глава 26. Перт
– Ммм, приватное шоу для приватного приёма. Думаю, мне начинает нравиться такой расклад, – сказал я, растягиваясь на кресле Сэйнта в «Боди Флекс». Это было после закрытия спустя несколько дней, и он закрыл занавески на всех окнах, чтобы мы могли остаться наедине. Только я, Сэйнт и его талант – и на мгновение, я не имел в виду его член.
Он бросил на меня притворно мрачный взгляд, пока набивал тигра на интимном месте на моём бедре. Очень‑очень низко.
– Начинает, да? – произнёс Сэйнт. – А я уж думал, бесчисленные оргазмы подтвердили бы, что это хорошая сделка.
Было тяжело не извиваться под ним, когда из‑за него я становился таким твёрдым, но я пытался взять своё тело под контроль, чтобы он не испортил татуировку. Было что‑то возбуждающее в том, что Сэйнт помечал меня, и так было с самого первого раза. Но сейчас? После всего, что мы сделали? От боли, которую он причинял мне, я получал практически такой же кайф, как от удовольствия.
– Ты почти закончил? Мне нужно сесть на твой член, – сказал я, сохраняя невозмутимое выражение лица, наблюдая за его реакцией.
– Клянусь богом, Перт... – он поднял тату‑машинку от моей кожи, и я смог рассмеяться, больше не сдерживаясь.
– Ты не должен быть так хорош в том, что делаешь, – сказал я, многозначительно глядя на свою очевидную выпуклость, которая едва была прикрыта из‑за того, как низко ему пришлось спустить мои джинсы и боксеры, чтобы зататуировать место, которое я хотел. Как бы он меня ни мучил, я знал, что ему не легче всё время видеть перед лицом мой стояк.
– Я почти закончил, – произнёс он сквозь сжатые зубы, будто едва держался за клочок терпения, который у него остался. – И затем ты мой, чёрт возьми.
– Жду с нетерпением, – сказал я, улыбаясь сам себе, думая о том, как нагнусь над этим креслом, чтобы он мог вбиваться в меня сзади. Добавьте это к списку фантазий.
В моём кармане зазвонил телефон, и когда Сэйнт зарычал, я сказал:
– Прости‑прости. Я забыл его выключить.
Собираясь отключить телефон, я увидел неопределённый номер, что обычно означало Мью, и, зная, что на этот раз не попадусь на Марка, я ответил и включил громкую связь.
– Мью, отвяжись, – сказал я, улыбаясь Зи. – На мне руки Сэйнта, и меня нельзя тревожить.
– Перт, это Пим из «Этрэй».
Моя челюсть так отвисла, что у меня затрещали мозги, и даже Сэйнт остановился и посмотрел на меня.
– Прости, что, эм, прерываю, – сказал Пим, – но я надеялся занять минутку твоего времени.
Если моя старая звукозаписывающая компания связывалась со мной напрямую, значило ли это, что я должен им ещё денег? Это было предупреждение, что они попытаются засудить меня за нарушение контракта? Снова?
«Отличный способ фильтровать звонки. Вот и всё. Я меняю номер».
– У вас есть прямой номер моего адвоката. Поговорите с ним, если есть проблемы, – сказал я и собирался завершить звонок.
Но прежде чем я это успел, Пим сказал:
– Подожди, мы хотим обсудить твой новый альбом.
Это привлекло моё внимание.
– Прости? – произнёс я.
– Думаю, ты неправильно истолковал причину моего звонка. Между нами нет никакой вражды, – низкий смешок Пим прозвучал нервно, будто он переживал, что я повешу трубку, и ему придётся из‑за этого объясняться со своим руководством. Я продолжил слушать. – До нас дошли слухи, что у тебя есть новая музыка, и нам хотелось бы её услышать.
Я долгое время ничего не говорил, пока мои мысли разбегались. Он услышал, что у меня есть новая музыка? От кого, чёрт возьми? Знали только Сэйнт и...
«Марк. Придурок».
Брови Сэйнта взлетели вверх, когда он понял всё одновременно со мной.
– Ага, ладно, – сказал я. – Как насчёт того, чтобы найти себе другого дурака, Пим.
– Подожди, подожди, подожди, – сказал Пим. – Ты снова не так всё понял. Марк замолвил за тебя словечко. Сказал, что твоя новая музыка побьёт все рекорды.
«Что он сделал? Какого чёрта?» Мин ещё даже не слышал мою музыку. Чёрт, когда я с ним встретился, на большинстве песен едва высохли чернила.
– У «Этрэй» была длинная, успешная карьера с тобой в качестве главного вокалиста «ТМТ», и нам хотелось бы узнать о продолжении этого пути успеха.
Я не мог поверить в то, что слышал.
– Ты, наверное, издеваешься надо мной.
– Эм, нет. Нет конечно.
Я позволил себе задуматься об этом, но не мог понять, что он говорит.
– Хочешь сказать, вы хотите обсудить сделку? В плане сольной карьеры? С музыкой, которую вы никогда не слышали?
– Ну, мы не собираемся так легко отпускать свою самую большую звезду, – сказал он, и я посмотрел на Сэйнта и сделал рукой движение, будто сосу член, пока он продолжал. – Мы хотели бы, чтобы ты прилетел на этой неделе, что мы могли послушать, над чем ты работаешь. Чем скорее, тем лучше.
Чтобы я прилетел? На этой неделе? Я смотрел на Сэйнта, и он смотрел в ответ. О чём он думал? Я не мог спросить прямо сейчас, но в этот момент хотелось бы прочитать его мысли.
Наконец, я произнёс:
– Это не шутка?
На этот раз смех Пима был не таким нервным, скорее облегчённым от того, что я всё ещё на линии.
– Никаких шуток, я тебе обещаю.
Я потёр глаза и тогда понял, что мои пальцы слегка дрожат.
– Мне... нужно будет подумать над этим, – сказал я ему.
– Не спеши. Ну, и не затягивай сильно. Учитывая нашу совместную историю, мы хотели бы посмотреть первыми, пока ты не поговорил с кем‑то ещё. Просто позвони мне, когда решишь, и мы устроим встречу с Бигом.
Биг . Чёртов глава «Этрэй».
Пим назвал свой рабочий и личный номера, и я открыл блокнот на телефоне, чтобы записать их.
– Скоро поговорим, Перт, – сказал Пим.
– Ага. До скорого, – повесив трубку, я в шоке посмотрел на Сэйнта. – Какого чёрта только что произошло?
«Этрэй» действительно позвонили мне с желанием меня вернуть? И всё потому, что Марк замолвил слово?
– Это хорошие новости? – спросил Сэйнт. – Или не‑такие‑уж‑хорошие новости?
– Эм... – я отключил телефон и засунул его обратно в карман, прежде чем провести по лицу обеими руками. Хорошие ли это новости? Я не был уверен. Да, мой желудок перевернулся от мысли о новой возможности, но ещё мне было страшно позволять кому‑то кроме Сэйнта услышать, что у меня получалось в последнее время. Когда я ушёл из группы, я думал, что ушёл от всего – от любых деловых связей и от всей политики, которая шла с контрактом со звукозаписывающей компанией. Но опять же... Что, если я мог заключить контракт сам? С музыкой, которую хотел создавать? Всё было бы иначе?
– Перт? – произнёс Сэйнт, поглаживая меня по руке. Это успокоило меня так, как мне было нужно, хоть я этого не осознавал.
– Эм, я не знаю, хорошо это или плохо, – ответил я. – Я просто не знаю, чёрт возьми.
– Они раньше тебя кидали?
– Да. Ну, нет. Вроде того. Я действительно нарушил контракт.
Сэйнт присвистнул.
– И они всё равно хотят тебя вернуть.
– Да. Они либо действительно чертовски тупые...
– Либо понимают, что потеряли, – закончил он.
«Либо так», – подумал я.
Он удерживал мой взгляд, прежде чем снова включить машинку и закончить татуировку.
– Скажи, что поедешь в Китай и встретишься с ними. Что еще хуже может произойти?
Я подумал над этим. Худшее... Я даже не мог придумать такой же плохой сценарий, как тот, с которым уже сталкивался, так что на данный момент на всё было плевать.
– У тебя нет никаких ожиданий, потому что ты об этом даже не думал, верно? – произнёс Сэйнт. – Что значит, что ты от этого ничего не потеряешь, выслушав их.
– Ты хочешь, чтобы я поехал в Китай? – спросил я.
– Не навсегда, чёрт возьми, – сказал он, натягивая улыбку, которая не коснулась его глаз. – Но почему бы и нет? Знаешь? У тебя здесь есть власть. Этот парень отчаянно хотел тебя заполучить, это очевидно.
– Он казался довольно встревоженным, что я повешу трубку, пока он не выскажет своё предложение.
– Именно. Ты нужен им больше, чем они тебе.
– Технически, это не правда. В смысле, прямо сейчас я одиночка. У меня даже больше нет менеджера.
– Ну и что? У тебя есть имя, и это самый мощный инструмент, который может у тебя быть. Если ты хочешь быть независимым и делать всё сам, то ты сможешь это.
– Это правда...
Этот мужчина говорил со смыслом. Создавать музыку без большого лейбла за спиной не легко, но это можно сделать. И не то чтобы у меня не было связей. Я работал с достаточным количеством людей в бизнесе, чтобы знать, к кому обратиться, и я пробыл в бизнесе достаточно долго, чтобы знать, как всё работает за сценой. Конечно, Сэйнт всё расставит на свои места, все плюсы и минусы, и то, о чём мне было слишком страшно думать. Все «что если».
Хорошо, что он был здесь, когда я ответил на звонок.
– Видишь? Варианты есть. Ты справишься, – сказал Сэйнт, точно читая мои мысли, как в принципе и всегда.
Я опустил взгляд, понимая, что больше не чувствую иголку. Пока я потерялся в мыслях, он закончил татуировку.
– Ты закончил, – сказал я, и когда снова поднял взгляд, его глаза смотрели прямо в мои. От силы, которую я увидел в них, вместе с чем‑то ещё, что я не мог разобрать, моё сердце забилось чуть быстрее. Иногда пугало то, как он видел меня насквозь; в других случаях мне нравилось ощущение удовлетворения от этого. Может, было бы приятно, чтобы кто‑то на самом деле видел тебя насквозь...
Сэйнт первым разрушил нашу связь, потянувшись за каким‑то тюбиком и выдавив немного содержимого на палец.
– Ты ведь не пытаешься от меня избавиться, нет? – шутливо спросил я. – Заставляешь меня лететь в Китай, чтобы я не приходил больше за бесплатными татуировками?
– Заткнись, – сказал он, улыбаясь.
– Потому что если это так, просто помни, что ты не единственный, кто умеет связывать людей в нужные моменты.
У Сэйнта вырвался громкий смех, пока он покрывал мою татуировку мазью, а затем протянул мне зеркало, чтобы я посмотрел на законченную работу.
– Ого, – произнёс я, глядя на замысловатые линии тигра. – Мне очень нравится. Это красиво, Сэйнт. Правда красиво.
Всё, чего касался Сэйнт, казалось таким. От правды, которую он говорил, до того, как он готовил, и даже того, как он занимался сексом. Всё в нём продолжало меня впечатлять.
– Перезвони ему завтра, – сказал Сэйнт, перевязывая мою татуировку. – Скажи им, что они могут купить тебе билет на самолёт первого класса, поселить тебя в пятизвёздочном отеле и нанять тебе водителя, и тогда ты подумаешь.
Я рассмеялся.
– Я когда‑нибудь говорил, что мне нравится ход твоих мыслей?
– Эй, я должен присматривать за своим... – он резко остановился и закашлялся. – Мы должны поддерживать друг друга. Требуй то, чего заслуживаешь. Они не первые, кто постучится, если хотят как можно быстрее тебя заполучить. Помни это.
Я слышал, что он говорил, но не мог перестать думать о том, чего он не сказал. Сэйнт собирался сказать «за своим парнем»? Или «за своим приятелем»? «Бойфрендом»? «Любовником»? Любой из этих вариантов слов, тему которых мы и близко не могли обсудить? И почему я чувствовал разочарование от того, что он не закончил то предложение?
– Эй, – произнёс Сэйнт, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрел ему в глаза. – Любому из этих придурков чертовски повезёт заполучить тебя, так что не смей соглашаться на сделку только потому, что боишься. Подожди, пока не появится подходящая. Ты поймёшь, – он ошибочно принимал выражение моего лица за переживания из‑за карьеры, что внезапно стало самой последней из моих мыслей. Но у его слов было двойное значение, и я не думал, что это было намеренно.
На кончике моего языка вертелся вопрос о том, что он чуть не произнёс, но что‑то меня удерживало.
– Спасибо, – сказал я. – За татуировку и за карьерный совет.
– Всегда пожалуйста.
Он отпустил мой подбородок и занялся уборкой, задавая мне вопросы о моей работе с «Этрэй» и называя другие группы, которые работают «независимо». Он больше не позволял разговору вернуться обратно туда, что я назвал бы «небезопасной территорией», что заставило бы его проговориться о том, чего он не хотел говорить. Это было непохоже на него – не говорить то, о чём он думает, но, может быть, он пытался сосредоточить меня на приоритетах работы, чему я позволил проскользнуть мимо, пытаясь, о, не знаю, на самом деле что‑нибудь написать. Но теперь, когда я написал и продолжал писать... что я буду делать со своей музыкой?
Чёрт, думать об этом было невыносимо, и я подозревал, что именно поэтому Сэйнт заставлял меня говорить. Был ли я готов решать всё самостоятельно? Или более умным решением было вернуться к отношениям с «Этрэй»?
Был только один способ это выяснить.