глава 21. Сэйнт
Прошло шесть дней, а следующего раза с Пертом всё не было.
Первые пару дней я находил себе дела на работе и думал, что если разозлил Перта, остановив всё, скоро он забудет об этом. Но неделя тянулась, а я ничего не слышал от него и задумался, услышу ли.
Черт. Я облажался?! Я оттолкнул Перта не потому, что не хотел. Нет, чёрт возьми. Я говорил серьёзно – я хотел его, он понятия не имел, насколько сильно. Но это не могло произойти в ночь, главную роль в которой играла текила.
Наконец, я сдался и позвонил Мью, чтобы проверить его, и тот заверил, что заглядывал в дом и видел Перта, да, он был бодр и дышал, играл на гитаре и не заметил, что Мью заходил.
Значит, он был жив. Это было хорошо. И он работал. Это тоже были хорошие новости.
Пока что я дал ему пространство, позволяя творить, делать то, что нужно, и, может быть, он выйдет на связь.
Или, может быть, не выйдет.
Чёрт. Я никогда в жизни так часто не смотрел на телефон.
Пока шёл вечер, моё паршивое настроение начало сказываться на моих сотрудниках, которые избегали взглядов мне в глаза. Они включали музыку погромче, разговаривали по‑минимуму, занимались своей работой и, когда их смена заканчивалась, сразу же уходили.
Боже, мне нужно было выбраться из этой хандры. Не в моём стиле было быть придурком, но и думать о ком‑то днями и неделями тоже было не в моём стиле. Перт дал мне зелёный свет, а я надавил на тормоза.
Это была моя грёбаная вина.
А, к чёрту. После работы я заеду к Перту, нравится ему это или нет. Я был не из тех, кто позволяет плохому зависнуть надолго, и воздух между нами, очевидно, нужно было прочистить. Убедиться, что мы на одной чёртовой волне. И, если мне повезёт, может, я даже разберусь с жестким стояком, от которого самостоятельно избавиться не мог.
Когда я пришел к этому выводу, зазвенел телефон.
– «Боди Флекс», – мрачно произнёс я.
– Привет, можно поговорить с Сэйнтом?
Знакомый голос Перта тут же расслабил мои напряжённые мышцы.
– Перт?
– О, привет. Голос не был похож на твой.
Нет, это был голос придурка, который засунул свою голову в зад.
– Это я, – сказал я. – В чём дело?
– Приятно слышать твой голос. Как поживаешь?
Я был за честность, но не собирался рассказывать ему, как меня раздражали все вокруг в его отсутствие и без чёртового облегчения, так что вместо этого я произнёс:
– Просто занимаюсь работой. А ты?
– Эта неделя была сумасшедшей. Ты в это не поверишь, но я написал, ну, песен десять с тех пор, как мы сходили в бар.
Я моргнул.
– Что ты сделал?
– Знаю. Как только ты ушёл, идеи просто начали литься практически быстрее, чем я успевал записывать, и я не хотел останавливаться, на случай, если всё это снова уйдёт. У меня едва было время заказать еду, но это было быстрее, чем что‑то готовить самому.
«Видишь, Сэйнт? Дело было не в тебе. Придурок».
– Я рад, что к тебе возвращается вдохновение. Это отличные новости, – сказал я ему.
– Да, действительно отличные. Тяжело судить, но песни кажутся хорошими, так что скрестим пальцы насчёт того, что они и звучат так же. Это немного отличается от всего, что я делал в прошлом.
– Я не сомневаюсь, что, чтобы ты ни придумал, это фантастически.
– На самом деле, я поэтому и звоню. Я надеялся... если ты позже будешь не занят и ничего такого... может, ты зайдёшь? Я могу сыграть их тебе.
– Ты хочешь сыграть их мне?
Это был вопрос с подвохом? Он действительно хотел их сыграть, или это было оправдание, чтобы устроить следующий раз?
– Ну, да. Просто я доверяю твоему мнению, и мне нужно знать, дерьмовые ли они, знаешь? Ты ведь скажешь мне, если они дерьмовые, верно?
Ха. Может, он действительно спрашивал.
– Они не будут настолько плохими.
– Ты этого не знаешь.
– Ладно, пусть я их не слышал, но я слышу страсть за тем, что ты делаешь, так что они никак не могут быть дерьмовыми.
Перт замолчал, и я услышал лёгкий шорох, будто он качал головой.
– Ты всегда знаешь, что сказать. Это значит, что ты приедешь?
– Если Као закроет за меня салон, я могу прийти около девяти.
– Это было бы идеально, – сказал Перт, выдыхая будто от облегчения. – И, Сэйнт? Спасибо тебе.
***
Было пятнадцать минут десятого, когда я, наконец, приехал к Перту, в последнюю минуту обслужив клиента без записи, когда уже собирался уходить. К счастью, это была одна из шестибуквенных разновидностей татуировки, которая не занимала много времени.
Свет у заднего входа в дом оставался включён, и, закрыв машину, я сделал глубокий вдох. Предвкушение от того, что услышу песни Перта, смешалось с нервозностью, что ощущать было странно после того, как много времени мы провели вместе. Я всё ещё не был уверен, чего ожидать, так что положил в бумажник пару презервативов и пакетики смазки, просто на всякий случай.
Эй, лучше быть готовым, чем пожалеть.
Я поднял руку, чтобы постучать, но Перт оказался быстрее, открыв дверь раньше, чем мне представился шанс. И вот... чёрт.
Любая мысль о том, что сегодня всё не повернётся в сторону спальни, вылетела в окно, когда я увидел, во что он одет. Чёрные кожаные штаны, которые липли к нему как вторая кожа, и лёгкая рубашка, расстёгнутая до пупка, что позволяло мне увидеть его кожу, когда он двигался.
Ни за что я не уйду отсюда сегодня, не насладившись этим тело, лучшим из возможных способов.
Губы Перта приподнялись от моего тщательного осмотра.
– Нравится, что видишь?
– Да, чертовски нравится, – я ждал, когда он отойдёт, и когда отошёл, я сделал два шага вперёд, закрыл дверь ногой и прижался к его телу своим, прежде чем он понял, что его настигло.
– Ммм. У кого‑то была слишком длинная и тяжёлая неделя.
Я дёрнул бёдрами вперёд и наклонился, чтобы поцеловать эти дразнящие губы, но Перт увернулся из‑под моих рук, подмигивая мне через плечо по пути на кухню.
Ах. Намек понят. Я догадался, что это расплата за «динамо» недавней ночью, так что теперь стороны поменялись, и он хотел заставить меня ждать. Без проблем. В эту игру могут играть двое.
– Хочешь выпить? – спросил он, доставая из шкафчика пару стаканов. Когда я приподнял бровь, он усмехнулся. – Или, может быть, просто воды.
– Вода подойдёт.
– Садись куда угодно, – сказал он, указывая на гостиную, пока клал лёд в наши стаканы, а затем наливал воду из кулера. Я выбрал место на диване, прямо по центру, потому что рядом с креслом напротив меня стояла его гитара. Место в первом ряду так сказать.
– Спасибо, что зашёл, – сказал он с язвительной улыбкой, ставя воду на столик.
«Хороший выбор слов».
– Без проблем. Я взволнован, что услышу их.
Взволнованность была преуменьшением. Между ожиданиями моего члена и осознанием, что я получу приватный концерт от одного из своих любимых певцов – который вдобавок самый горячий мужчина на планете – мне казалось, что моя голова взорвется, и очень скоро.
Перт сел напротив меня, кладя перед собой раскрытый блокнот, в котором виднелись написанные от руки слова и ноты, которых я не понимал. Затем он вытер руки о штаны, будто нервничал, хоть его лицо не выдавало недостаток уверенности. Он взял свою гитару и сыграл пару аккордов, а затем настроил её, прежде чем попробовать снова.
Пока он делал это, я положил лодыжку одной ноги на колено другой и вытянул руку на спинке дивана, устраиваясь удобнее. Перт поднял взгляд, и если бы я не наблюдал за ним, то упустил бы быструю вспышку тревоги в его глазах.
– Я никогда раньше этого не делал, – сказал он.
– Не играл для одного человека?
Он покачал головой.
– Не играл свои песни для человека, которому их написал.
Нет слов. Я полностью онемел.
Конечно, он шутил о том, что я его муза, но я не ожидал, что он на самом деле напишет что‑нибудь обо мне... или для меня.
– Эта называется «Тайны, которые скрыты в тебе».
Перт провёл рукой по волосам, убирая их на бок и заправляя за ухо, чтобы они не падали на лицо. Он снова поднял взгляд и слегка улыбнулся мне, прежде чем стать серьёзным и сосредоточить взгляд на инструменте на его коленях.
И затем он начал петь.
Я не знал, что ожидал. Может, что‑то более сдержанное, чем громкие треки «ТМТ», не такое тяжёлое или смелое, но ничего, серьёзно ничего, не могло подготовить меня к тому, что я слышал.
Хриплый голос Перта казался интимным, как ласка на коже, прикосновение, которое отдалось возбуждением прямо в мои яйца и заставило меня изменить свою позу на диване.
Слова были чертовски грязными в самом аппетитном смысле – конкретные детали о том, что он планировал сделать, когда заполучит своего партнёра в тёмной комнате. И слыша эти слова от Перта, разделённые его маленькими вздохами и стонами...
Чёрт возьми. Он сказал тёмная комната?
Я не мог думать. Я едва мог дышать, когда взгляд Перта встретился с моим, и он пел мне именно о том, чем мы занимались вместе той дикой ночью. Изображения наполнили мои мысли вместе с его словами. Его штаны, спущенные до лодыжек. Его сперма на моём языке. То, как мы чувствовали друг друга, будучи незнакомцами.
Его губы приподнялись в намёке на знающую улыбку, когда он опустил взгляд на свои руки, которые ласкали гитару как любовницу.
Я был в трансе.
В шоке.
Я был так возбужден, что пришлось подложить руки под бёдра, чтобы удержаться от прикосновений к себе.
Мой член рос с каждой строчкой, с каждым вздохом, с каждым скрытым значением, которое было там для меня. Для меня . Перт эффективно ласкал мой член своим голосом, будто находился рядом со мной на диване, запустив руку мне в штаны.
И когда песня подошла к концу, у меня был только один вопрос, только одна мысль, которая пробилась через мой охваченный похотью мозг:
– Как давно ты знаешь, что это был я?