глава 20. Перт
– Я не хотел сегодня так много пить. Снова, – сказал я, откидываясь на спинку пассажирского сидения машины Сэйнта пару часов спустя. Я вытянул за подголовник сидения Сэйнта, и когда мои глаза закрылись, я почувствовал вибрацию смеха через сидение.
– Не думаю, что ты мог бы это изменить, даже если бы попытался. Люди просто заливали бы тебе алкоголь в горло, если бы ты их не брал.
– Это было бы не впервой, – пробормотал я, поворачиваясь на бок, чтобы смотреть на него. В темноте, когда была включена только внутренняя подсветка, я мог разобрать только профиль Сэйнта. Его губы молили о внимании, и мне хотелось потянуться и провести пальцами по щетине на его челюсти.
Я любил каждую секунду, проведённую сегодня с Сэйнтом и его друзьями. Между ними тремя была очевидная связь, и они, не колеблясь, приняли меня в связку. Это разительно отличалось от дружбы, которую я обрёл и потерял за последние несколько лет. По большей части это было из‑за алкоголя, или из‑за глупой зависти, но я скучал по своим бывшим друзьям.
Поправка: я скучал по братским отношениям, которые у меня были с членами группы в начале всей истории. До того как слава запятнала всё хорошее и настоящее. Здесь парни были такими... нормальными. Без драм, даже когда сильно изводили друг друга. От этого мне самому захотелось нормальности. Это вообще было возможно? Иметь это и музыкальную карьеру? Или я просто дурачил сам себя?
Прогнав мысль, когда Сэйнт остановился на красном свете светофора, я сказал ему:
– Ты ошибаешься, знаешь ли. Ты сказал, что мне нужно развеяться, побыть с другими людьми. Что это может помочь мне вдохновиться. И мне нравятся твои друзья... – я покачал головой. – Но дело не в ком‑либо другом, Сэйнт. Дело в тебе.
Губы Сэйнта приоткрылись от моего признания, в его глазах сверкал огонь, который я почувствовал всем телом, вплоть до члена. Он наклонился ко мне, и моё тело ответило, двигаясь ближе и ближе, пока его губы не коснулись моих и...
Водитель за нами надавил на гудок, и взгляд Сэйнта дёрнулся обратно на дорогу, момент между нами был упущен. Только когда мы свернули с главной дороги, он заговорил снова.
– Я рад, что ты вышел в свет, – наконец сказал он, его голос был полон гравия.
– Я тоже.
Даже в состоянии затуманенного мозга, до меня дошло, что слова Сэйнта имели двойное значение. Я сегодня не просто «вышел в свет» с Сэйнтом и его друзьями. Показавшись в «Пэшн» и выступив перед всеми теми людьми, я «вышел в свет» и перед ними тоже. И какой же это был кайф. Я не выступал много месяцев и практически забыл, что это у меня в крови.
– Никаких сожалений? – спросил Сэйнт, чувствуя, к чему ведут мои мысли. Я мог сказать, что он переживал, что появление мое в клубе может значить для моей будущей карьеры певца, и это оберегающее меня поведение придало мне ощущение, что неплохо бы проверить границы между нами. Это было странно? Я чувствовал, что, что бы ни случилось после сегодняшнего дня, что бы ни бросили в мою сторону, это не важно, потому что со мной Сэйнт. Не смотря ни на что, я знал это. Ему даже не нужно было это говорить.
И если Сэйнт мог быть таким человеком, который не принимает ничего плохого, и гордится этим, то как я мог быть кем‑то меньшим?
– Никаких сожалений, – сказал я. – Я чувствую себя... хорошо. Приятно не прятаться.
Я мысленно вернулся к принятию, которое увидел в глазах стольких людей сегодня ночью. И это было не только во время моего выступления – это продолжалось и тогда, когда я танцевал на танцполе с Сэйнтом.
– Ты долгое время не мог принять эту часть себя, – сказал Сэйнт, повторяя именно то, что было у меня на уме. Боже, как ему всегда удавалось узнать, о чём я думаю, или найти правильные слова?
– Нет, не мог. Это происходило...
– Маленькими шагами? – ответил за меня Сэйнт, и я хохотнул.
– Маленькими шагами, – кивнул я и отодвинулся обратно на сидение, когда заиграла одна из моих любимых песен. – Ммм. Люблю эту песню.
– Да? – Сэйнт сделал громче, пока мы ехали по тёмной пустынной дороге, и я позволил словам песни окутать меня, пока снова наблюдал за ним. Это вернуло меня к мыслям о том, как мы двигались вместе, когда танцевали, так синхронно, так близко, что я чувствовал каждый его твёрдый сантиметр. В темноте я касался и лизал эти твёрдые сантиметры. Мне хотелось сделать это снова – на этот раз при свете.
Прежде чем смог остановиться, я потянулся и положил руку на бедро Сэйнта. Его мышцы напряглись под джинсами, и я сжал его там, прежде чем подняться вверх по его ноге.
Внезапно воздух между нами снова наэлектризовался, сверкая и гудя от сексуального напряжения, которое не было плодом моего воображения. Я приближался к верхней части его бедра, где его джинсы плотно натянулись, мои пальцы оказывали на его набухающий член желаемый эффект.
– Куда‑то собрался? – глухо спросил он, бросая взгляд в мою сторону.
Я высунул язык, чтобы облизнуть губы.
– Я думаю об этом.
Когда моя ладонь переместилась на выступающий стояк между его бёдер, ноги Сэйнта легка раздвинулись, бёдра приподнялись навстречу моей ладони. Он был таким чертовским большим, что моя задница сжималась в восхитительном предвкушении.
Я едва заметил, что машина остановилась, прежде чем пальцы Сэйнта обвили моё запястье, удерживая меня от движений дальше. Когда я посмотрел на него с вопросом, он сглотнул и кивнул за мою спину.
– Мы на месте.
Я посмотрел через плечо и увидел, что мы прямо рядом с моим домом. «Хорошо. Теперь мы можем закончить то, что начали».
Когда Сэйнт сначала открыл свою дверь, я победно улыбнулся. Мне даже не пришлось просить его зайти – он был готов ответить на моё невысказанное предложение. Я быстро последовал за ним, выйдя из машины так быстро, что слегка споткнулся, но Сэйнт оказался рядом, чтобы поймать меня за талию.
– Текила плохо на меня влияет, – сказал я, смеясь, пока поднимался по ступенькам, держась за перила. Сэйнт оставался прямо за мной, его рука лежала на моей спине, пока у меня всё кружилось перед глазами, все эти поздравительные коктейли вдруг ударили мне в голову ещё сильнее.
«Ты был и пьянее этого, – сказал я себе. – Соберись, мать твою».
Если Сэйнт узнает, сколько мне дали коктейлей, он ни за что не останется, потому что казался таким правильным парнем, который не сделает ничего по-пьяни. Так что сейчас начиналась операция «Попытка быть трезвым».
Я достал из кармана ключ от дома и когда пошёл открывать дверь, я почувствовал, как твёрдая грудь Сэйнта прижалась к моей спине. Он упёрся одной рукой в дверь рядом с моей головой, а другой обвил мою талию, тяжело и собственнически кладя ладонь на низ моего живота. Затем он опустил голову рядом с моей, растягивая предвкушение, пока я не почувствовал его губы на своей шее, в нежном чувственном поцелуе, от которого у меня в животе всё сжалось, и яйца напряглись.
Моя голова откинулась на его плечо, и я потянулся к его шее, чтобы он не сделал чего‑нибудь сумасшедшего и не отодвинулся. Нет, чёрт возьми. Этого не будет.
Быстрее, чем я смог понять, Сэйнт развернул меня, прижав спиной к двери, в этих тёмных глазах блестела провокация.
Я не ждал, когда он сделает следующий шаг – мои руки может и были прижаты, но остальное тело нет. Я переместил одну ногу, пока не протиснул её между его бёдрами, а затем стал тереться о его тело своим, длинными медленными движениями, дразня твердый член в его джинсах.
Это побудило его к действию.
Сэйнт отпустил меня и взял в руки моё лицо, и когда он меня поцеловал, это было наполнено голодом, который мы оба сдерживали всю ночь. Это была похоть, которая заставила меня разыграться в баре вовсю, зная, что взгляд Сэйнта прикован ко мне. Я хотел, чтобы он хотел меня. Всё шло к этому моменту, когда наши члены тёрлись друг о друга, обещая скорое облегчение.
Когда я наклонил голову, чтобы почувствовать его глубже, руки Сэйнта переместились к моим волосам, крепко прижимая меня к нему, и я почувствовал, как он вдохнул мой запах, его лёгкие заполнились, прижимая его грудь к моей, когда я дал ему больше. Он мог взять всё, мне это было не нужно.
Он целовал меня до головокружения, вызванного нехваткой дыхания, и да, может и текилой тоже. Я воспользовался возможностью, наконец, лизнуть его шею, чтобы попробовать его на вкус так, как хотел во время наших танцев. Я провёл губами по щетине на его челюсти, его тело удерживало меня на ногах, когда я чувствовал, что мои лёгкие хотят сдаться.
– Перт...
– Хмм? – произнёс я, царапая зубами его челюсть. – Давай зайдём внутрь.
Я собирался развернуться и открыть дверь, но пальцы Сэйнта запутались в волосах на моём затылке и удержали меня лицом к нему.
– Перт, я... Я не думаю, что нам стоит сегодня это делать.
– Ну конечно, не думаешь, – сказал я, убеждённый, что он шутит, и когда он снова попытался возразить, я сказал: – Не говори, – и снова накрыл его губы своими.
Он позволил мне пытаться убедить его ещё минуту, ещё одну слишком‑быстро‑прошедшую минуту, прежде чем снова отстранился от меня и выругался.
– В чём проблема? – произнёс я, опуская руку между его ног, чтобы увидеть, что да, он по‑прежнему был твёрд и готов к этому.
Его член дёрнулся под моей рукой, и он снова взял меня за запястье.
– Поверь мне, я хочу, – пробормотал он мне в губы.
Я застонал.
– Ты не уйдёшь.
– Я должен.
Мои глаза распахнулись.
– Почему?
Сэйнт отпустил меня, чтобы потереть загривок, переключая взгляд на небо и выдыхая. Ночь была холодной, и без его тёплого тела рядом я вздрогнул.
Я никак не мог сегодня ошибиться, не важно, сколько я выпил.
– Значит, ты не зайдёшь, – заявил я, убеждаясь, что понял, что он пытался мне сказать. – Ты уходишь?! Ты шутишь, чёрт возьми?
Я думал, что мы с Сэйнтом на одной волне, но, видимо, у него были другие планы. Планы, которые не включали облегчение боли в моих джинсах – или в его.
– Слушай, я хочу, чтобы это произошло, – сказал Сэйнт. – Поверь мне, ты понятия не имеешь, как чертовски сильно я этого хочу. Но мы оба знаем, что ты слишком много выпил, и если мы сделаем это, я хочу убедиться, что не причиню тебе боли.
– Не причинишь боли?
Он опустил взгляд на меня.
– Думаю, ты можешь видеть, что я не маленький парень.
– Я могу это принять, – сразу же сказал я. «Чёрт, алкоголь может помочь». Я снова потянулся к нему, и на этот раз он поймал обе мои руки. – Ты меня динамишь, Сэйнт?
– Я себя динамлю, – сказал он, опуская взгляд на свою огромную эрекцию, его джинсы натянулись так сильно, что это, должно быть, было болезненно.
– Так ты собираешься дразнить меня до смерти? Брось, Сэйнт, чего ты хочешь...
– Трахнуть тебя, – сказал Сэйнт, так резко, что мои брови взлетели вверх.
– Тогда мы на одной волне.
– Но не сегодня.
Вздохнув, я опёрся спиной на дверь и остался в таком положении.
– Я прошу перенести на другой раз, – сказал Сэйнт, его голос понизился, а ноги встали по бокам от моих. – На очень трезвый следующий раз. Я не хочу, чтобы была возможность, что ты забудешь хотя бы одну деталь того, что я планирую с тобой сделать.
Чёрт возьми. Теперь я чувствовал себя трезвым и бодрым. Не было ни шанса, что я забуду что‑либо с ним.
Будто зная, о чём я думаю, Сэйнт покачал головой.
– Но я кое‑чего от тебя хочу.
– Говори, – сказал я, хотя не был уверен, что запомню что‑то после того, как он уйдёт, за исключением дикой боли моего члена.
– Я хочу, чтобы ты пошёл в дом, разделся догола, – он втянул в рот мою нижнюю губу и прикусил её, прежде чем отпустить, – и трахнул себя на своей огромной кровати, думая о том, как это делаю я.
Я всё равно собирался это сделать, но когда это прозвучало в качестве приказа, стало намного горячее. Руками схватив Сэйнта за задницу, я потёрся о него ещё раз и наблюдал, как его карие глаза вспыхнули, прежде чем оттолкнул его.
– Увидимся позже, – сказал я, когда он попятился назад, всё ещё глядя на меня, его губы припухли. – Динамщик.