Глава 4
На небе начала виднеться луна, со своими вечными спутниками — звёздами, которые были скрыты облаками, уходящими далеко за горизонт.
Светящиеся вывески, люди на улице, которые уже никуда не спешат и спокойно идут, разговаривая с друзьями, слушая музыку и многое другое.
При других обстоятельствах, я бы, скорее всего, залипла на всё это, в наушниках, наслаждаясь вечером и городом в огнях, но не сейчас, когда за рулём сидит Айзава-сан, а мы едем в мой новый «дом».
Меня решили удочерить! В это, если честно, верилось слабо, но сейчас я еду в свою новую обитель, где живёт Айзава-сан, так что хочешь не хочешь, а поверишь в это.
Да и вообще, какая разница? В приюте все были только рады моему уходу, кроме Ханако-сан, которая помогала мне обрабатывать раны после драк, учила меня готовить японскую кухню, так как считала достаточно взрослой для этого, и просто была милейшим человеком. Странно, что у неё нет детей. Даже мужа не было.
Машина остановилась возле светофора и пешеходной переходом. Из окна можно было увидеть круглосуточный магазин с яркой вывеской, а на витринах были изображения большой шоколадной плитки со странным лицом. Впрочем, шоколад с лицом это уже довольно-таки странно, а с этой улыбкой…
«Теруко любит шоколад», — напомнило это мне о подруге.
На шестой день рождения Теруко, я подарила ей плитку шоколада. На большее денег не хватило, а рисовать я тогда умела не очень хорошо, поэтому подарок вышел таким. Но Теруко заплакала.
Пока я судорожно думала о том, что я сделала не так, именинница принялась говорить ей о том, что ей ничего не дарили на день рождения. Она в приюте с трёх лет, но её родители особо воспитанием не занимались, а в детском доме все подарки обязательно стащили бы ночью или бы отобрали после праздника. Да и праздника отдельно для кого-то не было — в приюте день рождения праздновали один раз в месяц, где помимо тебя поздравляют других детей, которые также родились в этом месяце.
Я не смогла попрощаться с Теруко — сказали поторапливаться, а последняя ещё была в школе. Я не ходила из-за плохого контроля над причудой, так что удивляться было лишним. Всё вполне себе логично — моё эмоциональное состояние было, мягко говоря, нестабильным и я могла случайно кого-то убить.
Оставила письмо, хотя совесть говорила о том, что надо было лично попрощаться с ней. Айзава-сан сказал о том, что я теперь на домашнем обучении, поэтому я не смогу увидеться с ней даже в школе.
Я должна была хотя бы извиниться перед ней… Но за что? За то, что не попрощалась с Юичи? За то, что ошпарила кипятком Акидо, который теперь ходит с бинтами на всё тело? За то, что я испугалась тогда, когда меня избивали, и пробудила причуду?
Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, как сильно на меня влияет это тело. Друзья? Семья? Причуда? Зачем они были мне нужны?
Я никогда не любила разговаривать с людьми. Притвориться — да, но по настоящему захотеть… Такого ещё не было. Общение с Юичи и Теруко было вынужденной мерой для того, чтобы не сильно отличаться от других, что не особо мне удавалось. Вспомнить хотя бы, как меня прозвали гением.
Общение стало привычным и я делала это, наверное, по привычке, — общалась по привычке? Серьезно? Звучит, как бред, — и я чувствовала то, как мне начинало нравится общение с ними.
Но сейчас, я чувствую лишь угрызения совести. Не могу понять, скучаю ли я или ещё что-то… Просто лёгкая грусть.
Остановились около супермаркета, а зайдя в него, — чёрт, почему это так странно звучит? — Айзава-сан лишь махнул рукой мне, беря тележку.
— Иди и выбери себе что-то. Встретимся у третьей кассы, — и ушёл в отдел рыбных продуктов.
Нет, я всё понимаю, но… Кто, в здравом уме, отпустит шестилетнего ребёнка гулять по супермаркету? Я, конечно, не ребёнок, но только в душе! В жизни я шестилетняя пигалица, пусть и названная гением.
Как бы то ни было, Айзава-сан ушёл, а я уже две минуты стою на одном и том же месте и на меня косятся окружающие.
Вздохнув, пошла в сторону канцелярских товаров. Не вижу причин отказываться от халявы.
***
Едем домой. Когда я показала Айзаве-сану несколько альбомов, четыре набора карандашей, набор кисточек, гуашь и циркуль, то он молча оплатил это. Был ли он удивлён или ему правда было плевать на это? Если верить аниме и манге, то он, по идее, таким и должен быть, но всё же… Хотя, хрен с ним. Промолчал — мне же лучше.
Жил Айзава-сан в специальном комплексе для героев, которое построило государство в знак благодарности. Мельком слышала про него в новостях, но больше никакой информации мне неизвестно. Я даже не знаю, в какой части Сидзуока мы находимся.
Миленький, светлый двухэтажный дом, с красной крышей, забором и ухоженным садом, но, думаю, это делает какой-то работник, ведь Айзава-сану это было бы просто лень делать.
Открыли дверь, Айзава-сан включил свет и пошёл дальше, в то время как я осматривала помещение.
Довольно светлая гостиная, объединённая с кухней, диван и два кресла по бокам, напротив стеклянный столик и плазменный телевизор. Ковров на полу не было, пару тумбочек и одна картина, одиноко висящая на стене. Как-то… пусто.
Неосознанно ежусь, но это скорее от холода. В машине был включен обогреватель, поэтому по коже пробежали мурашки. Появилось желание укутаться в одеяло и лечь спать, чтобы хоть спрятаться от этого холода.
— Идём за мной, — негромко произнёс Айзава-сан и поплёлся на второй этаж. Я за ним.
Не очень длинный коридор, я насчитала четыре двери, одной из которых должна быть ванная, а вторая комнатой Айзава-сана.
Мы подошли ко второй по счёту двери справа. Дверь очень гладкая, холодная, из тёмного дерева, отдающий цветом ржавчины.
— Это твоя комната, — говорит он всё тем же не меняющимся ленивым голосом, приоткрывая дверь, давая мне зайти. — Обустраивайся, ужин будет готов через полчаса.
Ушёл, оставив меня одну. Я взяла маленькую сумку, которую оставил мой опекун на полу, и прошла дальше.
Обои серого цвета с чёрными узорами, большая двухъярусная кровать с белым постельным бельём и двумя подушками. Пол из линолеума, с серым ковром, — почему в этом доме всё бело-серое? — самый обычный рабочий стол со стулом, рядом стоят пустые шкафы.
В этой комнате было даже холоднее, но меня это не удивило — здесь было очень мало вещей, да и сейчас всего лишь конец сентября. Отопление ещё не дали.
Наспех разложив вещи по полкам, я переоделась в домашнюю одежду, состоящую из синего свитера и лосин, и пошла на первый этаж, откуда исходил запах карри.
Вообще, японцы не меняют одежду и не делят её на повседневную и на выход. Поначалу, к этой моей привычке относились как к брезгливости, хотя это было не так. Привычка из прошлой жизни, которую я потихоньку забываю.
Я почти забыла русский язык, потому что времени практиковать и повторять его у меня не было — я жила в одной комнате с несколькими девочками, поэтому в целях своей безопасности, я лишь повторяла слова, иногда думала на русском и пыталась исправить своё произношение.
Я не была японкой по национальности, скорее всего, испанкой, англичанкой или американкой. Поэтому о том, что у меня было бы идеальное русское произношение, даже надеяться нельзя было. Возможно, через несколько лет я смогу его исправить, но это маловероятно.
На кухне сделанной в красно-чёрно-белом стиле сидел Айзава-сан, уже начавший есть еду без меня, хотя у японцев так не принято. Впрочем это же Айзава.
Еле залезаю на стул, потому что я была мелкой для своего возраста, старательно пыхчя.
— Итадакимас! — сказала я и начала есть.
Приготовлено средне, но есть можно. Уже через несколько минут тарелка оказалась пуста, а я смотрела на Айзава-сана, которому явно мешал мой взгляд.
— Прекрати на меня смотреть, — недовольно говорит он, положив палочки.
Молчу, прищуривая глаза, присматриваясь к нему. Ему явно не хочется сидеть со мной, но тогда на кой-чёрт он меня удочерил, а?
— Почему вы удочерили меня? — спросила я в лоб.
— Захотелось, — пожал плечами он и продолжил есть.
— Ребёнок не вещь, которую можно взять, а когда надоест выбросить, — с долей презрения фыркаю я, попивая из трубочки яблочный сок, отодвинув от себя зелёный чай. — Что вас сподвигло на это? А может, заставило? Кто? Геройское Сообщество, воспитательницы? А может вы решили сделать так, когда узнали, что меня прозвали гением? Ребёнок-гений, кто же от такого откажется, ведь так?
— А ты действительно умна, — хмыкает он. — Но у меня были свои причины делать это.
Я только фыркнула на это. За один глоток осушив стакан, я встала и пошла на второй этаж, бросив сухое «Спокойной ночи».
Слишком много событий. Мне нужно отдохнуть.
Примечания:
Джувия является ровесницей главных героев, то есть, если ей сейчас 6, то и остальные герои на девять лет моложе. Айзаве в оригинале было 30, значит, ему сейчас 21, так что он вполне себе может взять ребёнка из приюта. Не знаю, есть ли возрастные ограничения в этом в Японии, но давайте представим так, что совершеннолетние могут усыновить ребёнка.