|43|
Прошло несколько месяцев.
Весна стала символом того перерождения, которому подверглись все участники такой запутаной и временами пугающей истории о спасении друзей. Все они изменились в той или иной степени.
В день возвращения оставшейся части семьи Рассел и Тимоти, - Джаред, Шира, Фрэнсис и Луджиния получили ответы на все свои вопросы. И совершенно разная реакция не заставила себя долго ждать: Джаред, - в отличие от Ширы, которая принимала все ответы спокойно и даже задавала уточняющие вопросы о тактике и плане освобождения, - был мягко говоря взбешен подробностями о похитителе-брате, что едва не привело к серьёзной ссоре, но всё обошлось благодаря продолжению рассказа, который объяснял мотив Габриэля и его цель. Рокси и сама была не рада, что из-за её брата друзья пострадали, но чтобы предъявить ему хоть какие-то притензии - его нужно найти. Лу была самой болтливой и эмоциональной: при перессказе побега она не прекращала перебивать, и от страха кусать фаланги пальцев на особенно пугающих моментах. Фрэнсис же была скептически настроена ко всей ситуации в целом. Ей не особо хотелось знать всю историю от начала до конца, ведь главный момент для неё, - это то, что её друзья на свободе и живы. Подробности заставляли её сердце в мучениях сжиматься от осознания, что она была в безопасности, пока Джаред с Широй страдали.
Вернуться к обычной жизни и к учёбе было сложнее всего. В лицее нужно было очень постараться, чтобы влиться в режим и разобраться с возмущенными учителями и пропущенными темами, но полное спокойствие и отсутствие волнений о теперь уже освобождённых друзьях стоили того. Рокси каждый раз с улыбкой садилась с Широй на химии, радуясь одному только взгляду серых глаз и не могла привыкнуть к тому, что до дома её и всех остальных теперь довозит синий спорткар Джареда, возвращенный со штраф-стоянки. Джареда, кстати, очень позабавил рассказ о гонке Рокси от полицейских, который ему за чаем поведала эмоциональная Луджиния, и только Тимоти заметил взгляды волнения, которые Тинд-Квилл бросал в спину убирающей коробку с чаем Рокси.
Через пару дней после освобождения Ширы приехал Итан и благодарил Рокси по меньшей мере пятнадцать минут, успев за это время даже предложить денежное вознаграждение, от которого, ясное дело, девушка отказалась. Джареду же предстояло самое сложное испытание - быть прежним. От всех потрясений, с ним произошедших, он стал серьезнее и менее шутливее, что могло вызвать подозрения у его родителей и сестры. Лишь раз появившись на их глазах и объяснившись, что вот, дескать, загулял немного, он начал искать отдельное жилье, чтобы съехать, ведь ему было в тягость каждый день сталкиваться со сводной сестрой, которая продолжала относиться к нему с подозрением после его возвращения. Так у него и подвернулся случай извиниться перед Тимоти, который первым, пусть и немножко холодно, но предложил жить у себя из-за ощущения в груди, что так будет правильно, да и к тому же Рокси как-то вскользь вслух размышляла, что в крайнем случае может поселить его у себя на чердаке, если только там прибраться, что Шаламе никак допустить не мог и не хотел. Джаред был слегка шокирован, потому что считал, что друг даже смотреть в его сторону не станет после наговоренного, но не отказался, впредь пообещав самому себе, что больше не станет ругаться с Тимоти по той или иной причине. Он по-прежнему не мог отказать себе в желании рассматривать девушку и любоваться, пока та не замечает, но больше признаков симпатии не выказывал, даже наедине.
В последний день февраля на местном канале придали огласке всё, что творилось в гимназии. Весь Ричмонд узнал, что прямо у него под боком детей влиятельных людей истязали, а некоторых привозили против их воли, чтобы получить выкуп. Всех причастных поймали, а основных лиц, среди которых фигурировало имя Гримм, который находился в больнице из-за тяжести ожогов, осудили и отправили по тюрьмам. Похищенных детей вернули их семьям, а отданных родителями туда добровольно, распределили по детским домам. Обгоревшее здание гимназии ещё пару дней светилось на обложках газет и в репортажах, и стало также очень актуальным среди блогеров-сталкеров и вандалистов, поэтому уже через пару недель внешние стены гимназии, заборы и веранда были усыпаны граффити.
Всё было так, как Рокси и хотелось, но на этом её история не закончилась.
— Ты ценник видела вообще? — негромко возмутилась Фрэнс, показывая бирку с ценой Рокси, — Я же только один раз надену его, и всё. Почему такое платье нельзя взять напрокат?
Фыркая себе под нос, голубоглазая недовольно шла обратно в отдел платьев, куда она и повесила простое чёрное платье с широкими полупрозрачными рукавами.
Две девушки в это время закрывали рты ладошками, скрывая смех, и следили за Хэллон глазами, пока та нервно доставала одно платье за другим. Шира оторвалась от телефона.
— Как скоро она поймет, что платья, которые она смотрит сейчас, - дороже? — спросила она.
Лу с Рокси обернулись на блондинку, и, встретившись глазами, разразились смехом только сильнее. Шира слабо улыбнулась и уткнулась в телефон, перед этим потуже затянув короткий хвостик на голове. Вскоре её смартфон завибрировал от нового уведомления и Зой едва ли не выронила гаджет, сильно вздрогнув от неожиданно громкого и неприятного звука. Её руки слабо задрожали, как от холода, но она плотно сжала их на своих коленях и уставилась в экран телефона, вертикально опиравшегося на согнутые ноги так, будто ничего не происходит.
Вскоре успокоившаяся Фрэнс плюхнулась на диванчик рядом с Зой. Поставив локоть на ногу, она положила подбородок на ладонь и лицо её приобрело самое страдальческое выражение.
— Почему я ничего не могу найти? — пробурчала она, провернув колечко в носу.
Вместо ответа, Рокси с Лу вернулись к вешалкам с одеждой, не забыв оставить свой пакет под присмотром Хэллон, которая только мельком посмотрела в его сторону, завидуя, что каждая её подруга, кроме неё самой, нашла для себя просто идеальное платье.
— Смотри какое! — сказала Лу, указывая на маникен в нежно-голубом платье, мимо которого они проходили, — А... Это размер L, а у Фрэнс S.
Мулатка, которая очень хотела помочь, разочарованно отпустила бирку, мельком посмотрев на русоволосую в другом конце зала. Та, свою очередь, неохотно разговаривала с Широй, и с недоверием смотрела на Лу с Рокси, мол "Раз я не нашла, то вы тем более не найдёте".
Они обошли весь магазин вдоль и поперёк, присылая фотографии найденных платьев Фрэнсис, которая отвечала только коротким "Нет" или игнорировала, что сразу выдавало её плохое настроение.
Рокси, почти что отчаявшись, отошла к открытому окну, из которого по всему залу разлетался свежий аромат весеннего воздуха. Оперевшись руками о подоконник, она без интереса водила взглядом по незнакомым зданиям напротив под болтовню Луджинии за спиной, и высмотрела яркую неоновую вывеску. Чтобы прочитать и разглядеть её получше, Рассел пришлось налечь на подоконник и почти что прижаться к стеклу в левой части. В названии на каком-то неизвестном для девушки языке было что-то похожее на "платье" и поэтому кареглазая поделилась своей находкой с Луджинией.
— Думаю, мама не рассердится, если мы ненадолго сбегаем туда. И пусть нам совсем незнаком этот город, - в нем трудно заблудиться, — говорила она, постепенно двигаясь к выходу.
Фрэнсис не было их видно, так как сидела она вообще вне бутика с двумя выходами, у лестницы на третий этаж торгового центра.
Рокси шагала широко и торопливо чтобы мама, находящаяся где-то в отделе парфюмерии на первом, всё равно не заметила их пропажи. Ткань легких широких брюк развевалась от ветерка и напоминала чёрные паруса корабля.
— Можно помедленнее? — попросила Луджиния, уже дыша через рот.
Рассел опомнилась и прислушалась к мулатке решив, что они успеют и простым шагом.
Перейдя дорогу с зелёным светом светофора, они без остановок зашли в магазин, и в глаза им сразу же бросились самые разные платья и сарафаны: здесь были все цвета радуги, деловые черные, серые и белые; короткие, до колена, длинные, - скрывающие даже ступни; летние с цветочками, вечерние с вырезами от бедра и в зоне декольте, бальные с пышными юбками и плетущимися подолами. От всего этого разнообразия рябило в глазах, а челюсть едва ли не встречалась с полом. Навстречу ошарашенным подросткам вышла приятная и улыбчивая девушка.
— Добрый день! Я могу вам что-то подсказать?
— Ну-у... Да, пожалуй, да, — всё так же оглядываясь по сторонам на новые детали обустройства, сказала Рокси.
Лу в это время щупала материал какого-то черного платья на маникене.
— Это шелк. Может быть, подобрать размер? — консультантка повернула свое лицо к мулатке, которая, в свою очередь, очень сильно смутилась, как если бы её поймали за чем-то постыдным.
— Н-нет, — быстро ответила она, в два шага прячась за спину Рокси, — Нам нужно какое-нибудь розовое платье, размера S.
Девушка прикинула что-то в голове и, улыбнувшись, кивнула, исчезнув в дверном проёме.
— Она очень профессиональная... Даже слишком, — полушепотом заметила мулатка, не сводя взгляда с помещения, в глубине которого где-то находилась консультанка.
Рокси посмеялась. Редкая пугливость подруги была такой по-детски забавной, что сдержаться было просто невозможно.
Ждать пришлось недолго. Консультантка появилась с занятыми от вешалок руками и продемонстрировала сразу несколько вариантов разных платьев, которые, тем не менее, полностью соответствовали просьбе "Розовое, размера S". После сделанных и отправленных фото, Фрэнсис мгновенно ответила положительно, даже не спрашивая, почему девочки не сказали, что пошли в магазин напротив.
Перебегая дорогу с пакетом в руке и улыбкой на лице, Рокси была той самой девушкой, которой могла стать, будь судьба чуть-чуть помилосерднее. Как часто она думала об этом? Думала ли вообще, что не появись в её жизни брат, всё было бы совсем по-другому, лучше? Не будь Габриэля, она бы не знала страха и паранойи, которые не отпускали её ещё многие дни после; не вздрагивала бы по ночам от возвращающихся кошмаров; не была бы такой чуткой и заботливой к друзьям и их проблемам, которые в прошлом лишь игнорировала; и, самое главное, она никогда бы не открыла свое сердце маме.
— Мама не волновалась? — в первую очередь спросила запыхавшаяся Рокси, убирая взлохмаченные ветром длинные пряди в разные стороны.
— Нет, — хором ответили Шира с Фрэнс, — Она даже не поднималась ещё, — добавила Хэллон с заметным блеском любопытства во взгляде, опущенном на бумажный пакет с названием бутика.
Рассел расслабилась и протянула пакет девушке. Та начала в нем копаться.
— Смена на каторге закончена? Можно домой? — прервала звук шуршания Шира, слегка ухмыльнувшись уголком губ, — Мы выехали в 11:12, приехали в 12:30, припарковались в 12:42 и закончили закупаться только сейчас, в 16:49, — сказала она, блокируя экран телефона.
— Ты как обычно всё фиксируешь, — наигранно закатила глаза Рокси и девочки её поддержали, закивав, — Мы не на химии.
— Ты забыла сказать "заюш", как местная оффница, — заметила блондинка, прыснув от смеха.
Девушки всё ещё тряслись от беззвучного смеха, когда перед ними появилась Грейс, и сначала непонимание отразилось на её будто бы помолодевшем от наладившихся с дочерью отношений лице, и только после она улыбнулась, обнажая зубы.
— Я вижу, вы веселитесь, — сказала она, обращая на себя внимание, — Заедем в Старбакс? Может, хотите кофе?
Девочки активно закивали и с радостным "Да!" понеслись вниз по лестнице, Грейс проводила их взглядом и обернулась на дочь, лицо которой от небольшой улыбки и опущенных глаз выражало тихую печаль. Подойдя, она погладила Рокси по плечу и поправила её выбившуюся прядь, задержав тыльную часть ладони на щеке. Они встретились взглядами. "Ты говорила эту же фразу, помнишь? Это было так давно" - говорили карие глаза.
— Ох, Рокси...
Женщина протянула руки для объятий и шатенка пошла навстречу. Прижавшись лицом к материнскому плечу, она пробормотала:
— Я буду счастлива?
Всего три слова. Но Грейс ещё никогда не слышала в голосе дочери столько невыраженных эмоций, столько незаметного и страстного желания получить положительный ответ. Можно было посчитать что эти слова были сказаны спокойно и почти равнодушно, если бы не их истинный смысл, скрытых глубоко между строк: "Заслуживаю ли я быть счастливой?"
— Да, Рокси... да. Ты - будешь, — сказала Грейс, — Но оглянись вокруг, — она отстранила лицо дочери от плеча, погладила, — твоё окружение, - это люди, которые любят тебя. Я, твои друзья, Тимоти, - все мы рядом с тобой, потому что любим. Разве это не счастье, - жить, когда ты нужен не только самому себе?
Рокси улыбнулась. А ведь она могла не иметь всего этого.
— Да, мам. Ты права.
Они простояли напротив друг друга ещё с секунду, а затем спустились по лестнице, и Рокси не стала противиться, когда мама взяла её за руку.
***
Никто не любит церемонию вручения аттестатов. Если это очень официально и отрепетировано, - постарайся не заснуть, пока очередь в списке дойдёт до тебя. Рокси зевала одним носом, слегка отворачиваясь и прикрывая лицо волосами, пока преподаватели один за другим зачитывали свои речи, получая за них аплодисменты. Выпускники натягивали улыбочки, когда принимали физическое облачение своего годового труда или лени, а в голове прикидывали как оторвутся на сегодняшнем Весеннем Балу. Кто-то уже придумал с десяток инновационных идей про доставку на празднество алкоголя, а кто-то мысленно проговаривал, как будет приглашать девчонку на танец.
— Роксана Рассел! — провозгласила ведущая, подзывая к себе девушку. Зал наполнился аплодисментами.
Шатенка легко и уверенно поднялась с кресла, слегка поправив облегающее в области талии и груди платье на тонких лямках цвета "розовое шампанское", которое мерцало от прожекторов. Элегантно пройдя между рядами, она посмотрела ровно туда, где сидел он. Секунды хватило, чтобы встретиться глазами; двух, чтобы проанализировать внешний вид друг друга, ведь до этого возможности не было из-за строгого принципа рассаживания; трех, чтобы ему одобрительно и незаметно кивнуть с ноткой лукавости во взгляде, а ей быстро поднять и опустить брови, мол "А ты что ожидал увидеть, мальчик? Я бываю только неотразимой".
Дни тренировок ходьбы на каблуках под цвет платью с открытым носком и толстым каблуком не прошли даром, и девушка взошла на сцену, как модель на пъедестал.
«А говорил что до Кендалл Дженнер, как до луны пешком. Сейчас насмотреться не может» — ухмыльнувшись подумала она, откидывая волосы рукой.
Ведущая протянула аттестат и Рокси с вежливой благодарностью приняла его.
Неожиданно для себя и зрителей, шатенка шагнула к микрофону.
— Для меня этот год был трудным. И не только в плане учёбы, где меня гоняли мисс Харрис и прочие, — Рокси выдержала паузу, когда в зале послышались смешки, — Но и из-за моей жизни, которая будто в качестве проверки подкидывала мне всё больше и больше трудностей. Не подумайте, что я сейчас давлю на жалость или что-то такое, - нет. Я лишь показываю вам своим примером, что как бы сложно ни было - ты справишься, — взглядом она выловила знакомые лица, чтобы убедиться, что они её точно слышат, — Я хочу поблагодарить свою семью: мою маму, Фрэнс, Лу, Ширу, Джареда и... Тимоти. Я, стоящая сейчас здесь, - это ваша заслуга. Я люблю вас. Спасибо.
Она не слышала громких аплодисментов и оваций, когда спускалась со сцены. Её тело будто парило от легкости, которую она ощущала после своего признания. Это было схоже с чувством спокойствия от рассказанной правды, которую больше не было нужды скрывать.
Положив аттестат себе на колени, девушка высмотрела Лу, Ширу и Фрэнсис. Те сидели справа на три ряда вперед, махали и улыбались, повернувшись к ней полубоком. Рокси кивнула им с ответной улыбкой. Повернулась к Джареду назад, который пусть и не подал виду, но был удивлен больше всех её высказыванием, а именно упоминанием своего имени. Тем не менее он также улыбался и даже добродушно смеялся. И Рассел не увидела грустного блеска в его глазах из-за освещения и расстояния между ними.
Грейс стирала слезинки с уголков глаз, когда дочь обратила на неё внимание. Махнув рукой в духе "Всё в порядке", она поцеловала внутреннюю сторону своей ладони и повернула её к Рокси. В детстве шатенки, таким жестом мама прощалась с ней перед тем, как оставить в детском саду или посадить на школьный автобус. И для Грейс этот жест означал "Я отпускаю тебя во взрослую жизнь, чтобы однажды ты вернулась".
Тимоти смотрел на неё всё это время и терпеливо ждал своей очереди. Он знал, что будет завершающим звеном, как и всегда. Полусерьезно Тимоти считал, что Рокси всегда подготавливается и берёт себя в руки, прежде чем как-либо взаимодействовать с ним. И, возможно, был прав. Рокс только увидела его, как он тут же кивнул, будто в знак приветствия, при этом ещё и глаза прикрыв. Девушка повторила этот жест, дразня и копируя выражение лица. Они оба посмеялись, но Шаламе вдруг стал серьёзным. Рокси это насторажило и она вопросительно подняла брови, ожидая ответа.
— Я люблю тебя, — одними губами сказал он, и поняла его только она одна.
Застенчиво улыбнувшись и опустив на долю секунды лицо, дабы скрыть его волосами от взгляда зелёных глаз, она посмотрела на него увереннее и повторила:
— Я люблю тебя.
Рассел могла бы смотреть на парня вечность, но три одноклассницы, сидящие справа, засуетились и начали выбираться к сцене, проходя через Рокси, как и еще две девочки слева, которые сидели прямо на конце ряда. Про себя кареглазая вспомнила, что это, дожно быть, одноклассницы, на которых возложили ответственность приготовить креативное поздравление выпускникам. Рокси решила подождать, пока перед ней промелькнут пестрые платья и завитые волосы, а затем повернулась к Тимоти, но того на прежнем месте уже не было...
Вдруг она ощутила прикосновение к своему плечу. Незаметно скатившаяся лямка платья вновь оказалась на своем месте благодаря участию Тимоти, который теперь сидел справа.
Рокси повернулась к нему, положив оба локтя на подлокотник сзади себя, и сделала вид, что не удивилась его появлению.
— Ты такая красивая, — негромко сказал он, глядя ей в глаза. Незаметно для всех остальных людей в зале, Тимоти взял Рокси за руки.
— Мама же увидит, — полушепотом затараторила она, пытаясь освободиться от оков его пальцев, и одновременно с этим повернула голову в сторону Грейс.
Шаламе улыбнулся и посмотрел в ту же сторону. Как ни странно, женщина смотрела точно на сцену и никуда больше, игнорируя две пары глаз на себе. Рокси еще больше выпала в непонимание, когда её мама начала хлопать и улыбаться чему-то произошедшему на сцене. И делала это Грейс намеренно.
— А если я договорился с ней, и теперь могу делать всё, что мне только в голову взбредёт? — всё так же негромко и интригующе сказал он.
По спине и рукам Рокси побежали мурашки.
Лукавые зелёные глаза мельком, но опасно блеснули. Ухмылка растянулась по лицу. Нагнувшись к такой милой и растерянной Рокси максимально близко, он бросил взгляд на её губы и...
— Хотя я передумал, — резко отстранился, выпустил руки девушки и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд на улыбающихся одноклассниц у микрофона, — Кажется, ты ещё не готова. Лишняя публика, все дела... Я понимаю тебя.
И как ни в чем не бывало, он расселся ещё вальяжнее, забросив одну из рук на спинку кресла Рокси, которая уже метала молнии глазами.
— Что? Причём тут публика? Да ты же... почти поцеловал меня! Как можно вот так всё обрывать и...
Замолчала она только по одной причине: Тимоти снова смотрел на неё. Открыто посмеиваясь, он вернулся в прежнее положение, лицом к лицу с Рокси и скрестил руки на груди.
— Почему не договорила?
Рокси сначала открыла рот, чтобы продолжить свою тираду, но вовремя себя остановила, поджав губы, ведь была уверена, что точно наболтает лишнего. Но Шаламе всё так же ждал, и девушка знала наверняка, что свой ответ он получит.
На сцене послышался веселый смех и хором очень громкое:
— Поздравляем выпускников!!
Аплодисменты в такт с биением сердца.
Рокси не стала сдерживать себя, и притянула Тимоти за шею в тот самый момент, когда все крики и хлопки в зале слились воедино, как и их губы. Ничего больше не существовало, кроме некогда причесанных кудрей между пальцами и горячих рук на спине и лице. Чувства, которые минуту назад плескались на дне, - теперь вытекали через края и бурлили, как глинтвейн, переполняющий стакан. Любовь в каждом прикосновении, в каждом вздохе, в каждом ощущении. Через минуту, или две, или бесконечность - он увидел её лицо с припухшими алыми губами и такими сияющими, такими родными глазами. Вся вселенная собралась бликами от люстр актового зала в её глазах, похожих на звёздное небо, где каждое созвездие важно и уникально, как сам космос.
— Почему ты назвал меня красивой? — слабым голосом спросила она, пока вокруг продолжала литься радость, в сотне слившихся юных голосов.
Тимоти подождал с минуту, огладил девичьи руки от плеч до локтей и ответил:
— Ты светишься от счастья, как звезда, моя Рокси.