|39|
Шаг за шагом, не издавая даже лишнего шороха или скрипа от наступления на мелкий камешек, они выбрались из подвала и легли на землю у основания невысокого, но широкого холмика. Дополнительной защитой от лишних глаз стал разросшийся и горизонтально и вертикально куст ветвистого сухого орешника, который, - как подумал про себя Габриэль, - раньше, когда он только попал сюда, был в три раза меньше. Осталось дождаться Марселлу с пленниками, но она всё никак не появлялась. Волнение начало проступать на лице всегда такого собранного Рассела: глазами он всматривался по сторонам, нетерпеливо стучал пальцами по земле и временами тяжело, будто недовольно вздыхал, косясь на наручные часы. И это не осталось незамеченным для Тимоти, который после всего пережитого за этот день относился к окружению с сильным вниманием. Постучав сероглазого по плечу, он начал ему что-то говорить, да так тихо, что Рокси, даже влотную прижавшись к левому плечу Габриэля не услышала бы и слова. Решив отвлечься от их "секретов", она перевела взгляд на поляну, полную людьми, но ни Филиции, ни Шона там не было, - значит, они уже спасены, что не могло не обрадовать.
Охрана ходила туда сюда и сложно было представить, что в такой обстановке вообще возможно как-то выбраться за пределы гимназии, не попавшись никому на глаза. И речь идет не только о вооруженных мужчинах, но и о других. Дети стояли одним рядом под строгим присмотром всех свободных монахинь и послушниц, изредка бросая взгляды по сторонам. Сами же монахини строго хмурились при любой попытке ребенка сдвинуться с места. Всё было спокойно и никто ничего не подозревал, хотя какая-то нервность всё же читалась, - но это было скорее от долгого ожидания.
Пока они лежали тут, за орешником, Габриэль успел кратко ввести их в курс дела, объяснил, что и Шира, и Джаред сегодня вернутся домой. И Рокси не могла перестать об этом думать. Ей не терпелось как можно скорее их обнять. Сладостные мечты в воображении заняли почти всё её время.
«Лу и Фрэнс очень обрадуются. Надеюсь, мы и правда вернемся»
Сыроватая и холодная трава уже намочила одежду, и потому Рокси приподнялась на локтях, немного разминаясь и сбрасывая с тела неприятное ощущение. Тут она увидела то, что из-за прежнего положения заметить никак нельзя было, - бледную девушку, стоящую в сторонке от остальных под наблюдением двух охранников, что держали её за локти с обеих сторон.
— Шира...! — вслух возбужденно произнесла она, указывая рукой в сторону девушки и обращая внимание обоих парней на это.
Габриэль также приподнялся и недовольно цокнул языком.
— Чёрт! Марселла должна была вытащить её вместе с вашим блонди. Я не понимаю... — он нервно облизнул сухие губы и приподнялся на ногах, — Думаю, мне нужно найти Сель, иначе никто не выберется. У нее ключ карта, которую я у Эдварда спёр, — пояснил он.
Тимоти понимающе кивнул и без вопросов принял из рук сероглазого револьвер, как второй выразился, - "на всякий случай". Рокси же, со своей присущей для таких напряжённых ситуаций излишней отвагой и, по некоторым мнениям, глупостью, резко поднялась, едва не выдав их всех.
— Я пойду с тобой! — зашептала она, наклоняясь после слов брата о том, что орешник не так высок, чтобы скрыть её фигуру в полный рост.
— Нет, Рокси, это опасно, — подал голос Тимоти, опередив Габриэля.
Девушка метнула на него свой недовольный взгляд, но долго смотреть так не смогла. Его лицо, спокойное и скрытое в тенях орешника, сначала заинтересовано наблюдало за прокручиванием барабана револьвера, а затем обратилось к ней. Оставаясь в положении лежа, он задирал голову так высоко, как если бы глядел на солнце, и спустя время невольно улыбнулся точно также, как после взгляда на солнце. Небольшие ранки и царапины не делали его менее привлекательнее, но добавляли шарма.
«Совсем не время, но боже мой, сейчас с него можно писать портреты» — промелькнула у неё в голове мысль.
Смиренно кивнув, шатенка вмиг потеряла весь свой запал и пошатываясь села. Она, верно, станет более полезной, если не будет мешаться и молча отсидится в укрытии. Расслабившись от того, что бороться с расселовской упрямостью ему сегодня не придется, Габриэль благодарно кивнул парню и незаметно для толпы людей отполз обратно к гимназии.
Шаламе осторожно сел, копируя позу девушки. С какой-то невысказанной тоской посмотрел на неё, перебирающую желтые сырые травинки у ног.
— Скажи: ты бы простила близкого человека, если бы он решил пожервовать собой ради тебя? — спросил, смотря при этом в сторону. Револьвер опасно висел на его пальце, раскачиваясь.
Шатенка, смотревшая на парня, немного заволновалась от такого вопроса и выпучила глаза. Встретившись взглядом, смутилась.
— Ну... Смотря насколько человек близок... Не знаю... А почему ты... спрашиваешь? — подозрительно прищурилась она.
— Мне просто интересно... — пожал он плечами, — Ну, допустим так же близок, как я. Что тогда?
Рокси замерла на полуслове.
«"Как я"? И что это значит?»
— Мне не нравится твой вопрос, — призналась она, — Тебе не просто интересно, - ты взвешиваешь мой ответ, Тимоти.
Секундное молчание. Парень скрыл за пальцами мелькнувшую улыбку и посмотрел на Рокси прямо, открыто.
— Общение со мной плохо на тебя влияет, — со смешком сказал он, хотя казалось, что ситуация совсем не располагает к веселью. Шатенка вопросительно уставилась, — Ты становишься всё более и более внимательной, — объяснил, — меня это пугает. Неужели мы теперь сможем соревноваться: кто проницательнее?
Ветер засвистел над головами, ударился о высоченный забор и всколыхнул волосы парня с девушкой. Вторая съежилась, обнимая себя руками. Ей хотелось кольнуть его какой-нибудь фразочкой и вывести на чистую воду, чтобы он признался что спрашивает не из чистого любопытства, а чтобы заранее знать её реакцию перед чем-то, что собирается сделать. Но тут что-то изменилось там, перед гимназией. Тимоти замер так же, как и открывшая рот, чтобы заговорить девушка, и прислушался к громким переговорам.
— Я слышу запах гари, — заговорил он, пытаясь увидеть дым в небе или что-то такое, — Вон, смотри! — и указал на одно из окон на пятом этаже гимназии, которое в ту же секунду громко лопнуло, разбрасываясь осколками. Изнутри повалил черный-черный дым.
— Там же Габриэль! — вскочила на ноги Рокси.
Дикой гибкой пумой она почти прыгнула на холм, что скрывал их, но Тимоти быстро схватил девушку за талию и посадил обратно, успев мельком рассмотреть ситуацию на поляне: все метались из стороны в сторону - началась паника; охранники разделились - одна часть осталась с детьми и прочими, а другая начала окружать здание и вызывать пожарных. Парочка мужчин двинулась внутрь через главные ворота после того как заметили отсутствие Гримма, а оставшиеся только наблюдали как окна одно за другим лопались под жаром огня. Вместе с тем гам и голоса становились громче: дети плакали, а монахини грубо отчитывали их за это; всегда молчаливые горничные, как куры собрались в одну кучку и кричали наперебой друг другу, пытаясь успокоиться. Громко открылись главные ворота, заставив большинство людей умолкнуть, но некоторые всхлипы и завывания всё ещё доходили до ушей лежащих за орешником. На территории с адским во всех смыслах здании остались только охранники, Тимоти и Рокси, а остальные со спокойной душой вышли через ворота на дорогу. Опаснее положения просто не придумаешь. Любой вариант выхода из таких обстоятельств был обречён на провал, только если не мыслить и не действовать радикально...
— Рокс, сейчас я встану, а ты... Габриэль сказал там, на заднем дворе есть дверь и...
— Замолчи! Нет! Этого не будет и точка! — зло перебила план Рассел, — Ты для этого спрашивал, да?! Ну так слушай: если бы ты посмел сейчас встать, - я бы тебя возненавидела, ясно? Ни о каком прощении и речи быть не может, когда ты готов встать под пули чтобы я не... Да это даже звучит, как бред! — тараторила девушка.
Тимоти умилился её смелости и такому забавному отказу от логичного предложения, которое подразумевает их разделение (это он и посчитал причиной такой бурной реакции), но не смог сдержать вырвавшуюся здравую мысль:
— Если мы так и останемся здесь, то нас обоих заметят и тогда всему конец.
— Да знаю я! Знаю! Но пусть уж лучше меня схватят вместе с тобой, чем я сбегу, как полная трусиха, которая не в силах бороться до конца!
Нервничая, она начала рвать траву вместе с комьями земли, пачкая руку и подрясник. Тимоти вдруг хихикнул.
— Рокс, ты просто великолепна, — сказал максимально нежно и искренне, перехватив её руку своей, — и неуправляема. Коктейль характера, который идеально мне подходит, — покопавшись свободной рукой в карманах, парень достал платок, которым не так давно останавливал кровь из носа и, найдя на нем чистый участок, принялся аккуратно очищать пальцы Рассел от прилипшей грязи.
Шатенка растаяла. Глаза её заблестели и забегали. Тимоти посмотрел на её лицо, улыбнулся, но вернулся к своей основной задаче, запечатлев в своей памяти её взгляд и поднятую голову, чтобы слезы не полились из глаз. Не дожидаясь пока парень выпустит её руку, она прильнула к нему всем телом, дрожа от криков охранников и потрескивающего звука огня совсем неподалеку. Они в опасности, а он так спокоен и так внимателен, как в самый обычный день. Кто он такой?
— Пообещай, что если мы выберемся, то всю ночь будем считать звезды. Пообещай, что ты не умрешь сегодня. Пообещай... Пожалуйста, — всхлипывая молила она не помня себя. Слова сами вырвались, уста сами сказали, сердце само сжалось от боли, от тоски что всё повторится, что он покинет её так же, как папа.
Если умрет, то станет последним, кого Роксана Рассел любила.
Шаламе погладил её плечи и обнял, расположив руки на холодной спине. Пальцами он ощутил выступающие позвонки и притянул девушку до упора близко, ощутил её беспокойное сердце. Прижался к плечу, к самым её волосам и вздохнул аромат.
— Я обещаю, что мы выберемся и вернемся домой героями. Только представь как будут счастливы Фрэнс с Лу! Да они же затискают нас прежде, чем мы перейдем порог, ха-ха, — весело сказал он ей в шею и почувствал, как она тоже легонько посмеялась, — Мы выберемся и будем смотреть на звезды. Будем. Я обещаю тебе, Рокси, — прекратив смеяться добавил он серьёзно. И она поняла, что Тимоти не лжет.
Взяв в руки её лицо, он с удовольствием увидел новую надежду, горящую в темных, поблескивающих не от слез, а от радости глазах. Рокси прикоснулась к холодным кистям на своих щеках и улыбнулась. Улыбнулась чисто и мягко, но уверенно.
Они еще долго могли просидеть так, игнорируя весь мир вокруг, но недалеко закричал ребёнок, а затем прозвучал страшный выстрел...
Рокси резко подползла к орешнику первая. Взгляделась.
Мальчик возрастом не больше десяти дрожал, закрыв уши и лежа на сырой земле. Из-за стены молельни мелькнули черные одеяния вместе с белыми.
Тимоти присоединился и, затаив дыхание, поглядел на мальчишку в окружении охранников, которого уже отрывали от земли монахини, а затем перевел взгляд на Рокси. Они оба не понимали что происходит до тех пор, пока из-за стены не вышел Габриэль... Уверенно шагая с прямой спиной, он поднял руки как бы сдаваясь и наблюдающие эту сцену решили, что этим всё и закончится, но тут прозвучал взрыв и молельня пошатнулась. Габриэль дернулся, выхватил у одного из охранников пистолет и... Выстрел.
Красное-красное пятно на белом, как снег халате.
Рокси закрыла рот рукой, вздрогнула и слезы потекли из глаз. Это... конец?
***
Десятками минут раннее...
Габриэль с детским любопытством рассматривал всё на своём пути: расположение мебели, надписи на дверях, состояние пола и пылинки на коврах. Он хотел смеяться во весь голос, как сумасшедший, чтобы доказать самому себе, что всё это больше никак не трогает его, не пугает, не интересует. Но смех не лез из горла.
Неужели он идет той же дорогой, как когда был наказан? Зловещий пятый этаж рассматривал его, скалился и будто бы каждым своим скрипом говорил "Я ждал твоего возвращения". Скрипели и маленькие колесики тележки с интересными внутренностями, которую вез перед собой почти что врач и почти что выросший маленький мальчик.
Он остановился. Руки выпустили холодную ручку ноши, ноги стали ватными. 505.
— Вот же мерзкий выблядок, в пятьсот пятую его! — сквозь зубы процедил мужчина.
•
— Да ты посмотри на него! Ха-ха-ха! Гил! Гил, иди сюда! — хихикал молодой голос девушки, —Он опять ноет в кладовке. Что за свинья... Прямо в половых тряпках, какая мерзость! Отведешь? Номер 505, — холодно напомнила она.
•
— А как тебе... — он с размаху ударил ребёнка в подбородок, — такое?! Ты, — схватил за шею окровавленной рукой, — ты ничтожный мусор, каких тут дохера, поэтому запомни хорошенько эти цифры. Запо-омни... Это место станет твоим новым домом, малыш, — и с улыбкой похлопал мальчика по щеке, пока тот из последних сил сдерживался чтобы не закашлять кровью.
•
— Сдох что-ли? — он толкнул его ногой.
Будешь молчать - будет больнее.
— Не... нет.
— Где ты, а? Я обещал, что места живого на тебе не останется и слово сдержал. Где ты сейчас?!
— Пятьсот пять... Кхе-кхе...
Схватился за стену, едва не упал. Перед глазами мутило, в ушах стояли смех, голоса.
Единственная во всей гимназии полностью пустая черная комната для самых-самых буйных. Всегда холодно, всегда темно. Сколько раз он там был? - чаще, чем в общей мужской спальне, куда попадал только на грани смерти от полученных травм. Почему он там был, в 505-ой? - не хотел мириться с судьбой.
Серые распахнутые глаза впились в эти цифры. Подрагивающая рука потянулась к ним.
— Холодные, — хмыкнув, констатировал факт.
На автомате он достал ключи, каких в карманах халата было много, и не торопясь открыл. Скрежет металлической двери о пол был невыносим. В первые мгновения глаза привыкли к темноте и Габриэль увидел свой ад, как если бы это было тогда: небольшая комната с каменными стенами и полом, как в темнице средневековья и ничего, совсем ничего больше кроме... Ребенка?
— Габ! Мы тут! Ты чего так долго? — шептал голос Марселлы за спиной, что так неумело скрывал радость.
Сероглазый обернулся и криво усмехнулся. Монахиня увидела в какую комнату он только что хотел войти и подняла брови в удивлении. Всё уже позади, в прошлом, а он всё никак не хочет распрощаться с этим прошлым.
— Там пацан, — сказал он, нехотя отходя в сторону и открывая проход.
Марселла от испуга за такую свою оплошность в виде забытого ребёнка тихо ойкнула и подбежала к двери, ненадолго у неё замерев и как бы спрашивая разрешения войти. Войдя, увидела в углу сжавшегося в комочек маленького тощего мальчика, который тихо сопел прямо на полу. Не думая, девушка подхватила его на руки и аккуратно вынесла на свет, который и стал фактором пробуждения. Голубые глаза смотрели сонно и недоверчиво, но, когда покопавшись немного в соседних комнатах Сель нашла нетронутый обед и предложила его мальчику, тогда тот без слов набросился на него, уже не боясь врача и монахиню.
— Это кто? — спросил Джаред, завязывая шнурки на поношенных кроссовках из кладовой, которые ему дала монахиня, когда в его комнату зашел шатен.
— Я Габриэль, брат Рокси, — пожимая руку пепельноволосому представился псевдоврач, — Но об этом позже. Сейчас нам нужно выбираться. Сель, где Шира?
— Брат... — про себя пробубнил Тинд-Квилл, но допрашивать не стал. Его пытаются спасти, что уже говорит о хороших намерениях, а кто там кому кем приходится не имеет значения. По крайней мере пока.
Монахиня погладила молчаливого мальчика, который уже покончил с едой и теперь одним глотком осушил стакан с водой.
— Она снаружи... Её почему-то увели вместе со всеми и я... Не успела, — оправдывалась девушка думая, что из-за этого весь план будет провален. Но у Рассела были другие взгляды на этот счет.
Присев на корточки перед мальчиком, Габ потрепал его по голове.
— Как тебя зовут?
— Хьюго, — с опаской ответил блондин. Весь потрепанный, худой и босой. Местами на руках и ногах виднелись уже желтеющие синяки. Сам он хмурился, смотрел как-то недовольно и тем больше напоминал Габриэлю его самого в том же возрасте.
— Слушай, Хьюго, ты же хочешь уйти отсюда? — дружелюбно спросил Рассел, держа свою руку на плече собеседника.
— Хочу.
— Тогда ты поможешь нам, а мы тебе, по рукам?
Хьюго согласно кивнул, ведь больше всего на свете он хотел именно свободы. За пару месяцев, что он здесь провел, ему не один раз пришлось терпеть избиения, но в этот раз его "всего-навсего" изолировали и лишили еды и воды на пару дней в комнате 505, где его и нашли "спасители".
Марселла странно посмотрела на Рассела, а тот в ответ. Ей хотелось понять как именно он хочет использовать кроху, но спрашивать - это значит ставить под сомнения его методы, которые должны привести всех их к свободе.
— Спускайтесь на третий, — приказал Рассел, доставая из своей тележки наполненные стеклянные бутылки, которые далее он расставлял у одной из стен, — Как только я закончу здесь и спущусь, ты, Марселла, займешься своей частью, а ты, Джаред, ей поможешь. Но берегите мелкого, он нам нужен.
Монахиня кивнула, мельком прикоснувшись к плечу сероглазого прежде, чем уйти, а Джаред сначала затормозил не понимая, что и его ответ необходим, но, поймав ожидающий взгляд шатена, тоже кивнул. Взяв тележку в своё управление, девушка повезла её в сторону лифта и остальные двое зашагали следом. Обернулся только мальчик с большими голубыми глазами. Подмигнув ему напоследок, Габриэль остался один.
Он вернулся к двери с номером 505, когда стало совсем тихо. Взял фонарь из комнаты Джареда и зашел внутрь, как если бы был здесь впервые. Не думая двинулся к стене справа, освещая путь светом старого фонаря. Поставив его на пол, наощупь стал искать в стене выступающий кирпичик. Пальцы крепко-крепко схватились за тот самый и потянули на себя. Очень тихо и аккуратно Габриэль поставил кирпич на пол и просунул руку в образовавшийся проем.
На свет показалась фотография. Вся мятая, грязная и наполовину промокшая, но целая. Цвета выцвели, моментами виднелись размытые участки. Крошечная девочка в воздушном желтом платьице и с двумя хвостиками обнимала белого вислоухого кролика за шею. Она улыбалась, была счастлива. Парень перевернул фотографию. Рокси исполнилось пять лет.
— Если бы я сказал правду, то они забрали бы её, мама. Не меня.
***
Собрать всё деревянное и горящее в кучи - это просто, когда у тебя есть время. Когда же его нет, ты быстро обливаешь всё кругом и поджигаешь в конце. Так же поступил и Габриэль. Как только огонь начал захватывать всё большие территории, парень начал двигаться назад, разбрасываясь коктейлями Молотова для ускорения процесса. Ясное дело, что полностью гимназия сгореть не сможет из-за того, что она каменная, но план Рассела и не был нацелен на пожар. Главное было - отвлечь внимание.
Дым повалил, как безумный из всех комнат, где начался поджог. Габриэль двинулся к лестнице, но не смог сдержать усмешки от криков снаружи.
То же самое он провернул с четвёртым этажом. Без жалости и не останавливаясь. С громким звоном разбивались о стены бутылки с горючим; трещали деревянные столы, стулья; падали полки и шкафы. Всё шло, как по маслу.
На третьем он столкнулся с Джаредом, который нервно бегал разливая под ногами содержимое одной из бутылок. Марселла носилась на противоположной стороне. Хьюго наблюдал и пребывал в шоке от происходящего вокруг него, но почему-то даже не пытался бежать на выход, пусть и была возможность.
— Поджигай, нам нужно бежать прямо сейчас, — сказал Габриэль подбегая к лестнице, — Черт возьми... Они почти здесь.
Марселла не спешила отпускать спичку, ведь пути отхода нет. Рассел планировал мирно выйти через задний выход, но охранники опередили его, когда зашли в здание. Тут сероглазого осенило.
— Думай... Третий этаж, справа ящик... Справа... — бормоча себе под нос, он подошел к стене и присел на корточки.
Плинтус стоял не очень ровно в одном месте и тогда-то Габриэль понял, что не ошибся. Все его годы заточения он находил очень странным быстрые перемещения Филатра, который за одну минуту мог из своего кабинета на втором этаже попасть на пятый. Даже лифт поднимается в разы дольше, так в чем же секрет?
— Потайные ходы! Да я, оказывается, не сумасшедший! — радостно крикнул он, надавив на плинтус, что привело в движение механизмы, которые, в свою очередь, открыли низкую дверку, — Все сюда!
Марселла вошла первая, подталкиваемая Габриэлем. Следом Хьюго, за ним Джаред. С наслаждением оглядев всё вокруг после броска горящей спички, Габриэль исчез в стене следом.
Здесь было прохладно и тихо, но светло от лампочек, соединенных между собой проводами, которые включились автоматически. Плотно прикрыв дверь, парень повернулся к удаляющимся силуэтам и побежал.