Антарес 2. Путь домой.(редакция)

«Наши внутренние Инь и Ян нуждаются друг в друге! Когда внутри нас баланс и равновесие, это мы транслируем и во внешний мир. И живём в гармонии. Если вы чувствуете, что в вашей жизни всё идёт наперекосяк - загляните в душу.»

Из дневника.

Это был последний день, когда я видел мою Антарес. Я мог бы сказать какое было число или день недели, если бы это было важно. Помню, какой солнечный и жаркий день стоял. Казалось, что солнце сегодня решило изжарить всю планету своими огненными лучами. Трава под моими ногами пожухла и скукожилась, умоляя хотя бы о капле долгожданной воды. Всё это мало меня интересовало. Я смотрел только на неё.

Тари стояла на балконе замке, занимаясь духовными практиками. Поднимала руки вверх, тяжело дыша. Вдыхала больше воздуха грудью и выдыхала, опуская конечности вниз. Она всегда так делала, когда хотела использовать магию в больших количествах. Я понял, что тот самый день пришел. День, когда «Инь» и «Ян» навсегда расколются пополам и будь что будет. Она восхитительна сегодня. Фиолетовое платье, сочетающее в себе все его оттенки, туго облепляло её стройную, почти спортивную фигуру. Подол полностью из прозрачной ткани, открывающий длинные ноги. Волнистые, пшеничные волосы в свободном полете. Поддаваемые еле заметным ветром, красиво лоснились на плечах и спине. Тари походила на принцессу из человеческих книг, что они так любили выдумывать.

Рядом с ней, верная слуга Офелия. Никак не мог запомнить, как правильно произносится её имя, но разве оно важно в такой день? Не знаю почему, но запомнил и её. Эти каскады белоснежных, прямых прядей до колен и её чистые, снежные платья под белесую кожу, совсем резали глаз. Острые, вытянутые черты лица практически молились на красоту и преданность Антарес. Та с великолепной, присущей только ей благородностью, принимала эту любовь.

Любовь. Моя любовь превращалась в ненависть, и очень быстро. Не знаю, бывало ли такое у других? И может ли настоящая любовь настолько сильно причинять боль? Она мешает мне трезво оценивать ситуацию, да и просто мешает жить! Я хочу дышать свободно, но эти чувства застревают в горле и становятся расплавленным металлом. Он льется точно внутрь и плавит не органы, а саму душу. От нее остаются только ошметки, что становятся пеплом, раздуваемым ветром. Мне хочется наступить на себя в роли этого песка и растоптать за слабость. И это желание - тьма. Она заполняет меня всего без остатка. Хочется крушить, убивать, утопать в крови и знать, что она моё единственное утешение.

Я принял облик маленькой, но юркой, цветастой колибри, зная, как она любит этих птиц. Взмыв над землей с радостью растворился в чувстве невесомости, покружив вокруг своей оси. Размахивая крыльями так быстро, что их становилось невидно, полетел наверх, присаживаясь и цепляясь коготками о край каменных перил, где-то в углу балкона.

- Мне нужно не много времени, - объясняла Антарес, прикрывая два голубых алмаза, ресницами.

Девушка продолжала крутить руками и прерывисто дышать.

- Не передумаешь? - последний раз спросила Фели, сжимая ладони перед с собой.

Антарес приоткрыла один глаз и улыбнулась, отрицательно качая головой. От одного жеста Азагу стало невыносимо плохо. Лапы почти оторвались от поверхности, и он просто согласился падать вниз, в диком желании разбиться. В последний момент, он взял себя в руки и вернулся на место, внимательно наблюдая за своим «Ян».

- Всё, что вы подарили мне за такой короткий период времени, сделало меня счастливой. Это любовь, друзья, преданность, верность себе, смелость и легкость на душе. Я хочу остаться здесь навсегда. И ты...Моя лучшая подруга, мой свет в окошке. Я не встречала таких умных, добрый и наивных людей, как ты. Ты станешь моей памятью. Станешь моим шансом вернуться.

- Вернуться? - нахмурилась подруга, склонив голову вправо.

- Рано или поздно, мне предстоит покинуть вас. Надеюсь - это будет не скоро, но всё же. Да и Азаг, не оставит всё так. Он будет преследовать меня и людей, который я предпочла ему.

- Он страшен в гневе.

- Он не такой злой, как ты видела. Мы же две половинки друг друга. Так же как во мне есть зло, и в нем есть добро. Его страсть возводить всё в чёрный абсолют, и он не виноват в этом.

Офелия кивнула, от чего сердце Азага облилось некой теплотой. Разве когда-то он видел, чтобы человек не осуждал его за то, что он и есть Тьма? Долой сомнения! Человечество не изменится никогда!

- Что мне нужно делать Тари? - показала готовность подруга.

- Запомнить несколько вещей, - подмигнула та. В воздухе, она нарисовала несколько символом и подула на них, как на лепестки ромашек. Те тут же размножились, облепляя стены замка. - Это защита. Азаг в человеческом обличии не сможет войти в Цитадель.

- Хорошая новость, - улыбнулась Офелия.

- Дальше. Благодаря этим символам, можно открыть портал в любую Вселенную, и я хочу, чтобы ты сохранила этот секрет. Можешь рассказывать только тем, кому действительно доверяешь. Поверь, не все люди хотят жить вечно и счастливо. Смерть и старость, становиться приятнее, прожив тысячелетия.

- Почему бы их тогда не отпустить? - не поняла подруга.

- Магия, очень хрупкая вещь, моя дорогая. Кто-нибудь нарушит одно правило, и всё вернется на круги своя. Ты же не хочешь, вернуться в старую деревню?

«Манипуляторша», - буркнул про себя Азаг.

- Нет, - жалостливо покачала головой девушка, вжимая голову в плечи.

Тари удовлетворённо хмыкнула.

- Тогда начнем?

Антарес улыбнулась, последний раз вдыхая кислород. Заглянула внутрь себя, наслаждаясь последними минутами своего могущества. В сознании проскочила жалость, что талант, магия, то, что часть её - исчезнет. Но закрыв глаза, уверенно подняла руки над собой, соединив ладони. Тут же из них засочился яркий, голубой, ослепляющий свет. Он покрывал кисти, затем локти, уходя вниз к животу и коленям, пока полностью не поглотил Тари. От нее, он вырвался наружу, глотая в себя балкон, людей, внутренний двор и целый замок. Легкий писк возник в ушах и уже в следующее мгновение, свет осел на землю, впитываясь в неё, как вода.

Тари пошатнулась, схватившись за висок. Голова раскалывалась, поглощая все звуки вокруг. Фели ухватила её за талию, помогая не рухнуть на холодный, каменный пол.

- Всё получилось? - спросила подруга, вглядываясь в побледневшее лицо Антарес.

Та выровняла дыхание и огляделась. Всё вокруг не изменилось, но только для человеческого взгляда. А признаки магии, выражающиеся в поблескивании околдованных частей, Тари больше не видела. Она выпрямилась во весь рост, поглощенная непривычной усталостью.

- Да, - выдохнула она и рассмеялась.

- Твои руки, - ахнула девушка, округлив глаза. Антарес опустила голову, замечая, как на ладошках собралась мерцающая пыль. Оглядевшись в поисках сосуда, не придумала ничего лучше, чем погрузить остатки своей магии в белый камень на шее Офелии. Та отшатнулась, когда вихрь блесток, чуть не снес её с ног. - Что это?

Тари отдышалась, согнувшись пополам и не удержавшись, всё-таки рухнула на землю. Сильно хотелось спать, и глаза буквально слипались. Вопреки этому, она смеялась. Ни следа божественной силы не осталось.

- Это остатки моего бессмертия и магии. Всё теперь в твоем медальоне, - объяснила она, заливаясь смехом.

- Что мне делать с ним?

Тари тут же стала серьезной.

- Хранить, беречь, скрывать его волшебство. Он хранит в себе невероятную силу, дорогуша. Ты не можешь себе представить, на что он способен. И убить, и вернуть жизнь, если понадобиться. Сможет открыть любой портал и любую дверь.

- Такая сила, - ужаснувшись и схватившись за цепочку двумя руками, произнесла подруга.

- Станешь хранительницей медальона.

Азаг попытался принять человеческую форму, но черная материя заперлась внутри птичьего тельца. Он громко заверещал перевоплощалась в гигантского сокола. Мощные лапы ухватили обессиленное тело Тари, унося прочь, в лес.

- Тари! - завизжала Офелия, но крик ее оставался позади.

Достигнув поля, он яростно бросил тело, наконец обретя человеческий вид.

- Что ты натворила, Антарес! - заорал мужчина, заливаясь черным дымом.

- Я думала, что уже рассказывала, - беспечно заявила девушка, махнув рукой.

- Я предупреждал, что будет кара? - злобно спросил Азаг.

Карие глаза, что и так налились кровью, заполнились чернотой. Алые, влажные губы синели, продолжая твердить ругательства.

- Ты не посмеешь, - завизжала девушка, вскочив с земли.

Тари кинулась к нему, но он отпихнул её ногой так легко, будто хозяин щенка. Шептал что-то беспорядочно, долго, с чувством, пока голос не превратился в зловещее, хриплое эхо, распространяющееся на мили. Загромыхали тучи, а молнии разрезали облака, как нож мог бы располосовать торт. Дождь грянул реками, плача слезами Азага, что сорвался на душераздирающий крик. Темный туман, ожил и кивая на приказ, полетел к замку.

- Ты ведь теперь ничего не сможешь сделать, - с удовольствием произнес Азаг.

- Нет, - закричала Антарес, пытаясь ухватить кусочек черного пара, но руки проходили насквозь. - Нет, нет, нет.

- У тебя больше нет магии! Ты отказалась от себя самой, Антарес! - громыхал голос Азага, смешиваясь с грозой.

- Азаг, - подползла к нему на коленях девушка. Ухватилась кулачками за край штанов, тряся его из стороны в сторону. - Что ты сделал?

- Сюрприз, - улыбнулся тот, возвращая дым на место. Тот ласково коснулся его кожи и залез внутрь.

- Что ты сделал?! - плакала девушка, качаясь из стороны в сторону. - Я отдала свою душу, чтобы создать этот мир.

- А я стану тем, кто его разрушит, - отшвырнув её, уверил Азаг. Мужчина выпрямился во весь рост, наблюдая как остатки тьмы оседают на землю. - А ты никогда не узнаешь, что за проклятье я навел. Ты будешь мучиться, страдать и больше никогда не станешь счастливой, пока сама не захочешь вернуться ко мне.

- Никогда, - отвернулась Тари.

Азаг расхохотался, сев на колени и прошептал на ухо:

- Ты будешь умолять меня, вернуть всё на свои места, а я ещё подумаю, прежде чем согласиться.

Бог щёлкнул пальцами и растворился, оставив после себя стену проливного дождя и наполненный печалями и грозой лес. Тари плакала, утопая в потоках ледяной воды и своих соленных слезах. Сердце разрывалось её от апатии и безысходности - новые чувства, что никогда прежде не тревожили. Она всё испортила! Обрекла всех этих людей на вечные страдания и муки! Что ж, эгоизм точно был присущ ей до становления человеком.