Глава 16
Тишина в лагере была тягучей, как густой туман. После схватки Огнезвезда и Кипарисового Листа ни одна тень не шевельнулась. Призрачные кошки Племени Пепельных Снов стояли стеной, их глаза светились, будто в каждом жило холодное пламя.
И тогда вперед выступила вожачка — Мглистая Память. Её шерсть переливалась дымкой, словно она состояла не из плоти, а из воспоминаний и лунного света. Голос её был тихим, но пробирал до костей:
— Ты победил в бою, Огнезвёзд. Но одна схватка не доказывает твоего права забрать её. — Она повернула голову к Песчаной Буре, и та, дрогнув, прижала уши. — Она теперь наша. Но… если вы все действительно верите, что способны разорвать путы, которыми её связал Кипарисовый Лист, — тогда предстоит испытание.
— Какое ещё испытание? — глухо спросил Огнезвёзд, и голос его был полон настороженной злости.
Мглистая Память усмехнулась так, будто знала то, чего не знал никто:
— Последнее. Самое страшное. Испытание не силой лап и когтей, а тем, что у вас внутри.
Она шагнула вперёд, и в воздухе закружились клочья тумана, складываясь в подобие трёх дорог.
— Каждый из вас должен пройти свой путь. Ты, Огнезвёзд, пройдёшь сквозь тьму памяти — и увидишь, на что готов ради неё. Если оступишься — одна из твоих жизней будет забрана, и больше ты не проснёшься.
Огнезвёзд сжал зубы, но его глаза загорелись решимостью.
Мглистая Память перевела взгляд на Воробья:
— Ты, слепой котёнок звёзд, услышишь голоса прошлого. Они будут звать тебя, соблазнять и шептать то, чего ты больше всего хочешь. Устоишь ли? Или потеряешь себя в их зовах?
Воробей ощетинился, его хвост дёрнулся:
— Я не котёнок! И я не поддамся! — но в голосе его прозвучал страх.
И, наконец, её глаза остановились на Белке.
— А тебе предстоит самое тяжёлое. Ты должна будешь увидеть страхи своего сердца. Тех, кого ты любишь, тех, кого боишься потерять. Испытаешь ли ты их боль вместе с ними? Или сбежишь, бросив их?
Белка вздрогнула, но упрямо вздёрнула подбородок.
— Я готова.
Песчаная Буря шагнула к ним, её глаза метались между всеми:
— Нет! Это безумие! Зачем мучить их? Я сама пойду, я приму любое испытание вместо них!
Но Мглистая Память покачала головой.
— Нет. Ты уже связана с этим местом. То, что произойдёт дальше, зависит только от них. От того, сумеют ли они пройти — или сломаются. Ты должна отойти. Смотреть, но не вмешиваться.
— Но… — Песчаная Буря сделала шаг к Огнезвёзду, её глаза блестели от отчаяния. — Огнезвёзд… я не хочу снова тебя потерять.
Он коснулся её носом, тихо прошептав:
— Доверься мне. Всё, что я делаю, — ради тебя.
Тогда она, словно вцепившись в его запах и голос, отступила к краю clearing. Её взгляд неотрывно следил за ними, каждое её дыхание было полным тревоги.
Мглистая Память подняла хвост, и воздух вокруг дрогнул, будто само небо решило разорваться.
— Пусть начнётся испытание.
Туман хлынул к ним, окутывая каждого из троих. Лагерь исчез. Ветер завыл, небо потемнело, и каждый из них оказался один — в собственном мире страха и воспоминаний.
Белка судорожно вдохнула, Воробей прижал уши, а Огнезвёзд, стиснув зубы, шагнул вперёд — прямо в сердце тьмы.
(От Лица Огнезведа)
Туман сомкнулся вокруг меня, и всё исчезло. Не стало ни Белки, ни Воробья, ни Песчаной Бури, ни лагеря Пепельных Снов. Я стоял в пустоте, где небо и земля были едины — серое марево, бесконечное и безмолвное.
Сначала мне показалось, что я ослеп. Но потом — силуэты начали рождаться из мрака. Сначала смутные, как воспоминания, потом всё отчётливее. Я знал эти очертания. Я знал их запахи.
— Огнезвёзд... — донёсся шёпот.
Я повернулся — и увидел её. Песчаная Буря. Но не та, что спала в плену памяти. А та, какой я впервые встретил её: молодая, дерзкая, с огнём в глазах, сверкающих от презрения.
— Ты — не воин, — холодно бросила она. — Ты — домашний котёнок, который никогда не станет частью леса.
Эти слова ударили сильнее когтей. Я помнил, как она когда-то говорила мне то же самое. Но тогда я доказал ей обратное. И сейчас... я не позволю этим теням сломать меня.
— Я был домашним котёнком, — выдохнул я твёрдо. — Но я стал Грозовым вождём. Я спас свой клан. Я любил тебя тогда, когда ты ненавидела меня. И я люблю тебя сейчас.
Силуэт дрогнул, но не исчез. Вместо этого Песчаная Буря шагнула ближе — и вдруг её глаза наполнились болью.
— А где ты был тогда, когда я страдала одна? Когда я ждала, что ты вернёшься, а ты снова уходил в битвы и пророчества? Ты всегда выбирал клан, а не меня!
Я ощутил, как что-то внутри сжалось. Это было правдой. Я слишком часто оставлял её одну, считая, что долг важнее. Но если бы я мог повернуть время...
— Я ошибался, — признался я, и голос мой дрогнул. — Я был глуп. Но знай — все мои дороги всегда вели ко мне. К тебе. И даже сейчас, в этом тумане, я иду за тобой.
Её образ растворился — и тут же передо мной выросли новые тени.
Я увидел Белку и Листвичку. Но не такими, какими они были. А мёртвыми. Их тела лежали на холодной земле, и воронье каркало над ними.
— Это твоя вина, — донёсся голос. — Ты променял клан ради своей любви. Ты бросил их ради одной кошки. Ты — отец, который предал собственных детей.
Я пошатнулся. Звёзды... это был самый страшный удар. Мои дочери. Моя кровь. Что, если ради того, чтобы вернуть Песчаную Бурю, я действительно отдам им их будущее?
Я закрыл глаза и втянул в себя воздух, полный горечи. Передо мной пронеслись воспоминания: как я впервые увидел их новорождёнными; как Белка всегда спорила со мной, упрямая и смелая; как Листвичка смотрела на меня глазами, полными сомнений и веры одновременно.
— Нет, — прошептал я. — Я не брошу их. Никогда. Моя любовь к Песчаной Буре не уничтожает мою любовь к детям. Она делает меня сильнее. Ради них... ради всех, кто мне дорог, я должен идти дальше.
Картина дрогнула и исчезла.
Вдруг мир вокруг озарился пламенем. В огне стоял Звездоцап. Его глаза горели безумием, когти сверкали.
— Ты думаешь, что достоин её? — рыкнул он. — Ты ничтожен. Ты слаб. Ты снова потеряешь всё, как терял всегда. Ты умрёшь, и на этот раз я заберу её с собой!
Он рванул ко мне, и я почувствовал жар, словно огонь обжёг моё сердце. Но это был не страх. Это был вызов.
— Я не отдам её! — рявкнул я, бросаясь навстречу. — Я потеряю жизнь, но не её!
Я врезался в него всем телом, и пламя охватило нас обоих. Но я не дрогнул. Я держал его, пока его образ не начал растворяться в пепле.
И тогда — тьма рассеялась.
Я стоял один. В груди — пламя. В сердце — уверенность. Я прошёл через всё.
И услышал голос, мягкий и ясный:
— Ты доказал, что любишь не только её, но и весь свой мир. И ради этого готов потерять всё.
Я поднял голову. Передо мной на миг возникла Пестролистая. Её глаза светились нежностью.
— Иди, Огнезвёзд. Она ждёт тебя.
Я моргнул — и туман исчез. Я снова был в лагере. На лапах дрожь, в груди пустота — я чувствовал, что жизнь ушла. Одна из девяти. Но внутри было что-то большее, чем потеря. Это была победа.