Искра в холоде

Феликс рухнул на колени посреди безупречного ковра своей спальни. Судорожные рыдания сотрясали его тело, как в лихорадке. Воздух свистел в сжатом горле, вырываясь прерывистыми, надрывными всхлипами. Слезы текли ручьями, горячими и солеными, оставляя темные пятна на дорогой шерсти. Он сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони, пытаясь физической болью заглушить невыносимую душевную агонию. Выбор. Этот проклятый выбор! Он был не между двумя альфами. Он был между двумя частями собственной разорванной души. Между страхом и тоской. Между потребностью в безопасности и жаждой жизни. Между прошлым, которое душило, и будущим, которое пугало неизвестностью. Каждый аргумент "за" Банчана встречал яростное "против" в его сердце. Каждая мысль о Хёнджине вызывала ледяной ужас перед последствиями. Он чувствовал себя загнанным в угол, парализованным, раздавленным ответственностью, которую не мог нести.

– Я не могу… – вырвалось сквозь рыдания, голос сорванный, хриплый. – Не могу выбрать… Не знаю… Все болит… Все страшно…

Дверь открылась без стука. Банчан замер на пороге. Вид Феликса – маленького, сломленного, истекающего слезами отчаяния – ударил его сильнее, чем любая угроза бизнесу. Его альфийская сущность взревела от ярости – ярости на ситуацию, на себя, на Хёнджина, на весь мир, который довел его омегу до этого состояния. Но поверх ярости поднялось что-то другое – острая, режущая боль. И бессилие. Он не мог купить решение. Не мог приказать. Не мог контролировать то, что происходило в душе Феликса.

Он вошел, закрыл дверь. Его шаги были бесшумными. Он не стал сразу подходить, давая Феликсу пространство, но его присутствие, его мощная альфийская аура, наполненная теперь не только властью, но и тревогой, заполнила комнату. Он опустился на корточки в метре от Феликса, не касаясь его.

– Феликс, – его голос был непривычно мягким, лишенным привычной стали. Почти шепотом. – Послушай меня. Дыши. Просто дыши. Глубоко.

Феликс замотал головой, не в силах остановить поток слез. Банчан терпеливо ждал, наблюдая, как его плечи сотрясаются. Через минуту рыдания стали чуть тише, переходя в глухие всхлипы.

– Я вижу, – продолжил Банчан тихо. – Вижу, как тебя разрывает. Вижу страх. Вижу боль. Это… невыносимо. Для меня. Видеть тебя такой. – Он сделал паузу, подбирая слова, каждое давалось мучительно. – Ты думаешь, выбор должен быть черным или белым? Или с ним? Или со мной? Но жизнь… она редко такая простая. Особенно сейчас. Особенно для тебя.

Феликс поднял заплаканное лицо, его глаза были красными, опухшими, полными немого вопроса и боли.

Банчан встретил его взгляд. В его глазах не было привычного льда. Была усталость. Глубокая. И решимость, граничащая с безумием.
– Есть… третий вариант. Временный. Чтобы дать тебе время. Чтобы дышать стало легче. Чтобы понять – без спешки, без истерик, без этого… ада выбора каждый миг. – Он глубоко вдохнул. Следующая фраза звучала невероятно, абсурдно. "Пусть Хёнджин переедет сюда. Живет с нами. Пока ты не решишь."

Тишина, наступившая после этих слов, была оглушительной. Даже рыдания Феликса замерли. Он уставился на Банчана широко раскрытыми глазами, полными абсолютного, непонимающего шока. Его губы беззвучно шевелились. "Что?" – казалось, кричало все его существо.

Из тени у двери раздался резкий, саркастичный голос Минхо, который последовал за Банчаном, как всегда, бесшумно:
– Блестяще. Просто гениальный план, босс. Пригласить потенциального убийцу (морального, а может, и физического) в дом. Чтобы он спокойно мог дорезать тебя ночью ножом для масла или, что хуже, соблазнять твоего омегу на глазах у тебя за завтраком. Особенно "легко" будет выбирать, когда они будут трахаться в соседней комнате. Да, определенно снимет стресс. У тебя, во всяком случае. Окончательно. – Минхо прислонился к косяку, скрестив руки. Его лицо было бесстрастным, но в глазах горел холодный огонь цинизма. – Рекомендую сразу заказать гробы. На троих. С доставкой. Для экономии времени.

Феликс аж подпрыгнул от реплики Минхо. Шок от предложения Банчана смешался с абсурдностью комментария телохранителя. Истерика, висевшая в воздухе, вдруг лопнула как мыльный пузырь. Из его груди вырвался странный звук – нечто среднее между всхлипом и… хриплым смешком. Он зажал рот рукой, глаза еще полные слез, но уже округлившиеся от полнейшего, оглушающего недоумения. "Жить с нами? Хёнджин? Здесь?" Это было настолько нелепо, настолько невероятно, что даже слезы на мгновение отступили перед шквалом абсурда.

Банчан не обратил внимания на сарказм Минхо. Его взгляд был прикован к Феликсу. Он видел, как истерика сменилась шоком, а шок – этим странным, растерянным полусмехом. Это было лучше, чем рыдания. Он поднялся с корточек, его движения были решительными. Он подошел к прикроватному столику, где лежал его телефон. Его лицо было сосредоточенным, почти отрешенным. Он нашел номер (как он его получил – вопрос к Минхо и его базам) и набрал.

Феликс замер, забыв дышать. Минхо перестал даже имитировать безразличие, его брови поползли к волосам. В комнате было слышно только гудки в трубке.

Хёнджин сидел в своем гараже, тупо глядя на карты, которые разложила гадалка. "Огонь и Лед... вместе... Баланс..." – эти слова звенели в его голове, смешиваясь с яростью и бессилием. Его телефон зазвонил. Незнакомый номер. Он чуть не швырнул аппарат в стену, но что-то заставило его ответить.
– Алло? – его голос был хриплым от злости.

– Хёнджин. Это Банчан. – Голос в трубке был холодным, ровным, не оставляющим сомнений.
Хёнджин вскочил, как ужаленный.
– Ты?! Чего надо? Феликс… он…?
– Феликс плачет. – Голос Банчана был безжалостно честным. – Рыдает так, что, кажется, разорвется на части. Из-за выбора. Из-за нас. Из-за тебя. – Пауза. Хёнджин почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Картинка, вызванная словами Банчана, была мучительной. – Я дал ему выбор. Но он не может выбрать. Это его убивает. – Еще пауза, тяжелая. – Поэтому я предлагаю временное решение. Переезжай сюда. В пентхаус. Живи с нами. Пока Феликс не примет решение. Чтобы он видел нас обоих. Каждый день. Чтобы он мог… сравнить. Без спешки. Без давления улицы. Без этой ебучей тайны. Чтобы ему стало легче дышать и… выбрать.

Слова Банчана обрушились на Хёнджина как удар кувалдой. Он шагнул назад, опершись о верстак, чтобы не упасть. "Переехать? К НЕМУ? Жить ВМЕСТЕ?" Безумие. Чистейшей воды самоубийство. Его альфа внутри завыл от ярости и унижения. Но… но слова гадалки эхом отозвались в сознании: "Видимость выбора есть. Но путь уже начат... Огонь и Лед. Не раздельно. А... вместе. Хотя бы на время."

– Ты… ты спятил? – выдохнул Хёнджин в трубку, его голос дрожал от смеси гнева и шока. – Жить с тобой? Чтобы что? Ты меня там прирежешь первой же ночью? Или будешь кормить с ложечки, показывая, какой ты щедрый хозяин?
– Если бы я хотел тебя убить, ты уже был бы мертв, – холодно парировал Банчан. – А щедрость здесь ни при чем. Речь о Феликсе. Только о нем. Он изводит себя. Я не могу на это смотреть. Ты – его "огонь". Я – его… "лед". – В голосе Банчана прозвучала горечь. – Может быть, видя нас рядом, он поймет, что ему нужно. Или… поймет, что не нужно ни то, ни другое. Но он должен выбрать наверняка. Без этой пытки. Так что… собирай вещи. Минхо приедет за тобой через час. Не вздумай отказаться. Это не предложение. Это единственный способ дать ему шанс не сойти с ума. – Он повесил.

Хёнджин стоял, сжимая телефон в дрожащей руке, глядя в пустоту. Безумие. Абсолютное безумие. Но… но образ рыдающего Феликса стоял перед глазами. И слова гадалки звучали зловеще правдоподобно. "Вместе. Хотя бы на время". Его альфа рычал, бунтовал, требовал рвануть на мотоцикле и сжечь этот проклятый небоскреб дотла. Но что-то еще – что-то глупое, слабое, связанное с Феликсом – заставляло его медленно опуститься на табурет. Он закрыл лицо руками. Ад только начинался. И он, добровольно или нет, шагал прямо в его пекло.

В спальне пентхауса повисла тяжелая тишина. Феликс сидел на полу, все еще в шоке, слезы высохли на щеках, оставив липкие дорожки. Он смотрел на Банчана, который спокойно убрал телефон, как будто только что обсудил деловую сделку, а не предложил немыслимое. Минхо стоял у двери, его лицо было красноречивым воплощением фразы "я видел много пиздеца, но ЭТО...". Он медленно покачал головой.

– Час, – сказал Банчан Феликсу, его голос был удивительно спокойным, почти бытовым. – У тебя есть час, чтобы прийти в себя. Потом… он будет здесь. Выбирай без спешки. Но выбирай наверняка. – Он повернулся и вышел, оставив Феликса одного с грохочущими мыслями и призраком Хёнджина, который должен был вот-вот материализоваться в его золотой клетке. Стены роскошной тюрьмы, казалось, сдвинулись еще ближе, готовясь впустить в себя бурю по имени Хёнджин. А Феликс понял только одно: выбор стал еще невозможнее. Теперь он должен был делать его, глядя в глаза обоим альфам каждый день. За одним столом. Под одной крышей. Ад, который он себе даже представить не мог, стал реальностью. И отсрочка была хуже любой определенности.