Ходячий замок: мир за пределами

Уверенно вышагивая вперёд, Софи намеревалась совершить если не самую большую в жизни глупость, то лучшее, на что была способна. Это казалось странным и правильным одновременно. Но отрицать нелепости происходящего Софи не стала.

Она просто устала от всех этих событий, которые казались совершенно нелепыми с её стороны. Не участница, не преступник — просто жертва в старушечьем теле, попавшая под горячую руку Ведьмы.

И та не думала её щадить — наказала ни за что, просто из прихоти. И доживай последние годки, как хочешь, как можешь.

Это Софи и намеревалась сделать — обрубить концы, да сигануть в озеро без течения. Лишь тишь и гладь приведут её в норму. Особенно вдали от Хоула.

Обманщика, проворного хитреца и совершенного преступника, похитившего все её мысли.

К кингсберийскому входу в замок Софи добралась в одной из королевских карет, запряженной четверкой коней. При карете состояли кучер, лакей и грум.

Весь короткий путь к замку, пока карета тряслась по булыжной мостовой. Софи бледно улыбалась. Она думала о том, что у Марты есть свои причины хотеть столько детишек, хотя десять Валерий — это все-таки многовато.

Сейчас на её руках сидела маленькая дочь короля, которой она приглянулась во время того, как покидала короля во второй раз. Именно поэтому её сопровождала чуть ли не гвардия.

Там, во дворце, придерживая Валерию, которая ползала по ней туда-сюда, Софи вдруг вспомнила, что Ведьма грозила чем-то и королевской дочери тоже — ведь в Маркет-Чиппинге ходили и такие слухи, — и услышала собственный голос, ворковавший:

— Не бойся злую Ведьму! Я тебя в обиду не дам!

Король ничего об этом не сказал, а просто приказал доставить Софи домой в своей карете.

Экипаж с грохотом затормозил у входа в пустую конюшню. Дверь конюшни распахнулась, и оттуда выскочил Майкл, едва не сбив с ног лакея, который помогал Софи сойти.

— Куда же вы подевались? — закричал он. — Я чуть с ума не сошел! Хоул жутко расстроен...

— Ну еще бы, — боязливо согласилась Софи.

— ...смертью миссис Пентстеммон, — закончил Майкл.

Свой план пришлось отложить. Выходит, он уже знал о гибели его учительницы.

Как раз в это время опечаленный чародей вышел на порог. Вид у него был бледный и подавленный. В руках он держал свиток, с которого свисали красно-голубые королевские печати.

Софи виновато глянула на свиток и отвела глаза.

Хоул дал сержанту золотой и не раскрывал рта, пока карета и пехотинцы, грохоча по булыжнику, не скрылись вдали. Тогда он заговорил:

— Четыре лошади и десять человек — и все ради того, чтобы избавиться от старой дамы. Софи, что вы сделали с королем?

Но Софи, погружённая в обработку плана этого вечера, ничего не ответила. Просто вошла в замок, ожидая по колено увязнуть в зеленой слизи. Но никакой слизи не было, в очаге полыхал Кальцифер, усмехаясь лиловой усмешкой.

Софи упала в кресло, прикрывая глаза дрожащей рукой.

— Наверное, короля уже просто тошнит — столько я у него проторчала и так усердно чернила ваше имя. Два раза у него была, — сказала она. — И все пошло наперекосяк. И еще я встретила Ведьму, когда она только что убила миссис Пентстеммон.

Софи попыталась описать, что с ней было, а Хоул слушал, облокотившись на каминную полку и помахивая свитком так, словно собирался скормить его Кальциферу.

— Перед вами новый придворный маг, — произнес он наконец. — Имя мое чернее ночи. — И вдруг он расхохотался — Софи с Майклом даже вздрогнули от неожиданности. — А что милая проныра Софи сотворила с графом Каттеракским! — хохотал Хоул. — Нет, ее нельзя было подпускать к королю и на милю!

— Я же чернила ваше имя, как могла! — возмутилась Софи, кипя праведным гневом.

Но Хоул не воспринял это всерьёз, как всегда.

— Знаю, знаю. Это я ошибся в расчетах, — отмахнулся Хоул. — А теперь вот задачка: как пойти на похороны бедной миссис Пентстеммон, чтобы Ведьма про это не прознала? Какие будут предложения, Кальцифер?

Было ясно, что смерть миссис Пентстеммон расстроила Хоула куда больше всего остального.

А вот Майкла тревожила в основном Ведьма. На следующее утро он признался, что всю ночь его мучили кошмары. Ему снилось, будто она входит во все двери замка разом.

В это время сама Софи задремала, пока слушала суетливое бормотание. А когда проснулась, поняла, что Хоула как раз и не было.

Она проспала до самого утра.

Хоул ушел очень рано, оставив, как обычно, после себя в ванной облака душистого пара. Гитару он не взял, а ручка над дверью была повернута вниз зеленым. Кроме этого, никто ничего не знал, даже Кальцифер.

В это время пришлось воспользоваться суетой. Точнее, пока что её отсутствием.

Майкл ещё спал, Кальцифер дремал в обнимку с поленом в углу печи. Это было идеальным временем для того, чтобы пойти прочь из этого места.

Открыть сердце здесь было нелегко, даже нереально. Но она, похоже, и правда сделала это.

И Софи было жаль, что так вышло. Ведь здесь она оставит частичку себя. В том числе и обещание Кальциферу разгадать тайну контракта с Хоулом.

На то, чтобы черкнуть небольшую записку, ушло не так много времени. Это даже огорчило девушку, украдкой бредущую к выходу. Дверь клацнет прежде, чем демон с Майклом проснется. Но даже так, чтобы замести следы, ей наверняка понадобятся семимильные сапоги.

Вздохнув, Софи с неприязнью взглянула на последнюю пару.

«Уважаемый колдун. Он же — обманщик, прохвост, злодей чародей Хоул Дженкинс. Пендрагон и далее по списку. Великий и ужасный. Расхититель сердец и моего здравого рассудка. С радостью для вас сообщаю: я вспомнила то, что вы решили утаить от меня, украв воспоминания.

Вы ведь с самого начала знали, ведь так? Знаете и сейчас, о чём я толкую вам, ведь большего сказать не могу из-за определённых причин. Впрочем, о них вам тоже хорошо известно.

Посему, я прощаюсь с вами. И я благодарна за то, что позволили остаться в вашем Замке. Что не выкинули на улицу. Но на этом — всё. Моя благодарность заканчивается там, где началось ваше лицемерие. В ванной, ведь так? Всего вам хорошего. И пусть вам удастся избежать проклятья Ведьмы. Надеюсь, больше не встретимся.

Софи Хаттер».

На улице было свежо, так свежо, что зарябило в глазах. По-прежнему цвели цветы и сияло в самом краю неба восходящее солнце. Оно было готово вот-вот распустить свои прекрасные лучи, чтобы заслепить великолепием и красотой этот мир.

Всё живое благоволило ему в ответ. Мокрые после росы лепестки маленьких полевых цветов уже покачивались в сторону, где вот-вот засияет круглый шар. Это было лучшим волшебством, по мнению Софи.

Кто-то даёт, а кто-то получает. Только проснувшиеся пчёлы уже вовсю трудились ради блага своего общества и собирали пыльцу.

Хмыкнув, Софи мельком подметила, как возле улья копошилась маленькая белка, утаскивая пару орешков к себе в домик на дереве. У всех были свои дела.

Мгновение безмятежности быстро испарилось, когда картинки-пейзажи прекратили пестрить перед её рассеянным взглядом.

Всё же, сапоги семимильники, сделанные под её ногу, пришлись в самый раз. В этот раз ни в навоз, ни в болото она не падала.

Но раза с пятидесятого она оказалась достаточно далеко, чтобы замести следы, запутать всех, кого можно, и заодно выбрать место, где она останется.

Странный высокий дом на окраине довольно большого поселения, соседнего с её родным городом, где начиналась граница с купеческим районом, пестрил блестящей вывеской. Постоялый двор выглядел прилично.

Хотя покосившиеся на неё посетители, как только Софи вошла в главный зал, были чем-то озадачены. По крайней мере, ей так показалось.

Столиков было много, а высокие ступеньки в самом углу огромного зала, очевидно, вели как раз ко второму этажу. Там можно было и заночевать, сняв комнату. Разодетые девушки в довольно открытых нарядах Софи не смутили — может им так нравилось одеваться, какая ей разница?

Не заметила невинная Софи и мужчин, плотоядно облизывающих мокрые губы, да с неистовым блеском в алчных глазах. Глазах, в которых отчётливо виднелся хмель и что-то ещё, более мрачное.

Деловито продвигаясь к самой барной стойке, Софи безмятежно осмотрела множество дорогих на вид бутылок с алкоголем.

— Добрый день, — спокойно сказала она. — Нужна комната, есть ли у вас свободная?

Вздрогнув, средних лет блондин, натянуто улыбнулся.

— Доброго дня, леди. Простите, но вы уверены, что вам нужна комната именно здесь, в нашем заведении?

Софи посмотрела вокруг себя. Вроде бы, не было здесь ничего ужасного — чисто, очень даже хорошо подметённые полы. Все девушки сияли красотой и дружелюбием, а клиенты не буянили. Но даже если бы и было немного иначе, она не заметила бы.

Здесь было чисто. Этого вполне достаточно.

— Не имеет значения, — наконец произнесла Софи. — Подойдёт любая свободная комната. Плачу сразу.

Она вытянула несколько монеток и положила на деревянную стойку.

Мужчина кивнул, быстро подозвав к себе одну из официанток. Очевидно, монет было больше, чем надо было на оплату места для ночлега.

Ну и ладно, подумала Софи, не такая великая потеря.

— В вашем меню, — выделяя последнее слово, Софи покосилась на полки с алкоголем, — имеется что-то, чем можно было бы перекусить?

Повернувшись обратно к ней, мужчина закивал.

— Конечно! Сейчас, миледи, подождите секунду. Я позову нашу девушку, отвечающую за размещение гостей. Она вас проведёт, а пока, — блондин вежливо протянул связку листов с необычным меню, — посмотрите и выберете то, что вам хотелось бы отведать сегодня за обедом.

Кивнув, Софи принялась с привычной строгостью осматривать что-то новое. Тем не менее, на удивление, меню было очень обширным и сносным. Можно сказать, для неё — точно роскошным. Она отметила про себя, что закажет самые вкусные блюда и будет есть до тех пор, пока ком в горле не пройдёт.

И имя ему Хоул.

В памяти, в прошлом и даже сейчас — никак не хотел покинуть её назойливый чародей.

Софи фыркнула, думая про себя, что закажет ещё целый самовар с душистыми чаями из Востока. Благо, за эти месяцы сумму для жизни она накопила приличную.

Мужчина за барной стойкой времени зря не терял — гаркнул паре официанток разыскать пропажу и сам, с нахохлившимся видом, ушёл в подсобку.

Немного пошатываясь и дрожа, взволнованная «пропажа» нашлась через несколько минут после того, как сама Софи сделала заказ.

Успокоившись, девушка с кудрявыми светлыми локонами покрепче подхватила поднос и вошла к хозяину. С шумом поставила тарелки на специальную полку и смело глянула на сердитого мужчину.

— Ты куда это запропастилась, черт тебя подери? — крикнул он.

— Пиво привезли раньше обычного. Надо было принять.

Это объяснение заставило хозяина заткнуться с претензиями — дело есть дело! Но ему невдомек, что девушка очевидно наврала — она просто сидела внизу и пила чай. Можно же позволить себе расслабиться...

Софи хмыкнула. То, что девушка врала, она увидела сразу. Да и видела также то, откуда сама беглянка поднималась. Из подвала, да пряча небольшую чашку в кармане серого передничка.

— А каков вчерашний доход? — деловито поинтересовался бармен.

— Еще не подсчитывала.

— Мне нужен отчет...

— А мне нужно сначала убрать комнаты после ночной заварухи. Здесь ещё есть последствия... Ну, на втором этаже.

Хозяин тупо уставился на нее — как осмелела, однако!

Девушка вдруг покраснела.

— Простите, — вдруг сказала она, — но я же в постоялом дворе, как одна за двоих. Приходится трудиться не покладая рук, и времени не всегда хватает. За день-то надо успеть к вечеру управиться. Хорошо бы нанять...

— Ладно, ладно. Сама прекрасно справишься. А пока отведи нашу гостью в её апартаменты. Да поживее, столько времени уже утрачено! И без вопросов, поняла? — мужчина вздёрнул брови, предупредительно глядя на официантку.

Поджав губы, она кивнула.

Затем, понимая, что клиент ни в чём не виноват, девушка перевела взгляд на Софи. В этот раз пришёл её черёд удивиться. Меньше всего она ожидала увидеть здесь старушку.

Это было ясно, как божий день. Но Софи было плевать.

Она выжидающе уставилась на неё.

— Прошу меня простить! — девушка поклонилась в знак вежливости. — Меня зовут Лори! Я проведу вас в комнату! Прошу вас, простите за ожидание.

Ничего не сказав, Софи лишь кивнула.

Хотелось уже поскорее оказаться в своей временной обители, а не слушать разборки работников постоялого двора.

Она что-то и здесь упустила, да только и невдомёк ей было. Что прошло, то и прошло.

Да только... Если бы знала Софи, что пришла она не куда-нибудь, а в главный постоялый двор для мужских и дамских утех... То ни за что бы не ступила сюда и ногой.

***

Хоул посмотрел на письмо. Затем на Майкла, старательно отводящего взгляд и бормочущего себе под нос какие-то заклинания по спасению.

Потом снова на письмо. Затем на Кальцифера, фыркающего себе под нос что-то о том, что упустил единственное счастье. В своей жизни, конечно же. До колдуна ему дело не было.

Хоул вздохнул, поджимая губы в тоненькую полоску. На краснеющем от гнева лице заходили желваки. Взгляд его стал острым, пронизывающим.

До того тяжёлым, что Майкл сделал пару предупредительных шагов назад.

Так, на всякий случай.

Сбилось даже дыхание.

Медленно разомкнув губы, Хоул выдохнул:

— Да какого.... Да как она.... Да что....?

И всё, никакого продолжения.

Кальцифер за спиной колдуна не стал отмалчиваться:

— Поделом тебе, маленький негодник. Можно было подумать, что она не догадается. У неё, между прочим, тоже силы есть.

— Она сбежала, — проговорил Хоул, не веря в происходящее. Сбежала! Как посмела?

Разведя огненными плечами, демон хмыкнул:

— Имеет право. Какая женщина, всё-таки, дом покинула...

Он насмехался, острил. Знал ведь, что молодой колдун не стерпит. Но даже так Кальцифер не ожидал, что выдержка его покинет уж совсем до смешного быстро. Хоул даже не подумал о Ведьме.

— Майкл! — гаркнул колдун, накидывая на себя плащ. — Ну-ка, готовь отслеживающее зелье. У нас появилась работа...

***

Прошло несколько дней, показавшихся Софи на удивление спокойными и оттого долгими. А самое забавное было то, что она догадалась до смешного поздно о том, в каком месте очутились её проворные старушечьи ноги.

Смущение пошло красными пятнами на её лице на вторую ночь, когда она услышала крики за стенами, и не сходило до самого утра. Она была в горячке от неловкости.

Собиралась раз двадцать, сломя голову, сбежать по лестнице и унестись прочь.

Раз десять выходила на балкон, подышать, освежиться и посмотреть на звёзды. Под крики молоденьких девиц, да хмельное блеяние развратников-мужчин.

И не менее пяти раз звала к себе Лори, чтобы та принесла ей прохладной водицы.

Но, в конце концов, Софи была бы не собой, если бы не собралась с духом. А затем, деловито сдвинув брови, процедила:

— Не знаю, откуда у вас столько выдержки, мужчина... Но вы хоть кричите меньше своей дамы. Я хочу поспать!

С тех пор было тихо. А ещё через несколько дней она даже сшила девушкам, работающими здесь танцовщицами, несколько чудных костюмов по их настойчивым просьбам. Делать всё равно было нечего. Да и так она не только заработала хорошие деньги, но ещё и смогла отвлечься.

Один раз застав её за шитьем, молодые красавицы не покидали её ни на секунду. Софи не возражала. Так было лучше.

Она же засыпала с мыслью о колдуне, с ней и просыпалась. И чем больше времени проходило, тем моложе она становилась. Казалось, теперь она выглядела даже моложе, чем прежде. Вот только волосы так и остались седыми — словно само серебро было пролито на её густые локоны.

Благо, девушки, ходившие к ней, не спрашивали. Лишь понимающе кивали на её окольные объяснения — проклятье не давало многих слов на выбор. О последнем, к слову, вспоминать не хотелось.

Чем больше об этом думалось, тем более горчило на кончике языка. Она ведь понятия не имела, как там Хоул и избежал ли он незавидной участи — быть пойманным колдуньей?

И не знала Софи о том, вернулась ли её молодость на совсем. Может, она снова станет старухой и придёт её конец. Видеться с Летти она пока не планировала. Марта тоже подождёт.

Вот только у судьбы были свои планы. И имя им было одно.

Хоул — похититель сердец был нетерпелив, а от этого пылкий и злой. А ещё у него было своё видение на этот счёт.

Криво покосившись на подиум, по которому ходили наряженные девушки, он с каждым мгновением хмурился всё больше и больше.

— Не хотите ли перейти за тот стол, прямо возле сцены? — спросил у него Майкл. — Там лучше видно. Только сейчас он занят. Пойти попробовать дать им денег, чтобы пересели? Или велеть им убраться? Должны же у вас быть какие-то преимущества! Простолюдины обязаны считаться с этим.

Майкл неуверенно рассмеялся, пытаясь отвлечь Хоула от мрачных мыслей. В том, что они были таковыми, сам рыжеволосый юноша ничуть не сомневался. Он сразу понял после взгляда колдуна: если сюда в таком наряде бы вышла Софи... Не было бы здесь не только постоялого двора, но и города в принципе.

— Мы же договорились, что путешествуем инкогнито. Разве нет? — сухо бросил Хоул, так и не отрывая сурового взора от подиума.

— Да, и очень жаль. Тогда можно применить силу.

— Лучше молчи, Майкл, — тихо. Почти бесшумно.

Юноша нервно сглотнул. И в это саму секунду, словно по волшебству, явился ангел — не иначе.

Красавица с серебряными волосами скользила по залу в сером платье с ремешками. Её тонкие руки сжимали в себе различные блестящие наряды, а на припухлых губах играла чарующая улыбка.

Она вышагивала к барной стойке и, напевая какую-то мелодию, вежливо здоровалась с посетителями. Которых, очевидно, хорошо знала.

Очевидно, но не для Хоула.

«Ох мать, — кисло подумал Майкл, нервно косясь на дверь. Чтобы сбежать и не оглядываться. — Хоул сейчас тут всё уничтожит...».

И колдун увидел её.

С грохотом отодвигая стул. Не терпя возражений и восклицаний. Одним махом заткнул официантку, всучив ей в руки горстку монет и велев остальным тоже заткнуться.

— Ступайте, ступайте, — Майкл вежливо поклонился. — Мы здесь не задержимся.

«Очень на это надеюсь, иначе будем мы все очень бедные...». Юноша закатил глаза.

Софи, казалось, ничего вокруг не замечает. Но как только в поле её зрения попало лицо несносного брюнета... она сразу же выронила костюм.

— Нет, — сухо сказала она, предугадывая всё, что может сказать ей колдун.

— Да.

— Убирайтесь.

— Только с тобой, мисс Проныра, — в глазах огонь, а на губах яд. Хоул ощущал гнев, отчего стены постоялого двора начали подрагивать.

Вздрогнула и Софи. В этот раз не было слизи, но чувство было такое же. А ещё, почему-то, страха.

Почему он так злился?

— Послушайте, — Софи гордо вздёрнула подбородок. — Я уже сказала то, что должна была. А вы избавились от той, кто вам был не мил. Тогда зачем вы здесь? Убирайтесь!

Повторяясь, вспылила девушка.

Её щеки порозовели, делая невинный облик ещё более притягательным.

— Зачем? — Хоул мрачно взглянул на костюмы. — Зачем тебе это?

— Это реквизит, — словно отсталому, объяснила Софи, приподнимая брови. Неужели он не понимал очевидных вещей?

Выдернув остатки платьев из тоненьких рук, Хоул прошипел:

— Зачем тебе этот реквизит?

— Эй! Вы что себе позволяете! Я это сшила для выступающих здесь девушек! Уберите свои руки загребущие от чужого имущества, — строго бросила девушка, сделав шаг вперёд.

То есть, она это не носила. Стало легче. До такой степени легче, что на заднем фоне Майкл аж присел, ухватившись за сердце. Но снова привстал, заметив, как Софи даже не думает уступать в споре.

— Мы уходим, Софи. Сейчас же, — бросил Хоул, положив те самые злополучные наряды на столик рядом.

Почти вежливо.

— Ну и идите, — она пожала плечами. — А мне пора...

Хоул кивнул, растягивая губы в улыбке.

— Конечно. Пора. Со мной!

Его рука по-хозяйски скользнула на тоненькую талию и тут же потянула Софи вперёд.

Она даже не успела вскрикнуть, возмутиться и закричать. Всё просто поплыло перед глазами. А дальше... знакомые стены.

Замок ждал с распростёртыми объятиями.

Не было лишних слов и оправданий, её просто нагло и властно забрали назад! Даже не удосужившись выслушать!

— Как же вы мне надоели! — воскликнула Софи, топнув ножкой. — Зачем вы это сделали? Там все мои вещи... мои деньги...

Хоул, сверкнув глазами, уже спокойно отвесил:

— Майкл всё заберёт. Вам там не место. Я уже сказал, что мы уходим. Мы и ушли.

— Это вам! Вам там не место! А мне там нравилось!

— В доме с легкодоступными девицами? — взор мужчины помрачнел. Довольно сильно.

Он сделал шаг вперёд, а Софи сделала шаг назад.

— Да! — гаркнула Софи, выдвигая руки по обе стороны талии. — Не ваше это дело вообще...

— Моё, мисс Проныра. Хочешь ты того или нет, но ты будешь здесь. Тебя могла убить Ведьма. Ты хоть подумала своей головой, в какой опасности была?

— Но это касается меня...

— Всё, — резко взмахнув рукой, Хоул отвернул голову. — Разговор закончен. Из дому ни ногой. Кальцифер вас не выпустит. Я всё сказал. Можете меня ненавидеть.

— Я и ненавижу! — развернувшись, Софи прытью проскочила в свою прошлую комнату.

Дверь с грохотом захлопнулась. И лишь это позволило колдуну почувствовать себя почти счастливым. Может его и презирали, но она была в безопасности. В его доме, в этих стенах.

Крича на него, посыпая бранью... Но так было надо.

А ещё это было лишь началом.

Внешний вид Софи так взволновал его, что Хоул почти потерял дар речи. Благо, его подрагивающие руки остались припрятаны от девичьих глаз.

Прикрывая глаза, он наконец-то вздохнул свободнее.

Теперь можно было заняться и другими делами. Например, поесть первый раз за несколько дней.

***

— Двери никому не открывать, — велел Кальцифер. — Ведьма знает обо всех входах, кроме портхавенского.

Майкл так перепугался, что принес со двора какие-то жерди и заколотил двери крест-накрест. Затем он наконец приступил к исследованию заклятья, которое им вернула мисс Ангориан.

Софи сидела у окна, занимаясь шитьём и не обращая внимания на суматоху.

— Как от черта не бегай, всё равно тебя найдёт, — засмеявшись, бросил демон и посмотрел на девушку.

В ответ Софи подняла голову и скривилась.

— Ну хоть ты не начинай, — буркнула она. — И так горько.

Майкл был солидарен. Ему, вообще-то, тоже было горько. А ещё так хотелось рассказать о поведении Хоула... до чесотки. Но он держался, ведь сам чародей пригрозил юноше жестокой расправой в случае чего.

Полчаса спустя дверная ручка резко повернулась вниз черным.

Дверь начала трястись.

Майкл вцепился в Софи. Угрозы о мести могли быть вполне реальны.

— Не бойтесь, — дрожащим голосом проговорил он. — Я вас прикрою.

Некоторое время дверь сотрясали мощные толчки.

Потом все стихло.

Но не успел Майкл с великим облегчением отпустить Софи, как раздался громкий взрыв. Жерди с грохотом попадали на пол.

Кальцифер вжался в дно очага, Майкл — в кладовку, а Софи, оставшись в одиночестве, застыла посреди комнаты, и тут дверь распахнулась и ворвался Хоул.

— Софи, это уж слишком! — прохрипел он. — Я здесь, знаете ли, живу! — Он промок до нитки. Серый с алым костюм превратился в черный с коричневым. С рукавов и волос текло.

Софи поглядела на дверную ручку, по-прежнему повернутую вниз черным. Мисс Ангориан, подумала она. И он ходил к ней в заговоренном костюме.

Каков нахал...

— Где вы были? — спросил Майкл, нервно потирая шею.

Хоул чихнул.

— Стоял под дождем. Не важно. Не твоё дело, — сипло ответил он. — А какой цели служат эти жердины?

— Я заколотил двери, — объяснил Майкл, бочком выбираясь из кладовки. — Ведьма...

— Вы что, всерьез полагаете, будто я не знаю своего ремесла? — раздраженно поинтересовался Хоул. — Я наложил на замок столько заклятий, сбивающих с пути, что большинству людей нас просто не найти! Даже Ведьме я дам на это дня три, не меньше! Кальцифер, мне надо попить горячего.

Кальцифер выбрался из-под поленьев, но стоило Хоулу шагнуть к очагу, как он снова вжался в пол.

— Не подходи! Ты же весь мокрый! — зашипел он.

— Софи! — взмолился Хоул. Будто всё было нормально, будто должно было быть.

Но Софи не разговаривала с ним. Ни вчера, ни сегодня.

Точнее, сухие предложения, брошенные сквозь зубы, едва ли можно было считать ответами.

Софи безжалостно скрестила руки на груди.

— А Летти что? — спросила она.

— Я насквозь промок! — возмутился Хоул. — Мне надо попить горячего!

— Я спрашиваю, что Летти Хаттер? — повторила Софи, думая, что бессовестный Хоул изменяет сестре с мисс Ангориан. Ворует сердце, вот паршивец!

— А чтоб вас, — процедил Хоул сквозь зубы.

Он отряхнулся. Брызги очертили на полу ровное кольцо. Хоул вышел из него, пригладив совершенно сухие волосы, костюм его снова стал серым с алым и даже не влажным, — вышел и направился за кастрюлей.

— Ах, Майкл, этот мир битком набит жестокосердными женщинами, — заметил он. — Трёх могу назвать, не задумываясь.

— И одна из них мисс Ангориан? — уточнила Софи.

Хоул не ответил. Полдня он высокомерно делал вид, будто не замечает Софи, и обсуждал с Майклом и Кальцифером тонкости переезда.

А ведь Хоул и вправду собирается дать деру, думала Софи, сшивая голубые с серебром треугольнички. Что ж, короля она предупреждала. А Хоула надо как можно скорее переодеть из серого с алым костюма во что-нибудь другое. И вздёрнуть где-нибудь.

Но это уже был запасной план.

— Портхавенский вход можно оставить на месте, — говорил между тем Хоул. Он вынул из воздуха носовой платок и трубно высморкался, отчего Кальцифер боязливо замерцал. — Но сам замок надо передвинуть как можно дальше от всех мест, где мы бывали, а кингсберийскую дверь закрыть.

Тут кто-то постучал в дверь. Софи заметила, что Хоул вскочил и обернулся так же испуганно, как и Майкл.

Трус, презрительно подумала Софи. И стоило вообще сюда возвращаться! Надо было лучше прятаться...

— Наверно, у меня от жары совсем мозги отшибло, — шепнула она голубому с серебром костюму.

— А дверь с черной пометкой? — спросил Майкл, когда стучавший удалился.

— Остается, — ответил Хоул и, обессилено прищелкнув пальцами, раздобыл себе еще один носовой платок.

Ну еще бы, зло думала Софи. Там же мисс Ангориан! Бедная Летти!

К полудню Хоул таскал платки из воздуха уже парами и тройками. Софи обнаружила, что это были квадраты мягкой бумаги. Чародей чихал. Голос у него сел. Вскоре счет платкам пошел на полудюжины. Очаг вокруг Кальцифера был усыпан их пеплом.

— Ну почему стоит наведаться в Уэльс — и сразу простуда! — прохрипел Хоул и вынул из воздуха целую кипу салфеток.

Софи фыркнула.

— Вы что-то сказали? — прокаркал Хоул.

— Нет, просто подумала, что те, кто от всего бегает, заслуживают всяческой простуды, — бросила Софи. — Если обещал королю что-то сделать, а вместо этого пошел приударять за барышней под дождем — так кого же винить, кроме себя самого?

— Откуда вам знать, что я делал, госпожа Моралистка? — окрысился Хоул. — Мне что, перед каждым выходом из дома подавать вам список моих дел?! Я искал принца Джастина! Я выхожу не только для того, чтобы за кем-то приударить!

— Когда это вы его искали? — поинтересовалась Софи.

— Нет, уши так и хлопают, а длинный нос весь извертелся! — просипел Хоул. — Как только он исчез, само собой! Мне было любопытно, чего хочет добиться принц Джастин, когда всем известно, что Салиман отправился на Болота. Думаю, ему подсунули фальшивое заклятье поиска, потому что он поехал прямиком в Верхние Горки и купил у миссис Ферфакс другое. А оно, что совершенно естественно, потащило Джастина сюда, к замку, и Майкл продал ему другое заклятье поиска и еще заклинание преображения...

Майкл зажал рукой рот.

— Так тот человек в зеленом мундире был принц Джастин?!

— Да, конечно, просто раньше я об этом не упоминал, поскольку королю могло прийти в голову, что у тебя должно было хватить сообразительности тоже продать принцу подделку, — объяснил Хоул. — И меня мучила совесть. Совесть. Обратите внимание на это слово, миссис Проныра. Меня мучила совесть.

Софи закатила глаза, не веря ни единому слову.

Хоул вытащил еще одну кипу платков и бросил на Софи поверх них сердитый взгляд. Глаза у него покраснели и слезились. Затем чародей поднялся.

— Мне плохо, — возвестил он. — Пойду лягу. Возможно, умру, — он побрел к лестнице, жалостно ссутулившись. — Похороните меня рядом с миссис Пентстеммон, — прохрипел он и отправился в постель.

Софи принялась яростно шить.

У нее наконец появилась возможность вытряхнуть Хоула из серого с алым костюма, пока он не произвел сокрушительного воздействия на сердце мисс Ангориан, — если, конечно, чародей не отправился спать в одежде, с него станется, шипела про себя Софи.

Значит, Хоул как раз искал принца Джастина, когда отправился в Верхние Горки и познакомился там с Летти.

Бедная Летти, думала Софи, накладывая крошечные быстрые стежочки вокруг пятьдесят седьмого голубого треугольника. Осталось всего-то штук сорок.

Спустя недолгое время сверху раздался слабый крик Хоула:

— Помогите! Кто-нибудь! Я умираю, всеми покинутый.

Девушка посмотрела на Кальцифера, тот взглянул в ответ.

— Нет уж, даже со всей магией мира. Сама туда поднимайся.

Софи фыркнула.

Майкл бросил новое заклятье и ринулся наверх.

Жизнь стала на редкость беспокойной. Пока Софи вшивала на место десять треугольничков, Майкл успел сбегать наверх с медом, лимоном, какой-то особенной книжкой, микстурой от кашля, ложкой, чтобы принимать эту самую микстуру, потом еще с каплями от насморка, леденцами для горла, полосканием, пером, бумагой, еще тремя книгами и настоем ивовой коры.

При этом в дверь постоянно колотили, отчего Софи подпрыгивала, а Кальцифер рассыпал искры. Поскольку никто не открывал, в дверь иной раз колотили по пять минут кряду, возмущаясь подобным пренебрежением и имея на это полное право.

К этому времени голубой с серебром костюм стал тревожить Софи. Он становился все меньше и меньше. Нельзя же вшить столько треугольничков, не забрав изрядное количество ткани в швы.

— Майкл, — окликнула она, когда Майкл в очередной раз ссыпался с лестницы, потому что Хоулу взбрело в голову пожелать на обед сандвич с беконом. — Майкл, а можно сделать маленькую одежду большой?

— Конечно, — кивнул Майкл. — Мое новое заклятье как раз для этого — если, конечно, мне представится случай с ним поработать. Хоул хочет сандвич с шестью кусками бекона. Попросите Кальцифера, ладно?

Софи и Кальцифер обменялись красноречивыми взглядами.

— Сдается мне, он не то чтобы умирает, — заметил Кальцифер.

— Склонишь голову — отдам тебе шкурки, — пообещала Софи, отложив шитье. Кальцифера было легче подкупить, чем запугать.

Они тоже пообедали сандвичами с беконом, только Майкл так и не сумел толком поесть — пришлось бежать наверх. Вернулся он с сообщением, что Хоул велел ему отправиться в Маркет-Чиппинг — купить кое-каких мелочей, необходимых для переезда.

— А как же Ведьма? Это же опасно! — ахнула Софи.

Майкл облизал жирные пальцы и нырнул в кладовку. Вышел он оттуда, набросив на плечи один из пыльных бархатных плащей. То есть вышел-то из кладовки рыжебородый здоровяк, который облизывал пальцы и говорил голосом Майкла:

— Хоул считает, что так мне ничто не грозит. И потом этот плащ не только преображает, но и сбивает других с пути. Вот интересно, Летти меня узнает?

Здоровяк повернул ручку вниз зеленым и легко спрыгнул на медленно проплывавший внизу вереск.

В замке воцарился покой. Кальцифер успокоился и мирно потрескивал. Хоул, очевидно, уразумел, что Софи к нему бегать не будет.

Наверху было тихо.

Софи поднялась и тихонько заковыляла к себе. Наконец-то можно пойти повидаться с Летти. Наверное, Летти сейчас невесело.

Софи была уверена, что с того дня в яблоневом саду Хоул к ней и близко не подходил. Наверное, ей станет легче, если Софи придет и расскажет, что причиной вспышки ее чувств был всего-навсего заговоренный наряд. Так или иначе, сказать об этом Летти нужно обязательно.

Однако семимильных сапог в кладовке не оказалось. И в комнате её тоже. Софи глазам своим не поверила. Она все перерыла, но не нашла ничего, кроме обычных ведер, веников и второго пыльного плаща.

— Да чтоб он провалился! — воскликнула Софи. Наверняка Хоул позаботился о том, чтобы Софи больше не могла выходить. Даже так, хитрецой.

Она убирала все добро обратно в кладовку, и тут в дверь постучали. Софи, как обычно, подпрыгнула, надеясь, что посетитель не достучится и уйдет. Однако гость оказался из целеустремленных.

Кто бы там ни был, он продолжал стучать — или, возможно, бросаться с разбегу на дверь, потому что вместо обычного стука раздавались мерные глухие удары — тум, тум, тум. Прошло минут пять, а стук не унимался.

Софи посмотрела на беспокойные зеленые искры — все, что виднелось на месте Кальцифера.

— Ведьма?

— Нет, — приглушенно отозвался Кальцифер из-под поленьев. — Это дверь замка. Кто-то бежит с нами вровень. Хорошо бежит — движемся довольно быстро.

— Пугало?! — спросила Софи, чувствуя, как от одной этой мысли в груди сделалось нехорошо.

— Плоть и кровь, — сказал Кальцифер. Озадаченное голубое лицо колыхалось под самой трубой. — Понятия не имею, что это, но войти жаждет страстно. Вроде бы оно безвредное.

Поскольку тум, тум, тум не прекращалось, что Софи несказанно раздражало, она решила открыть дверь и положить этому конец.

Да и вообще ей было любопытно, кто там такой. Повесить второй пыльный плащ на место она так и не успела, поэтому набросила его на плечи и заковыляла к двери. Кальцифер вытаращился на нее. Потом впервые за все время их знакомства — он склонил голову по доброй воле.

Из-под кудрявых зеленых языков пламени послышались трескучие раскаты хохота. Мимоходом задумавшись, во что же такое ее превратил плащ, Софи открыла дверь.

Большая гибкая борзая оттолкнулась от склона холма под скрежещущей кладкой замка и приземлилась прямо посреди комнаты. Софи уронила плащ и поспешно попятилась. Собак она всегда побаивалась, а вид у борзых достаточно грозный.

Собака встала между ней и дверью и уставилась на нее. Софи тоскливо поглядела на проплывавшие мимо валуны и вереск, не зная, стоит ли звать Хоула на помощь. Скорее нет, чем да.

Пёс выгнул и без того выгнутую спину и с трудом встал на длинные задние лапы. Ростом он стал почти с Софи. Он напряженно вытянул передние лапы и еще сильнее потянулся вверх.

А когда Софи уже открыла рот, чтобы позвать Хоула — уже как-то на автомате, пёс сделал немыслимое усилие и выпрямился во весь рост, превратившись в человека в жестком коричневом костюме. У него были рыжеватые волосы и бледное несчастное лицо.

— Из Верхних Горок! — простонал человек-пес. — Люблю Летти... Летти послала... Летти плачет, горюет... послала к вам... сказала остаться... — Не успев договорить, он согнулся и сжался и взвыл по-собачьи от отчаяния и досады. — Чародею не говорить... — проскулил он и снова покрылся волнистой рыжей собачьей шерстью. Он стал другой собакой. Теперь это был рыжий сеттер. Рыжий сеттер завилял косматым хвостом и серьезно посмотрел на Софи несчастными влажными глазами.

— Ой, мамочки, — сказала Софи, закрывая дверь. — Кажется, ты влип, дружочек. Это ведь ты был тем колли, да? Теперь я понимаю, о чем нам твердила миссис Ферфакс. Эта Ведьма просто напрашивается, чтобы ее прихлопнули! Но зачем же Летти послала тебя сюда? Если ты не хочешь, чтобы я говорила о тебе Хоулу...

При звуке этого имени пёс тихо зарычал. При этом он продолжал вилять хвостом и умильно глядеть на Софи.

Родство с псом Софи почувствовала молниеносно. Общий враг сближает.

— Ладно, не скажу, — пообещала Софи. Пёс явно приободрился. Он протопал к очагу, с опаской косясь на Кальцифера, и тощим рыжим клубком свернулся у решетки.

— Что скажешь, Кальцифер? — спросила Софи.

— Это заколдованный человек, — сообщил Кальцифер, как будто это была новость.

— Сама знаю, а снять заклятье ты можешь? — Софи подумала, что Летти, как и многие другие, наверное, слышала, что у Хоула работает ведьма. Надо бы поскорее превратить пса обратно в человека и отправить его в Верхние Горки, пока Хоул не встал с постели и не увидел его, решила Софи.

— Нет. Для этого мне надо объединиться со Хоулом, — заявил Кальцифер.

— Тогда сама попробую, — сказала Софи.

Бедняжка Летти! Терзается из-за Хоула, а при этом ее второй и единственный теперь поклонник превратился в собаку и почти все время пребывает в этом обличье! Софи положила руку на мягкую круглую голову пса.

— Превращайся обратно в того человека, которым ты был, — сказала она.

Повторять это пришлось долго, но пёс только уснул еще крепче. Он всхрапнул и привалился к ногам Софи.

Тут сверху послышалось некоторое количество томительных стенаний, охов и вздохов.

Софи не обратила внимания: она говорила с собакой.

За охами и вздохами последовал долгий заливистый кашель, сменившийся еще более томительными стенаниями.

Софи снова не обратила на это внимания.

Тогда вместо кашля послышалось душераздирающее чихание, от которого затряслись и окно, и все двери. Пропустить подобное мимо ушей было трудновато, но Софи это удалось.

Снова послышался кашель, перемежаемый стенаниями. Затем вступил громоподобный чих, прекрасно сочетавшийся со стенаниями и кашлем, и вскоре симфония достигла крещендо, в котором Хоул умудрялся одновременно чихать, кашлять, сморкаться, стенать и тихонько подвывать.

Двери тряслись, балки под потолком дрожали, а одно Кальциферово полено выкатилось из очага.

— Ладно, ладно, поняла намёк! — пробурчала Софи, швыряя полено обратно в огонь. — На очереди зеленая слизь. Кальцифер, не отпускай, пожалуйста, собаку никуда.

И она поплелась вверх по лестнице, громко ворча: — Одна беда с этими чародеями! Можно подумать, до него никто не простужался! Ну что, что стряслось? — спросила она, проковыляв в открытую дверь спальни Хоула по засаленному ковру.

— Умираю от скуки, — жалостно объявил Хоул. — А может, просто умираю.

Он распростерся на серых подушках самого нищенского вида, укрывшись чем-то вроде лоскутного одеяла — только все лоскутки были одного пыльного цвета. В складках полога над кроватью сновали его обожаемые паучки.

Софи пощупала ему лоб. Как бы он не раздражал её, беспокойство всё же возымело верх.

— Ну да, жар у вас есть, — неохотно признала она.

— Я в беспамятстве, — сообщил Хоул. — Перед глазами у меня плавают пятна.

— Это пауки, — вздохнула Софи. — А чего вы колдовством не вылечитесь?

— Потому что от простуды заклятий нет, — горестно ответствовал Хоул. — У меня все в голове так и кружится — или это у меня голова кругом идет вокруг всего. Никак не могу разобраться в условиях Ведьминого проклятья. Вот уж не думал, что она так ловко меня подловит. Скверно, когда подлавливают, хотя до сих пор все, что случилось на самом деле, я совершил сам. Теперь вот жду, когда произойдет все остальное.

Софи вспомнила загадочные стихи.

— Что остальное? — уточнила она. — «Как мне прошлое вернуть»?

— Тоже мне вопрос, — отозвался Хоул. — И мое собственное, и чье угодно — оно ведь никуда не девается. При желании я мог бы сыграть злую фею на собственных крестинах. Может быть, я так и поступил, в этом-то и беда. Нет, теперь я жду всего трех вещей: сирен, мандрагоры и ветра в поле, который подгоняет добру волю. И еще седины, наверное, — только вот не стану я снимать заклятье и смотреть, не начал ли я седеть. Осталось всего три недели до того, как все это должно сбыться, и тогда Ведьма получит меня с потрохами. Между прочим, в канун Середины лета собирается регбийный клуб, и уж туда-то я попаду. А все остальное давно уже произошло.

— Вы имеете в виду падучую звезду и что честных женщин в мире нет? — спросила Софи. — Вы так себя ведете, что ничего удивительного. Миссис Пентстеммон говорила мне, что вас влечет на пути зла. И она была права, так ведь?

Но Хоул молчал, снова увиливал. Софи поджала губы, кривя светлое личико. Ей это надоело.

— Я говорила о том, что вы все время бросаете дам, стоит им вас полюбить, — напомнила она. — Зачем вы так поступаете?

Хоул протянул трясущуюся руку к пологу над кроватью.

— За это я и люблю паучков, — заявил он. — Раз не получилось — пробуй еще, и ещё, и ещё... Вот я и пробую, — сказал он очень горько. — Сам виноват — несколько лет назад я заключил одну сделку и теперь вряд ли способен на... впрочем, не важно.

Он оборвал сам себя, захлопывая рот с клацающим звуком.

Снаружи заскреблись.

Софи обернулась и увидела, что человек-пес, изогнувшись дугой, просачивается в дверь. Она вскочила и ухватила его за рыжую шкуру — ведь он наверняка пришел покусать Хоула. Но пёс всего-навсего прижался к ее ногам, отчего Софи пришлось ухватиться за облезлую стену.

— Это еще что такое? — поразился Хоул.

Ревностные нотки в голосе Софи, как водится, пропустила мимо ушей.

— Моя новая собака, — сказала Софи, вцепившись в курчавую шерсть.

От стены ей было хорошо видно окно. Оно должно было выходить во двор, но вместо груд всякого хлама за ним виднелся аккуратный зеленый садик с металлическими качельками. Заходящее солнце алым и синим вспыхивало в каплях дождя на качелях.

Софи увидела, как по мокрой траве бежит Мари, племянница Хоула. Сестра Хоула, Меган, бежала за дочерью. Она наверняка кричала, что Мари нельзя садиться на мокрые качели, но слышно не было ни звука.

— Это и есть страна под названием Уэльс? — спросила Софи.

Хоул рассмеялся и хлопнул по одеялу. Пыль поднялась, как дым от костра.

Девушка отшатнулась, морща прекрасный носик. Вот ведь несносный, а?

— А чтоб эту псину! — прохрипел он. — Я дал себе слово, что не позволю вам глазеть в это окно, пока вы тут!

— Да что вы говорите? — произнесла Софи и отпустила пса — вдруг он таки укусит Хоула? Однако пёс тут же стал тереться о ее ноги, уговаривая выйти прочь. — Так что же, все эти песни и пляски были просто так, придурь? Могла бы и сама догадаться.

Подойдя к мужчине обратно, она возвышалась над ним, всем своим видом показывая, кто здесь прав.

— Нет, мне правда плохо.

— Как мне, когда вы меня забрали, хотя я не желала этого? — тему всё же пришлось поднять.

Хоул закашлял.

— Даже если бы помер, всё равно бы сделал это, — упрямо возразил он.

— Это не ваша жизнь.

— Но решать мне.

Светлые брови вздёрнулись вверх, Софи посмотрела на мужчину так, будто он был из другого мира.

— Уж точно не вам. Вы вправе распоряжаться только своей жизнью, но упрямо избегаете решить вопрос с ведьмой. Трус!

Глаза его опасливо блеснули. Он резко привстал и дёрнул руку вперёд, перехватывая Софи.

— Хотите, чихну на вас? — только и сказал он. — Будем болеть вместе. Посмотрим, кто из нас выдержит пытку временем первый.

Покраснев, Софи одёрнула руку, стремительно отпрыгивая назад.

— Я чихну в ответ, — предупредила Софи. А это страшнее. Заразитесь старостью, потеряете желаемую красоту и придёте в ярость. Да уж, действительно пытка — терпеть вас в зелёной слизи снова.

Лицо девушки выражало не только уверенность, но и усмешку. Уж во что, но в это она точно верила.

Хоул откинулся на подушки. Вид у него был униженный и оскорбленный.

— Иногда, — протянул он укоризненно, — вы говорите совсем как Меган.

— Иногда, — отозвалась Софи, выгоняя собаку из комнаты и удаляясь, — я понимаю, как Меган дошла до жизни такой.

И она захлопнула дверь к паукам, пыли и качелям — захлопнула с оглушительным грохотом.

Каждый остался при своём мнении, думая о том, что болеть вместе... наверняка было бы не так плохо, как кажется.