Часть 13.
На следующий день...
Начинается сезон дождей. Тучи не сходят с неба. Погода в горах вообще сложная и очень непредсказуема. Буквально час назад могло светить солнце, а теперь ураган. Благо сегодня обошлись просто дождём, причем не таким уж и сильным. По-крайней мере не как обычно.
Настроение у всех плохое, на душе тяжело. И всё это из-за Черепа. Сейчас в курилке не звучало громких разговоров, не было звонкого смеха, не проносились эхом по округе оскорбления в конфликтах, колкие шутки. Лишь наше тихое пение и игра Маэстро на гитаре, звук дождя...
—Да, крах Черепу. — Произнёс кто-то.
—А как его внатуре звали? — Спросил Бабай.
—Степаном... — Ответил другой голос.
Я снова поежилась. Мы с Тяпой снова сидим вместе, на сене под деревянной крышей домика старших. Я придвинулась ещё ближе к нему. Когда мы были рядом у меня в душе, почему-то, загорался маленький огонёк тепла, несмотря на холодное выражение лица Тяпы. От него почему-то веяло каким-то домашним уютом.
Неожиданно показался Антон. Пение наше сразу же прекратилось, все встрепенулись и встали, как требовали существующие правила. Десяток внимательных глаз направил свой взгляд на Антона в ожидании, судя по его лицу, чего-то не самого лучшего.
—Тяпкин, у тебя других песен нету? — Ещё более, чем его появление, неожиданный вопрос задал Вишневецкий.
—А как же, гражданин начальник? Для Вас - сделаем. Маэстро, — и, со своей фирменной ухмылочкой Тяпкин вышел из толпы парней — музычку.
Я перешла поближе к Лере, и, в ответ на её вопросительный взгляд отрицательно помотала головой, мол: «не, ничего.».
Маэстро снова коснулся пальцами струн, и послышалась знакомая мелодия. «Жёлтый ангел». Тяпина любимая песня, которая меня, со временем, перестала раздражать и которую я сама подпевать только за.
—И тогда с потухшей ёлки, тихо спрыгнул жё-ё-ёлтый ангел, и сказал: «Маэстро, бедный, Вы устали, Вы больны. Говорят, что Вы в притонах, по ночам поёте «Танго», даже в нашем светлом небе, были все удивлены!».
Когда Валя закончил петь знакомые всем тут строки, то в воздухе снова повисло напряжение. Давящая тишина неприятно осела на плечи.
—Откуда у тебя это? — Спросил Антон наконец.
—От одной очень жалостливой шмары! — Отозвался за «певца» Кот, обращая внимание Антона на себя. —Она кобла домой приведёт, а его за двери. Эту пластинку - на патефончик, и понеслась. — Когда Кот закончил, то снова повисло молчание.
Впервые я ощутила такую сильную жалость к кому-либо, особенно к Тяпе.
—И в качестве кого ты у неё жил? — Новый вопрос из уст подполковника.
—А вроде домашней собаки. — Продолжал Костя. —То принеси, это. Карточки отоварь, винца принеси! Не видишь - мать устала?! — Голос его был твёрд и холоден, будто сталь. Было ясно, что для него тоже тяжело то, что друг через это прошёл.
—Так это мать твоя была? — Опять вопросил Вишневецкий.
—Кто же ещё? — Произнёс Валя.
—Ну, а потом?
—А потом - суп с котом. — Тяпкин кивнул на Чернова.
—А её мусора загребли, а его - под жопу. — Сказал за товарища тот и сплюнул на землю.
—А отец?
После этого вопроса начальника, показалось, внутри всё похолодело, и не только у меня. Каждый из них мог бы не быть таким, ведь главный пример для мальчика - отец. Он научит, покажет как надо просто будучи рядом, а отцов, по факту, не было ни у кого. Примеров правильного поведения тоже. Ни одного шаблона в голове, уверенности в завтрашнем дне, отцовской любви...
—Отец... — Тяпа слабо ухмыльнулся. — А что такое отец, гражданин начальник?
В глазах Антона впервые за всё это время заиграло сочувствие.
—Антон Вячеславович. Не гражданин начальник.
Тяпкин сразу будто бы оживился, понимая, что тема о прошлом закрыта, улыбнулся.
—Есть, Антон Вячеславович, гражданин начальник. — С почти детским задором и беззаботностью в голосе ответил пацан.
Вишневецкий ушёл, снова оставляя нас одних. А дождь, тем временем, успокоился.
—Тяп, слова спиши...
***
Ночь. Снова я не сплю. Я тихо шагаю вдоль обрыва, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Сегодня я поняла: нужно выполнить собственный план, ведь так жить невозможно. Необходимо раздобыть тетрадку, которая послужит личным дневничком, чернила и пёрышко.
Найти это, конечно же, можно в домике Антона, или в оружейке. Но от оружейки нужны ключи, и это еще рискованнее, чем если бы я нашла всё это у Вишневецкого, ведь если заметят, что я шарюсь в оружейной - пиши пропало. Но ведь рискованность - залог успеха.
И, засучив рукава свитера, я осторожно пригнулась и короткими перебежками от здания к зданию, я бежала к домику за ключами. Конечно, сомнения в разумности своего решения терзали меня изнутри, но я уж точно не собираюсь поддаваться им. Навыки, уверена, у меня остались. Руки помнят, мозги вспомнят вслед.
Когда же я добежала до точки своего назначения, то сразу же хитро ухмыльнулась, видя, что в окнах свет не горит. Сегодня мой шанс.
Я подошла к двери, внутри заиграл страх, благодаря которому по жилам пошёл адреналин и в дальнейшем перекрыл его. То самое давно забытое чувство, чувство свободы и почти полной независимости, от мнений, от критики, косых взглядов, собственных страхов... Я тихонько дернула ручку. Дверь заперта.
Тогда я двинулась к ближайшему окну, и, как же мне повезло, одно из них, правое, было открыто. Выпрямившись, я вцепилась руками в выпирающие доски крыши и закинула ноги на карниз. Слишком громко...
—Блять... — Рефлекторно шёпотом ругнулась я.
Подтянувшись руками, я закинула ноги вовнутрь, но все ещё держа тело чуть над подоконником, не усаживаясь на него. Затем, примерившись, я отпустила руки. Послышался глухой шлепок. Это я упала пятой точкой на подоконник и поморщилась, больно, аж до спины пробрало. Но, выпутавшись из занавески, я слезла и осмотрелась. В кабинете никого. Наверное, все спят в другой комнате. Быстро пробежавшись взглядом по стенам, я увидела на одной из них множество крючков с ключами от разных помещений.
Поиски нужных я начала сразу же и очень решительно. Но потом резко остановилась, задумавшись. В оружейке же наверняка тетради, все до одной, нужны для ведения учёта оружия, и при пропаже хоть одной, пусть та будет пустая, все тоже задумаются, задавшись вопросом, зачем кто-то, например, из взрослых пробрался в помещение и забрал тетрадь, к тому же перо и чернила, если все это есть... В домике?
Тогда планы снова изменились. И действительно, всё необходимое нашлось быстро, на письменном столе. А что самое удивительное, так это то, что тетрадка нашлась та, какую и хотелось. Школьная, в линейку, мигом напомнившая об утерянном одним днем счастье и ярком пламени горящей избы с маминым трупом внутри...