Часть 14.
3 месяца спустя. 1943 год. Лагерь.
Зима в горах удивительна. Становится ещё холоднее, но при этом снег выпадает только в некоторых местах, это очень странно и непривычно. У нас в лагере по-прежнему дожди, которые редко сменяются градом. Выдали шерстяные одеяла, тёплые рукавицы, шарфы. Но шарф лично я, как и Тяпа с Луной и Котом не носим. Во-первых для нас это неудобно, во-вторых он нам не особо нужен, ведь мы не слишком мёрзнем.
Кстати о ребятах: отношения со всеми кроме Тяпы в разы укрепились. Кот теперь не против поболтать ни о чём, а Луна и вовсе сама начинает разговор, в прочем, также как делала это раньше. С Тяпкиным же мы будто-бы ходим по самому краю. Непонятно каковы наши отношения сейчас. Друзья мы, просто знакомые, что-то меньшее... Мы сами не в силах дать ответ. Можем невзначай заговорить о чем-то личном, можем поругаться вдруг. Теперь уже и Лера не знает как помочь мне, каждый раз на все мои вопросы говорит мне: «Думай сама». Я её понимаю, от того и злюсь на подругу не долго. Чем тут поможешь, если я сама не знаю, что мне надо?
Вообще, я сама иногда начинаю задумываться о том, что Тяпа неплохой как снаружи, так, вроде, и внутри. Он мне не нравится, нет! Просто считаю его симпатичным, местами милым... А ещё я вижу в нём хорошего защитника. Не знаю, стоит продолжить эти мысли, или наоборот отставлять их в сторону, но я должна так или иначе понять, что происходит, ведь нельзя вечно делать вид, что никаких чувств между нами не скользит, и тут вовсе не о любви речь! Просто о дружбе, ведь друзья как минимум дорожат друг другом...
Сегодня дядя Паша попросил помочь. Почему именно меня - клянусь, не знаю. Но задача абсолютно проста. Всего-навсего перенести несколько одеял в их домик. Так как одеяла, как выше было сказанно, шерстяные, то достаточно тяжёлые, поэтому переносила я по две штуки со склада на указанное место, расстояние нехилое, и, логично, что по пути встречи со знакомыми лицами не избежать. Кто-то да попадётся, и увы этим кем-то стал не самый лучший человек, которого и человеком назвать сложно, здесь. Это Студер.
Я невольно поморщилась, когда увидела его, идущего ко мне со своими шестёрками позади, ухмыляясь. Глаза его сверкали хитро и злобно, будто у лиса, и холод в них был словно у змеи. В груди аж сдавило. Он на воле был авторитетом, в тюрьмах сидел, банды на себе таскал, а я что? А я в его глазах говно на палке. Следовательно, он может сделать со мной всё, что захочет, и тут уже я не уверена, смогу ли дать отпор.
Казалось бы, беда миновала, когда я спокойно прошла мимо него, сердце унялось, как вдруг за спиной:
—Стоять! — Его голосом. Внутри всё обдало холодом. Сердце снова стало стучать, будто бы птица в маленькой клетке. Разум ненадолго затуманил страх, я пошатнулась, но быстро пришла в себя.
—Я не собака. — Крикнула я в ответ, не оборачиваясь.
Хруст снега, быстрые шаги. Меня схватили за плечо и развернули так, что я выронила одеяла. Передо мной он, держащий меня за плечи. Показалось, давление в момент ухнуло вниз. Перед глазами появилась белая пелена, но быстро ушла, вновь открывая взору его лицо. Какой-то животный ужас, такой, что парализовало тело. Никогда не испытывала такого. Я вновь попыталась прийти в себя, но уже не вышло. Его хищный оскал не предвещал ничего хорошего. Почему я так реагирую?!
—Поднимешь? — Он кивнул на серые одеяла на снегу.
—Это я из-за тебя уронила, ты и поднимай. — Ответила я твёрдо, что удивило даже меня саму. Неужели адреналин дал своё?
—А ты чё, сявка, указывать мне будешь? — Спросил он. «Свита» сзади него асмеялась. —Цыц. — Приказал им Вова.
—Ты кого сявкой назвал?! — Я дернулась вперёд, чтобы ударить, но тут же получила кулаком в живот.
Звон в ушах, в глазах потемнело. Боль пронзила всю переднюю часть тела и все органы сразу, особенно матку, будто в меня вонзили кинжал по самую рукоять. Было настолько больно, что даже согнуться вдвое, как обычно делают люди, не вышло. Удалось только прохрипеть что-то похожее на «помоги» и упасть сверху на одеяла. Дышать стало невозможно, и я начала задыхаться. Перед глазами показались убегающие силуэты, а я, коротко простонав, перевернулась на бок и свернулась калачиком, пытаясь задышать сквозь боль. Никогда не доводилось чувствовать себя такой беспомощной и уязвимой, даже на воле после удара в живот я могла встать и ответить, но тут почему-то нет. Видимо, он не рассчитал силы.
***
Проснулась я на койке в лазарете, что поняла не сразу. В ушах что-то стучало, мешаясь со звоном, было похоже, будто бы на мою голову надели большой котел и со всех сторон стучали по нему молотками. Надо мной стоял доктор, писал что-то на листок в коричневой планшетке.
—Очнулась? — Спросил он, посмотрев на меня.
Я коротко кивнула, хотя понятно, что вопрос риторический.
Затем медик наклонился к прикроватной тумбочке, положил на неё планшетку и взял маленькую, непонятную баночку. Открыл крышечку и подставил мне под нос.
—Что? — Приподняв бровь, спросила я.
—Вдыхай.
Я сделала вдох, в глазах мигом появились слезы, а во рту стало так кисло, будто-бы я лижу батарейку или пью лимонный сок. Нашатырный спирт. Заставив себя сделать ещё несколько вдохов, я увидела, как он убрал пузырёк, и, переведя дух, спросила:
—А я...
—В обморок грохнулась. Всё, шуруй отсюда, стрельбы через полчаса. — Сказал тот равнодушно и строго, после чего, забрав планшетку, ушёл.
Я хмыкнула, подтерев слёзы. Да, быстро же тут, однако, помощь оказывают. Полежав ещё несколько минут на койке я медленно встала и покинула лазарет, а потом уже и санчасть. Голова немного побаливала, походка, мягко говоря, не очень, но состояние в общем было хорошим. Когда я вышла, то чуть не шлёпнулась снова. Студер. Меня накрыла волна ярости, я, в этот момент, будто забыла как бояться, как волноваться и что такое страх в общем. Начался самый настоящий словесный понос.
—Пошёл нахуй, грязный пидор, сука, сволочь, дрянь, урод! Гнойный прыщ! Заноса в жопе! Кирпич бесформенный! Уебан! Дылда, потолок башкой чешилда! Пизда сморщенная! Собака сутулая! Баран! Ну, давай! Давай, въеби, хуйло вонючее! Да я тебя закопаю! Тебя не найдут тут никогда в жизни! Глист ты! Дрянь! Палочка кишечная! Вошь помойная! — Я накинулась сразу же, не желая сдерживать себя ни сколько в отношении него, не заботясь о его эмоциях и чувствах. Гнев, кажется, затмил сознание, и на секунду стало страшно из-за самой себя.
—Извини. — Коротко произнёс он, прервав меня. И только сейчас я заметила, что физиономия у него, скажем так, помята. Бровь разбита и кровит, губы аналогично, причем обе, нос будто чуть сдвинут в сторону. Зрелище не очень, да и к тому-же на одежде в некоторых местах кровь и грязь.
—Соси хуёк хоть вдоль, хоть поперёк! — И, плюнув ему под ноги я ушла, слыша, как он идет за мной, но вскоре шаги я его слышать перестала, видимо, ушёл к своему отряду. Злость медленно отлегла и сменилась облегчением, я даже и думать не думала о том, кто там его избил, не особо меня это интересовало в тот момент. Чувства были выше разума.
***
Стрельбы. Руки крепко сжимают автомат, смотрю только в прицел, целюсь в верхнюю часть мишени. Голова пуста, в мыслях только цель. Короткая очередь в шесть хлопков.
—Не цельтесь в голову, засранцы, всё равно промажете. Стреляйте в жопу, ноги. — Произнёс инструктор сверху после чьих-то выстрелов.
Я отвлеклась и подняла взгляд на него. Принц, которому и было это адресовано, снова отдал очередь, и тоже в голову. Я коротко посмеялась, но улыбка с лица быстро сошла, когда я, обернувшись на Валю с Котом, сидящих на сене и поедающих яблоко, почему-то одно на двоих, увидела что у Тяпкина разбиты костяшки в кровь. Пазл в голове сложился моментом, и брови сами поползли вверх... Он..?