Night Shift [h.s] russian translation

Гарри

Лана постепенно возвращалась к своему обычному состоянию. Я так пристально наблюдал за ней последние пару дней, и мне было всё равно, насколько это может показаться странным, она не выходила у меня из головы ни на секунду, она была в моих снах, она была буквально повсюду.
Я просто не мог выбросить её из головы с того момента, как встретил её, и до сегодняшнего дня. Она по-прежнему занимала все мои мысли. Но я совсем недавно внимательно следил за ней, я беспокоился о ней и чувствовал, что самое меньшее, что я могу сделать, — это просто присматривать за ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке.

За последние несколько дней она стала больше похожа на себя прежнюю. Я замечал каждую мелочь: она снова начала заплетать волосы в косы перед сменой, стала больше краситься, выглядеть более презентабельно и вести себя чуть веселее с другими сотрудниками. Что-то изменилось, я не понимал, что именно, но что-то в ней было не так.

Должно быть, это была просто простуда или вирус, может, у неё всё-таки были месячные. Вероятно, не стоило беспокоиться, главное, что она, кажется, пошла на поправку, просто чего-то не хватало.

Лана избегала меня. В этом не было никаких сомнений. Она полностью избегала меня и, вероятно, стала бы это отрицать, но нельзя было отрицать, что она избегала меня как чумы.

Вчера, на четвёртый день после того, как она наотрез отказалась даже просто поговорить со мной, я убедил себя, что она меня ненавидит. Другого варианта, который я мог бы придумать, чтобы во всём этом был смысл, я не видел. Я не понимал, что так внезапно изменилось между нами и почему ей не терпелось уйти от меня каждый раз, когда я останавливался, чтобы спросить, как у неё дела, или даже просто улыбнуться ей. Каждый раз она неловко забивалась в кабинку или убегала куда-то. За последние три дня я даже не поговорил с ней по-человечески. Каждый раз, когда я пытался, меня сразу же перебивали.

Она невероятно усложняла всё это. Я пытался двигаться вперёд, но она не сдвинулась ни на дюйм.
Ни на дюйм. Я даже не мог спросить, как прошёл её день, без её неловкого заикания и отчаянного желания уйти от меня. Любой бы подумал, что я плохой парень. Я не думаю, что это так. Я ломал голову, пытаясь придумать, чем я мог её расстроить, что я мог сказать такого, что могло её обидеть, но каждый раз, когда я долго и упорно размышлял об этом, я ничего не мог придумать. Я был в тупике.

После каждой смены я оставался в таком же замешательстве, как и всегда. Мне было трудно даже уснуть, когда я постоянно думал об этом. Я не мог понять, что пошло не так, что Лана даже не могла со мной разговаривать.

В какой-то момент я попытался подкараулить Рози после того, как увидел, как они разговаривают в коридоре. Я знал, что не должен был этого делать, но я видел, как они смеялись, и поэтому, как только Лана вернулась к работе, я практически подбежал к Рози и стал умолять её рассказать мне, что происходит с Ланой и почему она игнорирует меня. Она справедливо отчитала меня за то, что я прокрался за ее спиной, пытаясь выяснить, что не так. Рози не сдвинулась с места, что не стало для меня большим сюрпризом. Она даже не намекнула мне, что могло происходить с Ланой. Она просто сказала, что расскажет мне сама, когда придёт время, и что я не должен её торопить.

Я знал, что должен относиться к этому с уважением, что бы это ни было, и не мне было совать нос в чужие дела и искать ответы. Я просто ничего не мог с собой поделать. Я был в неведении и хотел хотя бы знать, что не сделал ничего плохого, это начинало сжирать меня изнутри.

Я знал, что-то должно измениться, и мне нужно было поговорить с ней, пока я совсем не сошёл с ума. Такой человек, как я, не мог долго это выносить, каждый день я чувствовал себя так, будто тону. Я пытался понять, что мне следует ей сказать, и пытался подобрать слова всю смену. Каждый раз, когда она приближалась ко мне, я открывал рот, но не мог произнести ни слова, и она всё равно быстро убегала. Это было бесполезно. Я чувствовал себя так, будто зашёл в тупик и даже не знал, куда идти дальше. Если честно, это сводило меня с ума.

Я видел, как она идёт ко мне с планшетом в руке, опустив глаза на сложенные бумаги, и идёт с такой уверенностью, словно у неё была миссия. Мне это в ней нравилось, она всегда была так предана работе, всегда выкладывалась по полной, была готова ко всему и могла справиться с любым испытанием. Она всегда стремилась найти корень проблемы и помочь людям почувствовать себя немного комфортнее, пока они были с нами. Она немного напоминала мне меня саму. Я всегда хотел делать больше, всегда хотел помогать везде, где мог. Хотя я думаю, что любой согласится с тем, что она вероятно справлялась лучше, чем я.
У нее были такие безупречные манеры вести себя у постели больного, что многие пациенты даже хвалили ее за доброту и заботу. Я слышал, как много людей называли ее прекрасной медсестрой, и мне отчаянно хотелось спеть ей дифирамбы и сказать, на скольких людей она оказывает влияние, я хотел увидеть, как засияет ее лицо, когда я скажу ей, что она серьезно улучшает жизнь всех присутствующих здесь примерно в миллион раз, просто потому, что она удостаивает их своим присутствием. Это было так естественно, что ей даже не пришлось пытаться.

-Лана, — я произношу её имя, привлекая ее внимание, прежде чем она проносится мимо меня, и я, скорее всего, не смогу догнать её до конца смены. Нам нужно было разобраться в наших проблемах и понять, что, чёрт возьми, происходит.

- Гарри, привет. - Она замедляет шаг, когда поднимает голову и видит, что я стою всего в нескольких метрах перед ней. Она подходит ко мне мучительно медленно, но на этот раз не бежит.
Она не игнорирует меня, не убегает в другую сторону. Она нерешительна и медлительна, но стоит передо мной, выглядя такой же встревоженной, как всегда.

-Я, э-э-э..- обычно я теряюсь, когда стою прямо перед ней. Я целыми днями не спал, пытаясь придумать, что сказать, и всё равно понятия не имел, как подойти к этой ситуации.

Я просто предполагал, что мы с тобой будем близки. Это было глупое предположение, особенно учитывая всё остальное. Но мы становились всё ближе и ближе, мы смеялись во время смен, работали вместе и понимали друг друга. Между нами всегда был диалог. Пока не появилась преграда, и внезапно всё прекратилось.
Я просто не понимал почему.

-Мы можем встретиться? Может, после работы?- она произносит эти слова почти шёпотом, так тихо, что если бы я не был так сосредоточен на ней, то совсем не услышал бы её.

— Что? — я прищуриваюсь, пытаясь понять, действительно ли я только что услышал, как она это сказала, или у меня галлюцинации. Я точно знаю, что она не просто игнорировала меня последние неделю или две, а теперь стоит прямо передо мной и спрашивает, можем ли мы встретиться позже. И я не собираюсь выставлять себя дураком, прося Лану ущипнуть меня, чтобы проверить, реален ли этот момент или я просто сплю. Я не совсем понимал, что происходит и почему мы вдруг снова заговорили и договорились о встрече. Я был в полном замешательстве.

-Мы можем встретиться позже? Я могу прийти к тебе или куда-нибудь ещё, это не займёт много времени, я просто... Мне просто очень нужно с тобой поговорить.— шепчет она мне, как будто это сверхсекретная информация, которую никто не должен услышать.

Я знал, что она очень осторожничала и всегда была параноиком, боялась, что кто-нибудь её поймает, хотя на самом деле никому до этого не было дела. Мы не предавали друг друга и не изменяли своим партнёрам. Мы едва ли нарушали закон, но Лана всегда выводила это на новый уровень. Она также очень переживала, что кто-нибудь узнает и укажет на нас пальцем, поэтому мы всегда были осторожны. Но на этот раз она говорила так тихо, что я с
трудом разбирал слова.

-Поговорить со мной? О чём?-Я знал, что должен был просто кивнуть и сказать, что всё в порядке. Должен был просто согласиться встретиться с ней позже и продолжить свой день, но я не мог справиться с волнением, которое выплескивалось через край. Я не мог его сдержать.

— Это... это ничего не значит, но мне нужно с тобой поговорить, так что в десять нормально? Я могу прийти в десять? Или, если ты занят, мы можем поговорить в другой день, — она пожимает плечами.

-Нет, десять - это нормально, десять меня устраивает, — сразу же соглашаюсь я, забыв о своих планах поспать. Я был измотан, особенно после всех этих долгих смен без выходных, и, что уж совсем выбило меня из колеи, я плохо спал, не мог уснуть, когдаЛана постоянно была у меня на уме.

-Хорошо, круто, - она кивает головой и делает вдох, вероятно, пытаясь подавить страх, который пожирал её изнутри. Я мог только представить, сколько смелости ей потребовалось, чтобы наконец-то нарушить молчание и заговорить. Должно быть, это уже давно не давало ей покоя.

Она хотела о чём-то поговорить, она была серьёзной и тихой. Я с самого начала знал, что это не просто простуда. Я пытался убедить себя в обратном, но в глубине души понимал, что это не вирус. Она не болела, она просто была.. не в себе.

- Ты... ты в порядке? - неловко спрашиваю я её, чувствуя, что между нами стало холоднее, чем когда-либо. Я не знал, как это исправить, не знал, как это наладить. Я не знал, как сделать так, чтобы нам обоим стало лучше.

Вероятно, я мог бы придумать вопросы получше, чем "ты в порядке?" Это было довольно паршиво с моей стороны.
Она вяло кивает мне и едва заметно улыбается. Если бы я не присмотрелся, то легко бы это пропустил.

-Там, э-э, там пациент, которого я только что осмотрела, не хочешь ли ты... не хочешь ли ты мне помочь?- предлагает она, и мне приходится сдерживаться, чтобы не споткнуться. Сначала она просила о встрече вне работы, а теперь просит помочь с пациентом. Должно быть, это какая-то дурацкая шутка.

— Что у тебя есть? — спрашиваю я её, засовывая руки в карманы и замечая всё, что могу, пока она со мной вежлива. Видит Бог, пройдёт всего несколько часов, и она снова откажется со мной разговаривать.

-Восемнадцатилетняя девушка внезапно почувствовала сильную боль внизу живота. Она буквально согнулась пополам и плачет от боли, я бы заподозрила аппендицит, но я не уверена, симптомов не хватает, — она снова смотрит в свои записи, и я не могу не заметить каракули по краям бумаги, больше всего мне бросается в глаза облако, остальное - просто случайные закорючки. Это вызывает у меня чувство радости, которого я давно не испытывал.

-Нам понадобится ультразвук и кровь. Я пойду навестить ее сейчас. Судя по звукам, ей, вероятно, понадобится морфий. В какой палате она?-Я почти сразу же переключаюсь в режим врача, как только она начинает говорить, все остальное остается позади, когда жизнь пациента оказывается в моих руках.

-Я поместила её в третью палату, собиралась поставить капельницу и взять кровь на анализ, но сначала нужно было получить разрешение, — говорит она мне, направляя к многочисленным палатам с голубыми занавесками, в которых находились самые разные люди из всех слоёв общества.

Лана также была инициативной, во многом как и я. Она всегда пыталась сделать больше, всегда пыталась разобраться в сути вещей намного быстрее, чем кто-либо другой. Она принимала каждый случай так близко к сердцу и относилась ко всем им, как будто они были ее лучшими друзьями, и поэтому она проявляла самую лучшую заботу к каждому человеку, с которым ее пути пересекались. Для меня всегда было такой честью делить с ней работу.

— Как её зовут? — останавливаюсь я, чтобы спросить её перед тем, как мы войдём в кабинку. Я все ещё шел вслепую, но мне нужно было хотя бы знать её имя.

-Тая, — говорит она мне, в последний раз показывая свои записи, и тогда я замечаю ещё один маленький цветочек, нарисованный рядом с её именем. Мне было трудно понять, то ли Лана просто проявила творческий подход, то ли кто-то испортил записи.

-Тая, привет!-Я сообщаю о своем присутствии девушке, беспомощно лежащей на кровати, а также тому, кто, как я предполагаю, была ее матерью. Лана стоит прямо за мной со своим планшетом в руке.

-Я доктор Гарри Стайлс, я буду наблюдать за вами, пока вы будете у нас, и постараюсь разобраться в том, что происходит, хорошо? Итак, с чего всё началось?— я представляюсь, прежде чем надеть перчатки и приступить к осмотру.

-У неё была боль в спине, а потом она вдруг согнулась от боли, и у неё заболел живот, — говорит за неё мать, и обычно в такой ситуации я прошу пациента рассказать о своих ощущениях, чтобы я действительно знал, что он чувствует, а не слышал это от кого-то другого, но в данном случае я легко мог понять, что Тая испытывала сильную боль, возможно, даже слишком сильную, чтобы говорить, и всё, что я мог бы от неё услышать, было бы наполнено стонами и мучительными вздохами.
-Ничего, если я посмотрю?-Я сначала спрашиваю у нее, прежде чем мои руки дотрагиваются до нее. -Мне просто нужно приподнять твой топ и немного пощупать твой живот, - я говорю ей, что именно я собирался сделать, чтобы подготовить ее к боли, которую она вот-вот почувствует.

Это была не самая приятная часть работы, когда приходилось заставлять людей терпеть ещё немного боли, чтобы докопаться до сути.

Она слегка кивает мне, давая зеленый свет немного приподнять верх ее жилета, чтобы у меня было больше доступа к ее животу. Первое, что я искал, были какие-либо синяки или признаки гематом. Не было ничего видимого невооруженным глазом, ничего, что сразу вызывало бы тревогу. Казалось, не было никакой опухоли или чего-то в этом роде, что всегда было хорошим признаком, но это еще больше подтверждало наличие аппендицита.

Я слегка надавливаю на её правый бок и внимательно наблюдаю за её реакцией. Она крепко зажмуривает глаза, и я сразу понимаю, что ей больно. Мне даже не нужно было задавать ей вопросы. Её лицо всё сказало. Я убираю руки с её кожи и перехожу к левому боку, где снова надавливаю, а её лицо всё ещё искажается от боли.

-Так же больно?- спрашиваю я её, не зная, болит ли у неё всё тело или больше всего правый бок.

-Болит справа, даже когда нажимаешь слева, болит справа-говорит она мне со слезами на глазах, и я уже практически записываю её на операцию, пока мы разговариваем. Мне всё равно нужно сдать анализы и сделать УЗИ, чтобы убедиться, прежде чем я начну организовывать что-то ещё.

-Хорошо, мы возьмём у вас кровь на анализ и дадим вам немного морфина от боли. Я попрошу сделать УЗИ, и, надеюсь, оно будет готово в ближайшие полчаса. Я также возьму у вас анализ мочи, но сначала мы дадим вам обезболивающее и возьмём кровь на анализ. - Я рассказываю ей план, поглядывая на Лану, чтобы она тоже знала, что происходит.

-Как ты думаешь, что это может быть? — беспокоится за неё мама. - Думаешь, это может быть аппендицит?

-Это то, к чему я склоняюсь на данный момент, но я возьму кровь на анализ и сделаю сканирование, и мы разберёмся, что к чему. Я просто советую не есть, пока мы не узнаем, что происходит, просто потому, что если нам придётся оперировать, то вам нужно быть на голодным желудок- сообщаю я им обоим, и они оба кивают мне в ответ, пока Лана ставит капельницу и вводит ей морфин. Я едва заметил, как она выскользнула из комнаты, чтобы забрать оборудование.

— О, и просто чтобы мы были в курсе, ты ведь не можешь быть беременна, да? — я уточняю у неё перед тем, как выйти из палаты и попросить сделать УЗИ.
Наверное, это должен был быть один из первых вопросов, которые я ей задал.

-Нет.— она качает головой, давая мне твёрдый ответ.

— Я, э-э-э, прошу прощения, — Лана быстро снимает перчатки и бросает их в мусорную корзину в углу комнаты, опустив взгляд и ни с кем не встречаясь глазами.

Все взгляды устремлены на неё, когда она быстро уходит, и я хотел бы сказать, что раньше я такого не видел, но для Ланы это было обычным делом. Она просто убегает. Что-то её расстраивает, и она просто бежит со всех ног. Я знал её всего несколько недель, но уже заметил, что она часто так себя ведёт.

Когда она выходит из комнаты, воздух становится другим, и я теряю дар речи. Я не знаю, что сказать или сделать, как будто мои ноги приросли к полу. Я не ожидал этого от неё, особенно с таким пациентом. Это было одно из самых распространённых явлений, с которыми мы сталкивались в приёмном покое. Я сбился со счёта, сколько случаев аппендицита Лана приняла за время своей работы здесь, и с каждым из них она справлялась, работала профессионально и слаженно, так что же было особенного в этом случае?

Всё произошло так быстро, что у меня слегка закружилась голова от её стремительного ухода. Только что она была здесь, а в следующий миг её уже не было. Вот так просто.
-Я... я пойду и попрошу сделать УЗИ, и они скоро придут к вам. Просто нажмите кнопку вызова, если что-то случится или вы почувствуете головокружение или тошноту, одна из медсестер придёт и принесёт вам лекарство от тошноты. - Я натянуто улыбаюсь им обоим, в то время как мой мозг работает, пытаясь понять, что, чёрт возьми, происходит с Ланой.

Я задаюсь вопросом, стоит ли ей вообще работать в данный момент. Я думаю, что у неё просто слишком много всего в голове.

Она была придавлена тяжестью мира, и я думаю, что ей просто нужно было несколько дней, чтобы расслабиться и снять стресс, ей нужно было время, чтобы побыть самой собой и разобраться в том, что у неё на уме. Ей не нужна была работа, которая добавляла бы к её растущему списку стрессов.

Я тоже быстро ухожу после того, как они обе благодарят меня и я снимаю перчатки. Мне нужно было осмотреть других пациентов, позаботиться о других людях, но сейчас я мог думать только о Лане. Было много других врачей и медсестёр, которые могли выполнять нашу работу, пациенты не должны были оставаться без помощи. Но я знал, что только я смогу быть рядом с Ланой. Я прекрасно понимаю, что Рози и, вполне возможно, Найл тоже бросили бы всё ради неё, но если бы они не знали, что возникла проблема, то не стали бы за ней гоняться. Если бы они не видели, как она выбежала из комнаты, то не поняли бы, что ей нужна помощь.

Я не мог просто оставить её. Я не мог просто пожать плечами и предположить, что с ней всё в порядке и что ей нужно пять минут побыть одной, прежде чем она сможет вернуться к работе. Я не мог оставить её на произвол судьбы и продолжить свой день. Я знал, что не смогу сосредоточиться ни на чём другом, пока не узнаю, что с ней всё в порядке.

Моим первым звонком была раздевалка, я находил ее там слишком часто, когда для нее все становилось невыносимым. Я знал, что ее первый звонок часто был ее малышке, она всегда должна была проведать Хармони, это было похоже на ее чувство безопасности.
Лане нужно было убедиться, что с ней все в порядке, прежде чем она сможет сосредоточиться на себе и понять, в порядке она или нет.

Я практически побежал в раздевалку в надежде найти её, но, когда я просунул голову в дверь, стало ясно, что её нигде нет. Это означало, что единственным вариантом был туалет. Она могла выйти на улицу подышать свежим воздухом, но я сильно в этом сомневался. Особенно в одной лишь медицинской одежде. Было слишком холодно для таких прогулок.

-Лана?-Я стучу в закрытую дверь туалета, моля бога, чтобы она действительно была там и я больше никому не помешал. -Лана, ты там?-Я спрашиваю снова, хотя и не слишком громко, недостаточно громко, чтобы привлечь внимание кого-либо еще. Лана уже была параноиком, что кто-нибудь узнает, ей не нужно было, чтобы я стучал в дверь туалета и выкрикивал ее имя, привлекая всеобщее внимание.

Я жду несколько секунд, несколько мучительных секунд тишины, пока жду хоть какого-то ответа. Я слышу только биение своего сердца, пока жду, что она мне ответит. Мне кажется, что в какой-то момент моё сердце остановится. Не думаю, что когда-либо в жизни я испытывал такое волнение, для меня это был целый новый мир.

Я уже собирался развернуться и убедить себя, что она вышла на улицу или что-то в этом роде, но прошло уже по меньшей мере тридцать секунд, а я так и не получил никакого ответа. Я уже хотел выругаться про себя, но щелкнул замок и я застыл на месте.

Либо она впустила меня, либо кто-то просто вышел из туалета, и я очень надеялся, что это не последнее. Я подождал ещё несколько секунд, чтобы посмотреть, не выйдет ли кто-нибудь и не поймает ли меня с поличным, но ничего не произошло. И тогда я решил, что пора проскользнуть в комнату и закрыть за собой дверь. Я не удивился, увидев Лану, расхаживающую вокруг унитаза с накрашенными губами и явным напряжением на лице. Она выглядела так, будто была в полном смятении, что-то не давало ей покоя. Это разрывало её на части, я видела это по блеску в её глазах. Она была готова взорваться.

-Лана, детка, что случилось? Что такое? Это из-за того пациента? Что-то произошло?-Я тут же засыпал её вопросами, в которых она определённо не нуждалась прямо сейчас. Ей не нужно было, чтобы я заваливал её миллионом вопросов о том, всё ли с ней в порядке.Любому, кто не был дураком, было очевидно, что она явно была не в порядке.

-Мне нужно кое-что тебе сказать, и... и я собиралась сказать тебе позже... но... но мне нужно сказать тебе сейчас, потому что это съедает меня изнутри, и я не знаю, как тебе сказать... я думала об этом по меньшей мере три дня, и я не знаю, как это объяснить или что сказать. Ты, наверное, разозлишься, но мне нужно быть с тобой честной, потому что ты этого заслуживаешь, и...

-Блонди, эй— я прервал её панический крик о помощи, который был просто непрекращающейся болтовней её взбалмошного разума. Мне страшно подумать, каково было бы провести день в её голове. Я не могу этого представить. Должно быть, это пытка каждую секунду.

У неё было много забот, этого нельзя было отрицать. Она явно испытывала тревогу, которая сдерживала её, но я понимал, что во многом это было связано с Хармони. Она беспокоилась не столько о своей жизни, сколько о дочери. Все её тревоги были связаны с ней и её желанием уберечь её. Как будто она постоянно боялась, что с ней что-то случится, боялась, что она недостаточно хорошая мать, боялась чего-то, и я просто не мог понять, чего именно.

- Эй, ты в порядке. - Я стою прямо перед ней и ничего не могу поделать, когда мои руки тянутся к ее щекам, чтобы удержать ее лицо, прежде чем она окончательно разразится рыданиями. Я хотел сделать все, что в моих силах, чтобы этого не случилось. -Все хорошо, Блондиночка, все хорошо, - я постоянно уверяю ее, что все было просто прекрасно, когда мое собственное сердце так быстро билось в груди.

Я провожу большим пальцем по её щекам, таким холодным на ощупь, и от этого простого движения она поднимает на меня взгляд вместо того, чтобы прожигать взглядом линолеум на полу. Она чего-то боялась, но я не мог понять, чего именно.

Я нежно шепотом успокаиваю её и слегка поглаживаю большим пальцем по щеке, и её прерывистое дыхание вскоре превращается в медленные выдохи, но даже тогда они всё ещё более прерывистые, чем когда-либо. -Глубоко дыши, вот так, - говорю я ей, пока её тело сдаётся. Это определённо была не Лана, которую я знал, не та женщина, на которую я случайно наткнулся на свадьбе Коннера. Я думаю, что, вероятно, вызвал у неё сильное беспокойство, я, вероятно, всё это спровоцировал, я спал с ней не один раз, и это наверняка выбило её из колеи. Я всегда буду чувствовать себя виноватым.

-Мне нужно... мне нужно тебе кое-что сказат», - на этот раз она произносит слова медленнее, чтобы они не вылетали так быстро.
На этот раз они звучат достаточно медленно, чтобы я мог их понять, не заработав головную боль.

Эти слова «мне нужно тебе кое-что сказать» вместе с «нам нужно поговорить» вызывают у меня столько ненужного беспокойства.
Это что-то будоражит во мне, и на мгновение или два я клянусь, что меня сейчас стошнит.

У меня внутри всё сжимается, и кажется, что игра окончена.
Кажется, что история закончилась. Кажется, что мы подошли к концу пути.

Я не знаю, о чём Лана могла так срочно со мной поговорить, что она чуть не расплакалась и дрожала от моих прикосновений. Я не знаю, что её беспокоило, не знаю, что она от меня скрывала, но я не думал, что всё настолько серьёзно.

Я знал, что что-то происходит. Это было очевидно для всех. Она была сама не своя, от неё не исходило то сияние, которое обычно было. Она просто не была моей Блонди. Она не была такой же жизнерадостной, как обычно, она не так часто улыбалась. Я знал, что в её жизни что-то происходит, но не знал, что всё настолько серьёзно. Я не знал, что от одной мысли об этом у неё подкашивались ноги.

Нельзя отрицать, что я был напуган, даже в ужасе от того, что она собиралась сказать. Я даже не мог представить, что она может сказать, я был в полном неведении, я был в полной растерянности.

Всё, что я мог делать, - это стоять перед ней с обеспокоенным взглядом и колотящимся сердцем, ожидая, что что-то произойдёт.

-Ты можешь рассказать мне всё, - уверяю я её, что я здесь ради неё. Я хотел, чтобы она доверилась мне, хотел, чтобы она нашла во мне утешение. Я хотел сохранить ту близость, которая была между нами когда-то, хотел, чтобы она знала, что я здесь, что она может рассказать мне всё, и я выслушаю её. Я хотел помочь ей.
-Я, э-э, даже не знаю, как это сказать..- она замолкает, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы это имело смысл. От её нерешительности моя кровь начинает циркулировать в тысячу раз быстрее. Наши сердца бешено колотятся, я чувствую её пульс на шее, прямо там, где лежит мой мизинец.

Я даже не был уверен, какой совет дать Лане, чтобы облегчить задачу.

-Ну... я думаю... боже, мне нужно было спросить у Рози, что сказать, - она запинается и растерянно качает головой. Я сочувствовал ей, правда. Что бы это ни было, это не могло быть легко, и она заставляла меня нервничать, просто стоя передо мной и дрожа всем телом. Я даже не понимал, что у неё на уме.

-Всё в порядке, не торопись. Я здесь, я никуда не уйду. - Всё, что я могу делать, — это снова и снова успокаивать её, всё, что я могу делать, - это быть рядом с ней и ждать, пока она не будет готова. Я никогда раньше этого не делал, я не знал, что нужно говорить, я не знал, не зайду ли я случайно слишком далеко и не отпугну ли её.

-Мне нужно кое-что тебе сказать, и мне нужно, чтобы ты просто дал мне высказаться, прежде чем я убежу себя, что это плохая идея. Пожалуйста, пообещай мне, Гарри, что ты не будешь психовать... пожалуйста, пообещай мне?-Её лицо выражает крайнюю степень напряжения, пока она говорит, она умоляет меня просто выслушать её и дать ей передохнуть, она умоляет меня сохранять спокойствие, насколько это возможно.

Я не могу ничего обещать, я не могу гарантировать, как я отреагирую. Всё зависит от того, что она скажет. Я ничего не могу обещать, но для неё я могу сделать исключение. Для неё я могу попытаться сдерживаться, насколько это возможно, для неё я сделаю всё возможное, чтобы просто стоять здесь и быть рядом.

Потому что ради неё я готов на всё. Я знал, что уже по уши в неё влюблён, знал, что уже облажался, но ничего не мог с этим поделать. Это просто случилось, я не мог с этим бороться.

-Я обещаю, Лана... Я не буду психовать, всё в порядке.-В моей голове не было никаких мыслей, кроме чистой паники. Я даже представить себе не мог, что она может начать говорить. Я понятия не имел, к чему всё это приведет. Я слепо шарил в темноте, пытаясь понять, какое место во всём этом занимаю я.

-Нет простого способа сказать это...- она снова замолкает, всё ещё не в состоянии собраться с мыслями, разрываясь между желанием подобрать правильные слова. -Я, э-э-э, ну, нет...- она делает ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться.

-Я думала, что беременна, - наконец выпаливает она, но затем её глаза закрываются, как будто она ожидает чего-то ужасного.

В течение целых тридцати секунд в моём мозгу ничего не происходит. Просто тишина, пока я не возвращаюсь к жизни, и внезапно в моих ушах снова раздаётся шум окружающего мира.

-Скажи что-нибудь, — она подталкивает меня к тому, чтобы я что-нибудь сказал. Её глаза приоткрываются, и она внимательно смотрит на меня. Но я сам на себя не похож. Я чувствую себя так, будто меня только что бросили в воду и ждут, что я поплыву.

— Что... что ты только что сказала? — спрашиваю я её таким тихим голосом, что если бы не было других звуков, она бы меня не услышала.

Я услышал её. Я услышал её в первый раз. Я понял, что она сказала.

Мои уши уловили слова, которые слетели с её губ. Но я почти не поверил в это. Слова дошли до моих ушей, но, казалось, ещё не дошли до моего мозга. Или, возможно, мой мозг просто пытался это блокировать. Я не хотел слышать то, что она говорила, и притворялся, что всё это - какой-то странный сон. Я не мог собрать всё воедино. Я не мог понять смысл.

Что, черт возьми, происходит прямо сейчас?

— Я, э-э-э, думала, что беременна, — она шепчет последнее слово, как будто это грех, как будто оно кислым привкусом остаётся у неё на языке.

Я задерживаю дыхание, когда мир перестаёт вращаться. Мои ноги крепко стоят на полу, а время тянется так медленно, но кровь бурлит в моём теле в отчаянной попытке сохранить мне жизнь.Полагаю, это сработал механизм «бей или беги». Всё, что могло сделать моё тело, — это бороться за выживание в этот момент, который казался концом света.

Это было странно, на самом деле, как одно мгновение могло вызвать такие чувства, как одно короткое предложение могло полностью лишить меня дара речи.
Я был в замешательстве. У меня были вопросы, на которые я боялся отвечать, вопросы, на которые, возможно, я даже не хотел знать ответы.

-Ты... ты думала....— я даже не могу произнести полноценное предложение.
Внезапно я понял, почему она была такой отстранённой в последнее время, почему она никого не подпускала к себе, почему она выглядела не совсем здоровой, а её сияние исчезло. Теперь всё стало ясно. Я знал, что дело не просто в простуде, я знал, что происходит что-то гораздо более серьёзное. Я знал, что всему этому есть причина.

-Я не такая. Я думала, что такая, но я, э-э-э... Я не такая, - объясняет она мне, но это всё равно не отвечает на мои
вопросы и не развеивает мои сомнения.

-Ладно-ладно... э-э-э... ты... ты хотела забеременеть? - осторожно спрашиваю я, совершенно не зная, что нужно сказать. Я никогда раньше этого не делал, никогда раньше не оказывался в подобной ситуации. Всё это было для меня в новинку.

-Что?! Нет! Конечно, я не хотела беременеть! Ты с ума сошел?! - она отпускает себя, широко раскрыв глаза.
Может быть, я просто неправильно всё понял. Может быть, я просто не следил за ходом мысли, но мне было невероятно трудно это понять.

Она расстроена, она очень расстроена, я это прекрасно вижу, она полна тревоги и страха, она сама в замешательстве. И всё же она не хотела быть беременной. Поэтому мне было трудно понять связь между этим. Разве она не должна радоваться, что не беременна?
Или, может быть, я просто не понимал всей этой ситуации.

— Но... но тебе грустно? — Она прищурилась, глядя на меня, и мой мозг, казалось, работал в замедленном режиме. В свою защиту скажу, что была середина ночи, и я уже проработал добрых восемь часов, я и так чувствовал себя полусонным, у меня не было сил пытаться собрать всё воедино, как в каком-нибудь криминальном расследовании.

-Да, мне чертовски грустно, Гарри! Господи, ты вообще слушаешь, что я говорю?— раздражённо спрашивает она, и всё, на что я обращаю внимание, — это слезинка, скатившаяся по её щеке из-за разочарования, направленного на меня.

-Ты думала, что беременна, а оказалось, что нет, и теперь тебе грустно?- говорю я ей то, что уже понял, и хотя это должно было прозвучать как утверждение, это был скорее вопрос. Я пытался понять, как связаны её слова и эмоции, потому что, конечно, если она не хотела быть беременной, то должна была радоваться?

Почему она плакала, если не хотела положительного результата?
Если только это не были слёзы счастья, но они не выглядели как слёзы счастья.

-Гарри!— она подчёркивает моё имя, и внезапно я чувствую себя так, будто меня выговаривают. Я уверен, что всё это настигнет меня довольно скоро, я уверен, что как только я опущу голову на подушку, этот разговор вернётся и будет преследовать меня, и я найду миллион причин ненавидеть себя и то, как глупо я себя вёл.

Мне пришлось бы прокрутить всю ситуацию в голове, и даже тогда я, скорее всего, не обратил бы на это внимания. Я не понимал, почему мой мозг просто не включился в этот нужный момент.

-Я думала, что беременна твоим чёртовым ребёнком!— она выплёвывает эти слова в гневе, и это единственное предложение, которое возвращает меня в реальность и заставляет широко распахнуть глаза. Усталость больше не сковывала мои кости.

Мир двигался слишком быстро.

Мгновение назад всё застыло, а теперь, казалось, вышло из-под контроля.

Мое тело онемело, совершенно онемело.

-Я расстроена, я в замешательстве, я злюсь, я испытываю облегчение, я злюсь на тебя за то, что ты вообще занялся со мной сексом, чтобы поставить меня в такое положение. Я в таком смятении, ты даже не представляешь. И ты каждый день спрашиваешь меня, всё ли со мной в порядке, а я не могу прямо сказать тебе, что думала, что ношу твоего чёртова ребёнка! Но я подумала, что ты заслуживаешь знать причину, по которой я была так холодна с тобой, и я пытаюсь быть честной, но ты не облегчаешь мне задачу, - она выпаливает на одном дыхании, по её щекам текут слёзы, а я могу только стоять и смотреть.
Я даже не знал, как её утешить, когда она плакала. Я просто стоял в оцепенении, в состоянии шока, наверное.

Мне не должно было потребоваться столько времени, чтобы прийти в себя. Я должен был сразу переключиться на то, что она говорила.

Она думала, что беременна. Моим ребенком. Понятно, почему она так думала. У нас уже несколько раз был незащищенный секс, и я должен быть честен, что мысль об оплодотворении даже ни разу не приходила мне в голову. Я даже не думал об этом.

Теперь понятно, почему она была так холодна со мной. Понятно, почему она не хотела разговаривать и почему она была прямолинейной и утратила своё обычное сияние и жизнерадостность. Теперь я мог видеть общую картину, но это не мешало моему мозгу работать в бешеном темпе. Это не мешало мне задавать себе миллион вопросов, которые, как я знал, Лана не оценит.

В этом есть смысл, но я всё равно в полном замешательстве.
Граница была размыта.

Она злилась на меня за то, что я занимался с ней сексом. Это всё, что я мог понять, всё остальное казалось ураганом, который пытался разрушить мою жизнь.

-Прости.— это всё, что я могу выдавить из себя, пока она стоит в шаге от меня, ожидая хоть какого-то ответа.

Я даже не был до конца уверен в том, в чём я извинялся. Я не извинялся за то, что занимался с ней сексом. Я не извинялся ни за что из этого. Но, полагаю, я извинялся за то, что втянул её в такую ситуацию. Я извинялся за то, что причинил ей столько горя и стресса, я извинялся за то, что неосознанно взвалил всё это на неё.

Было несправедливо, что ей пришлось страдать в одиночку, когда я был тем, кто всё испортил. Я просто хотел бы, чтобы она рассказала мне раньше, чтобы я мог поддержать её. Не то чтобы я мог что-то сделать, но я мог бы хотя бы выслушать её.

-Это напугало меня до чёртиков, Гарри, я так долго не могла уснуть, - признаётся она, хотя я и так мог бы заметить, что она не спит. По мешкам под её глазами было видно, что в последнее время она почти не спала. Я мог только представить, как сильно её напугала эта беременность. Должно быть, ее тело каждый день наполнялось страхом, она была ходячим зомби.

-Я знаю, я знаю, и мне жаль, мне очень жаль, что я не был осторожнее, и мне очень жаль, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя в этот момент. Я понятия не имел, — я растерянно качаю головой. Моя кожа всё ещё немеет, а в голове гудит, как будто меня сбил автобус. Я не мог осознать этот момент.

-Нет, - она качает головой, и её голос становится тише. В её глазах не было столько ярости, в животе не было такого огня. Она успокаивается и медленно моргает, усталость сковывает всё, что она делает. - Прости, что не сказала тебе раньше и скрывала это от тебя. Я не должна была так срываться. Я просто устала, но я рада, что не беременна и что теперь мы можем жить дальше. - Она устало пожимает плечами, и, насколько я могу судить, груз, который она несёт, стал в миллион раз легче. Должно быть, он так сильно давил на неё.

— Ты в порядке? Серьезно? Я знаю, что продолжаю спрашивать, но это в последний раз, обещаю, ты в порядке? - переспросил я, не зная, как понять выражение ее лица прямо сейчас, особенно когда у меня в голове все смешалось. Чтобы как следует осознать это, потребуется несколько часов, это точно. Но Лана была для меня важнее всех моих собственных чувств. Сейчас она была моим главным приоритетом.

Мне не нужно было беспокоиться о себе, я знал, что со мной всё в порядке, я знал, что справлюсь, как бы запутанно это ни было для меня. Но она, должно быть, прошла через ад и обратно.

Она делает глубокий вдох, прежде чем кивнуть. - Я в порядке. Я просто хотела сказать тебе, но я в порядке, обещаю. - она слегка улыбается, чтобы отвлечь меня.

Как будто торнадо пронёсся по этому маленькому туалету и разнёс всё вдребезги, а заодно и взметнул в воздух наши эмоции. Сначала Лана плакала, потом разозлилась и расстроилась, а теперь она едва заметно улыбается мне, и я даже не знаю, что мне делать.

-Иди сюда, Блонди, — я раскрываю объятия, чтобы она просто упала в них, она идеально вписывается в них, и мир становится таким правильным.

-Всё хорошо.- заверяю я её, инстинктивно поглаживая по спине в попытке успокоить. Я просто хотел избавить её от всех забот, хотел облегчить ей жизнь, но почему-то делал ее в десять раз тяжелее. -Я с тобой.

-Гарри, - она отрывает голову от моей груди всего на мгновение, чтобы посмотреть мне в глаза. -Нам нужно быть осторожными, это не должно повториться, я не могу снова пройти через это, - она говорит со мной так серьёзно, что я понимаю: на этот раз она не просто говорит это. Она действительно имеет это в виду. Нам нужно быть осторожнее. Мы оба оказались бы в глубокой заднице, если бы она забеременела от меня.

Мы не могли допустить, чтобы это случилось. Мы должны были держать это в секрете. Мы должны были держать это под контролем, и нам обоим нужно было быть намного осторожнее.

-Хорошо, - соглашаюсь я с ней, не в силах сказать что-то ещё или поспорить с ней. Я знал, что просто должен согласиться. Нам нужно быть осторожнее, мы не можем просто спать друг с другом и не ожидать никаких последствий. Так жизнь не устроена.

-Мы будем осторожны, — заверяю я её, зная, что сейчас ей нужно это услышать больше всего на свете. Мне нужно было, чтобы она знала, что я искренне забочусь о ней и не собираюсь нарушать это обещание ради собственного удовольствия.

Ее чувства имели для меня значение.

Я не знаю, почему они были важны для меня. Это было не мимолетно, что то подсказывало - это надолго.

Человек может только мечтать.