Night Shift [h.s] russian translation

Предупреждение о триггере: упоминание о припадках.

Гарри

Я никогда не встречал никого, похожего на Лану. Она была совершенно очаровательной, и каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, я не мог выбросить её из головы ещё две недели. Она принимала всё, что я мог ей предложить, но я не злился на неё за это. Я был благодарен за то, что она появилась в такое время.
Казалось, она была именно тем, кого моё сердце искало в тот момент.

Смены с ней, казалось, пролетали незаметно, и я не мог поверить, что уже прошёл целый месяц с тех пор, как я работаю вместе с Ланой. Говорят, что время летит незаметно, когда тебе весело. Я наслаждался каждым мгновением, проведённым с ней. Всё казалось таким естественным и правильным, всё вставало на свои места, и я не мог не признать, насколько мы были идеальны вместе.

У нас не было отношений, и я не думаю, что они когда-нибудь появятся, к моему большому разочарованию. Это было просто развлечение, по крайней мере, так это воспринимала Лана, по крайней мере, я думаю, что она так это воспринимала. Я не был уверен, что она хочет отношений, я не был уверен, что она хочет чего-то серьезного. У нее и так много забот, не знаю, оценил ли она, если я добавлю ее к списку обязанностей. Я не был уверен, что она справится со стрессом.

Всю прошлую неделю она была сама не своя, что-то её беспокоило, но она не решалась обратиться ко мне. В какой-то момент мне пришлось отвести её в сторону. Она заверила меня, что с ней всё в порядке, просто она устала после того, как ей позвонили из школы Хармони и сказали, что у неё поднялась температура и она плохо себя чувствует. Лана сказала, что ей стало лучше после того, как она приняла валидол, но из-за того, что ей пришлось забирать её из школы, она не выспалась и к тому моменту была практически на последнем издыхании.

Она выглядела измотанной, это было заметно. Она выглядела так, будто действительно через что-то прошла, и я не был уверен, то ли она просто не хотела мне что-то рассказывать, то ли действительно устала. Она была намного бледнее обычного, с ней определённо что-то происходило, но она просто отмахнулась от меня и заверила, что с ней всё в порядке, что чашка чая её не спасёт. Я не был так уверен, у меня даже возникло искушение уложить ее на кровать, чтобы принять душ, я не был уверен, что она просто устала. Конечно, она сразу же все отрицала и оттолкнула меня, как будто я зашел всего на дюйм дальше, чем следовало. Я воспринял это как знак отступить.

Но с тех пор она, кажется, поспала хотя бы несколько часов, но всё еще выглядела немного бледной и измождённой, она всё ещё не выглядела на все сто, но я не хотел её торопить. Я не требовал ответов и сделал шаг назад, как она и хотела. Не мне было расспрашивать ее о том, сколько она спит или достаточно ли хорошо себя чувствует, чтобы работать, дома у нее была дочь, и, конечно, она должна была устать. Вчера у нее тоже была тяжелая смена, она помогала принимать роды недоношенному ребенку на автостоянке, с ребенком было не хорошо, и я знал, что это занимало ее мысли гораздо больше, чем она признавалась. Это был тот тип пациентов, которые оставались с вами.

Я даже не был уверен, что она вообще ещё как-то функционирует, учитывая, что она работала по двенадцать часов каждую ночь, а потом ей нужно было возвращаться домой к своей маленькой дочке и быть матерью, помимо всех остальных обязанностей. Я не знаю, как она всё это делала без усилий. На её месте я бы утонул под тяжестью всего этого.

— Ты в порядке? - спрашиваю я её, беря бутылку с водой со стойки.

Она тоже остановилась, чтобы сделать глоток воды, и осмотрела свои свежевыкрашенные в шалфейно-зелёный цвет ногти, которые, должно быть, только что сделала для неё Хармони. Её любовь к дочери достойна восхищения. Я мало что знаю об этих двоих, но я знаю, что Лана пойдёт за Хармони на край света. Она сделает всё, чтобы та улыбнулась, я знаю.

-Я в порядке, у меня болит спина и голова, но я в порядке, - уверяет она меня, делая ещё один глоток воды, а затем потирая виски, словно пытаясь снять напряжение. Я уверен, что ей просто не терпится забраться в постель и оставить все свои заботы позади. Завтра у неё была свободная смена, и я знал, что она воспользуется этим. Ей нужно было выспаться.
-Тебе нужен парацетамол?— спрашиваю я её, изо всех сил стараясь не переступать черту, но я просто не мог не заботиться о ней. Это была моя работа - заботиться, помогать людям чувствовать себя лучше и присматривать за ними, я не мог не присматривать за ней, это было меньшее, что я мог сделать в такой ситуации.

-Я уже приняла кое-что, но спасибо, мне, наверное, просто нужно поспать, — она отмахивается от меня с натянутой улыбкой, и внезапно мы снова становимся чужими друг другу. Что-то ее беспокоило, и она изо всех сил старалась это скрыть, но я видел её насквозь, как в хрустальном шаре.

Она была не такой спокойной и сдержанной, как ей казалось, когда я замечал каждую мелочь в ее внешности. Например, она обычно уделяла время своим волосам, убирая их с лица или аккуратно закалывая заколкой, но совсем недавно они были собраны в небрежный пучок. Обычно она хотя бы немного красилась, но на прошлой неделе она была без макияжа. Она тоже стала менее разговорчивой, просто опускает голову и работает. Даже Найл и Рози заметили, что с ней что-то не так. Я просто не мог понять, в чём дело.

Возможно, она просто подхватила что-то, может быть, простуду или какой-то вирус. У нее даже могли быть месячные, и я не должен был начинать разбираться с этим, я просто хотел, чтобы с ней все было в порядке, вот и все. Я хотел убедиться, что она здорова, это была моя работа, и очередь на ней не останавливалась.

-Ты уверена, что тебе стоит здесь находиться? Ты выглядишь бледной, — я прокомментировал её внешний вид. Она определённо не выглядела здоровой, и чем дольше это продолжалось, тем больше я начинал беспокоиться.

- О, спасибо, Гарри, — она смотрит на меня в легком шоке от того, что я вообще мог такое ей сказать. Я не хотел быть грубым, просто она выглядела не очень хорошо. Она выглядела так, будто ей определённо нужно было быть дома, отдыхать и высыпаться. Она не выглядела так, будто должна была здесь неустанно работать.

-Ты действительно знаешь, как заставить девушку почувствовать себя лучше, - она закатывает глаза, и я даже не могу понять, что так быстро изменилось. Всего два часа назад она шутила и смеялась со мной, а теперь мы вдруг стали смертельными врагами.

Наши отношения, будь то дружеские или нет, менялись быстрее, чем я мог себе представить. В один момент мы были как пожилая супружеская пара, а в следующий она вела себя так, как будто я только что убил ее кошку. Я не был уверен, где нахожусь. Я не был уверен в том, на какой территории нахожусь. И я не думаю, что сама Лана тоже полностью понимала, что происходит.

-Нет, Лана, я не это имел в виду — ты просто... ты просто выглядишь так, будто тебе нужно быть дома и отдыхать, вот и всё. - Я пытаюсь объясниться, но уже слишком поздно: она ставит бутылку с водой обратно и уходит по коридору, не обращая внимания ни на меня, ни на мои оправдания.

Я хотел окликнуть её, позвать по имени, умолять вернуться, но сейчас было не время и не место, особенно когда в кармане пискнул пейджер, сигнализируя, что я нужен в другом месте. Я мог бы поговорить с Ланой об этом позже, но прямо сейчас я был нужен кому-то другому.

-Лана!— я зову её по другой причине. Я не собирался отчитывать её или говорить, что она плохо выглядит, я не собирался требовать, чтобы она открылась мне. Мне нужна была её помощь, и срочно.

-Лана, меня вызывают, не могла бы ты подойти и помочь мне, пожалуйста?— спрашиваю я её, в основном из эгоистичных соображений. Я мог бы легко попросить другую медсестру помочь мне, в этой смене их было много, но если бы Лана работала рядом со мной, я мог бы сам посмотреть на неё и убедиться, что с ней всё в порядке. Я мог бы надолго застрять с пациентом, не видеть её следующие два часа, и бог знает, что могло бы случиться за это время.

Я не хотел перегружать её, но я также хочу присматривать за ней, а я не смогу этого делать, если она не согласится помогать мне. По крайней мере, так я смогу контролировать, как много она работает сама. Я не собирался бросать её в омут с головой и ожидать, что она будет спасать мне жизнь. Если уж на то пошло, я просто хотел, чтобы она посидела с пациентом, пока я разберусь, что происходит. Я знал, что она способна на большее, но мне не нужно было, чтобы моя лучшая медсестра вырубилась прямо сейчас. Или вообще.
Она поворачивается ко мне лицом и, хотя ничего не отвечает, явно соглашается, направляясь ко мне с решимостью в усталых глазах.

Она всегда готова к любым трудностям, ко всему, что входит в эти двери, она готова встретиться лицом к лицу, она, кажется, ничего не боится, и это само по себе доказывает, что она потрясающая медсестра.

Меня вызвали по тревоге, а это означало, что кто-то либо уже был в пути, либо уже был здесь и нуждался в немедленной помощи. Я подумал, что это не был несчастный случай или какая-то травма, потому что меня бы вызвали по тревоге, а не по тревоге-вызову. Я понятия не имел, что ждёт меня внизу, и это вызвало у меня тревогу, а также легкое волнение от предвкушения.

У меня всегда возникали смешанные чувства, когда дело касалось чрезвычайных ситуаций или каких-то травм, о которых мне сообщали по рации. Это наполняло меня таким страхом, что сердце часто так сильно билось в груди, что казалось, будто оно вот-вот остановится, но это заставляло меня чувствовать себя живым. Я слегка наслаждался тем приливом адреналина, который это вызывало. Конечно, никогда не было приятно видеть кого-то в положении, когда он нуждался в помощи, было ужасно наблюдать, как кто-то проходит через это, и знать, что его жизнь в буквальном смысле находится в твоих руках. Это было похоже на игру в бога.

Это было связано с такой ответственностью, но все равно какая-то часть меня любила просто совать руки в дело и сразу приниматься за работу.

— Что это? — Лана догоняет меня, и мы вдвоём идём по коридору, а позади нас бушует огонь. Мне хотелось бы думать, что мы оба были готовы к тому, с чем нам предстояло столкнуться, но пока мы не взяли этого пациента в свои руки, мы понятия не имели, с чем имеем дело.

Это может быть вопрос жизни и смерти, и это может быть ужасно..
Это может быть то, из-за чего мы оба не спим по ночам, это может быть то, что не даёт нам покоя. Мне нравилась непредсказуемость этой работы. Иногда ты лечишь вывихнутую лодыжку или больное горло, а иногда отчаянно пытаешься сохранить кому-то жизнь. Это было так разнообразно.

-Я не знаю, меня вызвали по срочному делу — Кармен! - Я начинаю рассказывать ей всё, что знаю, волна сосредоточенности накрывает меня с головой, и я должен полностью войти в режим, прежде чем даже думать о том, чтобы зайти в кабинку. Мой разум витал в облаках и едва могла выполнять свою работу. - Кармен, что случилось?— я бегу к главному врачу в надежде получить ответы, которые помогут мне.

Мне нужно было точно знать, с чем мы собираемся столкнуться.

Мне нужно было составить в голове план того, как именно мы должны с этим справиться. Не было смысла действовать вслепую.

-Восьмилетнюю девочку привезли на скорой, она ударилась головой днём, и у неё начались судороги во сне, — говорит он мне, и от этого у меня внутри всё обрывается.

Приступы были чем-то настолько непредсказуемыми, что грань между приступом, который можно контролировать с помощью правильных лекарств, и приступом, который внезапно становится вопросом жизни и смерти, была очень тонкой. Всё могло измениться так быстро, и это было страшно, потому что никогда не знаешь, когда попадешь в неспокойные воды, ты понимаешь, что тонешь, только когда уже тонешь.

Вас учат не смотреть в глаза человеку, у которого случился приступ, или человеку, у которого проблемы с дыханием. Вас учат полностью отключаться как личность и работать как робот, отчаянно нагнетая воздух в чьё-то безжизненное тело. Вам рассказывают обо всех этих тактиках и способах отключиться, но это чертовски сложно, когда в твоих руках жизнь ребёнка. Ты не можешь просто сдаться, что бы ни говорили тебе начальники, просто не можешь. Не тогда, когда ты нужен кому-то, не тогда, когда ты нужен ребёнку, чтобы он выжил.

Я не был уверен, что это место подходит Лане. Я знал, что она справится, и знал, что она готова ко всему, ей практически не терпелось испытать прилив адреналина, но я просто не был уверен, что это подходящее место для неё прямо сейчас, когда она выглядит так, будто вот-вот либо уснёт, либо её стошнит. Но она уже дала понять, что я немного перегнул палку, и я не собирался принимать за неё решения, не собирался решать, что для неё лучше. Это был бы прямой путь к катастрофе, а у нас сейчас не было на это времени.
-О боже, — бормочу я себе под нос, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Лана по-прежнему следует за мной по пятам и слушает каждое слово, которое мы с Кармен говорим друг другу.

-Ты со мной? — спрашиваю я её во второй раз, стараясь не слишком баловать её, но всё же давая ей возможность отказаться, пока не начался хаос и она не оказалась в ловушке в эпицентре урагана без возможности выбраться.

Как только вы начнёте работать в этих сферах, вам будет трудно оттуда уйти.

-Я в порядке. - уверяет она меня без особого энтузиазма в голосе, но я не слишком верю ее ответу.

Эта резкая перемена в поведении заставила меня задуматься, не ударилась ли она тоже головой или просто переживает не лучшие времена. Что бы это ни было, мне нужно было на время выбросить это из головы, я не мог сосредоточиться, пока перед глазами стояла Лана, я не мог работать, когда мог думать только о ней. Мне просто нужно было быть жестоким и выбросить её из головы хотя бы на час, чтобы я мог нормально выполнять свою работу. Хотя это было бы невероятно трудно, когда она работает прямо рядом со мной.

-Хорошо- я киваю головой и перевожу дыхание, просто вынужденный принять тот факт, что она не собиралась сдаваться. -Я здесь ради тебя, ты же знаешь это, верно? Если тебе понадобится выйти или тебе понадобится пять минут, просто дай мне знать, хорошо, Блондиночка? - Я добавляю ее маленькое прозвище в надежде, что это вызовет легкую ухмылку на ее лице.

Мне почти больно, когда она смотрит на меня пустым взглядом, как будто подначивает меня зайти дальше, подначивает меня нажать на неё и посмотреть, что будет. Я бы ужаснулся, если бы увидел, что будет, если я выведу её из себя.

Скорая приезжает всего через несколько секунд, и я первым запрыгиваю внутрь и хватаюсь за поручень, который удерживал маленькую девочку на месте. Фиби и Фионн - парамедики, они везут каталку по коридору, а бедная девочка безвольно лежит на каталке, её волосы собраны в свободный пучок, как у Ланы сегодня. На ней голубая пижама, которая идеально сочетается с больничным одеялом, накинутым на неё. На лице у неё была кислородная маска, а глаза были лишь слегка прикрыты, как будто она изо всех сил боролась с желанием полностью заснуть.

Больше всего на свете я нуждался в том, чтобы она не спала.

-Это Софи, ей восемь лет, она чуть раньше споткнулась и ударилась головой о бетонный пол в школе, с ней все было в порядке, но всего полчаса назад мама заметила, что она пошатнулась и у нее начались судороги, это прекратилось само по себе, но продолжалось около пяти минут, у нее был еще один приступ, и ей дали две дозы диазепама, который, казалось, замедлил его, у нее гипотония и тахикардия, пульс сто двадцать пять, а давление шестьдесят на сто. - Фиби рассказывает нам обо всем, а я почти не обращал внимания на звуки в коридоре.

-Кто-нибудь, пожалуйста, позвоните в нейрохирургию. - Я поднимаю голову, чтобы дать первое за ночь указание, и командую медсестрами, как могу, чтобы убедиться, что этой маленькой девочке оказывают наилучшую возможную помощь.

Я сделал всё, что мог, но в конце концов это был случай для неврологов. Они были главными в этой ситуации, они принимали решения, они проводили сканирование и определяли, что происходит. Мне оставалось только поддерживать её состояние, пока она была в отделении неотложной помощи.

-Прямо сейчас, доктор Стайлс. — отвечает мне голос, и я даже не смотрю в его сторону, не могу. Я слишком занят, пытаясь сообразить, как разобраться в этом и как помочь ей.

-Это её мама и папа, они очень волнуются, так что просто будь начеку.- шепчет Фионн мне на ухо, пока Софи уводят в ближайший травматологический пункт. У меня уже звенело в ушах, а сердце бешено колотилось в груди от адреналина. Я смотрю на двух людей, которые обнимают друг друга, и вижу, что на их лицах застыли слёзы, а на ресницах - ещё больше. Один из них держал в руках маленького серого кролика, который выглядел так, будто его очень любили всю его жизнь, и когда я вижу серого кролика, мой разум работает быстрее, чем раньше.
Это их ребенок. Их маленькая девочка, и они полностью полагаются на меня в том, что я сделаю ее лучше. Я тот, кто должен вылечить ее и отправить восвояси, выпрыгивая из больницы со своим кроликом в руках. Это была огромная ответственность для такого человека, как я, и иногда я даже задавался вопросом, почему кто-то доверил мне такую ответственность. Я сам часто все еще чувствовал себя ребенком.

-На счёт три. - Я могу сосредоточиться только на этой маленькой девочке, опуская поручни носилок, чтобы мы могли перенести её на более устойчивую кровать, где мы могли бы понять, что с ней происходит. Лана бросается в бой, надевает пару перчаток и ждёт на другой стороне кровати, чтобы быстро переложить Софи на чуть более удобный матрас, где мы могли бы её уложить и, надеюсь, понять, что стало причиной всего этого.

Лана, как всегда, готова.

Я считаю до трех, и мы все работаем в унисон, чтобы без усилий перевернуть ее обмякшее тело. Я благодарен, что ее родители не вторгаются в мое личное пространство, не задают миллион
вопросов и не путаются под ногами, хотя я все прекрасно понимал, мне просто не нужно было этого, пока я пытался работать. Мне нужно было разобраться в происходящем еще до того, как я поговорю с ее родителями.

-Софи, Софи, милая, ты меня слышишь?-Я слегка толкаю ее и провожу пальцами по её обнажённой руке, надеясь, что она хоть как-то отреагирует. И я клянусь, что благодарю своего ангела-хранителя, когда она издаёт едва слышный стон и сдвигает руку всего на сантиметр. Мне достаточно было знать, что она хотя бы частично реагирует, и это всё, что мне было нужно прямо сейчас.

Мне нужно было стабилизировать её дыхание и убедиться, что она реагирует на мои действия, а также предотвратить дальнейшие приступы.

-Ты в больнице, Софи, хорошо? Ты ударилась головой в школе, помнишь?— тихо спрашиваю я её, прежде чем начать светить фонариком ей в глаза, колоть её иголками и отправлять на миллион и один тест, пока я не исключу всё и, надеюсь, не поставлю ей диагноз «простое сотрясение мозга», хотя что-то подсказывало мне, что это будет не так просто.

Она невероятно слабо кивает, а затем ее голова склоняется набок, глаза закрываются, но частота сердечных сокращений и кровяное давление остаются прежними, и поэтому я говорю себе, что пока не стоит паниковать. Она была отзывчивой, у нее, казалось, не было никакой потери памяти или серьезных травм, это были просто судороги, и мне нужно было, чтобы неврологи прибыли сюда как можно быстрее, чтобы мы могли определить, почему это происходит.

-Стайлс!- доктор Язиер выкрикивает моё имя, входя в палату в сопровождении медсестры. Он только что получил диплом невролога, но это было лучшее, что я мог получить прямо сейчас, и я не собирался стыдить его за недостаточные знания. Все мы с чего-то начинаем.

Лана быстро перехватывает у меня инициативу, проверяя все наблюдения Софи, прослушивая ее сердце, проверяя пульс и расширение зрачков. Она знала, что делать, ещё до того, как я ее об этом попросил, это была просто мышечная память.

-Она упала днём, у неё был пятиминутный приступ дома и ещё один по дороге сюда, — быстро объясняю я ему, хотя у него в руках уже был iPad, где мы могли найти любую информацию. Я знал только то, что мне сказали, но я уверен, что парамедики записали гораздо больше.

-Ей нужно сделать компьютерную томографию головы, я позвоню, — он кивает сам себе, прежде чем подойти к Софи, чтобы самому провести осмотр.

-С ней все в порядке? - Одна из ее мам подходит ко мне, чтобы спросить, она находится примерно в двух метрах от меня, и я уже замечаю, как сильно дрожат ее руки от страха. Это был ее ребенок, и прямо сейчас мы были совершенно не в курсе, почему это происходило. Это могло быть даже не связано с ударом по голове, который она получила ранее, это могло быть совершенно не связано. Это могло быть сотрясение мозга, а могло быть и нечто большее.
Я едва ли мог ответить на её вопрос, когда сам его не знал. - Мы отправим её на сканирование, возьмём кровь на анализ и убедимся, что ей не больно, и я обещаю сообщить вам, как только получу результаты, но пока... - Я начинаю излагать им свой план действий. Он не был невероятно подробным, это не была грандиозная задача, нам просто нужно было понять, что происходит в её мозге, прежде чем мы разработаем для неё подробный план лечения. Я не мог лечить ее или приводить в порядок, пока не понял, что происходит.

-Гарри. - голос Ланы останавливает мои слова, обрывая разговор, когда я осознаю, что она встревоженно зовёт меня по имени. Когда я смотрю на свою Блонди, всё стремительно идёт под откос.

Я думал, что держу все под контролем, думал, что смогу всё скрыть. я думал, что смогу сдерживать ее приступы. Я думал, что справлюсь, но я явно ошибался, когда мониторы начали пищать, а бедное безжизненное тело Софи снова начало дергаться и извиваться.

Это было отвратительно, душераздирающе, и это никогда не забудешь. Иногда я не могу уснуть из-за этих случаев, я едва могу спать, когда каждый раз, когда закрываю глаза, вижу только чьё-то безжизненное тело. Это было одно из самых жутких зрелищ, которые я когда-либо видел.

Первый инстинкт человека в такой ситуации — просто замереть, и даже меня несколько раз ловили на том, что я просто застывал на месте, не зная, что делать и куда идти. Было так легко забыть о своей роли врача и замереть, как олень, попавший в свет фар.
Обычно мне требовалось секунда-другая, чтобы осознать происходящее и вспомнить, зачем я здесь и что должен делать.

И прямо сейчас всё, что я должен был делать, — это следить за тем, чтобы Софи дышала. Это всё, что мне нужно было делать. Это казалось не таким уж сложным, хотя в подобной ситуации это было одно из самых трудных дел.

Я, не теряя ни секунды, бросаюсь к кровати, мои руки сжимают
Софи, когда я осторожно переворачиваю ее в исходное положение, вся кровать трясется, когда ее тело напрягается и впадает в грандиозный припадок. В комнате царит гробовая тишина, если не считать отчаянного писка мониторов и неровного дыхания Софи, которое наверняка будет преследовать меня в снах, по крайней мере, в течение нескольких дней.

-Дайте ей ещё два миллиграмма диазепама и удерживайте её в неподвижном состоянии. Следите за временем. - Мне даже приходится изо всех сил стараться контролировать собственное дыхание. Было так легко сразу запаниковать и взбеситься, хотя именно паника часто приводила к таким незначительным ошибкам, которые оказывали такое большое влияние. Главное - сохранять концентрацию..

-Ты в порядке, Софи, всё хорошо, я с тобой, — нежно шепчу я ей на ухо, пока она теряет контроль над всеми функциями организма. Я даже представить себе не могу, как страшно должно быть ребёнку её возраста, когда с ним такое происходит. -Продолжай дышать, дорогая, у тебя всё хорошо получается.

Я внимательно наблюдаю за тем, как Джоди, медсестра чуть постарше, вводит шприц с лекарством в капельницу, которую парамедики вставили ей в тыльную сторону ладони. Я внимательно следил за мониторами, которые показывали, что прямо сейчас она не контролирует свой пульс, цифры были повсюду, медленно поднимаясь, а затем внезапно падая, мое собственное сердце, казалось, делало то же самое.

Я перевожу взгляд на Лану, которая сидела на противоположной от меня стороне кровати, она молчала и держала кислородный баллончик над безжизненным лицом Софи, давая ей воздух, в котором она нуждалась прямо сейчас, когда ее тело подводило ее.
Ее встревоженный взгляд ни на мгновение не отрывается от тела
Софи, и я уже знаю, что это тоже вырвет с корнем так много эмоций внутри нее.
Спустя целых три минуты мониторы наконец перестают издавать этот ужасный звук, и её тело расслабляется на кровати, полностью обмякнув и потеряв цвет. Ей требуется некоторое время, чтобы восстановить сердцебиение, хотя даже тогда у неё была тахикардия, но, по крайней мере, её пульс не скакал, как на американских горках. Пока что он был стабильным.
-Нам нужно поднять её для компьютерной томографии, - сразу же вставляет Язиер, даже не проверяя, согласен ли я с ним, прежде чем поднять кровать и приготовиться отвезти её в радиологию, где ей сделают более тщательное сканирование. Ему даже не нужно было спрашивать моего разрешения, ответ был «да». В такой ситуации ответ всегда был «да».

-Подожди, куда они её ведут? Что происходит?-Её мать волнуется, и я сочувствую им обоим, правда. У меня болит за них сердце, и я едва могу смотреть им в глаза. Они обе плачут, обе стоят передо мной с мокрыми от слёз щеками, обе дрожат и держатся друг за друга, умоляя меня дать ответы, которых у меня сейчас просто нет.

Пока мы не получили результаты сканирования и анализов, я понятия не имел, с чем мы имеем дело.

Я не мог сказать, всё ли будет в порядке с их девочкой, я не мог заверить их, что всё будет хорошо, потому что сам этого не знал.

Я не мог дать им надежду. Это было единственное, чему нас учили, когда мы были студентами-медиками: никогда никогда не дарите семьям надежду, не говорите им, что всё будет хорошо, если вы не знаете ответа, не улыбайтесь им и не обещайте, что они скоро вернутся домой. Это было негласное правило при сообщении новостей семье пациента: нужно было сохранять полное спокойствие и сообщать только факты и цифры. Мне казалось, что это самая трудная часть работы, потому что всё, чего я хотел, — это обнять их и сказать, что я буду бороться за их ребёнка до конца, что я сделаю всё возможное, чтобы она поскорее вернулась домой. Но я не мог этого сказать, потому что ее состояние не было диагностировано.

-Они собираются сделать ей компьютерную томографию и, возможно, МРТ, в зависимости от того, что решит невролог. Я не знаю, решат ли они быстро перевести ее в палату или вернут сюда, это зависит от результатов, но я могу вас заверить, что она в надёжных руках, они сделают всё, что смогут. - Я слегка улыбаюсь им, чтобы хоть немного успокоить. Я не мог сказать им слишком много, но мог заверить их, что для их дочери делается всё возможное.

-Но что случилось? Почему у неё случаются припадки? У неё никогда не было припадков.- говорит она мне со слезами на глазах, и я хотел бы дать им чёткий ответ. Я хотел бы сделать так, чтобы им стало лучше, но я просто не могу. И хотя моя работа часто была похожа на игру в Бога, я не мог спасти всех, не мог помочь всем. Я просто научился с этим мириться, но даже сейчас мне было трудно осознать тот факт, что я не могу спасти каждую жизнь, которая попадает в мои руки. Я не могу сделать всех лучше, жизнь устроена не так.

-Они определят, что вызывает судороги, после того, как проведут несколько анализов, и, надеюсь, скоро вы получите ответы. Я бы хотел рассказать вам больше, но пока просто ждите и будьте рядом с ней, это всё, что я могу сказать прямо сейчас. - Я даю им расплывчатый ответ, сопровождаемый моей фирменной сдержанной улыбкой, и они отвечают мне едва заметной улыбкой и идут за дочерью по коридору, куда доктор Язиер ведёт ее, чтобы выяснить, что происходит.

У Нейро были бы ответы. Они бы знали, что делать и как ей помочь. Мозг просто не был моей сильной стороной, и я клялся, что Найл был сумасшедшим, когда сказал мне, что возвращается в школу изучать неврологию. Это был отдел, с которым я просто не мог разобраться.

Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Лану, которая стоит там и ждёт меня. Не знаю, почему я был так глуп, что думал, будто она будет ходить за мной по пятам, как маленький потерявшийся ягнёнок. У неё были дела, пациенты, я не имел права задерживать её. Я просто хотел убедиться, что с ней всё в порядке, вот и всё. Она была сама не своя, и я беспокоился о ней, подайте на меня в суд за заботу.

-Черт возьми, - бормочу я себе под нос, недовольный собой из-за того, что позволил ей так легко уйти. Все, что я хотел сделать, это проведать ее, вряд ли это было преступлением, но я просто должен был смириться с тем фактом, что она не нуждалась в помощи. Она не хотела, чтобы я душил ее или нянчился с ней, она, вероятно, хотела, чтобы я был как можно дальше прямо сейчас.

Ей всегда удаётся ускользнуть, и хотя я ни на секунду не виню её за это, у меня всегда возникает такое щемящее чувство в сердце. Я говорил себе, что она просто напугана, и я мог понять это за милю.
Не думаю, что она пока до конца осознаёт свои чувства, но не мне её судить и не мне её подталкивать. Ей нужно было разобраться в этом самой.

Как раз в тот момент, когда я подумал, что наша дружба немного развивается, мы смеялись друг над другом, подшучивали друг над другом самым игривым образом, мы могли свободно общаться, и Лана казалась мне безопасным местом, как раз в тот момент, когда я подумал, что все налаживается, я понял, что ошибался. Всё не налаживалось, всё было не идеально, как будто всё просто покатилось под откос, и я не мог остановить этот товарный поезд.

Это был беспорядок, он всегда ощущался как беспорядок. Я думал, что контролирую ситуацию, но я явно ошибался.

-Ты в порядке?- голос Найла вырывает меня из собственных мыслей. Он тяжело опускает руку мне на плечо и смотрит на меня обеспокоенным взглядом. Только когда я моргнул, чтобы избавиться от пелены перед глазами, я понял, что стою в одиночестве в приёмном покое, где нет ни пациентов, ни персонала, но, что ещё важнее, нет Ланы. Клянусь, мы были неразлучны всю прошлую неделю или около того, даже Найл это заметил и спросил, встречаемся ли мы уже или что-то в этом роде.

Я знал, что он просто шутит, но не мог не мечтать о том, что это правда.

-Э-э, да, я в порядке. — Я перевожу дыхание и оглядываю бухту, пытаясь понять, чем бы мне заняться, чтобы отвлечься. Лана была повсюду.

-Теперь ты ведешь себя странно, - он странно смотрит на меня, нахмурив брови, но при этом слегка расширив глаза. - Что происходит с тобой и Аланной? Сначала она ведёт себя странно, а теперь ты ведёшь себя странно, - замечает он, если бы только знал, что я «веду себя странно» из-за одной сероглазой девушки.

Как будто она контролировала мой разум.

-Я не знаю, она со мной не разговаривала, - я вздыхаю и засовываю руки в карманы, чтобы хоть как-то отвлечься, и тереблю ручку, которая не хочет лежать в кармане.

-Что, черт возьми, произошло между вами двумя? Вы были практически женаты всего два дня назад. - Кажется, он так же, как и я, сбит с толку всем этим. Я хотел бы, чтобы у меня были ответы, но прямо сейчас я чувствовал себя довольно невежественным во всем.

-Не спрашивай — я не знаю, - раздражённо фыркаю я, досадуя на то, что позволил этому случиться. Я начал винить в этом себя: может, если бы я не давил на неё, может, если бы я не нянчился с ней и не спрашивал миллион раз, всё ли с ней в порядке, может, она бы осталась со мной, может, мы бы до сих пор развлекались, как старая супружеская пара. Я убедил себя, что всё испортил.

-Ты должен поговорить с ней, чувак, я болею за вас двоих, честное слово, вы были бы такой мощной парой, — он слегка подшучивает надо мной, качая головой, как будто я только что упустил величайшую возможность, известную человечеству. Я чувствую, что так и есть. Лана, возможно, была величайшей возможностью, которая когда-либо выпадала на мою долю, даже моя работа не шла с ней ни в какое сравнение, она была просто неземной, она появилась и полностью завладела моим сердцем. Я пропал.

-Мы не встречаемся, - напоминаю я ему, закатывая глаза, хотя втайне я бы хотел, чтобы это было так. Я втайне мечтаю, чтобы каждый день просыпался рядом с Аланной, хотел бы держать ее за руку и каждый день видеть ее улыбающееся лицо, смотрящее на меня в ответ. Такой человек, как я, мог только мечтать о таких вещах.

-Похоже, что так, — невнятно бормочет в ответ Найл.

-А что насчёт тебя и Рози? На днях вы двое казались довольно милыми, — я приподнимаю брови, отвлекая его от разговора со мной и Ланой и направляя свет прямо на него. Я видел их издалека, наблюдал за ними уже несколько недель. В последнее время они казались почти неразлучными, и я не был дураком. Я знал, что Рози и её папаша не очень-то ладили, и хотя она не говорила прямо, что они расстались, я просто чувствовал, что дела шли не очень хорошо, судя по тому, что Рози едва могла отвести взгляд от Найла и не прикасалась к нему.

Найл упрекал нас с Ланой за то, что мы вели себя как старая супружеская пара, в то время как они с Рози были такими же плохими, если не хуже, чем мы. Мне хотелось бы думать, что мы с Ланой делали всё возможное, чтобы сохранить всё в тайне, мы не целовались открыто в коридоре и не ходили вместе, держась за руки. Рози и Найл часто приходили одновременно и уходили вместе. Она садилась в машину Найла, и на их губах играла ухмылка. Я знал их уловки, я знал, в какую игру они играют.
- Заткнись, — он качает головой, и одного упоминания о Рози достаточно, чтобы он сдержал ухмылку. Найл был полон дерьма, это точно.

Впрочем, он всегда таким был, это было что-то вроде его фишки. Он никогда ни с кем не сходился, у него никогда не было постоянной девушки или партнёра, он всегда был просто Найлом во всей своей ирландской красе. Он много с кем переспал в университете, и, судя по рассказам, с которыми я ознакомился, он много с кем переспал на своей последней работе в клинике. Я точно знаю, что он переспал по меньшей мере с семью здешними медсестрами, если не больше.

Вот таким был Найл: у него была девушка на ночь, и всё. Бог знает, сколько девушек ходят с его ребёнком. Чудо, что ни одна из них не забеременела, по крайней мере, насколько ему было известно.

Но то, как он вел себя с Рози, было другим. Обычно я смотрю, как он ведет девушку домой на ночь, и все. Все заканчивается так же быстро. В следующую смену они даже не смотрят друг другу в глаза, но когда я наблюдал за ним с Рози, то легко мог подумать, что они встречаются. Хотя Найл, похоже, вбил себе в голову, что мы Ланой встречаемся, так что все наши связи были перепутаны.

-Рози беременна, у неё двое детей, у неё нет времени на отношения, — говорит он мне как ни в чём не бывало, и это звучит так, будто он услышал это прямо от Рози. Скорее всего, она просто сказала ему это, но, похоже, это не остановило их двоих, как и нас с Ланой.

-Ты пробовал это с ней?— я слегка толкаю его в бок, чтобы попытаться вытянуть из него ответ, и улыбаюсь, умоляя его поделиться сплетнями, как будто мы всё ещё подростки и вместе учимся в медицинской школе.

-Что это было? - Найл хмурит брови и наклоняет ухо к двери травматологического отделения, в котором мы все еще стояли.- Кажется, тебе звонит твоя девушка.- дразнит он меня, играя со всем этим в игру.
Полагаю, в это могут играть двое.

-Да пошёл ты, Найл.- я закатываю глаза, но мы оба знаем, как сильно я хотел бы однажды назвать её именно так. Он, как и я, прекрасно понимал, что я уже по уши втрескался в Лану, в ней было что-то такое, что делало её такой притягательной.

-Ты влюблён.— Найл пожимает плечами с ухмылкой на лице, намеренно делая всё возможное, чтобы вывести меня из себя, хотя это не особо помогает. Я воспринимаю всё, что говорит Найл, с долей скептицизма, в глубине души он хороший человек, просто у него есть некоторые детские черты, как и у большинства людей.

Джемма всегда шутила, что Найл так и не вышел из подросткового возраста, хотя, возможно, однажды, когда он станет старым и седым, он наконец повзрослеет.

-Ты придурок.-огрызаюсь я, ссорясь с ним, как ребенок.

-Скажи мне что-нибудь, чего я ещё не знаю, — он слегка подмигивает мне, а затем быстро направляется к двери, чтобы снова оставить меня одного в комнате наедине с моими мыслями, и каждая из этих мыслей была о Лане.

-Не забудь пригласить меня на свадьбу!- кричит он в последний раз, прежде чем захлопнуть дверь, и я снова закатываю глаза. Я беру свои слова о том, что он повзрослеет, обратно, я не думаю, что это когда-нибудь случится.

Но он первым получит приглашение на свадьбу. Мне просто нужно сначала заполучить невесту.