Night Shift [h.s] russian translation

Аланна

Я поставила перед собой задачу убежать от Гарри и игнорировать его существование в тот момент, когда он начал спрашивать меня, что я от него скрываю. Я бежала со скоростью ветра и до конца смены погрузилась в пациентов. Я делала все, что могла, чтобы избегать Гарри и Найла, что в конечном итоге означало избегать и Рози. У них троих, похоже, образовалась какая-то маленькая группа дружбы, и я была единственной, кто вмешивался.

Так что большую часть своей второй смены я пряталась от всех троих, притворяясь, что занята с пациентами, а когда у меня не было дел с пациентами, я убегала в туалет, чтобы избежать неловких разговоров.

Хотя это немного сыграло против меня, когда я большую часть ночи работала не с кем иным, как с Джесси Броген, которая постоянно хотела знать, почему полиция допрашивает персонал и особенно много времени проводит в отдельной комнате, где, как я знала, была Ариэль.

Джесси, казалось, жаждала драмы, она едва могла усидеть на месте.

В конце концов смена закончилась, и я никогда ещё не был так рада вернуться домой и прижаться к своей девочке. Не думаю, что когда-либо я заходил в свою квартиру так быстро, как этим утром, чтобы успеть отправить Грейс в колледж, а самой провести немного времени со своей малышкой.

И снова мне захотелось просто не отправлять её в школу, я мечтала провести с ней целый день, молила о том, чтобы поскорее наступили выходные, чтобы я могла быть рядом с ней весь день. Я чувствовала, что почти не вижу её, когда работаю по ночам. Только около часа по утрам и около трёх часов после школы. Этого времени было недостаточно, но всё же это было намного лучше, чем работать в дневную смену. Я чувствовала, что снова могу быть матерью.

Хотя у меня не было другого выбора, кроме как отправить её в школу, когда усталость начала одолевать меня, и как бы сильно я ни любила свою маленькую девочку и ни любила проводить с ней время, я была плохой матерью, когда почти не спала. Я была бесполезна для неё, когда едва могла держать глаза открытыми.

Мне нужно было отоспаться. Мне нужно было поспать, чтобы почувствовать себя немного лучше. Мне нужно было поспать, чтобы я могла нормально работать сегодня вечером и не быть всё время как зомби. Может быть, тогда я не была бы такой эмоциональной развалиной, если бы на самом деле поспала хотя бы пять часов. Может быть, тогда я не срывалась бы по пустякам и, может быть, тогда я смогла бы встретиться с Гарри лицом к лицу, а не убегать, как испуганная маленькая собачка.

Мне нужно было набраться смелости. Мне нужно было быть храброй и просто поговорить с ним. Самое большее, что он мог сделать, - это разозлиться на меня, и я могла с этим справиться. Я и раньше справлялась с тем, что мужчины на меня злились, это было не первое моё родео.

Я заснула после того, как отвезла Хармони в школу, мне снился Гарри и я разыгрывала, что, черт возьми, я должна была разговаривать с ним как взрослая, а не уклоняться. Я прокрутила в голове около миллиона различных сценариев до такой степени, что измотала себя и чуть не пропустил будильник, чтобы пойти и забрать Хармони из школы, что вызвало бы целый ряд других проблем, на которые у меня просто не было времени.

В итоге она убедила меня взять её с собой в парк после школы, и я едва ли могла отказать этому маленькому личику. Нам нужно было воспользоваться сухой погодой, пока она не стала дождливой и ужасной. Хотя я уверена, что Хармони всё равно попыталась бы затащить меня в парк, даже если бы земля была мокрой, а наша одежда промокла насквозь.

В итоге я приготовила ей на ужин жареные в духовке чипсы и сырную пасту, по ее просьбе, и в это время Грейс отпирала дверь, чтобы присмотреть за Хармони, пока я переодевалась в медицинскую форму и собиралась уходить. Мой день выдался насыщенным, несмотря на то, что я проспала целых пять часов, что, вероятно, было самым большим количеством сна за долгое время.

Мое время с Хармони, как всегда, сократилось, и не успела я опомниться, как уже ехала в больницу, готовясь к своей участи.

У меня не было особого плана на сегодняшнюю смену. Конечно, я знала, что мне по-прежнему нужно избегать как чумы, но в остальном мои планы были ограничены, и я совершенно не представляла, как мне снова притворяться, что я его не замечаю.Прошлой ночью это было непросто.

Гарри, казалось, просто заявил на меня права как на свою личную медсестру, и поэтому формально я предполагала, что должна работать вместе с ним и вести себя как его маленькая помощница, чему я была совсем не рада.
Но я должна была вспомнить, зачем, чёрт возьми, я здесь. Зачем я устроилась на эту работу. Почему я так стремилась сделать эту работу, несмотря на сомнительных людей, с которыми я работаю. И это была Хармония. Моей причиной была она . Я была здесь, чтобы дать Хармонии лучшую жизнь, я была здесь, чтобы мы наконец-то смогли съехать из этой дурацкой квартиры и, возможно, снять дом в более престижном районе. Я была здесь, чтобы отправить ее на занятия танцами и купить ей те блестящие туфельки Золушки, которые она хотела уже несколько недель.

Я была здесь, чтобы обеспечить своей дочери лучшую жизнь, и я не позволю никому встать у меня на пути.

Мне просто пришлось бы смириться с этим и сделать все, что в моих силах, чтобы просто проталкиваться вперед и игнорировать слова людей, насколько я могла. Потому что для них это просто работа, это просто средство приумножить деньги. Но для меня в этом вся моя жизнь. От этого зависит моя жизнь и жизнь моей дочери.

- Привет! Я тебя почти не видела вчера, всё в порядке? — Рози удаётся поймать меня, когда я уже собираюсь проскользнуть в раздевалку. Я была так близко.

Хотя Рози, казалось, была лучшей подругой Гарри и Найла, я не была уверена, как много она на самом деле знала, и надеялась, что Гарри не доверился всему этому чёртовому персоналу. У меня никогда не было ощущения, что Рози знает, что происходит между мной и Гарри за закрытыми дверями, хотя, может быть, она просто лучше это скрывала. Может быть, она действительно уважала мою личную жизнь и не хотела ставить меня в неловкое положение, в отличие от других людей здесь.

Я не пыталась сделать для нее что-то очевидным, мне не нужно было, чтобы она задавала вопросы о каждом моем шаге или держала меня в заложниках, чтобы допрашивать меня о чем-то, что просто не было ее делом. Но часть меня все еще задавалась вопросом, знала ли она или нет. Часть меня все еще хотела знать, имела ли она хоть малейшее представление о том факте, что мы с
Гарри развлекались на каком-то тайном свидании.

— Да, прости, я просто... ночь выдалась бессонной, — отмахиваюсь я, как будто не пытался намеренно спрятаться от неё, а также от Гарри и Найла. На самом деле я старалась избегать любых форм человеческого общения, но это было практически невозможно, когда я работала с публикой.

-Гарри, кажется, очень беспокоится о тебе, — говорит она мне, и я даже ненавижу её за то, что она считает нужным сообщить мне об этом. Это заставляет меня задуматься, не знает ли она чего-то, но просто не говорит мне. Может быть, она не хочет, чтобы это было очевидно.

Всё, что я могу ей дать, — это простой и едва заметный кивок, потому что я не знаю, как ещё на это ответить. Мне не нужно, чтобы она продолжала строить догадки. Мне не нужно, чтобы она делала предположения о наших отношениях. Мне просто не нужно ничего из этого прямо сейчас. Хватит. Мой разум может выдержать только это.

-Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Ты кажешься немного.... отстранённой. Что-то случилось? С твоей дочерью всё в порядке?- спрашивает она с заботой и беспокойством. И хотя я благодарна ей за то, что она поинтересовалась мной и Хармони, я начинаю жалеть, что рассказала ей о дочери, когда она просто бросала это слово на ветер. В свою защиту скажу, что, когда я ей сказала, я на самом деле не знала, что Гарри здесь работает, и понятия не имела, что он дружит с Рози.

-Я в порядке, всё хорошо. Она в порядке, но, пожалуйста... не могла бы ты просто... просто не упоминать, что у меня есть дочь? Особенно в присутствии Гарри. - Я беру себя в руки и прошу ее об одолжении. Я знала, что если буду спрашивать её о таких вещах, то вызову ещё больше вопросов, но Рози, казалось, не собиралась поднимать эту тему. Она показалась мне человеком, который с уважением отнесётся к тому, что я не хочу делиться всей своей историей жизни с каждым сотрудником.
-Что?- она хмурит брови, совершенно сбитая с толку моей странной просьбой. Очевидно, она не ожидала, что я её попрошу.-Почему? О чём ты говоришь? Почему это секрет? Это же твой ребёнок, — она, кажется, всё больше запутывается, пока идут секунды и из её рта сыплются вопросы.

-Я как-нибудь объясню, хорошо? Но, пожалуйста, не поднимай эту тему снова. Я умоляю её просто держать язык за зубами и забыть о том, что я вообще говорила ей, что я мать. Последнее, что мне нужно, — это чтобы она упоминала мою Хармонию в разговорах с Гарри.

Я знала, что должна сказать ему, потому что у меня не было особого выбора: Найл наседал на меня, а Рози разболтала о том, что у меня есть дочь, как будто это было общеизвестным фактом.

— Хорошо? Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Тебе ни в чём не нужна помощь? — Она смотрит на меня немного скептически, не понимая, о чём, чёрт возьми, я говорю. Наверное, я выглядела как сумасшедшая, она, наверное, сомневалась в моей психической стабильности, ведь я практически попросила её не обращать внимания на то, что у меня есть ребёнок. Большинство матерей, наверное, не могут дождаться, когда расскажут всем о своих детях, и обычно я могла часами говорить о том, какая у меня
замечательная маленькая девочка, но сейчас мне нужно было держать всё в секрете, пока я не буду готова открыться мужчине, о котором не могла перестать думать.

— Нет-нет, всё хорошо, — уверяю я её с натянутой улыбкой, мечтая поскорее попасть в раздевалку, пока кто-нибудь меня не заметил.

Сегодня мне нужно было сделать всё возможное, чтобы стать невидимкой.

-Ладно, будь нежна с собой сегодня вечером, не переусердствуй. Ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь. -Я благодарю бога, когда она действительно оставляет меня в покое и способна понять намек, вместо того чтобы постоянно лезть мне в лицо и без конца говорить, как сильно мне нужно поговорить с Гарри, как будто он мой муж, или что-то нелепое в этом роде.

Сейчас я была не в духе из-за Найла. Я пыталась разглядеть в нём что-то хорошее после того, что случилось прошлой ночью. Я думала, что любой друг Гарри был бы таким же спокойным и мягким, как он, но, может быть, Найл - исключение. Может быть, для Найла правила не действуют. Или, может быть, он пытается защитить своего друга. От меня. От того, что разобьёт ему сердце.

Я одариваю ее еще одной слегка вымученной улыбкой, прежде чем врываюсь в раздевалку и молниеносно выхожу. Я изо всех сил стараюсь держаться особняком, не останавливаясь и не заводя разговора ни с кем, мимо кого прохожу. Я просто беру iPad co стойки и спешу прямо к кабинке, чтобы занять свои руки и разум.

Несмотря на то, что я была рядом с Гарри, мне хотелось притвориться, что его вообще не существует. Это было по-детски, я знаю, но я не подготовила длинную речь, не продумала в голове, что именно собираюсь ему сказать. Я всё ещё пыталась подобрать слова, чтобы объяснить это, хотя на самом деле сказать было нечего.

У меня есть дочь. Это просто факт. Это не должно его беспокоить, а если и беспокоит, то это не моя проблема. Я просто чувствую, что в каком-то смысле предаю его. Я чувствую, что, наверное, должна была упомянуть об этом в первую ночь нашей встречи. Я чувствую, что он, скорее всего, слишком остро отреагирует на новость о том, что у меня есть ребёнок от Оуэна. Он слишком параноидально относится к нему, и я не совсем понимаю почему. Может быть, просто потому, что он услышал наш разговор на свадьбе и сразу решил, что Оуэн - злодей.

Я всё ещё не понимала, почему это так важно для него. Мы даже не были друзьями. Ему не нужно было обо мне беспокоиться.

-Привет! Я слышала, у нас тут небольшая кишечная инфекция?— я захожу в палату одиннадцатилетнего мальчика, которого сильно рвало. Так уж вышло, что это было единственное, чего я на самом деле не выносила. Я могла справиться с кровью и торчащими из тел костями, я могла почти справиться с тем, чтобы физически качать кому-то сердце, чтобы сохранить ему жизнь. Но рвота и диарея были тем, что я не могу терпеть. Не только как мать, но и как медсестра. Это было моим слабым местом.
Хотя у меня не было особого выбора, поскольку анализ крови для мальчика был запрошен не кем иным, как доктором Стайлсом. Я могла либо сделать простой анализ крови и отправить его в лабораторию, либо испачкать руки подростком, жалующимся на боли в груди, что было как раз тем местом, где находился доктор Стайлс. И я отказывалась сталкиваться с ним сегодня вечером.

Медсестёр, готовых помочь ему, было более чем достаточно, и я с радостью взяла у него кровь на анализ, чтобы не мешать и не высовываться. Но я не могу сказать, что так будет до конца ночи.

-К нему уже приходил врач, он думает, что это что-то с желудком, но он хотел сделать анализ крови, чтобы убедиться, — его мать тут же начинает рассказывать мне о том, как они провели здесь время, а я пытаюсь взять за правило действительно слушать пациента и позволять ему рассказывать мне, что не так, а не просто смотреть в iPad и читать, с чем их записала регистратор.

Я заметила, что Гарри прилагал сознательные усилия, чтобы отложить iPad, почти каждый раз, когда он входил в палату, он садился и искренне слушал, что говорили родители детей и пациенты, он не просто предполагал, что знает, что делает, из-за того, что уже было написано в их записях. Мне было почти неловко говорить, что я начала делать заметки у Гарри и наблюдать за тем, как он работает.

Я начала в каком-то смысле восхищаться им, но будь я проклята, если когда-нибудь признаюсь в этом кому-нибудь.

Он был единственным в своём роде врачом, я никогда раньше не работала с такими, как он.

В детском отделении работали в основном старые врачи, те, кто подходил к концу своей карьеры или был на полпути к ней, Я никогда не работала с большим количеством женщин-врачей в отделении, и, похоже, здесь то же самое. Я встречала нескольких, но большинство были мужчинами, и у большинства был комплекс бога. Они считали себя величайшими из тех, кто когда-либо работал в больнице, даром богов, и я этого не выносила.

Они часто просто откровенно игнорировали свои обязанности и задирали нос, считая себя лучшими. Редко можно было встретить врача, которому было бы не всё равно. Такого, который бы выслушал ваши проблемы. Такого, который захотел бы помочь вам в меру своих возможностей, даже если для этого иногда приходилось обращаться за помощью к другим сотрудникам.

Только оказавшись в присутствии Гарри, я поняла, что заботливые врачи всё ещё существуют. Они всё ещё есть, просто иногда нужно присмотреться повнимательнее.

-Так что, это просто болезнь? Есть ли у вас какие-то другие симптомы?— спрашиваю я его, хотя и не удивляюсь, когда его мать отвечает за него.

Он лежит на кровати в одних шортах, рука лежит рядом с ним, а в вену уже вставлена капельница, которая вливает жидкость, чтобы он не обезвоживался. Рядом с ним стоит одна из тех дурацких картонных мисок, которые, как мы все знаем, не задерживают жидкость, не говоря уже о рвоте. Он выглядит так, что ему самому себя жаль: бледный и безжизненный, всё его тело, наверное, болит от того, что его так сильно тошнит. Я знаю, что когда у Хармони болит живот, она не может встать с постели несколько дней.

-Это просто недомогание. Но он сказал, что раньше у него немного кружилась голова, и врач сказал, что, вероятно, это из-за того, что он какое-то время ничего не ел. Это нормально, да? Врач сказал, что это нормально. -Она беспокоится о своём сыне, как любая другая мать. Я знаю, что я бы расклеилась, так что если она сидит довольно спокойно и может связать два слова в предложение, значит, у неё дела идут лучше, чем у меня.
— Да, это нормально, — подтверждаю я, зная по себе, как тяжело мне было после того, как я опорожняла желудок в туалете, особенно когда я была беременна Хармони. От этого кружится голова. — Вы, вероятно, будете чувствовать себя довольно уставшей и разбитой, это нормально. У вас может даже немного болеть горло из-за желудочной кислоты, но это нормально. Мы возьмём у вас кровь на анализ и разберёмся в этом. Надеюсь, это просто простуда, которая свалила вас с ног. Я откладываю iPad в сторону, обновив его заметки и убедившись, что он просто почувствовал лёгкое головокружение, но никаких других симптомов у него не было.
— Будет больно? — мальчик смотрит на меня, пока я надеваю перчатки и готовлю иглу.

Анализы крови теперь стали такой простой задачей. Раньше мне было трудно найти вену, и я больше всего беспокоилась о том, чтобы не причинить вреда тому, кого я тыкаю, хотя я начинала становиться немного профессионалом, если я сама так говорю.

Вероятно, это было то, что я могла делать с закрытыми глазами и при этом каким-то образом умудрялась наполнять пузырек кровью. Для медсестры это было как по маслу.

-У тебя есть домашнее животное, брат или сестра?- спрашиваю я его, пододвигая стул к его кровати, предпочитая сесть и оказаться с ним на одном уровне, прежде чем брать у него кровь. Несмотря на то, что это считалось немного непрофессиональным, я всегда старалась сесть там, где могу, пододвигая стул, чтобы сидеть рядом с пациентом, а не стоять над ним и пугать его. Я знаю, что даже когда я лежала в больнице в течение дня после родов, я ненавидела акушерок и медсестер, которые стояли надо мной, как будто я уже была в могиле. Мне было просто неудобно.

-У меня есть брат, - говорит он мне, слегка заикаясь, его лицо раскраснелось, а глаза едва открываются. Я и представить себе не могла, насколько он, должно быть, устал.

-Старше или младше?-Моя тактика - отвлекать его как можно больше, чтобы нам обоим было немного легче. Я не хотела, чтобы он психовал, а он не хотел, чтобы я причиняла ему боль. Если бы я завоевала его доверие, то, возможно, у нас всё получилось бы.
-Младше, - отвечает он одним словом, всё ещё прижимая руку к груди и не позволяя мне пока дотронуться до него.

-Это будет похоже на царапину от твоего младшего брата, крошечный укол — и в любом случае, у тебя уже есть капельница!
Это самое сложное, а это пустяки, — заверяю я его, основываясь на собственном опыте. Капельница, которая стоит в твоей руке часами, - это, пожалуй, моя версия ада. Не думаю, что мне когда-либо было так некомфортно, когда у меня была Хармония и капельница стояла в моей руке следующие восемь часов. От одной мысли об этом меня передергивало.

-Доктор сделал это, Джейк сказал, что даже не почувствовал, - говорит мне его мать, и у меня внутри всё сжимается от страха, который только усиливается от её слов. Я точно знаю, какой доктор сделал бы это без особых усилий. От мысли о нём у меня слегка поднялось давление, но я не собиралась этого показывать.

После этого я опускаю голову, в основном пытаясь выбросить из головы все мысли о Гарри, хотя, как вы можете себе представить, немного сложно просто забыть о человеке, с которым я работаю.

Он здесь, в каждом уголке каждой комнаты. Он в моих мыслях, и что бы я ни делала, он не уходит.

-Поехали! - Я наконец перевожу дух после того, как взяла пробирку с кровью Джейка для отправки в лабораторию по просьбе врачей-сердцеедов. В основном я просто хочу выйти из этой комнаты, чтобы на несколько минут отлучиться в туалет. Мне почти казалось, что Гарри преследует меня, и, возможно, это была просто моя совесть, возможно, мой разум делал все намного хуже, чем это было на самом деле. Возможно, я волновалась из-за этого, потому что знала, что мне нужно поговорить с Гарри.

Это преследовало меня, и я боюсь, что так и будет продолжаться до тех пор, пока я не наберусь смелости что-то предпринять и поговорить с Гарри как взрослая, а не убегать, как испуганная маленькая девочка. Мне просто нужно было совершить этот прыжок, это всегда был самый трудный шаг.

-Я отправлю это в лабораторию, и, надеюсь, врач вернётся и сообщит вам результаты, это не займёт много времени! Но если у вас появятся какие-то другие симптомы, обязательно сообщите кому-нибудь, хорошо?-Я дружелюбно улыбаюсь им обоим, упаковывая пробирку с кровью для отправки на дальнейшее исследование.
Гарри не мог просто сказать, что у него расстройство желудка, и отправить его домой с каким-нибудь противорвотным средством.

Он всегда делал на шаг больше, чтобы убедиться, что ничего другого не осталось, прежде чем отправить пациента домой. Я часто задавалась вопросом, не случилось ли что-то в прошлом.
Может быть, было время, когда он не всё проверил, может быть, он отправил пациента домой и не стал разбираться в его случае, не рассмотрев все возможные варианты. Может быть, случилось худшее, и это привело к летальному исходу. Может быть, именно поэтому он так тщательно проверяет всех пациентов, может быть, именно поэтому он всегда назначает около миллиона анализов каждому пациенту, который попадает к нему в руки.

-Большое вам спасибо, — его мать искренне благодарит меня, и это так приятно - видеть, что кто-то действительно ценит нашу работу, а не бросает её нам в лицо и не ругает Национальную службу здравоохранения за то, что она никогда не помогает.

Обычно проблема была не в сотрудниках, а в финансировании и общей репутации. Мы ничего не могли с этим поделать. Мы просто выполняли свою работу.

-Постарайся немного поспать, — я в последний раз улыбаюсь, прежде чем выйти из их кабинета и со сверхзвуковой скоростью отнести кровь в лабораторию, чтобы снова занять себя, избегая любых контактов с Гарри и Найлом.

Я даже не заметила их двоих за всю смену, хотя прошло всего полчаса, а мне ещё предстояло работать одиннадцать с половиной часов, и я не была уверена, что смогу продержаться так долго, не столкнувшись с ними хотя бы раз.

Я беспокоилась не из-за Найла, потому что он уже знал, что происходит, мне не нужно было ничего ему объяснять, и самое большее, что он мог сделать, - это подтолкнуть меня к разговору с
Гарри. Найл не был тем человеком, от которого я убегала. Гарри был тем, кого я действительно старалась избегать, и он тоже это знал. Как только он спросил меня, что я должна ему сказать, я бросилась наутёк, и с тех пор он не мог меня поймать. Мы оба были заняты пациентами, и хотя он, скорее всего, пытался уйти и нарочно натыкался на меня, чтобы у меня не было другого выбора, кроме как поговорить с ним, я делала всё возможное, чтобы держаться от него подальше.

Я могла только представить, как сильно он переживал после прошлой ночи. Он знал, что мне нужно ему кое-что сказать, и он и так был достаточно параноидален, так что, вероятно, ему не нужно было, чтобы Найл подошёл и сказал прямо ему в лицо, что мне нужно ему кое-что сказать. На его месте я бы была в невероятном стрессе, зная, что кто-то хочет мне что-то сказать, но избегает любых форм общения. В каком-то смысле я сочувствовала ему, но я также не знала, как он отреагирует на известие о моей дочери.

Во-первых, это была вина Найла, что он вообще об этом заговорил.

Я не знаю, почему он не мог просто держать рот на замке и уважать приватный разговор, который явно не предназначался для его ушей. Я бы даже не удивилась, если бы Найл изо всех сил старался сохранить секрет при себе и в итоге просто признался Гарри, чтобы снять напряжение. Несомненно, Гарри стал бы умолять его дать ответ, но всё зависело от того, был ли Найл достаточно сильным, чтобы позволить мне подождать, пока я буду готова, или ему просто нужно было сделать это и разделить со мной мою жизнь.

Я бы пришла в ярость, если бы это было так.

Мне удалось добежать до лабораторий и спуститься обратно, ни на кого не наткнувшись, и в ту же секунду, как я возвращаюсь в яму, я спешу обратно в кабинку, прежде чем кто-либо даже успевает заметить меня, особенно некий ирландский врач, которого я заметила, мягко разговаривающим с пожилым пациентом в инвалидном кресле.

Маловероятно, что он видел меня, но я все равно врываюсь в комнату, убегая так быстро, как только возможно для человека.

Примерно так проходит остаток ночи, как погоня за диким гусем, только я убегала, а не гналась за ним. Было несколько раз, когда меня останавливали в коридоре, либо я давала кому-то помощь или указания, либо другие медсестры просто останавливались поболтать. Рози даже несколько раз отводила меня в сторону, чтобы спросить, все ли со мной в порядке и не нужно ли мне отлучиться на пять минут.

Я думаю, что моя небольшая вспышка этим утром, должно быть, немного напугала её. Она, кажется, не уверена в себе и, должно быть, задаётся вопросом, что же со мной происходит.Хотела бы я знать.
Каждый раз, когда я уверяла ее, что со мной все в полном порядке, но у меня не было времени стоять рядом и болтать, у меня был целый список воображаемых пациентов, за которыми нужно ухаживать. И под этим я имела в виду, что мне пришлось пойти и немного посидеть в туалете, чтобы не наткнуться на доктора с каштановыми волосами, поразительными зелеными глазами и личностью, о которой так легко не забудешь.

В конце концов я проработала всю ночь, занимаясь вывихами, желудочными расстройствами, мигренями, растяжениями, аллергическими реакциями и странными высыпаниями, плачущими детьми и болями в груди.
Казалось, что моя смена никогда не закончится.

В какой-то момент я посмотрела на часы и подумала, что, должно быть, уже почти пять часов утра. Я думала, что моя смена подходит к концу, и я всё ближе и ближе к тому, чтобы вернуться домой и обнять свою маленькую Хармони. Я была сильно разочарована, когда увидела, что ещё нет и двух. Казалось, что время летит, хотя на самом деле прошло совсем немного. Это было, мягко говоря, удручающе.

Хотя время уже начало поджимать, когда около трёх часов к нам, казалось, хлынул поток новых пациентов. Я не была уверена, случилось ли что-то или это было простым совпадением, но большинство палат были заполнены людьми с самыми разными травмами.

Я занялась наблюдением за будущей матерью, пока мы ждали, когда акушеры заберут ее в палату. Она поскользнулась и упала с лестницы в поздний час ночи, пытаясь облегчить свою бессонницу переутомлением, она, должно быть, оступилась, и в комнату ворвался ее любящий парень, который постоянно был рядом, нежно целовал ее и уверял, что все будет хорошо. Я немного завидовала этой женщине за то, что у нее было то, о чем я мог только мечтать.

Мы с Оуэном жили вместе большую часть моей беременности Хармони, но только потому, что заставляли себя нравиться друг другу. Мы заставляли себя поддерживать отношения ради нашего ребёнка, хотя только ближе к концу моей беременности он сдался и заявил, что не хочет этого делать, и так оно и было. Он даже не дал ей шанса.

Моя мама была единственной, кто сидел рядом со мной и вытирал мои слезы, когда в мир вошла Хармония. И поэтому я завидовала этой женщине, когда ее целовали, держали за руку или убирали волосы с лица. У нее было все, чего у меня никогда не было.

Мало того, её ребёнок был прекрасен, по крайней мере, насколько я могла судить. Маленькая девочка, которую они планируют назвать Мелоди, и я не могу сдержаться, когда говорю им, что моя собственная дочь - Хармония.

Малышка, похоже, не сильно пострадала при падении, хотя её кровяное давление было запредельно высоким, чему никто не обрадовался. Доктор Сэм Эванс, с которым я работала, подтвердил, что малышка почти не пострадала, если вообще пострадала, хотя её нужно было оставить для наблюдения, и мы просто ждали, когда освободится койка в палате. До тех пор я с удовольствием наблюдала за ней и за будущей матерью и отцом в течение последних двух часов моей смены.

Я то заходила в их палату, то выходила из неё, как йо-йо. В основном я просто убеждала их, что пока всё выглядит нормально и сердцебиение ребёнка по-прежнему сильное и здоровое. Мы просто ждали, когда у неё снизится давление. Мы не могли отправить её домой, когда её давление было запредельно высоким.

Ей нужно было наблюдение акушеров, и они хотели сами её осмотреть. Просто было не очень удобно перемещать пациентов по ночам, не беспокоя других людей, к тому же почти не было носильщиков, и в большинстве случаев всё происходило не так быстро, как, вероятно, следовало бы.

Ночью все двигались медленно. Иногда казалось, что мир остановился.

— Горячий шоколад и тост для тебя, и что-нибудь для тебя, папа? - я мысленно делаю пометку, чтобы не забыть их заказы, и смотрю на отца, чтобы понять, не хочет ли он что-нибудь, чтобы утолить голод.

-Только чашку чая, если можно?— спрашивает он, надеясь, что это поможет ему не уснуть. -Я могу заплатить... У меня только кредитка, но я могу заплатить, — он тут же начинает рыться в кармане пальто в поисках кошелька, но я быстро его останавливаю.

- Не нужно. — отмахиваюсь я от него, - кофейня не откроется ещё несколько часов, я возьму его в комнате для персонала. У нас есть пакетики с чаем и всё такое для пациентов, это за наш счёт, - я улыбаюсь ему. — Я могу ещё что-нибудь для вас сделать, прежде чем уйду? — я ещё раз уточняю, что горячий шоколад, тосты и чашка чая - это всё, что они хотели.
-Нет, это идеально, большое тебе спасибо, - мать улыбается мне с кровати, постоянно прикасаясь рукой к своему животу, как будто он вот-вот исчезнет. Всё это время на её лице читалось беспокойство, несмотря на все мои попытки развеять его и ободряющие шёпоты её партнёра. Она всё ещё практически дрожала от волнения.

-Я сейчас вернусь!- заверяю я их, прежде чем поднять большой палец вверх и улыбнуться, чтобы немного успокоить нервы, которые бешено колотились в ней. Я бы сделала всё, чтобы им обоим было здесь немного комфортнее. Для большинства людей это был худший кошмар. Особенно для будущей матери. Она просто хотела спать дома.

Одна из медсестёр рассказала мне о дополнительной коробке с чайными пакетиками, печеньем, хлебом, молоком и сахаром в комнате для персонала и о том, что её подарили пациентам, и с тех пор я предлагаю её практически всем, кого встречаю. Я хотела хоть немного облегчить им жизнь. Они проходили через ад, и это было меньшее, что я могла предложить. Никогда нельзя недооценивать, насколько сильно кому-то может понадобиться тёплый напиток, чтобы успокоить душу. Это не было лекарством, но часто этого было достаточно, чтобы немного снять напряжение.

Суматоха в больнице за последний час или около того значительно уменьшилась, так что я уже решила, что, скорее всего, задержусь в ординаторской, как будто очень занята, просто чтобы избежать неловких разговоров, когда моя смена почти закончится.

Мне тоже просто нужна была минутка, чтобы насладиться тишиной и покоем, прежде чем я отправлюсь домой, в свой собственный маленький хаос. В свой собственный маленький вихрь, который кружится вокруг меня.

Я была бы рада, если бы у меня был выходной и я могла бы спать по восемь часов в сутки, хотя это было бы слишком амбициозно для четырёхлетнего ребёнка.

Я толкаю дверь в учительскую, словно преодолевая вес всего мира, напрягая все мышцы, чтобы распахнуть дверь и рухнуть на один из диванов, пока закипает чайник или готовятся тосты.

Но как только дверь приоткрывается хоть на дюйм, я понимаю, что только что вляпалась в дерьмо. Я знаю, что зашла в клетку ко львам, просто ожидая, что меня съедят, просто ожидая неизбежного.

Я не могу даже медленно отступить и притвориться, что меня там никогда не было, он замечает меня в ту же секунду, как открывается дверь. Его глаза устремлены на меня. Он смотрит прямо на меня, так что я даже не могу выйти и притвориться, что зашла не в ту комнату или что-то в этом роде нелепое.

Возможно, работа медсестрой была не для меня, может быть, я всегда должна была стать актрисой. За последние несколько дней я невероятно преуспела в этом. Может быть, теперь это моё призвание. И, вероятно, я бы зарабатывала гораздо больше.

Я лихорадочно пытаюсь придумать, что делать, какие оправдания придумать, пока медленно и очень неуклюже выхожу из комнаты.

Но ничего не приходит в голову, а он смотрит прямо на меня. Я больше не могу его избегать, у меня просто нет другого выбора, кроме как встретиться с ним лицом к лицу и просто смириться с тем, что преподносит мне жизнь.

Больше не нужно прятаться. Я бы только выставила себя ещё большей дурой. В данный момент я бы выглядел как идиотка.

И я просто стою там. Я просто стою в дверях, прирождённая к земле, пока мой мозг лихорадочно пытается понять, что, чёрт возьми, я должна делать в этой ситуации.

Я не придумала, как мне объяснить всё это Гарри. Я не знала, что скажу и с чего начну. И поэтому я просто застыла, как будто это было единственное, что я умела делать.

-О, так ты жива.- кивает он сам себе, и в каждом его слове сквозит сарказм.

Он злится, и у него есть на это полное право. Я просто хочу, чтобы это не вызывало у меня таких чувств. Я просто хочу, чтобы все это было проще. Я хочу, чтобы мне не приходилось быть такой чертовски неловкой и чтобы я могла просто говорить, не испытывая таких чувств.
Я не отвечаю. Я не могу. Я не знаю, что сказать, я не знаю, что он хочет услышать, и я даже не знаю, сколько Найл, возможно, уже рассказал ему. Найл мог бы рассказать ему все, или Гарри все равно остался бы висеть в неведении. В любом случае, он был недоволен всем этим, и я вряд ли могла его винить.

-Я уже начал думать, что ты умерла, но оказалось, что ты просто игнорировала меня, — он смотрит на меня, поджав губы, и в тот момент, когда его взгляд прознает меня насквозь, я опускаю глаза в пол.

- Я не игнорировала тебя, - бормочу я себе под нос, хотя это абсолютная ложь, и мы оба это знаем. Гарри не дурак. Совершенно очевидно, что я игнорировала его, хотя я предпочла бы фразу "избегаю его", а не "игнорирую". Я избегала его, потому что, честно говоря, была немного напугана и неуверенна, я игнорировала его не потому, что была груба. Просто сейчас я была в тяжелом положении.

- Не лги мне, Аланна, - огрызается он, и мне приходится сдерживаться, чтобы не сделать шаг назад и не сбежать отсюда, сбежать от всех своих обязанностей и просто спрятаться где-нибудь, где мои проблемы не смогут меня найти. - Я даже не видел тебя, чёрт возьми, в эту смену, я не видел тебя вчера, ты просто испарилась, и, видимо, тебе есть что мне сказать, - сначала он ругает меня, но потом ему удаётся успокоиться настолько, чтобы говорить со мной спокойно, но прямо сейчас я чувствую себя совсем не спокойно. Он, наверное, мысленно убил меня несколько раз за то, что я оставил его в такой ситуации.
Я не могла больше убегать.

Всё произошло гораздо быстрее, чем я ожидала, но у меня не было выбора.
Мы с Гарри впервые переспали около трёх недель назад, мы вместе работали в трёх сменах, но я бы не сказала, что знаю его. Я бы не сказала, что он заслуживает истории моей жизни. Мы не были друзьями. Мы не были близки. Я даже не хотела ему рассказывать, но Найлу просто нужно было сунуть свой нос и усложнить мне всё в десять раз.

-Найл не должен был этого говорить. - Я ясно дала понять, что всё это было не по моим правилам. Я не давала никакого согласия.

Найл был тем, кто давил и давил на меня, пока я наконец не сломалась. Он был тем, кто открыто подслушивал разговор, который не предназначался для его ушей. Я была не слишком довольна им, мягко говоря.

-Я знаю, и, поверь мне, я сказал ему, что ему не следовало вмешиваться. Я сказал ему, что он не должен был так тебя принуждать. Но что сделано, то сделано, а что сказано, то сказано. Я не буду заставлять тебя рассказывать мне то, что ты не хочешь рассказывать, но я думаю, что мы должны хотя бы поговорить. - Гарри относится к этому как взрослый, как и следовало относиться всё это время, но вместо этого я испугалась и убежала. Это всё, что я умею делать.

Я просто не могла смириться с тем, что стал взрослой и мне приходится говорить с людьми о наших проблемах. Я бы лучше просто игнорировала все и притворялась, что мира не существует.
Возможно, мне стоит над этим поработать. Это та область, на которой мне нужно сосредоточиться.

Я ценю то, что Гарри не давит на меня, что он мягок и изо всех сил старается сохранять спокойствие и самообладание, в то время как я прекрасно понимаю, что внутри него, вероятно, бушует целая буря, и всё это из-за меня и моей неспособности просто сказать правду, а не избегать Гарри, как чумы. Он отлично справляется с тем, чтобы сохранять спокойствие, надо отдать ему должное.

Я вижу, что он немного не в себе, это безумие, и он имеет на это полное право, но почему-то он не злится на меня. Это не проецируется на меня. Он просто безумен. Может быть, из-за всего этого мира, может быть, из-за Найла, может быть, из-за того, как все обернулось.

Но он не кричит, и за это я чувствую себя так, будто обязана ему всем на свете.

— Ладно, — я выдохнула, просто смирившись со своей судьбой, прежде чем всё стало ещё хуже, чем нужно было.

-Хорошо, - соглашается он кивком, почти немного шокированный тем, что я так легко сдалась. Я не собиралась с этим бороться, это только вызвало бы у меня еще больший стресс и означало бы, что мне просто придется снова избегать его, а это начинало становиться трудным даже в течение одной смены. Он был повсюду.
-Ты сегодня днем свободна? Может, после того, как поспишь?-Он пользуется случаем.

Я правда не хотела, но мне просто нужно было взять себя в руки и заняться этим дерьмом. Мне нужно было набраться смелости и стать взрослой. Возможно, всё было не так плохо, как я себе представляла. Из-за того, что я слишком много об этом думала, всё становилось только хуже.

-Я могу, но мне нужно вернуться домой к половине третьего, - говорю я ему, почти ничего не скрывая. С таким же успехом я могла бы просто сказать ему, что мне нужно вернуться домой, чтобы сходить в школу. Но он умный человек, и любому понятно, что я буду делать в это время.

-Ты не против встретиться в двенадцать или тебе нужно больше времени на сон?-Он уточняет у меня, прежде чем окончательно договориться, и даже тогда я, скорее всего, убежу себя отменить встречу, как-нибудь выкручусь.

- Нет, всё в порядке, - киваю я, зная, что всё равно вряд ли смогу уснуть, если буду знать, что меня ждет. Я бы предпочла просто покончить с этим, чтобы больше не думать об этом. Уснуть было бы практически невозможно, если бы мне нужно было продумать весь этот чёртов разговор от начала до конца.

Мне нужно было сделать всё правильно. Больше не было места ошибкам, не было места тому, чтобы сидеть и размышлять или говорить что-то не то.

-В городе есть симпатичное кафе, небольшое независимое заведение под названием «У Джеммы», не знаю, слышала ли ты о нём?— спрашивает он, и я действительно слышала о его открытии несколько недель назад, поэтому киваю, мысленно составляя план, и хотя внешне я, наверное, выглядела спокойной, внутри я была на взводе.

У меня было около шести часов, чтобы попытаться взять себя в руки, прежде чем мне пришлось бы сесть перед Гарри и рассказать ему историю своей жизни, как в какой-нибудь мыльной опере. Я не была к этому готова. Я никак не была к этому подготовлена. Я понятия не имела, как отреагирует Гарри, я понятия не имела, как отреагирую даже я сама. Я ещё не была уверена, смогу ли я просто рассказать ему всё, что он захочет услышать, или же я буду эмоционально подавлена, как в последние два дня.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой растерянной и потерянной.
Я никогда не чувствовала ничего подобного, когда узнала, что беременна от Оуэна, и он сказал мне, что не хочет играть со мной в "хаус". Даже тогда я не чувствовала себя такой потерянной. Я просто должна был разобраться в этом.

-Я встречу тебя там в двенадцать часов, хорошо? — он официально договаривается со мной, и мое сердце начинает биться всё быстрее и быстрее.
У меня есть шесть часов.

-Давай я дам тебе свой номер, чтобы ты могла написать мне, когда будешь там, или наоборот, - предлагает он, и мой разум кричит мне, чтобы я остановила это, мой мозг говорит мне, что это плохая идея и что я уже слишком глубоко увязла.

Мы никогда не должны были доходить до обмена телефонными номерами. Он был парнем на одну ночь, ради всего святого, мы не должны были обмениваться контактными данными, чтобы встретиться за чашечкой кофе позже. Это не входило в мои планы.
Я не хотела, чтобы все зашло так далеко, но, похоже, ущерб уже нанесен.

-О, э-э...-Я мямлю, неловко пытаясь возразить, но слова выходят не так гладко, как я надеялась. Если у меня был его номер, это означало, что мы друзья. Если мы встречались за чашечкой кофе в полдень, это означало, что мы друзья. И это именно то, чего я боялась. - О'кей, - в конце концов я просто соглашаюсь сохранить мир, и в моем сознании вспыхивают ярко-красные огни и сирены.

Он хватает лежащий рядом клочок бумаги и набрасывает на нём свой номер, пока я всё ещё стою, окоченев от холода.

Этого не должно было случиться.

Он протягивает его мне с лёгкой улыбкой, и у меня внутри всё сжимается от того, что всё это значит, а в сердце порхают бабочки, которых я прошу исчезнуть. Я была в состоянии войны с самой собой. Моя голова и моё сердце хотели совершенно разных вещей, и я была посередине, пытаясь примирить их.

Я больше не имела ни малейшего представления, чего хочу.

-Мы встретимся у Джеммы в двенадцать часов, хорошо? И помни, что это не экзамен, - напоминает он мне, но мне так плохо, что я даже не могу нормально воспринимать его слова.

Я просто хочу выбежать из учительской и убедить себя, что всё это было просто странным сном, в котором я застряла.

Я не думала, что буду обмениваться номерами и ходить пить кофе с мужчиной, с которым переспала. Чёрт, я даже не думала, что буду работать с ним и что он окажется красавчиком-врачом, на которого все смотрят с восхищением.
Вся эта концепция была такой странной для меня.

Он ещё раз вяло улыбается, прежде чем выскользнуть за дверь, не сказав ни слова, а я всё ещё стою, как вкопанная, и дрожу, сжимая в руке его номер, записанный на клочке бумаги, и вдруг всё происходит слишком быстро, чтобы я успела осознать, что происходит.

-Чёрт возьми, — я качаю головой, прислоняюсь спиной к стене в комнате для персонала и просто дышу.

Я была в жопе. Полностью и бесповоротно в жопе.