Пять желаний для демона

— Хочешь сказать, что… — Сердце в груди заколотилось как бешеное. Во рту пересохло. — Что демоны не умеют плакать? Физически неспособны выдавить из себя ни одной слезы?

Нет, он не это имел в виду. О Мерлин, пожалуйста, только не это!

Но Хёнджин молчал, не спешил меня разубеждать, и тишина в комнате сгущалась все больше.

И я догадалась, не идиотка ведь:

— Лазейка в контракте, единственная возможность избежать смерти — обман. Потому демоны и ставят поголовно такое условие, что оно невыполнимо. Верно? Жертва думает, будто у нее есть шанс спастись. И вы позволяете ей надеяться, заранее зная, что несчастная обречена. Других вариантов нет. Смерть — вот что ждет меня в конце?

Хёнджин не сказал ни слова, не обернулся, только сильнее сгорбился. Иного ответа, впрочем, и не требовалось. Я все поняла и так.

Мне подписали смертный приговор. Точнее, я сама подписала его себе в тот день, когда проникла в запретную секцию библиотеки и похитила книгу по темным ритуалам. Хёнджин не виноват в том, что я такая легкомысленная дурочка. Он сам страдает. Не хочет выполнять условия контракта, но изменить ничего не может. Не может все переиграть, вернуться в прошлое и отказать мне в сделке. Единственное, что остается, — тянуть время.

Оглушенная свалившимся на меня осознанием неизбежного, я тяжело рухнула на ближайший стул. Сколько я сидела так, незряче уставившись в одну точку? Минуту? Час? Вечность?

Из прострации меня вывел тихий голос демона, опустившего плед на мои дрожащее плечи.

— Мне так жаль.

Он уже говорил это однажды. На балу. После того, как куранты пробили полночь.

Хёнджин не хотел меня убивать. Не хотел нести мою магию Армагон. Не хотел расставаться с девушкой, способной его согреть.

Сколько времени получится играть в пленника и хозяйку? Как долго богиня Ледяной Пустоши нам это позволит? Год? Десять лет? Неделю?

Я не спросила, хотя вопрос крутился на языке. Когда я умру? Есть ли у демонического контракта срок?

Я заплакала, а потом поняла, что это мне только почудилось. Я плакала внутри, в душе, в собственных мыслях, но щеки и глаза оставались сухими. Сильные потрясения выжигают слезы.

— Если бы я мог…

Хёнджин не пытался меня утешить. Похоже, сам нуждался в утешении. Он постоял немного у камина, а потом исчез. Я же продолжила неподвижно сидеть на стуле.

                * * *

Утро вечера мудренее. Так говорят, и это правда. Я долго не могла уснуть, в конце концов перестала даже пытаться и в тот же миг почувствовала, как проваливаюсь во тьму. А утром ощутила облегчение.

Я решила, что не все потеряно, что время еще есть, что Хёнджин обязательно найдет лазейку в контракте — способ избежать трагического финала. Я решила просто ни о чем не думать, выкинуть из головы мысли о скорой смерти, ибо эти мысли бесполезны. Ну, в самом деле, чем мне помогут бесконечные переживания?

Сегодня занятий по СЗК не было, но до меня дошел слух, что несколько особо ушлых студентов ходили к ректору жаловаться на нового преподавателя. Ректор дал жалобщикам от ворот поворот, из чего я сделала вывод, что Хёнджин задурил ему голову. Зачаровал или что-то в этом роде.

Весь день меня преследовали шепотки за спиной. В столовой, в коридорах на меня оглядывались, благо, не тыкали в мою сторону пальцами.

«Это она встречается с профессором?»

«С тем красавчиком?»

«Они помолвлены?»

К третьему уроку я на полном серьезе начала думать о том, чтобы заткнуть уши ватой или наложить на себя заклятие глухоты.

«В любом случае правила требуют, чтобы ей сменили преподавателя, жених не имеет права вести группу невесты».

Вот только никто не спешил ничего менять, ибо других наставников по зеркалам просто-напросто не было. Хёнджин об этом позаботился.

День, который плохо начался, по законам мироздания должен закончиться катастрофой — факт. Вечером я в очередной раз в этом убедилась. На последнем занятии — уроке по монстрологии — профессор Кроули, такой старый мужчина, что с него почти сыпался песок, очень долго и нудно рассказывал нам о трансоморфах. Тема была увлекательная, но ее подача губила интерес на корню. После удара гонга прошло пять минут, а я уже поймала себя на том, что клюю носом под унылый монолог старика-лектора.

— Существует особый тип чудовищ, — гундел профессор, передвигаясь вдоль доски шаркающей походкой. — Трансоморфы. Кто они и почему их так называют? Есть предположения?

Он повернулся к классу, очевидно в надежде увидеть лес рук, но единственный студент, поднявший руку, сделал это для того, чтобы прикрыть зевок.

— Что ж, раз никто не знает, я объясню. Когда чудовище под влиянием каких-либо обстоятельств мутирует и образует новый вид монстров, то его называют трансомор…

Дверь в кабинет открылась, прервав профессора Кроули на полуслове.

— Адептку Со к ректору, — сказала заглянувшая в аудиторию ведьма.

Студенты зашумели, переглядываясь. Еще бы! Такой инцидент! Не каждый день кого-то из группы вызывают на ковер к Нолану. Всё, урок сорван. Какие там трансоморфы, когда надо срочно обсудить, зачем неудачницу Мину желает видеть сам ректор академии. Я бы тоже хотела это знать.

С разрешения преподавателя я поднялась из-за парты и на негнущихся ногах направилась за незнакомой колдуньей.

Я ожидала чего угодно, но только не того, что увидела в кабинете сьерра де Нолана.

Матушка!

В кресле для посетителей сидела моя мать. Взгляд, которым она меня окинула, обещал неприятности.

— А вот и ваша дочка, сьерра Патрисия, — поднялся из-за стола ректор — статный мужчина с роскошными бакенбардами. — Не стоит так волноваться. Уверен, это досадное недоразумение сейчас прояснится.

Досадное недоразумение? Волноваться? О чем говорит сьерр де Нолан? И что моя матушка забыла в академии?

— Возмутительно, просто возмутительно! — закричала графиня Со и тоже вскочила на ноги, будто сильные эмоции, которые она испытывала, не позволяли ей оставаться в кресле.

Дверь за моей спиной тихо закрылась — ведьма, проводившая меня сюда, вышла в коридор.

— Беспредел! — тем временем негодовала матушка, и, не понимая ситуации, я все больше чувствовала себя не в своей тарелке. — Самая престижная академия Аласии, а тут такое творится! Я подам жалобу! Напишу в министерство образования!

О Мерлин! Из-за чего она завелась? Вся покраснела, задрожала от ярости, даже как будто раздулась — того и гляди лопнет.

— Я считала, что отдаю дочь в приличное заведение, учиться отдаю, знания получать, а тут… — Матушка набрала полную грудь воздуха и выплюнула с отвращением: — Вертеп! Гнездо разврата! Преподаватели совращают студенток!

Ах вот что привело ее в неистовство! Ничего себе как быстро разлетаются слухи.

— Я требую, чтобы этот учитель был уволен. Немедленно. У Мины есть жених. Только представьте, что станет с репутацией моей дочери, если до него дойдет эта грязная сплетня. Помолвка сорвется.

Жених. Стивен. Мужчина, в которого я когда-то была влюблена и о котором, с тех пор как закончились каникулы, ни разу не вспомнила.

— Пожалуйста, графиня, успокойтесь, — ректор вытер платком взмокший лоб. — Мы сейчас позовем сьерра Демона и все выясним. Возможно, его и вашу дочь оклеветали. Кто-то нарочно распускает слухи, чтобы запятнать репутацию Со.

Только Хёнджина здесь и не хватало. Даже подумать страшно, какую комедию разыграет перед матерью этот любитель паясничать.

— Сьерра Демона? — матушка хмыкнула. — Незнакомая фамилия. Он явно не из древнего и влиятельного рода. Не дворянин. С чего он взял, что имеет право волочиться за моей Миной!

— Давайте послушаем вашу дочь.

И две пары глаз уставились на меня.

— Дорогая, скажи, не бойся, — матушка прижала ладонь к груди, — этот мерзкий сьерр Демон пристает к тебе? Угрожает завалить на экзамене, если… если… — Она так и не смогла заставить себя закончить фразу. — Уверена, он охотник за деньгами и титулом. Обесчестит тебя, чтобы потом жениться на твоих деньгах.

Несмотря на всю серьезность ситуации, я не удержалась и хихикнула. Слышишь, Хёнджин? Ты — альфонс, который охотится за богатыми невестами.

— Не понимаю, что смешного, — насупилась маменька. — Стивен может тебя бросить.

— А я не хочу замуж за Стивена.

Сказала — и осознала предельно отчетливо: и правда не хочу. Даже если демон солгал насчет его корыстных мотивов и карточного долга, прекрасный белокурый Аддамс мне больше неинтересен. Я попыталась представить себя супругой Стивена — как мы просыпаемся вместе по утрам, а вечером укладываемся в одну постель, как держимся за руки, как целуемся, — и скривилась от отвращения.

— Мы не объявляли о помолвке. То есть официально Аддамс мне не жених. И я за него не выйду.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на людей, к которым ты равнодушна. А учитывая мою ситуацию, можно и вовсе позволить себе быть сумасбродной. Например, закрутить роман с демоном. Настоящий роман с настоящим демоном. Оторваться на всю катушку. Сколько времени у меня осталось? Последние месяцы надо провести так, чтобы на смертном одре не жалеть об упущенном.

— Но как же так, Мина! — всплеснула руками матушка. — Этот гадкий преподаватель задурил тебе голову. — Он… он…

— Здесь, — раздался от двери густой, чарующий голос демона.

Хёнджин вошел в кабинет ректора размеренной, полной достоинства походкой. На нем был модный сюртук, идеально подогнанный по фигуре и из дорогой ткани. Черные туфли блестели, отражая свет магических ламп. Демон прикрыл за собой дверь и остановился рядом со мной, словно защищая от гнева матушки. Осанка, одежда, манеры, выражение лица — все выдавало в нем аристократа.

— Позвольте представиться — сьерр Демон, — мягко произнес Хёнджин, чуть поклонившись, и добавил: — Или норх Демон, если пожелаете. Жених вашей дочери.

— Жених? Норх? — одновременно выдохнули мы с матушкой.

Я даже не знаю, что из сказанного меня ошеломило больше: то, что Хёнджин назвался моим женихом, или то, что — норхом. И ведь не постеснялся же присвоить себе самый громкий и престижный магический титул. Впрочем, учитывая запредельную мощь демонов, возможно, он имел на это право.

Норхов в Аласии были единицы. Этот титул получали колдуны с исключительной магической силой, сумевшие подтвердить свое могущество перед королевской комиссией магов.

Хёнджин — плут! Не успел появиться на пороге, а уже нашел ключик к сердцу моей матушки: та мечтала выдать дочь за маркиза или за герцога, но стать женой норха во все времена считалось невероятной удачей. Те стояли на ступень выше любого дворянина.

— Норх, — повторила маменька с благоговением, а когда Хёнджин приблизился и галантно поцеловал ее ладонь, и вовсе растеклась растроганной лужицей.

Красивый, эффектный, демон умел производить впечатление. Все без исключения женщины клевали на его внешность, а уж если он целенаправленно пытался расположить кого-то к себе, то у жертвы его чар не было и шанса остаться равнодушной.

— Но, но вы не делали официального предложения, — раскрасневшись, залепетала матушка. — Не просили руки Мины у ее отца.

— Я делаю это сейчас, — он улыбнулся самой искренней и честной улыбкой на свете. Прямо не демон, а ангел, спустившийся с небес. — Прошу ее руки. Не у отца, а у главного человека в жизни любой девушки — у ее любимой очаровательной матери.

Я ахнула. Просит моей руки? Неужели…

— Вы дадите нам свое благословение?

— Но, но почему вы так долго тянули? Почему не нанесли визит вежливости? По традиции…

— Любовь, — мягко перебил Хёнджин и картинным жестом взмахнул рукой, — любовь вскружила мне голову. Я забыл о традициях, обо всем забыл, ослепленный красотой вашей дочери. Она, кстати, очень похожа на вас.

Льстец.

Может, матушка и развесила уши, с удовольствием глотая сладкий розовый сироп, что лился и лился из уст Хёнджина, но я-то видела его насквозь.

Игра. Комедия. Позерство.

Никакого предложения он мне не делал и женихом назвался лишь для того, чтобы скорее замять готовый разразиться скандал.

Я разочарованно вздохнула.

Интересно, а демоны Ледяной Пустоши могут заводить семьи или вся их жизнь — бесконечное служение темной богине?

Вчера, в библиотеке своего дома, Тайла и Агнета рассказали мне историю Хёна де Ломэля, продавшего себя в рабство Армагон. Если Хёнджин — их далекий предок, тот самый Хён де Ломэль, то лишен свободы. Вряд ли рабу позволено жениться.

Тем временем разговор в кабинете ректора продолжался.

— Это так романтично, — матушка поправила прическу, явно вспоминая молодость и то, как сама была девицей на выданье. — Я, разумеется, не против и даже счастлива, что Мина обручится с таким достойным человеком.

Человеком. Я мысленно закатила глаза. Знала бы ты, матушка, с кем любезничаешь. С демоном. С невольным палачом собственной дочери, единственной наследницы Со.

— Однако, подходя к двери, краем уха я услышал любопытнейшие подробности. У Мины, моей возлюбленной, оказывается, уже есть жених. Некий Стивен. — И Хёнджин демонстративно нахмурился.

Ох уж этот демон. Если есть возможность над кем-нибудь поглумиться, он обязательно ею воспользуется. Вот и сейчас не упустил случая поставить будущую тещу в неудобное положение.

Маменька растерянно заморгала. Рот ее некрасиво приоткрылся.

— Стивен, — повторила она имя бывшего любимчика, в мгновение ока превратившегося в досадную помеху. — Он, он… — бедняжка, похоже, не знала, как выкрутиться.

Аддамс был завидным женихом, но все же не норхом. Ни одна хорошая мать не простит себе, если упустит зятя с таким громким титулом.

— Он оказался недостоин Мины. Да, недостоин.

— Вот как? — Похоже, демон собрался сесть на своего любимого конька и вдоволь поиздеваться над окружающими. — А почему недостоин? Всплыли какие-то грязные подробности?

— Хватит. — Я решила прервать этот фарс, пока он не зашел слишком далеко. — Мне кажется, не время и не место для откровенных разговоров. С вашего позволения я хочу вернуться на урок. Будет большой потерей пропустить лекцию профессора Кроули. Он рассказывает о трансформерах.

— Трансформах, — машинально поправил ректор, о котором все успели забыть. — Конечно, адептка Со, возвращайтесь в аудиторию. Полагаю, конфликт улажен? — он с надеждой покосился на мою мать. — Все разрешилось наилучшим образом и писать в министерство образования больше нет нужды?

Матушка кивнула. Хёнджин послал мне лукавую улыбку. Ректор с облегчением выпроводил всех за дверь.