Пять желаний для демона

Я замерла, не в силах поверить своим глазам. Мужчина на миниатюре был блондином с волосами до плеч, но в остальном сходство оказалось поразительным.

— Это… двойник, — прошептала я, придумав рациональное объяснение тому, что видела. — Говорят, двойники — явление распространенное. Бывают люди, похожие как близнецы.

— Ну разумеется, двойник, — Тайла склонилась над фолиантом. С другой стороны от кресла Хёнджин опустился на колени и тоже внимательно уставился в раскрытую книгу. — Не решила же ты, будто я хочу сказать, что новый профессор по СЗК и наш несчастный дядюшка Хён — одно лицо?

— Несчастный? — зацепилась я за слово.

«Хёнджин, ваше сходство и правда лишь совпадение?»

«Вне всяких сомнений», — отозвался демон, продолжая с любопытством рассматривать генеалогическое древо семьи де Ломэль.

— О, это очень долгая история, — протянула Агнета с диванчика. — Помнишь, ты спрашивала о закрытой части дома? Ну той, за силовым полем? Она как раз принадлежит ему, Хёнджину де Ломэлю, нашему предку.

— Пока хозяин формально жив, мы не можем вступить в полное наследие, — повторила я слова, сказанные Тайлой на балкончике, где заканчивались оба ответвления двойной лестницы. — Значит, он жив?

— Формально, — кивнула Агнета и позвонила в серебряный колокольчик, снятый с журнального столика. В богатых семьях такие зачарованные предметы использовали для общения со слугами. Сейчас звон колокольчика эхом отдался в нужной части притихшего дома. — Симона, принеси чай с печеньем в библиотеку, — обратилась Агнета в пустоту и добавила: — Три чашки. У нас гостья.

«Хёнджин де Ломэль. Хёнджин, — я скосила взгляд на демона, замершего у подлокотника моего кресла. — В первую нашу встречу ты предложил называть тебя Хёнджин, или Джин, или… просто Хён».

«Я перечислил первые пришедшие в голову имена».

«Но почему на ум тебе пришло именно это — Хёнджин?»

«Не ищи двойное дно там, где его нет и быть не может».

«Тогда как тебя зовут по-настоящему?»

Демон не ответил — вместо этого переместился мне за спину, так что теперь я не могла украдкой сравнивать его с портретом на ветвях генеалогического древа.

Что ж, раз Хёнджин решил отмалчиваться, оставалось пытать расспросами сестер ди Ломэль.

— Сколько ему лет? — я перелистнула несколько страниц фолианта и убедилась, что рамка с портретом загадочного сьерра де Ломэля расположилась где-то в середине разлапистой кроны древа. Удивительно, но от рамки не отходило ни одного ответвления. Значит, у дядюшки Хёна не было детей? Его род прервался?

— Около трехсот, — ответила Агни после небольших подсчетов.

— И он еще жив? — Моему изумлению не было предела. — Как такое возможно? Где он сейчас?

— В «Обители сестер милосердия».

— В больнице для уснувших?

Дверь библиотеки приоткрылась, и в комнату спиной вперед вошла женщина в черном платье и белом фартуке. На пороге она развернулась, и я заметила в ее руках поднос с пузатым заварником, тремя чашками и глубокой миской, полной овсяного печенья. При виде служанки я испытала острый укол досады: разговор был прерван, пришлось ждать, пока женщина удалится.

— Да, дядюшка Хён уже триста лет, как находится под присмотром сестер, — подтвердила Тайла, когда в библиотеке не осталось лишних ушей. — Это называется… — она запнулась, подбирая слово.

— Летаргический сон? — подсказала я.

— Удивительно длинный летаргический сон. Насколько мне известно, все пациенты Обители страдают тяжелейшей формой этого недуга. Туда свозят безнадежных. Тех, кто лежит без сознания пятьдесят лет и больше. Дядюшка уже не очнется — это понимают все. Тем не менее по закону только половина денег и имущества уснувшего может перейти потомкам.

Судя по всему, Тайлу интересовала лишь та часть истории, которая касалась финансов. И она, и ее отец с матерью явно желали дорогому родственнику скорейшей смерти.

Я склонилась над книгой и снова внимательно вгляделась в портрет. Похож! Как же похож! Но, вероятно, это удивительное сходство — не более чем совпадение.

Звякнула чашка, опущенная на блюдце. Агнета отхлебнула чая и потянулась за печеньем:

— На самом деле история сьерра де Ломэля до ужаса увлекательна. И очень романтична.

— Да брось, — отмахнулась от сестры Тайла. — Все знают, что рассказы бабушки Агаты — красивая легенда и только.

Заинтригованная, я подалась вперед. Интуиция говорила, что, если сейчас немного надавить на Агнету, можно узнать нечто важное, нечто способное перевернуть все с ног на голову.

— Хочу послушать. Что за легенда?

Двойняшки переглянулись. Агнета облизала губы в предвкушении интересной беседы. Тайла скептически закатила глаза.

— Ходят слухи, что дядюшка Хён уснул на несколько веков после того, как его жена, сьерра Илани, призвала демона. Демона из Ледяной Пустоши.

О Мерлин!

Не удержавшись, я обернулась, чтобы взглянуть на Хёнджина. Невозмутимый, он стоял за спинкой моего кресла, и его красивое лицо не выражало эмоций.

В первую нашу встречу он предложил называть себя одним из трех имен: Джин, Хёнджин или Хён.

Их внешнее сходство с дядюшкой Тайлы и Агнеты было удивительным.

Кроме того, жена сьерра де Ломэля связала себя контрактом с демоном.

Не слишком ли много совпадений для одной истории?

Этот вопрос я мысленно задала Хёнджину, но демон прочно вжился в роль молчаливой статуи. Вот бы узнать, о чем он думает!

Тем временем сестрички удобнее устроились на диване и, перебивая друг друга, пустились в рассказ о тайнах своей семьи. При этом Тайла, которая минуту назад скептически фыркала и закатывала глаза, теперь с энтузиазмом дополняла историю Агнеты.

— Когда дядюшка познакомился с Илани, у той уже была дочь. Внебрачный ребенок, которого она, по слухам, нагуляла с неким молодым герцогом.

— Да, да. Ты не ослышалась. Внебрачный ребенок. Представляешь, какой скандал! — Тайла наклонилась ко мне, будто сплетница, собравшаяся обсудить пикантную новость.

— А я думаю, что Илани была достойной женщиной, — заявила Агнета. — Ни с кем она не гуляла. Скорее всего, ее принудили к близости, и насилие закончилось беременностью.

— В любом случае дядюшка Хён влюбился в Илани и не побоялся взять в супруги обесчещенную девицу.

Я снова бросила короткий взгляд через плечо: окутанный полумраком, Хёнджин внимательно слушал рассказ двойняшек ди Ломэль.

— А он благородный, этот ваш дядюшка, — заметила я. — И смелый. Бросил вызов обществу.

— О да, очень благородный, — согласилась Агнета. — Ты даже не представляешь насколько. Но слушай дальше, — она потянулась за чашкой и сделала один осторожный глоток, после чего вернула посудину на место. — Они поженились, сьерр де Ломэль великодушно дал ребенку свою фамилию, однако прошло совсем немного времени и малютка заболела. Бедняжка болела очень сильно, а лекари и маги только разводили руками, не в силах ничем помочь. Тогда, по легенде, несчастная отчаявшаяся мать призвала демона и загадала желание.

— Пять желаний, — поправила Тайла, внимательно следившая за тем, чтобы сестра нигде не ошиблась в своем повествовании.

«Пять желаний», — подумала я и ощутила, как по спине пробежал озноб.

Знакомая история. До мурашек по коже напоминающая мою собственную!

— За то, чтобы ее любимая дочь поправилась, сьерра Илани обязалась заплатить магией, а значит, и жизнью.

«О Мерлин, как и я!»

— Но был один способ избежать смерти.

Сестры замолчали, то ли вспоминая, что было дальше, то ли выдерживая эффектную паузу. Под ложечкой засосало. За секунду до того, как Агнета продолжила свой рассказ, я непостижимым образом догадалась, что сейчас услышу.

— Этот способ — заставить демона заплакать. Таким было условие контракта, который они заключили.

Вот теперь мне стало по-настоящему жутко. В груди задрожало, и все внутри как будто покрылось коркой льда, а после рухнуло вниз.

Заплакать…

Они словно говорили обо мне. О том, что происходило со мной. Я зябко повела плечами.

«Хёнджин, что все это значит! Ответь немедленно! Тот демон, которого призвала Илани, — ты? А если нет, то почему он поставил ей точно такое же условие — заставить его заплакать?»

Но Хёнджин не ответил, и когда в очередной раз я оглянулась, чтобы проверить его реакцию, то увидела пустоту на том месте, где он недавно стоял.

Ушел? Или по-прежнему здесь, но теперь прячется и от меня тоже?

— Почему ты постоянно оглядываешься? — Агнета посмотрела мне за спину.

Я растерялась, но быстро нашла как выкрутиться.

— Просто услышала шорох. За книжным шкафом. Мышь, наверное. Так что там дальше? Сьерра Илани смогла разжалобить демона?

В ожидании ответа я затаила дыхание. На миг мне показалось, что решается моя судьба. Если Илани справилась, то и у меня есть шанс.

Но Агнета покачала головой.

— Нет, у нее не получилось.

— Значит, она умерла?

Я ощутила что-то похожее на приступ паники.

Не получилось! У нее не получилось! И у меня тоже не получится. Хёнджин не заплачет. Я умру. Осталось всего два желания, а потом… Мерзкий холодок пополз по спине, и мне вдруг почудилось, что этот холод — могильный. Сочится из разверзнувшейся земли — из ямы, которая станет моей последней обителью.

Ой, мамочки. Во что я вляпалась!

— И снова нет.

— Что «нет»?

— Не умерла, — пояснила Агнета. — Дожила до глубокой старости и успела увидеть внуков. Кстати, ее дочь — та, ради которой Илани и заключила контракт, — наша прапрапрапрабабушка.

Я ничего не понимала. Не умерла? Дожила до старости?

— Но почему демон не забрал ее магию? — Робкие ростки надежды начали прорастать в душе. Неужели в договоре с демоном Илани отыскала лазейку, благодаря которой смогла спастись?

— Эта часть истории самая интересная, — сказала Тайла.

— И самая романтичная, — добавила Агнета. — По легенде, сьерр де Ломэль очень любил жену и обратился за помощью к Армагон, богине Ледяной Пустоши.

— Провел темный магический ритуал.

— Верно. Провел ритуал — и призвал не кого-нибудь, а саму владычицу демонов. Они заключили сделку: жизнь Илани в обмен на его бессмертную душу.

— Чтобы спасти супругу, Хён де Ломэль пожертвовал собой. Продался Армагон в рабство.

— Уснул в тот же миг и больше не приходил в себя.

Ошеломленная, я откинулась на спинку кресла. Меня поразила не сама история, а мысль, на которую она меня натолкнула. Невольно проведенная параллель.

«Но не ты моя хозяйка», — теперь я была уверена, что фраза, произнесенная демоном, звучала так.

Не ты моя хозяйка.

Не ты, а…

Чтобы спасти супругу, Хён де Ломэль продался Армагон в рабство.

Хёнджин…

Неужели этот портрет на ветвях генеалогического древа твой? Неужели таинственный предок Тайлы и Агнеты — ты? Тот, кому принадлежит половина состояния де Ломэлей? Мужчина, три столетия спящий в обители сестер милосердия?

Я с силой потерла щеки, не думая о том, как странно выглядит со стороны этот жест.

— Все в порядке? — заволновалась Агнета. — Тебе плохо?

— Просто… просто душно. Не обращайте внимания.

«Хёнджин, куда ты сбежал? Почему не отвечаешь на вопросы? Это правда? Мои выводы верны?»

— Но, конечно, все услышанное тобой — красивая семейная легенда, не более. — Тайла вернула лицу скептическое выражение. — На самом деле ничего такого не было. Со временем правда обросла слухами, историю значительно приукрасили — и вуаля, получилась романтическая сказка, которой можно развлекать внуков перед сном.

— А вы видели, — я облизала пересохшие губы, — видели своего уснувшего родственника? Навещали его в Обители?

— Мама ходила туда как-то раз, а мы… Зачем это нам? — пожала плечами Тайла. — Он ведь без сознания. Жуткое, должно быть, зрелище.

Сумасбродная идея завладела мной: захотелось посмотреть на загадочного Хёна де Ломэля вживую, увидеть его в реальности, а не на странице старого фолианта, поглядеть на человека, чье лицо — точная копия лица моего демона.

Что происходит с душой, когда она отделяется от телесной оболочки? Способна ли она принять материальное воплощение? Проще говоря, может ли сьерр де Ломэль бездвижно лежать на постели в больничной палате и одновременно исполнять чьи-то желания? Ходить, шутить, разговаривать, целовать девушек на партах в безлюдных классах?

Я решила, что в ближайшее время обязательно проникну в обитель сестер милосердия и навещу странного пациента.

Массивные напольные часы с маятником пробили десять раз. Хёнджин так и не объявился. Мы еще немного посидели с двойняшками ди Ломэль в библиотеке, попили медового чаю, поели овсяного печенья. В конце поиграли в любимую игру всех амбициозных волшебников: «Я умею». Тайла и Агнета продемонстрировали удивительный навык общаться без слов — с помощью одних только жестов. В ответ я превратила обеих сестриц, пепельных блондинок, в рыжих конопатых карлиц — навела морок.

— Ого! — воскликнула Тайла, поглядев в зеркало. — С таким талантом к созданию иллюзий тебе прямая дорога на факультет миражей. Что ты забыла на кафедре некромантии?

Я покраснела от удовольствия и похвалы. Магией иллюзий я увлекалась с детства, с тех пор как осознала недостатки собственной внешности. В свободное время я оттачивала свои способности и в самом деле достигла некоторых успехов. А в последние недели наметился особый прогресс. Благодаря Хёнджину я поверила в себя и начала пробовать все более и более сложные чары.

— Факультет миражей… он, как бы потактичнее выразиться…

— Для неудачников, — подсказала Тайла.

— Непрестижный, — подобрала я более мягкое определение. — В отличие от факультета некромантии.

— Глупо идти на поводу у моды, когда душа лежит к другому, — философским тоном заметила Агнета. — Да и часов твоего любимого зельеварения у иллюзионистов на порядок меньше, — она с намеком подмигнула, и за ее спиной, в тени книжного стеллажа, я наконец заметила мрачную фигуру Хёнджина. Показался-таки.

Вид у демона был непривычно задумчивый, как если бы в голове у него с бешеной скоростью носились мысли. Хёнджин поднял взгляд и посмотрел на меня так, будто боялся расспросов.

— Уже поздно, — я кивнула на мерно тикающие часы. — Наверное, мне пора.

Сестрички встрепенулись и принялись вспоминать, куда положили шкатулку — артефакт перемещений.

                * * *

Стоило вернуться в академию, и я вцепилась в Хёнджина как клещ. Ну не могла я спокойно отправиться спать, не получив ответы на свои вопросы.

— Это ты? Хён де Ломэль, родственник Тайлы и Агнеты, это ты? Армагон превратила тебя в демона, поселила в мире Ледяной Пустоши и обязала служить себе?

— Я не он, — Хёнджин отвернулся к камину и застыл, хмуро глядя в закопченный очаг.

— Но вы так похожи. Просто одно лицо. И ты как-то проговорился, что у тебя есть хозяйка. Хозяйка, помимо меня.

— Все демоны подчиняются Армагон.

— Но только ты раньше был человеком и продал ей душу.

Хёнджин метнул в меня странный взгляд.

— Почему в первую нашу встречу ты назвался Хёном?

— Это не мое настоящее имя.

— А какое настоящее?

Хёнджин нахмурился.

— Настоящее… я не помню, — ответил он нехотя и в раздражении стиснул кулаки. — Я ничего не помню, если хочешь знать. Только холод. Только боль. Постоянную, ослабевающую лишь на миг, когда…

— Когда?

— Когда я приношу Армагон новую порцию собранной магии. — Он резко отвернулся, и его спина сгорбилась.

Меня же словно окатило ледяной волной.

Вот как…

Я поняла, о чем он говорит. Демон не присваивает силу вызвавшей его ведьмы, а отдает эту силу богине Ледяной Пустоши. И, похоже, не может по собственному желанию разорвать контракт. Значит, даже если Хёнджин не захочет меня убивать, сделать это ему все равно придется. Разве что…

— Почему демон, вызванный Илани, поставил ей точно такое же условие, что и ты мне?

— Не тот вопрос ты задаешь, глупая ведьма, — сказал Хёнджин, по-прежнему стоя ко мне спиной.

— А какой правильный?

Его плечи дрогнули, как будто он беззвучно усмехнулся.

— Правильный вопрос, — ответил Хёнджин тихим, надтреснутым голосом, — умеют ли демоны плакать.