Взрослые решения
__
Прошло несколько месяцев и дом, будто ожил?
Впервые за долгое время, не из-за скандалов, не из-за страха, а потому что по коридорам разносится новый звук.
Маленький. Чистый.
— Па...па, — Рин лежит на мягком ковре у окна, пальцами сжимает плюшевую игрушку, отпускает и тянется к Рики. Ползёт Рин очень мило, неловко, даже смешно. Щёчки розовые, взгляд упрямый.
Ханна стоит в дверях и смотрит на эту счастливую картину «семьи». Сердце сжимается, потому что даже в этом - он победил.
Рин не сказала "мама". Она сказала "па". Первым.
— Па... — повторяет, улыбаясь. — Па! — хлопает по полу ладошкой.
Рики наклоняется с ней поближе и поднимает её на руки.
— Умничка, — шепчет ей. — Моя девочка.. — он смотрит в сторону Ханны. — Она знает, кто рядом, — и тут же отворачивается, как будто этого достаточно.
Ханна остаётся в тени, со жатыми руками, с комом в горле и болью в глазах. Даже её первый шаг, принадлежал не ей. Рики был отцом до костей, но не мужем.
Он приходил с работы, уставший, злой, холодный.
Снимал часы, пиджак, рубашку. Молчал, но стоило Рин заплакать, он появлялся. Мгновенно.
Поднимал на руки, говорил мягко, а иногда даже пел без слов, просто под нос. Тихо и она затихала.
Ханна смотрела из-за двери. Без ревности, без надежды. Просто наблюдала, как человек, который когда то ломал её изнутри, теперь умел так нежно держать кого-то, кого они создали.
Он был чудовищем для неё, но он стал целым миром для Рин.
Иногда она ловила его взгляды: усталые, глубокие, будто извиняющиеся, но извинений он не произносил. Никогда.
И в какой-то момент она поняла:
он будет для Рин тем, кем не смог стать для неё.
Ханна в комнате, за окном дождь. Рин давно спит. Она читает, не ради интереса, просто чтобы не думать.
Дверь открывается без стука.
Он.
Без пиджака, с мокрыми от дождя волосами. Подходит медленно, а взгляд будто ищет разрешения.
— Мы не разговаривали. — Говорит тихо. — Я... просто, хочу... — он садится рядом, слишком близко. — Я не умею... — Его голос глохнет. Он смотрит на неё, долго. — Но я стараюсь, я правда стараюсь. Ханна, ты не видишь? — Она отводит взгляд.
— Ты хороший отец, — наконец говорит. — Но ты ужасный муж, — он замирает. — Я не чувствую тебя, Рики. — Она поворачивается к нему. — Я чувствую, как ты приближаешься и как я замерзаю.
Он тяжело дышит. Смотрит на неё, как на что-то ускользающее.
— Я потерял тебя?
— Нет, — Ханна встаёт. — Ты просто никогда меня не держал.
Она собирается уйти, тихо, покойно. В последний раз смотрит на него и делает шаг к двери.
— Постой, — голос твёрдый, это не просьба.
Она не поворачивается. — Я сказал, постой, — Рики поднимается. Движения резкие, плечи напряжены.
— Ты не можешь просто уходить от меня.
— Я не ухожу, — отвечает спокойно. — Я выхожу, из комнаты, из роли роли. Из всего, что ты построил вокруг меня.
— Я построил это ради тебя, ради нас.
— Нет, — шепчет она. — Ради контроля, ради себя.
И он теряет контроль. Хватает за руку, не грубо, но жёстко.
— Ты не понимаешь. — Шепчет сквозь зубы. — Мне плевать, кто что думает. Ты - МОЯ и ты останешься здесь, — Ханна не дёргается. Только смотрит
на него.
— Знаешь, в чём ирония? Ты называешь это "заботой". Но всё, что я чувствую это страх.
— Я дал тебе всё, — кричит. — ВСЁ!
— А я хотела немного... тишины, без боли.
Он остаётся один. В его доме, в своём аду.
Он не сказал «прости».
Ни в ту ночь, ни на следующее утро.
Но к завтраку сам подал ей чай. Поставил перед ней тарелку, молча. Не смотрел в глаза, но остался рядом.
— Тёплый. Мед добавил, ты раньше так пила, — она смотрела на него, не прикасаясь, а он? Он
будто не замечал.
— Я думал... может, когда нибудь, мы съездим в Киото. Там красиво, тихо.
— Что ты делаешь? — Ханна медленно поставила чашку обратно.
— Пытаюсь быть нормальным.
— Ты не нормальный.
Он усмехнулся.
— Но я стараюсь...ради тебя, — в его голосе не было злости. Только... пустота. Усталость, тщательно скрытая за маской "всё под контролем"
Он не трогал её, не повышал голос.Каждое слово мягкое, каждое действие аккуратное...и она понимала, что это страшнее, чем крик.
Это новая форма клетки.
****
Прошли годы.
Дом больше не был таким холодным, как раньше, но тёплым тоже не стал. Ханна и Рики больше не кричали друг на друга. Не ругались, не швыряли посуду.
Они просто молчали.
Теперь говорила Рин. Ей было шестнадцать, подросток с глазами в которых жила мудрость гораздо старше её возраста.
Она росла в доме, где каждый шаг отца мог быть угрозой, а каждая тишина матери мольбой о помощи. Рин видела всё и никому об этом не говорила.
Она не выбирала между мамой и папой. Потому что нельзя выбрать, когда любишь и ненавидишь обоих одновременно.
⸻
В тот вечер всё сорвалось.
— Почему она не пришла? — Рики вошёл в комнату и сразу резко посмотрел на Ханну.
— Может, у неё допзанятия. — та устало ответила. — Ты же знаешь, как сейчас...
— Нет, я не знаю. У неё есть график, она должна быть дома к восьми. Почему ты позволяешь ей делать, что хочет?
Секунда паузы. Ханна отложила книгу.
— Перестань говорить со мной так, а она не маленькая.
Но Рики уже не слушал, в этот момент зазвенела входная дверь. Рин вошла, спокойно скинула кроссовки и прошла на кухню.
— Добрый вечер! — Звонко говорит Рики, скрестив руки. — Где была? — Рики мгновенно оказался перед ней.
— У Мии, мы просто болтали. Забыла про время, — шепчет Рин, подимая плечами.
Он сжал челюсть.
— Ты забыла про время? Или решила проверить, как далеко можешь зайти? — Она уселась за стол, достала телефон, пальцы бегают по экрану. — С кем ты переписываешься?
— Пап, не начинай, — но Рики уже кипит и выхватывает телефон.
— Я сказал, с кем?! — Он смотрит на экран, группа глупых подростков, фото на крыше. Не то, чтобы что-то ужасное, но для него этого достаточно и вот пачка сигарет падает из кармана её куртки на пол.
Тишина в комнате моментально звенит.
— Это что? — голос Рики стал холоднее льда.
— Это... просто...
— Ты куришь? — Рин не отвечает, смотрит на мать.
Ханна встаёт, будто между ними.
— Рики, спокойно. Это не повод... — Он взрывается.
— Она - ребёнок! И она врет? Курит? Пропадает где попало, а ты молчишь?!
— Может, потому что ты всегда всё решаешь кулаками?! — отвечает Ханна.
— Хватит, вы орёте всю мою жизнь! — Рин поднимается, дрожащая. — Я выросла в этом и я устала выбирать, кого бояться больше!
Слёзы и пустота.
Потому что никто не знал, как жить правильно.
— Это сигареты, Рин! Ты хоть понимаешь, что делаешь?! — голос Рики гремел по дому, как выстрел.
Он держал в руке мятую пачку, сжав её так, что та почти трещала. Его лицо налилось злостью, руки дрожали не от страха, а от ярости. Рин стояла сжав кулаки, подбородок дрожал.
— Я... не обязана отчитываться! — выкрикнула она, но голос сорвался.
— Не обязана?! — он швырнул пачку на стол. — Ты — моя дочь! Ты живёшь в моём доме, ты...
— Я не выбирала быть твоей дочерью! — прошипела она, глаза налились слезами.
Ханна сделала шаг вперёд, но Рин уже развернулась и вылетела из комнаты.
В коридоре хлопнула дверь.
Тишина.
— А это что за цирк? — Спокойно сказал чей-то голос от двери. Вошёл Чонвон.
Чёрный пиджак, чашка кофе в руке. Взгляд усталый, но тёплый.
— Она курит! — прорычал Рики. — Врёт, хамит, опаздывает...
— А ты, значит, святой, да? — Чонвон прищурился.
Он уже увидел Рин, которая стояла в углу. Маленькая, сжавшаяся. Слёзы капали по щекам.
— Эй, пупс, иди сюда, — мягко сказал он.
Рин не выдержала и подбежала. Обняла его крепко-крепко, прямо как в детстве. Он положил руку ей на затылок, прижал к себе. Она тихо всхлипывала у него на груди.
— Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне, да? — прошептал он, не обращая внимания на то, как кипит в углу Рики.
Рин кивнула и это был тот момент, когда дядя стал единственным, кому можно было доверять.
Рики сидел в кресле, будто сжавшись в него. Сигареты он не выносил, особенно у неё. Особенно, если это была их дочь.
— Она тебе врёт, Ханна. Она врёт с тринадцати, — голос хрипел, будто от ярости и усталости одновременно. Ханна стояла за его спиной молча и не спорила. Медленно подняла руки и мягко коснулась его плеч. Пальцы вжались в мышцы, начала надавливать, растирать кругами.
— Ты сжимаешься весь, — тихо, почти шёпотом. — Так ты быстрее сгоришь!
Он не ответил.
Массаж не был о заботе. Он был о сдерживании. Он знал, если сейчас не зацепится хоть за что-то, он взорвётся.
— Она просто растёт, — добавила Ханна. — И ты не умеешь отпускать.
— Не тебе мне это говорить, — резко.
Но не оттолкнул, а она продолжила. Молча. Пальцы двигались по лопаткам, плечам.
— Она всё ещё ребёнок, Рики, — сказала Ханна. — И ей нужно не твоё давление. А то, чтобы хоть кто-то не боялся её чувств.
Он закрыл глаза и тишина, наконец, потянулась по комнате, как слабый дым..почти успокаивая.
Он молчал.
До тех пор, пока её пальцы снова не коснулись тонкой жилы под шеей - там, где он всегда вздрагивал. И тогда Рики резко перехватил её руки. Не грубо, но резко. Развернулся, его глаза были близко, слишком близко.
— А ты всё ещё защищаешь его, да?
— Кого? — она растерялась.
— Чонвона. Твоего любимого дядю для Рин. — он криво усмехнулся. — Ты правда думаешь, что я не вижу, как ты смотришь, когда он рядом?
— Рики, прекрати.
— Нет. — голос упал, стал ниже. — Ты всегда с ним мягче. С ним живая, а со мной сдержанная. Почему? — Она попыталась отстраниться, но он не отпустил запястья.
— Может, ты жалеешь, что вышла за меня, да? Что тогда согласилась?
Ханна смотрела в него. Ни слёз, ни паники, только усталость. Слишком много лет, чтобы играть.
— Я не выбирала тебя, Рики. Ты это знаешь.
И вдруг он отпустил. Отступил, будто в нём что то рухнуло.
— Зато теперь тебе придётся. Каждый раз, когда она называет тебя «мамой». Каждый раз, когда она не знает, кого из нас ненавидеть больше. Ты уже выбрала, просто поздно это поняла.
Он ушёл из комнаты, не оглянувшись, а она осталась с тихим пульсом в ушах и слезами, которых так давно не было.
___
Прошло два дня.
Рин не выходила из своей комнаты. Ни на завтрак, ни на ужин. И даже на уроки, лишь мельком.
Ханна знала: она не злилась, она была разочарована. Когда в коридоре послышались шаги, Рин даже не повернула голову, но дверь скрипнула и не служанка вошла.
Рики.
На нём не было костюма, не было самодовольного выражения лица. Только обычная чёрная футболка, заправленная в джинсы и в руках... стопка книг.
Он молчал и просто подошёл, положил книги на стол, одна за одной.
— Я искал их. Все эти выпуски, которые ты жаловалась, что сняли с печати, — тихо сказал он. — Специально, через свои связи.
Рин медленно села на кровати, глядя на обложки. Там были все её любимые серии. Даже та лимитка, про которую она говорила год назад и думала, что он не слушал.
— Ты думаешь, книги всё исправят? — Хрипло.
Он вздохнул.
— Нет. Я думаю, что я ничего не исправлю, но хотя бы постараюсь не быть чудовищем в твоей истории.
Она отвернулась, но пальцы дрожали, когда она коснулась первой книги.
— Рин... — девочка не смотрела, только тихо вздохнула.
— Ты меня потеряешь, папа. Если продолжишь так. Я... Я больше не маленькая, я всё вижу.
Он кивнул и вместо оправданий, сел рядом на пол. Как когда-то.
— Тогда я начну с того, что прочту тебе вслух.
С первой страницы, если позволишь.
Она не ответила, но не выгнала.
А это уже что-то.
___