Заложница фамилии

___

Стучали рано. Жёстко. Один раз. Без паузы между ударами.

Ханна открыла глаза. В комнате ещё было темно, но свет из коридора уже пробивался под дверь. Она не успела ничего спросить - дверь открылась. Служанка зашла сразу. Прямая спина, собранные волосы, нейтральное лицо. Руки сложены на животе.

— Сегодня приезжают господин и госпожа Нишимура. Вы должны быть готовы.

— Вам нужно выглядеть достойно!

— Что значит достойно? — Ханна села на кровати. Служанка подошла ближе, положила платье на стул. Ни объяснений, ни взглядов.

— Как человек, за которого говорили.

Платье было платиново-серое. Гладкое, холодное на ощупь. Без лишнего. Плотная ткань, прямой вырез, подчёркнутая линия ключиц. Всё в нём - не про вкус. Про демонстрацию. Как на витрине.

Служанка ушла. В комнате снова стало тихо.

Ханна пошла в душ. Тёплая вода не помогала. Моешься - как будто смываешь себя. Но зеркала не врут. Волосы выпрямила. Лицо - ровное, спокойное. Лёгкий макияж, как учили когда-то. Только чтобы казаться ухоженной.

Встала перед зеркалом. Смотрела. Не отворачивалась.

«Я не их. Но я лицо их сделки»

На выходе охранник уже ждал. Она не удивилась. Просто пошла. Он молча двинулся за ней.

Она сидела на краю кровати. Платье уже надето, волосы убраны, руки лежат на коленях. Охрана стояла за дверью. В комнате было слишком тихо.

Дверь открылась без стука.

Он вошёл. Прямо. Уверенно. Глаза жёсткие, голос спокойный, но ровный, как натянутый трос.

— Ты выглядишь нормально. Это уже плюс!

Ханна не ответила.

Ники подошёл ближе, не торопясь, остановился перед ней.

— Сейчас ты выйдешь, и они увидят тебя. Первое, что они подумают, — насколько ты управляема. Насколько ты лояльна. Насколько ты умеешь молчать, когда от тебя этого ждут. — Тебе не нужно казаться счастливой. Тебе нужно не облажаться. Поняла? — Он присел, поставил ладони на подлокотники кресла по бокам от неё, наклонился ближе. — Если ты хоть на секунду покажешь, что ты против - я буду первым, кто сделает твою жизнь здесь невозможной.

— Я не прошу у них любви, — сказала Ханна спокойно. — И не прошу у тебя прощения.

Он смотрел долго.

— Отлично. Тогда договорись со своим лицом, чтобы оно не сказало обратного, — он выпрямился. Направился к двери. — Тебе осталось пройти один коридор и стать удобной. Надолго. Привыкай.

Он ушёл, в ту же минуту снаружи прозвучал сигнал. Стук каблуков. Открылись ворота. Голоса.
Родители приехали.

Они стояли в линию - Ники, Ханна, охрана на расстоянии. Просторная гостиная, идеальный порядок, низкий свет, запах чего-то дорогого и холодного. Служанки поставили воду, даже не взглянув на Ханну.

Ворота хлопнули, шаги. Машина, тишина, каблуки, глухие мужские ботинки. Дверь открылась. Родители вошли.

Отец - высокий, седой, лицо как вырезано. Не злой. Привычный к власти. Смотрел на всех, как на функции. Мачеха - тишина в теле. Улыбка выученная. Волосы уложены. Ни одной неровности. Ни одной эмоции.

Они вошли, как будто пришли проверять склад.

— Это она? — спросила женщина.
Ники кивнул.

— Да, — Ханна не сделала ни шага вперёд. Просто стояла. Прямая. Руки сцеплены. Смотрела в точку между ними, как учили. Не в глаза. Не вниз. Ни слова.

— Фамилия?

— Юкино. Ханна.

— Родители?

— Живы. Бизнес, частный.

— Образование?

— Закончила школу, подавала в университет, —  отец Ники молчал, потом посмотрел на неё. Долго.

— На вид стабильная. Это главное.
Он повернулся к Ники. — Брак состоится по плану. Следующий этап - подписание.

Ники кивнул.

Все смотрели, как будто её в комнате не было. Даже когда задавали вопросы, будто обращались к пустому месту.

Сзади, у стены, стоял Чонвон. Ничего не говорил. Ни разу не вмешался. Но когда Ханна случайно повернула голову, он смотрел прямо на неё. Ни усмешки, ни жалости. Просто взгляд. Острый. Умный. Слишком наблюдательный. Он видел, что она делает вид. Видит, что она в этом лучше, чем все думают. Он почти улыбнулся. Почти.

Служанка объявила, что встреча окончена. Все начали расходиться. Родители ушли первыми. Охрана последовала. Мачеха не взглянула. Отец даже не кивнул.

Она смотрела на их лица, но не могла понять, кто из них страшнее. Отец, говорящий про стабильность, как будто речь шла о мебели, или женщина рядом с ним - мачеха, на которую Ники даже не посмотрел.

Позже, уже в коридоре, она снова увидела Чонвона. Он шёл в другую сторону, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Ни реакции. Ни слова. Только взгляд, будто между ними уже был разговор, которого она не помнит.

Они были ещё детьми. Маленький Ники стоял в дверях кабинета. Мать - его настоящая мать лежала в больничной кровати. Белые простыни. Трубки. Её рука на его волосах. Голос слабый, но ровный.

— Ты будешь сильным, Рики. Потому что больше у тебя никого не будет.

Потом - похороны. Сухо. Без слёз. Потому что отец сказал: "Мужчины не плачут на глазах у чужих."

Через полгода в доме появилась она ф новая женщина. Холодная. Без запаха. С сыном. Её сына звали Чонвон.

— Зови меня мамой, — сказала она.
Ники молчал.

Чонвон не говорил с ним первые два месяца. Они ели в одной столовой, спали на одном этаже, но не делились ни словом, ни игрушкой, ни страхом.

— Мы теперь семья, — сказал отец.
Ники посмотрел на Чонвона. Тот не смотрел в ответ.

Потом были драки. Тишина. Отдельные уроки. Разные машины. Один дом - две жизни.

Когда Ники подрос, он сказал отцу:
— Она мне не мать.
Отец не спорил. Но брата он принял.

__

Она зашла в комнату первой. Закрыла дверь.
Через несколько секунд вошёл Ники. Без охраны. Без слов. Закрыл за собой.

— Ты справилась, — сказал он. Голос ровный, почти как в тот день, когда он впервые пришёл в её дом. — Без ошибок, без истерик. На вид - стабильная. Как и нужно было!

— Не благодаришь? — Ханна повернулась к нему.

Он нахмурился.

— За что? За то, что ты смогла не опозорить сделку?

— За то, что я не сорвалась в лицо твоим родителям, которые смотрели на меня, как на товар.

— А ты не товар?

— Если ты хочешь, чтобы я играла роль жены - научись говорить не как мудак, — он не ожидал. Это видно было по глазам. Мелькнула ярость. Он сжал челюсть.

— Осторожнее. Здесь за лишние слова платят. Высоко.

— Заплати, — ответила она. — Ты же привык платить за всё, что не можешь контролировать?

Он шагнул ближе. Голос стал тише. Опаснее.

— Ещё одно слово в этом тоне, и я покажу тебе, что такое настоящий контроль.

Она не отступила.

— А я покажу тебе, что значит жить с человеком, которого ты не можешь сломать.

Пауза. Он смотрел. Она смотрела.

— У тебя три дня до церемонии. Советую их использовать, чтобы научиться молчать.

Он вышел. Дверь за ним не закрылась - она ударилась сама.

Ханна осталась стоять. Дышала часто. Грубо. Сердце било по груди. Но она не плакала.
___