Рассветное сияние
Шисуи стоял, ощущая, как его сознание медленно возвращается в привычное русло. Внутри него вспыхнул новый огонь — манящий, красно-оранжевый, как пылающий закат. Он протянул руку, коснувшись этого огня, и мир вокруг заиграл новыми красками. Открыв глаза, Шисуи почувствовал, как энергия цвета закатного солнца вырвалась наружу, окутывая его тело светом.
— 朝日の光 (あさひのひかり — Асахи но Хикари, Рассветное Сияние)! — крикнул он, выпуская мощь заклинания.
Хулицзин, лисица-оборотень, не смогла скрыть шок:
— Ты действительно удивителен, Шисуи. Твоя 力 (ちから — чикара, сила)… она потрясающая, — прошептала она, сдерживая трепет в голосе. Но её 目 (め — ме, глаза) выдали истинный страх.
Плети судьбы разлетелись с громким треском, словно разрушенные 鎖 (くさり — кусари, цепи). Камень, будто подхваченный ветром, взмыл в воздух, кружась, как осенний листок, и затем исчез, оставив за собой пустоту.
Инугами и Оками, волк и собака-демоны, взревели от ярости.
— Несправедливо! Как ты мог разрушить наше заклинание, на которое мы потратили годы?! — их голоса слились в один гневный вой. Шисуи лишь усмехнулся, прижав палец к щеке и приоткрыв рот.
— Вы всего лишь ступеньки на моём пути. Помогите мне достичь эволюции, или продолжайте сопротивляться, как упрямые 子供 (こども — кодомо, дети), — сказал он с невозмутимостью.
Исчезнув в мгновение ока, Шисуи появился за спиной Инугами. Но как только он приблизился, его тело начало растворяться в воздухе.
— Невероятно... не удивлюсь, если твои 夢 (ゆめ — юмэ, мечты) станут явью... Но смерть всё равно так печальна, — прошептал он перед исчезновением.
Оками, увидев это, замер от ужаса. Его глаза расширились, и в панике он бросился бежать, поджав 尾 (お — о, хвост), стремясь уйти от неумолимого противника. Он метался между деревьями, пытаясь запутать след, но как только его тело осветила кровавая луна, Шисуи вновь появился рядом. Волк посмотрел в глаза смерти, а затем на свои лапы, которые начали исчезать в потоках света:
— Прости, Хулицзин... Я не сдержал 約束 (やくそく — якусоку, обещание), — прошептал он, прежде чем раствориться в воздухе.
Шисуи ощутил, как воздух вокруг них стал гуще. Пурпурный ореол окутывал их всё сильнее, туман, будто живое существо, тянулся к их душам. Взгляд его упал на руку Хулицзин, где ярко светились иероглифы (狐狸精 — Хулицзин), а от них расходились серые вены. Одновременно он почувствовал пульсацию в своей руке — зелено-коричневые иероглифы 酒々井 (しすい — Шисуи) двигались в такт его сердцу.
— Что ты делаешь? — спросил Шисуи резко, его голос прозвучал, как щелчок хлыста, разрывая напряжённую тишину.
— Заключаю контракт, — Хулицзин едва заметно улыбнулась, но её голос дрожал. — Ты ведь понимаешь, что вместе мы можем стать сильнее. 一緒 (いっしょ — иссё, вместе). Разве это не то, чего ты искал?
Шисуи прищурился, его мысли вихрем кружились в голове. "Союз с лисицей? Возможно, это откроет путь к истинной силе... Но цена..."
— Мы заключим контракт, и ты станешь моей опорой, — продолжила она, её голос стал тише, но в нём ощущалась решимость. — Я помогу тебе достичь 進化 (しんか — синка, эволюции), а ты — мне.
Он замер на мгновение, обдумывая её слова, затем усмехнулся:
— Думаешь, можешь предложить мне то, чего я не смогу взять сам? — Шисуи шагнул ближе, его глаза вспыхнули яростью, как у тигра, высматривающего добычу. — Ты слишком слаба. Но... посмотрим, на что ты способна.
Ореол начал рассеиваться, туман медленно исчезал. Шисуи махнул рукой, будто отметая её предложение.
— Подожди! — Хулицзин шагнула вперёд, её голос дрожал, как листья на ветру. — Ты не можешь отказаться... или боишься, что наш 協定 (きょうてい — кёутей, сделка) сделает тебя уязвимым?
— Боюсь? — Шисуи обернулся, его глаза вспыхнули, как два уголька. — Я боюсь только одного: что ты замедлишь меня. Не мешай мне, если не хочешь закончить, как Инугами и Оками.
— Я не такая, как они! — закричала Хулицзин, её лицо исказилось от боли и гнева. — Я не сдамся так легко!
Шисуи усмехнулся, его взгляд был холоден, как зимняя ночь. Махнув рукой, он отвернулся и пошёл прочь.
— Увидимся, Хулицзин, — бросил он через плечо, не замедляя шаг.
Хулицзин осталась стоять, дрожа от гнева и бессилия. Она закрыла лицо руками, сдерживая слёзы.
— Почему... почему я плачу? — прошептала она, чувствуя, как слёзы катятся по её лицу, словно капли дождя, стекающие по листьям. — Я использовала их... Они не были моими друзьями. Даже тогда, в тот день... я согласилась лишь для того, чтобы исправить себя. Но почему так больно?
Дождь усилился, словно небо решило разделить её боль. Капли падали на землю с глухим стуком, создавая ритм, который сливался с её всхлипами, как удары 太鼓 (たいこ — тайко, барабанов) в забытой мелодии. Лес подхватил эту симфонию — каждый лист и ветка откликались, дрожа под тяжестью воды. Шисуи обернулся на мгновение, наблюдая, как дождь намочил её шерсть и одежду. Она напоминала ему 濡れ鼠 (ぬれねずみ — нурэнэдзуми, промокшую крысу), потерявшую свою ловкость и стремительность.
Мысли Хулицзин погружались в прошлое, словно осенний лист, медленно опускающийся на поверхность воды. Воспоминания о первой встрече с Оками и Инугами начали разворачиваться перед её внутренним взором, как старый свиток.