Кто более милий чем близняшки?
Я сидел, наблюдая за уютной обстановкой в доме, когда внезапно две фигуры шевельнулись в дальнем углу комнаты. Я вздрогнул, как лисица, заметившая движение в кустах. Это были близняшки. Они одновременно открыли глаза, будто два волчонка, проснувшиеся от долгого сна. У каждой шлейка на платье медленно сползала с плеч, оголяя светлую кожу, как когда белки сбрасывают ореховые скорлупки.
— Охайо! (おはよう, доброе утро!) — сказали они почти в унисон, с хитрыми улыбками, как будто планировали что-то озорное.
Они медленно потянулись, и их платья в стиле Лолита (ロリータファッション, Rorīta fasshon) мягко зашуршали, как крылья бабочек. Чёрно-белые кружевные оборки придавали им вид невинных кукол, как если бы они только что сбежали из сказочного мира.
Одна из них, улыбаясь, подтянула сползшую шлейку на платье, как кошка, поправляющая свой хвост. Ушки на голове слегка пошевелились, они чёрно-белые, как мех у панды. Близняшки переглянулись, их разноцветные глаза — один красный, другой синий — заискрились, как разноцветные звёзды в ночи.
— Oishii! (おいしい, вкусно) — почти одновременно они прижали ладони к щекам, как котята, почуявшие что-то аппетитное. В руках они держали голубую игрушечную кошку, как будто оберегая свою добычу.
Я внимательно рассмотрел их, и, казалось, ко мне пришла мысль, и я сказал:
— Kawaii! (可愛い, милые) — сказал я с улыбкой.
Близняшки переглянулись и язвительно хихикнули, как две лисицы, которые приготовили очередную шалость.
— Onii-chan (兄弟, братец), неужели ты так просто поддался? — одна из них подстегнула, вторая подхватила: — Tadaima! (ただいま, вот мы и здесь)!
Девушка рядом рассмеялась, её голос был мягким, как ветерок, проносящийся по ветвям деревьев.
— Хватит шалить, — сказала она, чуть покачав головой. — Пора чистить зубы.
Близняшки закатили глаза, но послушно взяли листья японской периллы (Shiso, 紫蘇), как две белки, готовые к зиме, и начали жевать их, освежая дыхание.
— Мойте руки, — добавила девушка, протягивая им чашу с водой. — Otearai (お手洗い, мойте руки), и садитесь за стол.
Я наблюдал за ними, удивляясь, как эти две маленькие лисички могут быть озорными и одновременно послушными.
Девушка аккуратно поставила на стол тарелки с жареной макреллю (鯖, saba). Синхронно, как будто стайка птиц, мы произнесли:
— Itadakimasu! (いただきます, "приятного аппетита").
Все приступили к трапезе. Запах был как свежий ветер, проносящийся через лес. Я взял кусок рыбы, её кожа золотистая и блестящая, как солнечные лучи на воде.
— Вкусно, как сладкий нектар, — произнёс я, и, будучи самым голодным, первым засунул в рот кусок рыбы. Она была тёплой и нежной, как мясо молодой лани. Она таяла во рту, как снег, который растворился в теплых лучах солнца. Соевый соус добавлял глубину, как речка, что извивается среди скал.
На гарнир был рис, белый и пушистый, напоминал облака. Я взял немного и положил рядом с рыбой.
— Это как пара, — сказал я, улыбаясь. — Рыба и рис идеально сочетаются, как лебедь и озеро.
Натёртая редька стояла отдельно, свежая и хрустящая, как молодой побег. Я добавил немного к рыбе и почувствовал, как она освежает вкус.
Близняшки, посмотрев на меня, тоже начали есть, но сделали это мило, как лисички, прячущие добычу. Одна из них вдруг сказала с хитрой улыбкой:
— Кто-то не боится, как большой медведь!
Я улыбнулся, слегка смутившись, но девушка рядом, увидев это, лишь рассмеялась, будто трель соловья.
— Они умеют шутить с умом.
Она сделала паузу, задумчиво опустив взгляд на тарелку, прежде чем продолжить:
— Мы все живём здесь под одной крышей, как стая. Но наш отец... Он ушёл от нас.
Её голос звучал спокойно, но я уловил в нём нотки горечи, как у воина, потерявшего верного товарища.
Я посмотрел на неё и спросил, как волк, что учуял опасность:
— Doushite (どうして, "почему") он ушёл?
Она вздохнула, опустив взгляд, словно птица, потерявшая крыло:
— Из-за noroi (呪い, "проклятия"). Говорят, на близнецов наложено древнее проклятие, которое принесло несчастье и погибель всем. Легенда стара, как эти горы.
Мы все молча доели. Как только трапеза закончилась, близняшки вскочили на ноги. Их глаза загорелись, как у лисиц, готовящихся к забаве:
— Asobou! (遊ぼう, "давай поиграем"), Шисуи! В прятки!
Но девушка подняла руку, остановив их, как охотник, успокаивающий резвых щенков:
— Сначала нужно лечить его ноги. Они покрыты ранами от шипов, как кожа дикого зверя.
Она подошла ко мне и тихо добавила:
— Помогу тебе с помощью ashi-massaji (足マッサージ, "массажа ног").
Она предложила мне лечь на кровать. Я почувствовал, как лицо горит от стыда и ожидания.
— Хочу испытать первый массаж, — подумал я, как тигр, предвкушающий охоту.
Она посмотрела на меня и тихо произнесла название заклинания:
— Seirei no jutsu (精霊の術, "искусство духов").
Её голос был мелодичным, как пение соловья. Я почувствовал, как магия наполняет комнату, как солнечные лучи пробиваются сквозь облака.
Её руки засветились тускло-жёлтым, как светлячки в тёмной ночи. Руки медленно двигались от бёдер к пяткам, напоминая мне о нежных прикосновениях бабочки, скользящей по цветку.
Я закрыл глаза, и, казалось, мир вокруг исчез. Массаж был как нежный поток воды, уносящий усталость. Но когда она закончила, я заметил, как слёзы стали катиться по её щекам, вроде дождя, падающего на землю.
— Почему ты плачешь? — спросил я, как волк, почувствовавший тревогу в стае.
— Я хочу жить, — прошептала она, как птица, улетающая от шторма. — Но у меня рак поджелудочной, и я умираю.
Я задумался. Пришёл сюда, чтобы убить существ и создать себе нового товарища. Это важно для меня, как для льва, ищущего свою семью.
— Я могу сделать так, чтобы твоя смерть послужила в создании новой жизни, ты согласна на это? — спросил я, осознавая, что это лучше, чем просто умереть.
Она кивнула, но я не мог не задать вопрос:
— А твои дети?
Вдруг я услышал детские всхлипы возле открытой двери, как эхо, отражающееся в тишине.
Они вбежали в дом, слёзы катились у них по щекам, как дождь, стучащий по крыше. Они прижались к маме, обвивая её руками, как лианы, обвивающие дерево.
— Мама, не уходи! — закричали они в унисон, как две птички, испуганные грозой. — Мы тебя очень любим!
Я смотрел на близняшек, которые плакали, как маленькие дождики, бьющиеся о землю. Их лица искажены горем, как цветы, затянутые бурей. Слёзы текли по щекам, блестя на свету, как росинки на траве.
Она прижала их к себе, гладя по голове, как заботливая кошка, укрывающая своих котят. Когда они успокоились, их красные глаза от слёз встретились с её взглядом, полным любви и печали.
— Мы пойдём за тобой! — сказали они, в их словах звучала решимость, как у тигров, готовящихся к прыжку. — Ты — всё, что у нас есть!
Я наклонил голову, и одна слеза покатилась по щеке, как потерянная капля росы. Сомнения закрались в моё сердце, как хитрая лисица в ночи. Стоило ли их убирать?
Я медленно вытянул свою короткую катану, но не мог пошевелиться, похожий на застывшего оленя, почуявшего опасность. Подняв взгляд, я увидел три тела, проткнутых моим оружием, и сердце сжалось, как стальной капкан.
Девушка посмотрела на меня с последним вздохом и произнесла:
— Помни о нас и дорожи тем товарищем!
Её слова звучали как эхо, раздающееся в бескрайних лесах.
Пояснения:
Лолита (ロリータファッション, Rorīta fasshon):
Один из самых известных японских стилей одежды, вдохновлённый викторианской и рококо модой. Чёрно-белые платья в стиле Лолита часто сочетают чёрную основу с белыми кружевами и оборками, создавая контраст и добавляя романтичности образу.
Листья японской периллы (Shiso, 紫蘇) — растение с ярким ароматом и антимикробными свойствами, использовалось для свежести дыхания и дезинфекции.
Grilled mackerel (鯖, saba) — это популярное японское блюдо из жареной или запечённой макрели, часто маринованной в соевом соусе или саке. Обычно поддается с рисом и гарнирами, такими как натертый редька. Это питательное и вкусное блюдо часто едят на завтрак в Японии.