шесть шрамов на душе

Шесть шрамов на душе
25. Страшнейшая месть

      После этого сладкого поцелуя идеальную систему «Хлоя Буржуа» сломало напрочь.

      Она застыла, уставившись в одну точку и не замечая ничего, что происходило вокруг.

      Когда на Куртцберга надели наручники, когда Алья пыталась узнать у полицейских, за что его арестовывают, и когда на шум стали выглядывать постояльцы отеля, Хлоя стояла как истукан, глядя прямо перед собой и ни на что не реагируя. Лишь после того, как Натаниэля увели, она неуверенно потрясла головой, а затем словно на автопилоте вернулась в свой номер. Сейчас же Буржуа расхаживала по комнате кругами, одной рукой прижимая к себе шкатулку, а другой то хватаясь за голову, то прикасаясь к губам. Она постоянно издавала непонятные звуки, среди которых невозможно было разобрать ни слова.
      Ни одна из попыток Альи обратить на себя внимание успехом не увенчалась, поэтому ей приходилось ждать, когда же Хлоя наконец придет в себя.

      А пока можно было обдумать произошедшее.

      Было понятно, что Натаниэля задержали по той же причине, что и Маринетт. Они вместе снимали квартиру, у них была общая фирма, поэтому Густав Моро решил использовать и его, под предлогом, что Куртцберг тоже связан с Котом Нуаром.

      А вот непонятного было намного больше.

      Почему Натаниэль, у которого с Хлоей не было ничего общего, вдруг поцеловал ее? Почему Буржуа так на это отреагировала? Что за шкатулку он ей дал? И почему все выглядело так, будто Нат знал, что его сейчас арестуют, отчего торопился передать ей эту шкатулку?

      А ведь он, как и Маринетт, никогда не называл Нуара злодеем. Поначалу Алья думала, что он делает так ради того, чтобы не спорить с ней, но что, если ему известно то, о чем Мари отказывалась рассказывать даже лучшей подруге? Он как-то связан с Котом Нуаром? Правду ли Маринетт сказала родителям о том, почему Кот нес ее на руках? Он точно спас ее? Это действительно был единственный раз за шесть лет, когда девушка его видела? Не общались ли Маринетт и Натаниэль с опальным героем все это время? Насколько много об этом известно полиции?

      Что нужно сделать, чтобы помочь?

      Если за всем этим действительно стоит Густав Моро, то без помощи кого-нибудь не менее влиятельного из-под стражи их не вытащить. Вот только мало кто захочет ввязываться в это дело, учитывая нелюбовь общества к Коту Нуару и то, что Маринетт окрестили его любовницей. Можно было бы попытаться пойти напрямую к месье Буржуа, ведь у него с Моро были плохие отношения, но была вероятность, что мэр откажет, чтобы не портить их еще больше. А вот одно слово Хлои — и поддержка Андрэ Буржуа была бы обеспечена.

      Но как, черт возьми, ее «починить»?

      Не целовать же еще раз?! Хотя вряд ли тут справится ее поцелуй.

      С другой стороны, ради лучшей подруги Алья и не на такое была способна.

      К счастью, целовать Хлою не пришлось. Неожиданно для Альи, издав грозный рык и топнув ногой, она поставила шкатулку на стол, села в кресло и раздраженно воскликнула:

      — Да как он мог?!

      — «Как он мог» что? — переспросила Сезер. — Поцеловать тебя?

      — Так долго морочить мне голову! — снова вскочив, Буржуа ударила кулачком по столу.

      Если Натаниэль был Бражником — а никто другой ее Сладкой не называл и так не целовал, — получалось, что именно он являлся ее тайным парнем. Черт возьми, она встречалась с этим рыжим художником? По нему она сходила с ума? С него хотела сорвать маску? Да было бы что под ней прятать!

      Вот же двуличная… Моль! Да как этот неудачник посмел вскружить ей голову? И как мог этот тихоня творить такое своим языком? На людей так маска влияет, или в его тихом омуте водятся настолько соблазнительные моли черти-искусители? И долго он еще собирался отмалчиваться? Тайна личности, видите ли, правила, ни костюм, ни маску снимать нельзя… Да трус он, чтоб у этого Мотылька хоботок в узел завязался!

      Хотя… нет. Хоботок не надо.

      — Да я ему все крылья пообрываю! — гневно выпалила Хлоя. — Держись, Куртцберг, я это так просто не оставлю! Я тебе так отомщу, что мало не покажется!

      — И что ты с ним собираешься делать? — без особого интереса спросила журналистка.

      — Женю!

      Услышав это, Алья от неожиданности поперхнулась воздухом, но быстро смогла взять себя в руки.

      — Сперва успокойся, — строго сказала она. — Хочу напомнить, что сначала нужно его и Маринетт из-под стражи вытащить. Ты знаешь, почему их арестовали?

      — Догадываюсь, — процедила блондинка, бросив взгляд на шкатулку.

      Если то, что Натаниэль был Бражником, стало известно полиции, то неудивительно, что его задержали. Из-за пропаганды Руссо часть парижан уверена, что нынешний Моль и тот, кто насылал на город злодеев, один и тот же человек, а некоторые и Ледибаг подозревают в сговоре с Котом Нуаром. Начальник полиции обещал выписать ордер на арест героев, если они не раскроют свои личности, а делать этого ни Мотылек, ни Ледибаг, насколько знала Хлоя, не собирались. Вот только как Натаниэля вычислили? Даже она не смогла распознать в нем бывшего одноклассника, да и сам, чтоб его, Бражник однажды обмолвился, что тайну личности защищает магия Камней Чудес.

      А может, его все-таки не как Мотылька задержали?

      Натаниэль снимал квартиру вместе с Мари, ее считали любовницей Кота Нуара, вот и решили, что он тоже как-то во всем этом замешан? Тогда все не так страшно: нужно лишь доказать, что Маринетт никак с Нуаром не связана, разве что является его фанаткой, и что Кот только спас ее и ничего больше. В любом случае, это они и так собирались делать…

      — А что это за шкатулка? — спросила Алья, присев на край стола. — Выглядело так, будто Нат не хотел, чтобы она досталась полиции.

      — Не знаю, что, — Хлоя хлопнула по руке, потянувшейся к шкатулке, — но меня просили сохранить ее, а не открывать!

      — Давай так: ты расскажешь мне все, что знаешь, а я расскажу то, что известно мне. Я ведь не ошиблась в том, что мы обе хотим помочь Мари и Нату? К тому же, — девушка хмыкнула в кулак, — пока Куртцберг под стражей, тебе проблематично будет взять его фамилию.

      — Боюсь, я не все могу рассказать, — фыркнула Хлоя, проигнорировав последнюю фразу. Все-таки как бы ей ни хотелось оборвать одному Мотыльку крылья, а затем окольцевать, его личность раскрывать она была не вправе.

      — Нам придется обменяться информацией, чтобы разработать план действий, — заметила Сезер.

      — Справлюсь и без тебя.

      Вот только следующая фраза Альи заставила Хлою передумать:

      — Мне известно, кто за всем этим стоит.

      К сожалению Альи, ею же предложенная идея решить вопрос очередности обмена информации, подбросив монетку, привела к тому, что первой делиться сведениями пришлось ей. Она-то надеялась сначала узнать все от Хлои, которой, судя по всему, известно было немало. Во всяком случае, об этом свидетельствовали слова «дело дрянь», вырвавшиеся из уст дочери мэра после того, как ей стало известно о причастности Густава Моро к задержанию Маринетт и Натаниэля.

      — Сначала я думала, что он просто хочет использовать Маринетт из-за всей этой шумихи вокруг нее и Нуара, — вздохнула Алья, теребя подвеску для телефона с божьей коровкой. — Но теперь мне кажется, что тут проблемы серьезнее.

      — Намного, — ответила Хлоя, откинувшись на спинку кресла и закрыв руками лицо. — Не верю, что произношу это вслух, но… Натаниэль — Бражник.

      Телефон выскользнул из рук Альи, которая лишь чудом изловчилась поймать его до того, как он упал на пол.

      — Шутишь…

      — Я похожа на Луи де Фюнеса? — огрызнулась Буржуа.

      — Нат тоже не очень-то похож на героя, — заметила она, не представляя бывшего одноклассника в роли защитника Парижа.

      Он действительно повелевал армией бабочек, способных наделить человека волшебной силой? А Маринетт знала о том, с кем снимает квартиру? Неужели поэтому ей было что-то известно о Коте Нуаре, раз она уверенно считала его героем? А откуда Хлое известны такие подробности? Черт возьми, если она знала, кто является Бражником, то…

      — А кто Ледибаг, ты знаешь? — оживилась Сезер.

      — Нет, — покачала головой Хлоя. — Мотылек говорил только то, что они вместе…

      — Что «вместе»? — спросила Алья, не понимая, почему Буржуа вдруг остановилась на полуслове и посмотрела на нее с широко распахнутыми глазами.

      — Живут… — словно не веря собственным словам, прошептала она.

      Когда Сабрина Ренкомпри училась в коллеже, ей довелось испытать на себе действие бабочки предыдущего Бражника. Черная акума прилетела на чувство сильнейшей обиды и подарила возможность отомстить. Пусть ради получения силы и нужно было сказать «да», Сабрина не смогла бы назвать подобное «сделкой», ведь от столь заманчивого предложения отказаться невозможно. Голос того повелителя мотыльков сулил невиданные возможности, невероятную силу, исполнение желаний. Он искушал, манил, обещал, что она получит все, если выполнит незначительное условие. Когда Сабрину окутывала черная дымка, ей казалось, что теперь она способна совершать невозможное, что ей нет равных во всем этом мире и что раздобыть Камни Чудес будет легкой задачей. Она не помнила ничего о том, что происходило во время акуманизации, но ощущение всемогущества, охватившее ее в момент превращения, забыть не смогла.

      Спустя несколько лет ей вновь предложили силу.

      На сей раз бабочка была белокрылой, принадлежала другому хозяину и прилетела не на раздирающую обиду, а на искреннее желание помочь.

      Когда девушка произносила «да», она снова не чувствовала, что совершает сделку. Голос в голове не обещал исполнить желания, не сулил златые горы или всеобщее обожание. Да и сама Сабрина теперь больше всего хотела помочь бывшей однокласснице, ставшей жертвой политических интриг, и отблагодарить Ледибаг, в свое время очистившую ее от порочной акумы.

      Предыдущий Бражник обманом использовал юную Ренкомпри в своих интересах. Новый Мотылек управлял ее телом для достижения общей цели.

      О том, что происходило во время превращения, вновь не осталось воспоминаний. Вот только окутавшее девушку вместе с белой дымкой ощущение правильности от того, что она помогает героям и друзьям, забыть Сабрина не только не смогла бы, но и не захотела.

      Когда белокрылая бабочка упорхнула, вернув девушке нормальный вид, Сабрина поправила очки и огляделась по сторонам. Согласие на акуманизацию она давала из дома, сейчас же находилась неподалеку от полицейского участка. Знать, что она делала все это время, казалось не так важно, как то, смогла ли она помочь Бражнику, но как у него об этом спросить? Может быть, позвонить Хлое? Все-таки она общалась с повелителем Мотыльков…

      Вот только когда Сабрина собиралась достать из сумочки телефон, она обнаружила в своем кулачке пару черных сережек-гвоздиков и записку «Отнеси Адриану Агресту».

      Сабрина знала адрес новой квартиры Адриана, поскольку сама же записывала его в список контактов Хлои — с тем, чтобы добраться до нужного места, проблем не было.

      А вот вопросов имелось немало.

      В записке говорилось, что девушка должна просто отнести ему серьги, но что отвечать, если Адриан спросит, что это такое и зачем их просили передать ему? Его отца убил Кот Нуар, у него были все основания не доверять героям Парижа. Можно ли сказать, что Сабрина выполняет поручение Бражника? Или он и так поймет, что к чему? Неужели Адриан как-то связан со всем этим? И эти серьги… Они — какая-то улика? Чьи они вообще? Может быть, Маринетт? А вдруг их ей Нуар подарил? Тогда тем более зачем нести их Адриану? Может, стоит позвонить Хлое и уточнить? Но с другой стороны, что, если Хлое нельзя знать обо всем этом? Вдруг это какая-то особо важная тайна?

      — Может, в почтовый ящик кинуть? — пробормотала себе под нос Сабрина, почему-то боявшаяся позвонить в дверь квартиры Агреста. Что-то ей подсказывало, что если она сделает это, то перейдет точку невозврата и окажется втянута в такое, о чем и подумать не могла. Во что-то, по сравнению с чем быть марионеткой Бражника является мелочью.

      С другой стороны, она привыкла выполнять поручения Хлои, какими бы странными они ни были. Сейчас же столь странное поручение было от Бражника, и от этого каким-то непонятным образом зависела свобода Маринетт, поэтому отказаться, сославшись на непонятное предчувствие, Сабрина не могла. Черт возьми, предоставляя повелителю мотыльков полный контроль над своим телом, она была готова к тому, что он ее же руками будет делать что угодно. Значит, надо представить, что акума до сих пор в очках, и нажать на дверной звонок.

      Облизнув пересохшие губы и еще крепче сжав в кулачке серьги и записку, она так и сделала.

      Дверь открылась меньше чем через минуту.

      — Сабрина? — удивился Адриан незваной гостье. Он выглядел чем-то озадаченным, его волосы были растрепаны, а в руке он сжимал телефон, который, впрочем, почти сразу убрал в карман. — Привет, тебя Хлоя прислала? Прости, я немного занят… — произнес он, виновато почесав затылок. — Это срочно?

      — Я на минуту, — поправив очки, ответила Сабрина, не сделав и шага за порог. — Меня просили кое-что тебе передать.

      С этими словами она вытянула руку вперед и опустила серьги в ладонь Агресту, надеясь, что раз у него нет времени, то сможет уйти, избежав лишних вопросов.

      Вот только стоило Адриану увидеть их, как он тотчас же изменился в лице.

      Он вмиг побледнел, стиснул зубы, его глаза в ужасе округлились, а дыхание перехватило. Переведя обезумевший взгляд с сережек на гостью, Агрест крепко схватил Сабрину за запястье, рывком затащил в квартиру и захлопнул дверь. Он еще раз посмотрел на серьги, словно пытался убедиться в чем-то, а затем прорычал:

      — Откуда они у тебя?

      — М-меня п-просили передать, — пролепетала Сабрина, впервые увидевшая Адриана таким. Надо было верить этому чертовому предчувствию, потому что обычно доброжелательный одноклассник сейчас пугал и казался страшнее, чем все злодеи предыдущего Бражника вместе взятые.

      — Кто?! — выкрикнул он, а Сабрина испуганно вжалась в стену.

      — М-моль…

      — Что с… — Агрест на секунду запнулся, — с их хозяйкой?

      — Я не знаю, чьи они, — ответила Сабрина, но побоявшись, что этот ответ не устроит его, поспешно добавила: — Если ты о Маринетт, — услышав это имя, он замер, подтвердив предположение Ренкомпри, — то ее арестовали.

      Выскользнув из ослабевшей руки Адриана, серьги с тихим перестуком упали на пол.