Part 21
— А где Викторов? — зачем-то спросила я. Странно, но я все время искала его глазами.
— В душе не ебу — ответил Макс, не поворачиваясь к нам. — Работает, наверное?
— Зачем? — удивленно спросила я.
— Во дурная. А зачем люди работают? Чтобы бабки были.
— А родители ему деньги не дают? — не отставала я от него.
Макс хрипло засмеялся.
— Я же говорю — дурная. Все, отстаньте. Я спать хочу.
Нас больше не трогали, однако я все время чувствовала на себя взгляды Лебедевой и ее подружек. И знала — просто так нас не оставят в покое. По крайней мере, меня. Я должна подготовиться и дать отпор.
После пар за Миланой приехала мать, и они подвезли меня до дома. Я сначала отказывалась, но подруга настаивала.
— Так безопаснее, — тихо сказала она. — Они и выследить тебя могут..
От ее слов по коже мороз прошелся, и я села на заднее сидение белой иномарки, в которой пахло чем-то сладеньким. Мама Миланы оказалась разговорчивой миловидной женщиной с черными кудрями, которая своей манерой речи, темпераментностью и жестами напоминала француженку.
— А Милана про тебя рассказывала! — весело сказала ее мама.
Ее мама всю дорогу расспрашивала меня о родителях, о родном городе, о том, почему именно пошла в этот университет, и показалась мне веселой, милой и при этом очень уверенной женщиной.
— А он милый, да? — внезапно спросила Милана, пока ее мама разговаривала с кем-то по телефону.
— Кто? — не поняла я.
— Игнатенко.
— Какой Игнатенко?..
— Максим Игнатенко. Который заступился, — прошептала Милана.
— Не знаю, — растерялась я. — Может и милый. Когда спит зубами к стенке.
Она пихнула меня локтем в бок и захихикала.
Мы доехали до моего дома, я тепло попрощалась с Миланой и ее мамой и направилась домой. Стараясь не думать о плохом, я пообедала и принялась делать уроки. Вечером вспомнила, что пора на занятие по английскому, собралась за пять минут, выскочила из дома — к репетитору опаздывать не хотелось.
Занятие проходило на дому. Мы занимались полтора часа, а потом репетитор, которую звали Полина Эдуардовна, посадила меня пить чай с печеньем, которое сама испекла.
В результате от Полины Эдуардовны я вышла поздно, и поняла, что через двадцать минут должна быть дома — отчим велел мне приходить к половине восьмого. Можно было доехать на автобусе, но остановка была далеко, да и нужный автобус ходит редко, в общем, проще добежать. Если сократить дорогу и пойти через двор университета, будет еще быстрее. Как раз уложусь в эти несчастные двадцать минут.
Стемнело. Втер шелестел пожелтевшими кронами деревьев. В воздухе пахло листьями и опасностью.
Мне не нужно было идти мимо школы. Это была моя главная ошибка.
Не знаю, как они поняли, что я окажусь там. Может быть, эта была роковая случайность. Но когда я забежала на школьный двор, чтобы пересечь его и сократить путь домой, из-за угла появились они. Лебедева и ее свора.
Они заметили меня, окружили и затащили в ловушку. В укромное место между зданием универа и полосой высоких кустарников.
В новой школе не сложилось.
***
Второй день Дождь пропадал на подработке. Со склада они перетаскали несколько гребанных тонн всякой фигни, у некоторых мужиков в конце второй смены спины отваливались, а он ничего, держался. Только мышцы на руках забило, как будто весь день в тренажерке качался. Ничего, полезно.
Гипермаркет торжественно открылся, и по словам старшего, народу было — не протолкнуться. Гремела музыка, раздавался веселый голос ведущего, который разыгрывал призы. Глебу тоже хотелось попасть в торговые залы, посмотреть, что происходит. Говорили, там еще и хавчик бесплатный раздавали.
Глеб уже рвался домой, однако к ним подошел тип с усами и велел перенести в один из торговых залов пару ящиков с алкашкой и расставить бутылки. Кто-то из сотрудников, работающих в зале, в запаре что-то забыл. И теперь срочно нужно было это сделать.
— Мы не должны товар в торговых залах выкладывать, — нахмурился Глеб.
— Ты мне еще поговори. Быстро пошел! Тут дел на пару минут. И приходите за бабками.
— Если на пару — может, сам отнесешь? — прямо спросил Глеб, и кто-то из грузчиков тыкнул его в спину. Мол, молчи.
— Ты как, щенок, со мной разговариваешь? Да ты знаешь, кто я?!
— По барабану, кто ты.
— Хватит мне тыкать! Я неясно выразился? Быстро в зал. Времени мало! Бегом, мать вашу! Идиоты тупые! Еще и спорят со мной! — заорал тип с усами.
— Ладно-ладно, начальник, идем мы, — примирительно поднял руки один из мужиков. — Все сделаем. Глебка, давай!
Усатый умчался, на ходу выкрикивая новые указания другим работникам и возмущаясь, что в этом месте собрались только придурки, которые ничего не понимают. А Глебу пришлось идти в торговый зал с ящиком. Тяжело не было. Он из принципа возникать стал.
— Ты бы потише был, малой, — сказал грузчик, когда они быстро расставляли бутылки. — Этот козлина злопамятный.
— Да пошел он...
Из зала Глеб вернулся на склад, оттуда попал в раздевалку, переоделся, пошел за деньгами. Однако получил меньше, чем рассчитывал — почти в два раза. Из-за козла с усами, с которым он был слишком дерзким. Это так взбесило его, что он перед глазами появились алые всполохи. Был бы рядом этот козлина, Глеб ему бы вмазал по лощеной морде. Два дня горбатился, чтобы получить как за один. урод.
Разумеется, по морде ему Глеб не вмазал, однако на парковке нашел его тачку и нацарапал проволокой «Козел». И только потом пошел к друзьям. Они втроем погнали гулять и оказались неподалеку от универа.
— Что в унике было? — спросил Глеб.
— Да ничего, — провел по волосам Макс. — Хотя я себе девчулю нашел, которая мне с рефератами помогать будет.
— Это как? — хмыкнул Глеб, зная, что адекватная девчонка на такого, как Макс, не западет. У него всегда такой вид, будто он только из колонии вышел, хотя чел неплохой.
— Этот лошара ее защитил от местных петухов, — хмыкнул второй дружок Глеба — русый парнишка по имени Арсений.
— Они к ней приставали? — нахмурился Глеб. Он ненавидел, когда к девчонкам пристают. Насмотрелся, как бухие мужики к матери приставали. Его от этих мразей трясло просто.
— Чувак, вот знаешь, надо в беседе группы чаще сидеть, чтобы в курсе всего быть, — наставительно сказал Арс.
— Нафига мне беседа с дебилами?
— Во-во, — подхватил макс. — Манал я всякую дичь читать про то, как много учить надо.
Они оба вышли из всех бесед. Им и слово никто не сказал. Боялись.
— Мне хватает читать родительский чат у малой, — продолжал Макс. У него была сестра — пятиклассница, которая училась в школе недалеко от их универа. Мать их одних воспитывала, все время на работе была, а он этот чат вместо нее читал. Глеб его за это уважал.
— Короче, пацаны, у нас в группе мышь завелась. Остапенко, — начал Арс весело. — Егоров стал к ней клеиться, а Лебедь взбесилась. Всех на нее натравила. Ну а потом новенькая всех подставила...
И он стал рассказывать обо всем, что произошло за последние два дня, пока Глеба не было на учебе. Он слушал молча, однако кровь внутри кипела. От одной только мысли, что зеленоглазую могут обижать, внутри все стягивало жгутом.
Глеб ненавидел такое. Ненавидел трусливых уродов, которые толпой идут на одного. Хочешь разборок — давай один на один.
Глеб вдруг представил, какие глаза были у Даяны, когда ее объявили мышью. Ярость обожгла его будто огонь. Арс все говорил и говорил, а у Глеба внутри каждая вена, каждая жила натягивалась все сильнее. Каждая его мышцы напряглась, ныла, требовала разрядки. Челюсти плотно сомкнулись.
Хотелось найти обидчиков девушки, и каждому от души вмазать. Твари.
— Короче, ее подружка защитила — Краснова, с которой я сижу, — с уважением в голосе закончил рассказ Арса Макс. — Ну я и велел петухам от них отвалить. Достали. Че за цирк устроили, непонятно.
— Да зачем ты встрял, — поморщился Арс. — Если новенькая мышь — ее надо наказывать. Всю группу заложила. Мне в субботу придется территорию убирать. Дура, мать ее.
Глеб не сдержался и вдруг ударил Арса — в пол силы и не в лицо. Но тот все равно от неожиданности не устоял на ногах и повалился на землю. Удар у Глеба был сильным. Хорошо поставленным.
— Ты че?! — заорал Арсений, не понимая, что происходит.
— Завали, — прошипел татуированный. — Еще раз услышу, кости переломаю, понял?
Арсений поднялся и со страхом уставился на него. Знал, что тот сильнее.
— Ты угараешь, что ли?
— Я серьезно. Еще раз скажешь про нее что-нибудь — закопаю.
— Да ты че, Глебас? Че я сделал-то?
— Вот именно — ничего, — сквозь зубы произнес кудрявый. — Весело тебе было, да?
— Да какая тебе разница? — заорал Арс. — Подумаешь, потаскушка! Ты че так кипишуешь? Она твоя подружка или как?
На лице Глеба появилась недобрая ухмылка.
— Или как. Не трогай ее, усек?
— Усек-усек, успокойся только. Да и не трогал я ее. Вообще ничего не делал. Глеб, ты псих! Просто гребанный псих!
— А вон она и сама, — вдруг прищурился Макс и кивнул в сторону — по университетскому двору действительно шагала Даяна. Джинсы, кроссовки, водолазка и теплая кофта на замке.
Волосы были распущены — доходили до лопаток минимум, и Глеб почувствовал странное желание коснуться этих волос. Наверняка мягкие.
Даяна печатала что-то, не замечая их, стоящих в стороне. А Глеб смотрел на нее и чувствовал, что хочет улыбаться. Макс заметил, что его глаза друга стали другими — в них больше не было ярости. Лишь теплота. И улыбнулся. А Арс продолжал ныть, отряхивая спортивные штаны.
— Иди к ней, — хмыкнул Макс. — Пообщайся и все такое.
— Нахуя? — спросил Глеб. — Она не в моем вкусе.
— А чего защищаешь тогда?
— Ненавижу, когда толпой на одного. Особенно если это девчонка.
— Да ладно тебе! Остапенко хорошенькая. Закадри ее и будет счастье. А это кто? — вдруг прищурился Марс. Глеб увидел, как из-за угла здания выходит лебедь и ее подружки. Они тоже увидели Даяну и направились к ней. Окружили. Утащили за собой.
— Пацаны, идите без меня, — вдруг решил Глеб.
Макс внимательно на него взглянул.
— Уверен?
— Уверен. Валите.
Кудрявый хлопнул его по плечу и направился следом за девчонками. А Макс и Арс направились прочь с университетского двора.
— А че он? — ничего не понимал Арсений.
— Дебил ты, Арсюша, — хмыкнул Макс. — Даяна Глебику то нашему понравилась
— У него же Вика есть!
— Глеб ее кинул.
— Ради мыши? То есть, как ее.. Остапенко? Он реально псих... По сравнению с Викой Остапенко убогая. Даже задницы нет нормальной!
— Да завали ты, а?
Переговариваясь, парни скрылись в темноте.