Part 20
Волк слушал не преподавателя по юридическому делу, а музыку в наушниках. Юридические дела не входила в приоритет его интересов.
Когда посреди урока Волку пришло сообщение от Егорова, он не смог скрыть улыбку.
«Держи видос с Остапенко, мне сегодня прислали. Тебе понравится», — написал Егоров и прикрепил к следующему сообщению видео. Однако открыть его парень не успел. Над ним навис мужчина лет 30 — преподаватель
— Тимофей, что вы делаете? — спросил он. Как и все преподаватели юрфака, он обращался к учащимся исключительно на «вы».
— Слушаю музыку, — вытащил один наушник Волк.
— Вы же знаете, что на парах запрещено пользоваться смартфонами, — терпеливо сказал мужчина
— И что? — с ухмылкой взглянул на него парень.
— Вы мешаете мне вести предмет. Тимофей, пожалуйста, уберите телефон.
— Без проблем. Но мне выйти надо. — Парень поднялся на ноги, оттолкнул плечом препода и, не забыв прихватит телефон, вышел из кабинета. Прислонился к стене и с любопытством включил видео. Оно было снято на чью-то дешевую камеру, но неплохо передавало происходящее. Новая дочь отца стояла у доски, сверкая глазами. Она что-то говорила, гордо вздернув подбородок, а потом какой-то тип облил ее водой из ведра. Вместо того, чтобы заплакать или убежать, она схватила этого типа за ворот рубашки. Он оттолкнул ее, и девица отлетела на пол, но поднялась. И снова так смотрела на всех, будто бы ей было все равно. Как будто бы она выше всех их. Как будто бы они не могли заставить ее заплакать.
Однокурсники обступили девицу, смеялись, называли мышью, а она не сдавалась. Не собиралась покоряться.
Волк поставил видео на паузу. Прищурился, приблизив лицо Даяны и стал разглядывать его.
Невысокая. Хрупкая. Красивая. Глаза кажутся темно-зелеными, но наверняка это игра света. Губы пухлые — наверняка мягкие. Не его типаж, но что-то в ней есть.
А еще она смелая. Слишком смелая. Волк таких не любил. Нужно подумать, что с этим делать.
Лайм хотел пойти в класс как закончил смотреть видео, однако не успел — ему позвонила сестра.
— Слушаю, — ответил он.
— Тим, маме сегодня плохо стало, — услышал он встревоженный голос сестры. И внутри сразу все опустилось.
— Что с ней? — хрипло спросил он.
— Давление подскочило. Скорая вот только-только уехала. Едва давление сбили. Уже все хорошо.. Не задерживайся после учебы, хорошо? — Голос сестры дрожал.
— Да. Конечно. Приду. Я сейчас приду! Надо было сразу мне звонить. Как мама сейчас?
— Нормально, спит. Ей уколы поставили.. Знаешь, я так испугалась. Папе позвонила.
— А он что? — безразличным голосом спросил Волк.
— А он, как всегда, трубку не взял, — вздохнула Анька.
— Урод. Ладно, жди, я сейчас буду!
Волк влетело в класс, собрал вещи и, не слушая препода, который что-то кричал ему, вылетел в коридор.
Это из-за отца матери стало плохо. А он реально их с Анькой бросил. Теперь все делает для своей Даяночки. Она реально должна получить по заслугам за то, что забрала у них с Анькой отца. За то, что ее мамаша увела его из семьи. За каждую слезу их матери.
Ее нужно сломать. Только это его успокоит.
«Что за дерьмище ты прислал? Я заплатил бабки не за то, чтобы ее обливали и называли мышью, дебил. Жду, когда у малышки начнется по-настоящему веселая жизнь, понял?» — написал Волк Демьяну.
«Понял! Все будет, не кипишуй!» — тотчас ответил тот и прислал подряд несколько стикеров.
Закинув на одно плечо рюкзак, Лайм покинул вуз
***
Урок уже начался, и коридоры были пусты. Мы с Миланой добежали до женского туалета, зная, что свора Лебедевой не помчится за нами — препод никуда их не выпустит. Мы в безопасности, и нам нужно передохнуть.
Милана умыла лицо и прижалась спиной к стене. Она была такой бледной, что я боялась — еще немного, и грохнется в обморок. Я тоже вымыла лицо и руки, стала сушить одежду и волосы, а Дилара молча помогала мне.
Я чувствовала себя грязной. Не из-за того, что на меня вылили воду из ведра для тряпки. А из-за того, что меня оскорбляли и унижали. Из-за того, что я не смогла дать отпор, как следует, потому что была физически слаба. Из-за того, что допустила всю эту травлю.
Приведя себя в порядок, я забралась на высокий подоконник, Милана села рядом.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я ее. — Не думала, что вступишься.
Подруга подняла на меня темно-серые, блестящие от слез глаза.
— Я так больше не могла, Даяна. Прости, что сразу не вступилась. Я боялась. Я такая слабая. Мне было очень страшно, очень, — прошептала она, закрывая лицо ладонью.
— Ты не слабая. Ты среди них самая сильная. Потому что единственная не пошла на поводу у Лебедевой. Я уважаю тебя за это, но.. Но лучше не делай так, ладно? Не нужно, чтобы они и тебя травили.
— Когда травили меня, никто не вступился, — вдруг глухо сказала Милана. Я вздрогнула — от того, сколько боли было в ее голосе.
— Те, кто обижал тебя, просто мрази, — прошептала я, чувствуя, как слезы подступают к горлу. — Никто не имеет права оскорблять других.
Милана всхлипнула, и я обняла ее еще крепче. Уткнулась лицом в ее плечо и стала гладить по спине. Я знала, что она беззвучно плачет, да и сама с трудом сдерживалась. Раньше я не сталкивалась ни с чем подобным. И теперь меня разрывало на части от обиды и злости.
Почему мир настолько несправедлив? Почему есть люди, которые могут позволить себе быть моральными уродами? Почему в мире столько боли?
— Мне стало легче, Даяна. Теперь я не чувствую себя такой убогой, — вдруг сказала Милана, отстранившись. — Когда Оксана решила устроить тебе бойкот, я испугалась, что если останусь с тобой, меня снова начнут травить. И молчала. Саша тоже молчала. Она тоже боялась.
— Понимаю, — вздохнула я.
— Знаешь, я себя чувствовала такой слабой. Такой ужасной. Я ведь помнила, каково это — быть изгоем. Но не помогала тебе. А теперь я, наверное, тоже стану мышью. Но в душе теперь легче.
— Я буду тебя защищать, — пообещала я, а она лишь рассмеялась.
— Давай не пойдем на пару?
— Давай.
Мы сидели на подоконнике в туалете, прижимаясь друг ко другу предплечьями, и слушали музыку, пока в туалет не заглянула какой-то незнакомый препод.
— Вы что тут делаете? — спросила она, с подозрением на нас глядя. — Курите?
— Нет, мы не курим. Просто вышли в туалет, — ответила я, пряча наушник.
— Тогда немедленно марш на урок! Нечего по туалетам прохлаждаться.
препод одарила нас нелестным взглядом и скрылась.
Мы вернулись за десять минут до окончания урока. Я боялась, что с нашими вещами что-нибудь сделают, но нет — все было на месте. На своей парте Милана нашла записку. В ней было все два слова — «Новая мышь», и мы обе поняли, что это — объявление войны.
Теперь мы держались вместе, и так было спокойнее. Ощущение того, что ты не один, помогало, да еще как.
На какое-то время одноклассники успокоились. Только вот Саша перестала общаться и с Миланой — не подходила, опускала глаза в пол. И она, все прекрасно понимая, тоже не заговаривала с ней, хотя я была уверена — Милана переживала из-за того, что ее подруга бросили ее. Это действительно было тяжело.
На последней перемене к нам подошли пацаны — те самые, из компании Лебедевой. Она сидела на своем месте, а я стояла рядом с тетрадью по основам менеджмента. Над нами стали пошло шутить и так громко ржать, что разбудили спящего за партой дружка Дождя, который от всего происходящего держался в стороне. Будто вообще не в этой группе учился.
— Слушайте, выродки, вы меня уже конкретно подзаебали. Захлопнитесь уже — прорычал он, подорвавшись на месте. Парни попятились — испугались его. Я бы тоже испугалась — хулиган же.
— Сорян, Макс, мы не хотели! Вообще мы с Красновой беседовали. Да, Краснова? Хочешь с нами после учебы потусоваться? Тебе понравится!
Снова мерзкий смех и пошлые шутки, от которых тошнило. Милана покраснела, а я открыла было рот, чтобы ответить придуркам, но этот Макс выругался, да так грязно, что у меня едва уши не завяли.
— Заканчивайте с этой хуйней, — велел он и кинул на испуганную Милану быстрый взгляд. — Еще раз увижу вас рядом с ней, задницы на глаза натяну .Трижды. Каждому.
— Чувак, да какая тебе разница?
— Ладно-ладно, мы с Остапенко пообщаемся, норм?
— И к ней не лезьте! — вызверился вдруг Макс. — Че за хрень развели? Заканчивайте уже.
Парни ретировались — не захотели связываться с дружком Дождя. А тот снова улегся на парту и закрыл глаза.
— Спасибо, что вступился, — тихо сказала Милана.
— Да мне пофиг. Мешают.
— Все равно спасибо.
— Поможешь мне с рефератом по истории экономики, — выдал Макс. Она улыбнулась.
— Помогу.
— Договор. — И он отвернулся, а мы с Миланой переглянулись. Надо же, заступился. А вроде хулиган и все такое...
Мои тг каналы:
Основа: bfwwff_26
Канал с Глебом, где я публикую свои эдиты и буду уведомлять вас о выходе новых глав: soulsofme_gleb.