Запись 2 - Мы живы
Не помню, когда в последний раз я так дрожала. Кажется, с того дня, когда все началось. Ночь превратилась в кошмар — мы потеряли дом, потеряли людей, потеряли себя. И теперь стоим на обочине дороги, обняв то, что осталось.
Лори кинулась к своему мужу и сыну, Бэт и Мэгги нашли отца, и все будто пытались уцепиться друг за друга, чтобы не раствориться в этой темноте. Даже Гленн позволил себе усмешку — горькую, но все же живую.
Я стояла в стороне. Смотрела, как они воссоединяются, и понимала, что у меня такого нет. Никого. Все, что у меня есть — это нож, черные штаны и пустота внутри.
— Как вы нашлись? — спросил Рик у Дэрила.
— Габаритные огни блуждали по дороге. Только азиаты так водят. — ухмыльнулся Дэрил в ответ.
Эти слова запомнились мне, будто яркая искра в темноте. На мгновение стало почти по-настоящему тепло. Но потом пошли вопросы о погибших или потерянных.
Андреа. Патриша. Джимми. Шейн. Мы называли их имена, а они превращались в тени.
Мне жаль, что все закончилось так, но это не моя потеря. Я не доверяла им, не открывалась, не привязывалась — и теперь понимаю, что была права. Привязанность делает слабее. Я не доверяла им, не делила с ними ни мыслей, ни страхов. Они были частью группы, но не частью меня. И все же, признаюсь: иногда я ловила себя на том, что переживаю за них. Беспокоилась, чтобы они вернулись, чтобы не остались там, где кишат мертвецы.
Сейчас я злюсь на себя за это. Зачем я тратила силы? Они никогда не были мне близки. Их смерть ничего не меняет в моем пути. Только лишний груз, который я сама на себя взвалила. Я не хочу больше боли от потери, к черту.
Я видела, как Рик смотрел на Лори, как Хершел прижал к себе Бэт, как Кэрол едва сдерживала слезы. И я чувствовала себя лишней.
Дэрил хотел искать Андреа. Он сказал это прямо, с тем упорством, от которого у меня сжалось сердце. Но Рик остановил его. И я видела, как в его взгляде мелькнуло что-то... безысходное? Наверное.
А я думаю только о том, что будет дальше. Мы потеряли дом. Где мы будем спать завтра? Сколько еще выдержит эта дорога? И что будет с нами, если надежда окончательно уйдет?
Мне страшно. Но я не скажу этого вслух.
Ночь показала, что нельзя иметь близких в новом мире.
Что будет дальше? Не знаю, но мы живы. Пока еще.