Причины для отказа

 За двадцать три года у Шиничиро образовался довольно внушительный список из того, что он больше никогда в жизни делать не будет. И теперь к пунктам: «Не трогать йогурт Эмы», «Не пользоваться гелем для укладки», «Не пытаться прыгать с крыши на спор», «Не будить Цубаки в шесть утра», добавился ещё один момент — «Не пить с Яно». Никогда. Даже под дулом пистолета. 

 Давненько у него так не болела голова после пьянки. Кажется, последний раз был, когда они отмечали день рождения Ваки. И Сано абсолютно и совершенно точно не хочет вспоминать, какого хрена они проснулись в квартире Имауши все в песке, так ещё и он нашёл у себя в волосах подсохшую медузу. Имениннику повезло чуть больше — тот отделался лишь начавшими дурно пахнуть водорослями в своих патлах, а вот Бенкей был замотан в странный перьевой шарф[1] совершенно вырвиглазно-зелёного цвета, местами завязанного такими узлами, что пришлось искать ножницы, чтоб вызволить Кейзо. Оми же умудрился где-то урвать себе морскую фуражку, которую и натягивал на глаза, прячась от слишком яркого света солнца.

И почему ему просто не может отшибать память к чёртовой матери?! В чём он блять провинился, раз после каждой такой посиделки помнил, что творил и говорил — хотя лучше б не издавал ни малейшего звука, — пока был пьян?! Может, пока Цубаки мирно спит у Сано на груди, у него есть шанс свалить в другую страну и не появляться в Японии ближайшее десятилетие? Какую же лютую хуйню он вчера нёс, это же полный пиздец! Мало того, что Шиничиро упорно убеждал Сэки в её лисьей природе, так ещё и устроил какую-то хрень в ванной... План съебаться на Филиппины казался как никогда заманчивым.

— Ты слишком громко думаешь, — еле слышно пробубнила Цубаки, не открывая глаз и крепче прижимаясь к Сано. 

 — Кажется, мне стоит... 

 — Только посмей подняться, и я закопаю тебя под глицинией, — Сэки обвила его всеми конечностями, придавив к кровати. У основания шеи потянуло знакомой болью, и Сано готов был поставить на кон собственный байк, что в отражении он снова увидит отпечатки зубов. 

 — Ну, хоть что-то от боли, — попытался воззвать Шиничиро к жалости Цубаки. Кожу опалило горячее дыхание, пустив стаю мурашек по спине.

С самым недовольным видом и звуками, будто ото сна проснулось древнее чудовище, Сэки приподнялась на локтях — одеяло сползло с плеч, открывая вид на полностью обнажённый торс. Только подвеска задорно качалась из стороны в сторону. И если шея Цубаки на этот раз была без следов, то вот засосы на груди сполна компенсировали их отсутствие. Хотя бы сейчас Сэки не попытается побить его за излишнюю любвеобильность. 

 — В тебе нет ни капли совести, жалости и сострадания, — проворчала она. И, пока сползала с Шиничиро, будто специально провела кончиками ногтей по его груди. — В ванную иди, — мотнула Цубаки головой в сторону дверного проёма. — Там твои шорты на стиралке остались. 

 Сано осторожно поднялся вслед за Сэки, лишний раз не двигая головой, закутался в одеяло и оглядывал комнату в поисках куда-то запропастившихся трусов. Цубаки же было будто всё равно на чуть прохладный воздух: лениво потянувшись, она подцепила со спинки стула пушистый халат и, завернувшись в него, точно гусеница, вразвалочку пошлёпала босыми ногами из комнаты. 

 — Что за инсталляция народного творчества? — словно для галочки поинтересовалась она, замерев у стола, но через пару секунд продолжила свой путь с самым пофигистичным видом. 

 Посмотрев в ту же сторону, Сано не смог удержаться от того, чтоб хлопнуть себя раскрытой ладонью по лбу. Похмелье ему такое издевательство не простило и на подобный жест неуважения ответило усилившейся головной болью. И пока Шиничиро с протяжным шипением держался за свою многострадальную черепушку, на настольной лампе всё также продолжали жизнерадостно висеть две пары трусов. 

 Вернув на обратном пути одеяло на историческую родину и вытирая влажные после душа волосы давно оставленным в квартире Сэки полотенцем, Шиничиро потихоньку возвращал радость к жизни — как минимум, пропало ощущение, будто по языку прошлись наждачкой. Правда, теперь он не мог нормально смотреть в сторону ванной — в голове тут же всплывал образ Цубаки, удерживающей его за подбородок. Властный взгляд, твёрдая хватка и настолько чарующая усмешка, что вкупе с гипнотизирующим шёпотом могла легко поставить на колени любого. Но до сытой, полной довольства улыбки доводил факт: Сэки он не удерживал — она сама отдала власть ему в руки, хотя Шиничиро точно знал, как той нравилось рулить процессом. И Боги ему свидетели, он даже от старых побед Чёрного Дракона не получал такое наслаждение, как когда заставил Цубаки потерять контроль. 

 Зайдя на кухню и разглядев, что там грызла Сэки, периодически прикладываясь к кружке с кофе, Сано натурально схватился за сердце опершись о дверной косяк. Цубаки посмотрела на него как на умалишённого, откусив ещё один кусок солёного огурца, пока Шиничиро судорожно пытался вспомнить, использовали ли они в этот раз презервативы. Ну, серьёзно, кто вообще в здравом уме будет есть с утра консервированные огурцы, запивая кофе?! Сано такие байки только про беременных слышал! 

 А если они забыли?! 

 А если Цубаки... беременна?! 

 Он что, отцом будет?! 

 Постепенно сползая на пол, под полным недоумения взглядом Сэки, Шиничиро продолжал накручивать себя всё сильнее. 

 Да какой из него родитель?! Сано сразу припомнил, сколько всего нужно было, когда родился Манджиро и, кажется, у него волосы на голове начали шевелиться. Это ведь столько денег на все вот эти штуки нужно, так ещё и жить на что-то нужно. А у него дед старый и брат с сестрой несовершеннолетние! И ведь нужны проверки в больнице для молодой матери... А если проблемы при родах?! А если сложная беременность?! 

 — Хочу ли я знать, что происходит в твоей красивой голове? — тяжко выдохнула Сэки, устало массируя точку между бровей. — Шиничиро, — угрожающе протянула она. 

 — Ты что... беременна? — Сано сейчас свой собственный голос не узнал — настолько сиплым он был. 

 — Чё? — Цубаки аж проснулась от подобных заявлений. — Шин, ты спятил? — обманчиво ласково поинтересовалась она, пытаясь на глаз определить породу тараканов в его голове. 

 — Но... — он с суеверным ужасом таращился на несчастную банку огурцов. 

 — Эх, — Сэки устало помассировала точку между бровей. — Слушай внимательно. Надо будет, повторю раз десять. Это... — она постучала ногтем по стеклу. — ...я достала тебе. Рассол хорошо при похмелье помогает. Восстанавливает водно-солевой баланс и всё такое, — Цубаки подвинула вторую кружку ближе к Сано. — Во-вторых, это... — Сэки обвела надкусанным огурцом, будто указкой, всю кухню. — ...моя квартира. И если я хочу что-то съесть в любое время, кто меня остановит? — она демонстративно закинула в рот остатки овоща. 

 — Разве не беременные любят такие странные сочетания? — Шиничиро поднялся с пола на негнущиеся ноги и плюхнулся на стул. 

 — Когда бы я залететь успела? — недоумённо изогнула Цубаки бровь. 

 — Может, вчера? — неуверенно протянул Сано, потирая ладонью шею. 

 — Скажи, что ты шутишь, — угрожающе прошипела Цубаки, хлопнув ладонью по столу. Правда тут же замерла, стоило Шиничиро болезненно поморщиться от слишком громкого звука. — Прости, я случайно, — на грани слышимости прошептала она. — Но, в любом случае, — уже чуть громче продолжила Сэки. — Даже если бы я залетела вчера — а этого не произошло — не волнуйся, это не так работает. 

 — Точно всё нормально? — уточнил Шиничиро, с опаской пробуя странную жижу в своей кружке. 

 — Не веришь мне, можешь в мусорку заглянуть, гандоны поискать, — забавно надула щёки Цубаки. — И чтоб ты знал, на изменение пристрастий в еде и появление токсикоза нужно время. Они не появятся по щелчку пальцев. Да и не у всех бывают, — и уже в самую кружку кофе пробормотала: — Манджиро с Эмой просвещала, откуда берутся дети, а надо было с тебя начать. 

 — Я волновался. Ты не можешь меня в этом винить, — фыркнул Сано и залпом опустошил свою кружку. Странно, но от этой солёной бурды действительно стало полегче. 

 — Что, роль молодого отца в кошмарах снится? — усмехнулась Сэки, вальяжно опершись о спинку стула. Вот только Шиничиро сидел достаточно близко, чтобы даже со своим состоянием заметить хищный, будто Цубаки чего-то выжидала, взгляд. 

 — Не то чтобы в кошмарах, — потёр Сано ладонью шею. — Но нянченье Манджиро отбило желание заводить детей наглухо, — он поморщился словно от зубной боли. 

 Мелкий, когда ещё даже на своих двоих стоять не умел, всё равно умудрялся создавать столько шума и хаоса вокруг себя, что Шиничиро радовался походам в школу, как Новому Году. Там хоть можно было спокойно поспать, без внезапных будильников в виде детского плача. И в списке достижений Сано, на самых дальних и тёмных страницах, его кровью, потом и слезами, указана способность — по одному звуку — различать, что у ребёнка болит. Не то чтобы он хотел приобретать такой талант, но шило в заднице его младшего брата всё решило за него. 

 — Замучил он тебя совсем? — понимающе улыбнулась Сэки. 

 — Это ещё мягко сказано, — проворчал Шиничиро. — Хоть Эма оказалась куда спокойней него, да и Изана, пожалуй, тоже... 

 — Изана? Спокойный? — скепсис в голосе Цубаки мог бы посоревноваться в размерах с Фудзиямой. — Ему же только дай повод, так он устроит из всего окружения чёрти что! — слабо хлопнула Сэки ладонью по столу, помня про реакцию Шиничиро на громкие звуки. — Нет, ты представляешь, он новую банду основал! И аргумент-то какой мерзопакостный придумал! Видите ли, не любит, когда всякая гниль на его территории мнит себя Королём! — дальнейшие возмущения Цубаки шипела на русском, но сердитой не выглядела. Скорее просто переживала за Курокаву. 

 — С тобой хоть разговаривает, — обречённо протянул Сано. — Меня он даже видеть не желает. Один раз только его издалека заметил, так он развернулся и ушёл... 

 — Шиничиро, — ласково позвала его Цубаки и, вытянув руку, переплела их пальцы вместе, чуть сжимая. — Ему нужно время. Вам обоим оно нужно. 

 Сейчас Сэки нежно держала ладонь Сано в своей, но он прекрасно помнил, какой разъярённой демоницей она металась из одного угла магазина в другой, когда у них зашёл разговор про Изану после тех происшествий. Кажется, Цубаки тогда впервые по-настоящему разозлилась на него.

— Шин. Это даже, сука, не котёнок! 

 — Но... 

 — Шин, ты понимаешь, о чём я тебе говорю? — она яростно зыркнула на своего парня. — Да, блять, даже про котят объясняют, что, если ты не можешь забрать животное к себе, не надо его приручать к людям. Не все хорошие. А ты, — Цубаки ткнула пальцем в грудь Сано. — поманил мальчика рассказами о счастливой жизни, о важности семьи и ничего из этого не дал! Помахал куском мяса перед голодающим, а съесть не дал! — Сэки сделала шаг назад, устало потирая переносицу. Голос её из грозного, стал каким-то усталым и надломленным. — Либо вообще не стоило с ним контактировать, либо доводи дело до конца. Потому что своим бездействием, ты ломаешь ребёнку психику. 

 — Знаю, — раздался еле слышный шёпот. — Я знаю. Я это, чёрт подери, ЗНАЮ! Но... — Сано вцепился в свои волосы и весь будто сжался. 

 — Но тебе страшно, — без слов поняла его Цубаки. Она едва-едва понимающе улыбнулась, беря лицо Шиничиро в свои ладони. — Это нормально. Все люди чего-то боятся, — она осторожно выпутала руки Шина из его же волос. — Давай сядем, и всё подробно обсудим? Потому что оставлять ситуацию, как она есть сейчас, не то что нельзя, это уже опасно, — тон её был мягкий, вкрадчивый, почти гипнотизирующий. — И к какому бы решению мы ни пришли, знай, я рядом. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Я же твоя девушка, в конце концов, — Цубаки поцеловала его в кончик носа. — Пойдём, я сделаю тебе чай — ты выглядишь уставшим.

Сэки, не выпуская его руки из своих, развернулась к двери в подсобное помещение. Через пару секунд она почувствовала, как Шиничиро крепко обнял её со спины, укладывая голову на плечо. 

 — Спасибо, — пробормотал Сано. Цубаки на это лишь улыбнулась и, откинувшись чуть назад, поцеловала Шина куда-то в район виска.

Сидя вот так, в тишине, ранним утром на уютной кухне, чувствуя бережные успокаивающие поглаживания по ладони, видя эту милую улыбку и полный тепла взгляд, Шиничиро поймал себя на вроде бы совершенно безумной, но почему-то совсем не пугающей мысли. 

 Хотелось просыпаться с этой невозможной нимфой каждое утро. И засыпать с ней каждый вечер. Долго. Настолько долго, как позволит ему жизнь. А с учётом рассказов Сэки, может и немного дольше. 

 — Цубаки, — совершенно неожиданно, даже для самого себя позвал Сано. Сэки чуть наклонила голову набок, ожидая услышать продолжение. — Ты... 

 Шиничиро казалось, что сердце начало как-то слишком громко стучать. Так, что слышно, наверное, на всю кухню. И Цубаки наверняка почувствовала участившийся пульс, потому что сам Сано точно мог ощутить его кончиками пальцев. Да и воздух стал каким-то уж слишком горячим. 

 — Я что? — вопросительно выгнула бровь Сэки, а Шиничиро просто посыпался. Где-то там в своём офисе бегал в истерике мини-Сано, пытаясь потушить натуральный пожар, и ни одной связной мысли он выдать не мог. Даже вызубренные наизусть подкаты сгорели в этом пламени. 

 Взгляд Шиничиро заметался по всей кухне в попытках придумать хоть какой-то путь отступления. Зацепившись за оставленную на плите сковороду, Сано готов был вознести молитвы всем известным ему Богам за здоровье её производителя. 

 — Не против, если я что-то приготовлю? — как-то слишком жизнерадостно выпалил Шиничиро, подскочив со стула и пугая Цубаки своей активностью, хотя сам сидел с видом «меня постирали в машинке вместе с вещами». 

 — Ты разгромишь мне кухню, — фыркнула Сэки, решая пока не докапываться до причин странного поведения Сано. 

 — Мы разгромим кухню? — предложил Шиничиро и, вооружившись наглостью, повесил полотенце на спинку стула, щеголяя теперь с голым торсом. 

 — Ты что-то натворил? — недоверчиво прищурилась Цубаки, не ведясь на коварные приёмчики Сано. Давно прошло то время, когда она верила вот этому показушному поведению Шиничиро. Сэки достаточно видела, чтобы сейчас легко понять: он хочет её от чего-то отвлечь. 

 — Нет! — искренне возмутился Сано. — То есть да! — резко поменял он мнение. — То есть... — отчаявшись придумать хоть какую-то отмазку, Шиничиро с силой растрепал себе волосы, чуть поморщившись от остаточной боли. — Ну вот, чары коварной нимфы свели и меня с ума, — сами собой слетели слова с его губ. Мини-Сано, потерявший в своём офисе всякую надежду, тут же вцепился в эту идею мёртвой хваткой. — Я наверняка брежу, ведь вижу за этим столом прекрасную Богиню! А не может быть Богиня девушкой простого смертного... 

 — Не хочешь говорить, не говори, — тяжко выдохнула Цубаки и, подойдя к Шиничиро, щёлкнула пальцем по его подвеске. — Но нимфа выбрала не простого смертного, а самого лучшего дракона, — хитро улыбнувшись, она аккуратно потянула за цепочку, заставляя Сано наклониться, и оставила лёгкий поцелуй на его алой щеке. — Заруби это себе на носу. 

 Это всё точно влияние Эмы и Манджиро. Да, определённо. Это наверняка одна из двух причин, почему ему в голову пришла столь безумная идея. Вторая же стояла напротив Шиничиро и улыбалась так лучезарно, что походила на маленькое солнце. 

  А может... идея не такая уж и сумасшедшая? 

 От резко раздавшегося громогласного стука Сано и Сэки едва не подскочили на месте. Казалось, ранний визитёр перепутал дверь с барабаном и теперь страстно желал показать всем жителям дома свои музыкальные навыки. То, что несчастное дерево такими темпами не выдержит издевательств и расколется на части, незваного гостя, видимо, не волновало вот от слова совсем. 

 — Сэцу, — обречённо провыла Цубаки, устало потерев точку между бровей. 

 Попросив Шиничиро поставить чайник на плиту, Сэки поспешила спасти свою дверь от посягательства Яно. Сано не особо понимал, что должно было случиться, чтобы Сэцуко столь упорно штурмовала квартиру Цубаки. 

 Не понимал ровно до того момента, как из коридора раздался отчаянный, полный неприкрытой паники возглас Юки-онны. 

 — Мать! Я трахнула Вакасу!

***

За окном чирикали птицы, рассевшись на ветках глицинии, светило солнце, согревая всех своими лучами — прекрасное летнее утро, что ни говори. Вот только Сэки хотелось не пить с самым невозмутимым видом чай, а громко орать и ахуевать с происходящего. Шиничиро вообще уже на нервах сточил пол пиалы мелких крекеров и при этом поглядывал на зажатую между пальцев сигарету таким взглядом, будто сомневался: табак в ней или что-то запрещённое.

— То есть я правильно поняла: ты использовала на парне, который считал себя альфа-самцом, свои БДСМ-ные штучки, причём сверху был не он, после чего, встав в шесть-грёбанных-утра, не придумала ничего лучше, чем сбежать из собственной квартиры в чём попало. Оставила парня без чести и без одежды в чужом доме и рванула ко мне? 

 — Неловко получилось... — издала Яно нервный смешок, не поднимая взгляда от стола. 

 — Я это в комментарии на запись к психологу напишу! — прорычала Сэки. — Ты чем блять думала?! Вагиной?! 

 — Он не давал понять, что ему не нравится... — обиженно пробубнила Яно себе под нос, однако в звенящей тишине кухни её было прекрасно слышно. Шиничиро подавился дымом одновременно с тем, как Цубаки шлёпнула себя ладонью по лбу. 

 — А я говорил ему... — сквозь то ли кашель, то ли смех, прохрипел Сано. — ...что его сосание чупа-чупсов до добра не доведёт. 

 — Шиничиро! — Цубаки слабо стукнула его по плечу, хотя на лицо так и лезла дурацкая, совершенно неуместная улыбка. 

 Сэки понятия не имела, ей смеяться или плакать. С одной стороны, у этих двоих наконец всё сдвинулось с мёртвой точки и Сэцу перестанет ебать ей мозги по поводу своих любовных терзаний. С другой, Имауши было чисто по-человечески жаль, потому что Цубаки, даже если постарается, не сможет забыть налёт священного ужаса на лицах тех бывших Яно, которые дошли с ней в отношениях до постели. Сэки даже не приходилось им особо угрожать — парни, кажется, только рады были подвернувшемуся поводу съебаться куда подальше. Отчасти именно из-за них за Цубаки закрепился образ злобной мегеры, рьяно охраняющей лучшую подругу от поползновений всяких личностей маргинальной наружности. Почему её угрозы казались менее унизительными, чем пристрастия Сэцу, Сэки до сих пор понять не могла. 

 — Тч, а если он уйдёт? — насупилась Яно. 

 — Голый? — вопросительно выгнула бровь Цубаки и демонстративно окинула взглядом вещи подруги. Точнее одежду Вакасы, которую та на себя в процессе побега напялила по ошибке. 

 — Мать, ну его трусы-то я там оставила! — возмутилась Сэцуко, скрестив руки на груди. — А так, я не про это! 

 — Яно, не еби мозги ни себе, ни людям. Если боишься его потерять, то какого хрена тут сидишь? — пыталась донести Цубаки до подруги очевидную истину, нервно перекручивая между пальцев свою подвеску. — Поговори уже с Вакасой обо всём, что тебя волнует. Тебе язык для чего дан? Чтобы с преподавателями спорить и мудаков нахуй посылать? Или чтобы ты им разговаривала словами через рот о том, что чувствуешь? — Сэки хотела в запале хлопнуть рукой по столу, но её перехватил Шиничиро и успокаивающе погладил по тыльной стороне ладони. 

 Перекатив сигарету в уголок губ и выдохнув дым в сторону приоткрытого окна, Сано пристально оглядел Яно, которая сейчас вот никак не походила на грозную Юки-онну. Шиничиро не знал, продолжала ли она общение с бывшими Кидзё, но одно понимал точно — такую Сэцуко видела только Цубаки. А сейчас и ему случайно довелось. Напротив них сидела девушка, что за показушной храбростью и острым языком была сильно напугана и пришла к единственной, кто уже видел её такой. Теперь слова Сэки о нежной и трепетной сути Яно не казались таким уж и бредом. 

 — Вака втрескался в тебя ещё на первой вашей стычке, — с демонстративным безразличием протянул Сано. — Злой ходил, как пиздец. Но на собрании перед всеми застолбил тебя как противника, — что Яно, что Сэки смотрели на Шиничиро с одинаковой степенью ахуевания. — Если что, я тебе этого не говорил. Вон, стулу рассказывал, — и мотнул головой на последнее пустующее место. Цубаки на это только восхищенно присвистнула, понимая, что тормозами всё это время были не она с Шиничиро, а Вакаса с Сэцуко. 

 — Не пиздишь? — недоверчиво прищурила разноцветные глаза Яно, поправляя сползающую с плеча слишком большую ей кофту. Стоило ему отрицательно помотать головой, как она вскочила с места, смачно выругавшись. — Тч, тогда какого хера я ещё тут?! 

 — Действительно, блять?! — искренне возмутилась Цубаки таким наплевательским отношением к любезно преподносимой ей мудростью. 

 — Не сердись, вампирчик, ты прекрасно знаешь: я тебя очень сильно люблю и ценю, — протараторила Сэцуко, опрокидывая в себя остатки кофе, чтобы через пару секунд уже намывать кружку в раковине. — Тебе, жертва нападения вампира, — не верю, что спиздану такое — тоже спасибо! — Сано внезапно вспомнил, что всё это время так и сидел с голым торсом, а покрасневшая до корней волос Сэки сорвала со спинки стула полотенце и швырнула его в Яно. — Ах, моя милая Цуки так быстро растёт! — пропела писклявым голосом она, поставив чистую кружку на сушилку. — Но не забывайте пользоваться резинками! Я слишком молода, чтобы стать тётей, а лапочка Эма — уж тем более! — и тут же скрылась в дверном проёме, куда через секунду полетело скомканное кухонное полотенчико и смущённо-возмущённый вопль Сэки. 

 Шиничиро же просто подпёр голову кулаком, веселясь и любуясь алым личиком Цубаки. Он прекрасно знал, что если заключить сейчас ту в объятья, то она на ощупь будет чертовски тёплой. Собственно, поэтому Сано и решил воплотить этот план в жизнь — утренний воздух заставлял кожу покрываться мурашками и холодил голые стопы, проходясь по ним сквозняком. Да и Яно надо спасать от гнева Сэки. 

 Пройдя вслед за девушками, Шиничиро со спины обнял Цубаки, уложив подбородок ей на макушку. Перехватив из её рук пару тапок, он одним взглядом указал Сэцуко на дверь, стараясь игнорировать пошляцкие фразочки. 

 — Давай скинемся и подарим ей кляп, — предложил Сано, когда Яно, хлопнув дверью, скрылась за порогом. 

 — У неё их целая коллекция, — недовольно пробурчала Сэки, прислонившись спиной к груди Шиничиро. 

 — Тогда проще подарить что-то и для Яно, и для Ваки, — задумался он. — Ошейник? 

 — Только если кошачий, — в голосе Цубаки было неприкрытое злорадство. Прощать целый месяц обломов никто по доброте душевной не собирался. 

 — Напомни взять с собой фотоаппарат, — смог сказать сквозь смех Сано. — А лучше видеокамеру.

***

Три дня. С начала учёбы у школьников прошло всего три дня[2], а Цубаки уже чувствовала себя многодетной матерью нескольких дьяволят, которые, видимо, поставили себе целью сделать её настолько же седой, как Сэцуко.

Первого сентября умудрились отличиться Изана с Суми. Когда ей позвонили в районе обеда и сообщили, что её сестра умудрилась ввязаться в драку, Сэки сперва подумала о начале слуховых галлюцинаций. Но стоило завучу передать телефон Сумирэ, как сомнения Цубаки смело словно цунами. 

 Все ответы на невысказанные вопросы Сэки получила уже в школе. Оказалось, Изана вполне себе успешно сдержал данное обещание и побил обидчиков Сумирэ. Правда, вышло это немного случайно. Курокава явился в эту школу не к младшей Сэки, а к Хайтани — просто зашёл с друзьями повидаться. Ага, как же, так Цубаки ему и поверила. Наверняка обсуждали что-то связанное с Поднебесьем! Что конкретно произошло, выяснить не удалось — сидящая в кабинете компания из Курокавы, Хайтани и младшей Сэки упорно продолжала молчать, бросая убийственные взгляды, которыми только запоры у людей лечить, на менее побитых провинившихся. 

  Те, кто пострадал серьёзней, были в мед.пункте. 

 Цубаки в любом случае не стала бы ругать Сумирэ с Изаной при посторонних, а уж когда увидела, как задорно блестят глаза у имото — будто она выиграла приз на ярмарке, — и вовсе передумала как-то журить детей. Зато Сэцу точно могла ей гордиться, ведь Сэки пропесочила мозги завучу так, что та согласилась не доводить дело с дракой до родителей. Тем более, побитые виновники все как один внезапно стали утверждать совершено обратное. Якобы они сами упали, и никто никого не бил. Отражение в небольшом зеркале на стене говорило, что всему виной жуткие взгляды её и детей. 

 Кажется, общение с малолетними и не очень гопниками плохо на ней сказывалось. Не то чтобы Цубаки была против. 

 А теперь стук её каблуков разносился по школе Манджиро и Эмы. Петляя вслед за младшей Сано по пустым во время занятий коридорам, Сэки сжимала левую руку в кулак — лишь бы с безымянного пальца не сползало большеватое для него кольцо. Цубаки искренне надеялась, что волосы достаточно хорошо прикрывают красные кончики ушей — план Майки всё ещё казался абсолютным бредом. Прося её приехать вместо Шиничиро, мальчишка достаточно громко говорил — рядом, видимо, был кто-то из учителей, — что брат и деда на работе, потому пускай дорогая невестка приедет вместо них. Сказать, что Цубаки охренела в тот момент — это ничего не сказать. Она даже чуть не уронила любимый кактус на кухне себе на ногу. Но Манджиро пригрозил новыми попытками поймать Сэки для тренировок, так что пришлось со страдальческим воем по загубленному ничегонеделанью искать в коробке с украшениями хоть какое-то кольцо, которое бы походило на помолвочное. 

 — Знаешь, что он успел натворить? — устало выдохнула Цубаки, массируя точку между бровей. 

 — Кажется, подрался с кем-то, — беспечно пожала плечами Эма, сияющая как новогодняя ёлка. Сэки еле сдержалась от матерной тирады в стенах учебного заведения. 

 — И чего радуешься тогда? 

 — Ну как же! Вы теперь будто жена Шиничиро-нии, Цубаки-сэнсэй! — казалось, ещё немного и Сано начнёт восторженно хлопать в ладоши. — А я могу вам звонить, чтобы вы тоже приходили разбираться, если что-то у меня случится? 

 — Чем кандидатура Шиничиро плоха? — не поняла Сэки. Во что младшая Сано хочет её уже втянуть? 

 — У него работа, — Цубаки смогла расслышать тщательно скрываемую в её голосе обиду. — И ещё я тоже хочу, чтобы ко мне пришли решать проблемы с таким важным видом! — ещё немного и Сано бы грозно топнула ногой. — Брат сперва ходил весь такой крутой: в байкерской куртке и всё такое, но этот его начёс, — Эма скривила лицо, будто съела лимон. — Он всю красоту портил! А сейчас ходит в своих балахонах! Повезло хоть не в рабочем комбинезоне. 

 — Да ладно тебе, всё не так плохо, — пыталась приободрить её Цубаки. — Шин, может очень даже стильно одеваться... 

 — Ага, на свидания! — фыркнула Сано. — Вот вы к Майки пришли, прям как в сериале! — она обернулась к Сэки с восторженным блеском в светлых глазах. — Когда у главной героини проблемы, но тут открывается дверь, и вся такая важная, красивая и авторитетная заходит её тётя. Она по щелчку пальцев решает все проблемы, а потом увозит её в дорогие магазины и салоны! И там делают из героини красавицу, в которую потом влюбляется первый парень школы! 

 — Ты хочешь, чтоб я стала этой тётей? С завоеванием сердца Рюгуджи-куна всё так плохо? — лукаво улыбнулась Цубаки. 

 — Его интересуют только Майки и байки, — насупилась Эма. — Он меня совсем не замечает! 

 Сэки могла только подивиться выдержке мелкого Дракена, потому что Сано советовалась именно с ней, как единственной девушкой с отношениями в её окружении, насчёт каждого своего хитроумного плана по завоеванию несчастного заместителя Майки. Если бы Кен узнал хоть о половине тех идей Эмы, которые забраковала Сэки, он бы ей памятник поставил. Из платины. 

 — Милая, тебя сложно не заметить, — ласково улыбнулась Цубаки. — Может Рюгуджи-кун прячет свои чувства? Или до него добрался Шиничиро и серьёзно поговорил... — Сэки поняла, что сболтнула лишнего, когда услышала отчётливый скрип зубов, который никак не вязался с обманчиво приветливым выражением лица Сано. — Эма, пожалуйста, не убей его. Я не хочу становиться вдовой, даже не став невестой, — попыталась хоть как-то сгладить ситуацию Сэки. 

 Цубаки вообще считала, что Сано поступил абсолютно нечестно, воспользовавшись её затраханным — в прямом смысле этих слов — положением и, пока мозги ещё не собрались в кучу, расспросил её, в кого там влюблена его младшая сестрёнка. А Сэки возьми и расскажи всё. Благо она даже в таком состоянии додумалась не упоминать о наполеоновских планах Эмы на несчастного мальчишку. Хотя, возможно, скажи она о них, Шиничиро ещё бы десять раз подумал, прежде чем звать друга Манджиро на серьёзный разговор. 

 — Я выбираю вам свадебное платье, — чуть подумав, поставила условие Сано. 

 — Эма, — тяжко вздохнула Сэки. — Ну, какая свадьба? Куда нам? 

 Сано взглянула на неё, как на неразумного ребёнка, который не понимает очевидных истин. С её стороны всё было ясно как день. Эма прекрасно помнила каждый любовный интерес старшего брата и с уверенностью могла сказать — эти отношения отличаются. И не только потому, что выглядят единственными нормальными. Нет. Дедушка правильно всё говорил: Шиничиро на Цубаки-сэнсэй смотрит совершенно по-другому, не так, как на предыдущих девушек. Даже ей, умудрённой опытом разных романтических фильмов и сериалов, порой было неловко глядеть на этих двоих, что уж говорить о таком чурбане как Майки. Дедуля показывал Эме свои старые фотографии, на которых были ещё молодой он и бабушка. 

  На этих кадрах они запечатлены за пару месяцев до того, как он сделал ей предложение. 

 И младшая Сано, честно, сперва подумала, что на фотографиях не дедушка, а чуть более подкачанный Шиничиро. И не только внешне они были похожи. Оба абсолютно одинаковым взглядом смотрели на своих избранниц. Так что Эме, которая мечтала побывать на свадьбе — а лучше быть подружкой невесты или ей самой — оставалось только поверить деду, утверждающему, что их Шиничиро вляпался в этот раз насовсем. 

 — Цубаки-сэнсэй, а вы думаете, сможете куда-то деться от моего брата? — Сано склонила голову набок, но Сэки показалось, что ответ ей не был нужен. Она его уже знала.

***

— Манджиро, когда тебе в следующий раз придёт в голову идея выдать меня за невесту Шина, лишь бы не звонили ему из школы, постарайся заранее не попадать в подобные ситуации, — ворчала подобно старой бабке Цубаки, направляясь вместе с Сано подальше от учебного заведения.

— Да ладно тебе, Цуки-сэнсэй, — протянул он, кладя в рот чупа-чупс. — Ты отлично справилась, — показал Майки ей большие пальцы. 

 — Они пялились на меня, будто у меня две головы! — продолжала негодовать Сэки. 

 — Пф, ничего удивительного, — фыркнул Манджиро, закидывая руки за голову. — Шичи-нии, тоже в этой школе учился, — Цубаки показалось, что у неё начало нервно дёргаться веко. — Он, когда с родительского собрания приходит, потом долго жалуется Оми-сану. Ему все кости перемывают и учителя, и какие-то родители... — задумчиво перекатив палочку от конфеты из одного уголка губ в другой, Майки внезапно выдал. — Наверное, ты теперь тоже будешь частью этих историй. 

 Цубаки тяжко выдохнула, устало массируя точку между бровей, и мысленно молила Сущность подарить ей новую нервную систему или чуть больше терпения. Мелкие Сано в последнее время как-то слишком часто стали заводить разговоры про свадьбу и прочее. И если от Эмы что-то подобное было ожидаемо — романтика у неё текла по венам вместо крови, — то вот от Манджиро подобный номер в первый раз чуть не вызвал у Сэки сердечный приступ. 

 — Цуки-сэнсэй, пошли со мной прогуляешься? — вдруг предложил Сано, шагая в одном ему известном направлении. 

 И Сэки подумывала отказаться и вернуться в квартиру к (счастливому ничегонеделанию) очень важным делам, но предупреждение тату нарушило её планы. 

  «Иди» 

 Под довольное пыхтение Манджиро, Цубаки уже мысленно прощалась с половиной содержимого своего кошелька, потому что мелкий Сано ел так, будто у него два желудка. И все полученные вещества — судя по росту Майки, — уходили на поддержание его силы и шила в жопе. Не то чтобы Сэки сильно отличалась. Сложно было устоять, когда рядом с ней с таким аппетитом поглощал всё, что видел, Манджиро, а даже на вид вкусное пирожное так и манило румяными боками с витрины. В конце концов, она взрослый человек и может позволить себе пару вкусностей — чисто за компанию с ребёнком. Хотя теперь Цубаки, кажется, может слышать звук срабатывания кассового аппарата каждый раз, как добродушный продавец видит её в компании кого-то из младшего поколения. Особенно если это Изана или Манджиро. 

 Когда, зайдя вслед за Сано в кафе, Сэки увидела оккупированный разноцветными макушками столик, на одной из которых красовалась знакомая татуировка дракона, она начала подумывать сходить в церковь, храм — да хоть куда-нибудь, — и почистить карму, чакры, душу или что там у неё, ведь в её жизни малолетних гопников и так слишком много. И их количество продолжало расти. 

 — Эй, Майки, чего так долго? — обернулся к ним тот, кого Цубаки распознала как Дракена. 

 — Прости-прости, Кен-чин, — усмехнулся Сано. — Пришли бы быстрее, если бы кто-то не упрямился, — и бросил полный обиды взгляд на Сэки. 

 — У тебя есть свои ноги, — отрезала она и, тепло улыбнувшись, помахала Кейске, Казуторе и Такемичи. — Привет мальчики, — в ответ раздались приветствия вразнобой, а Баджи вовремя успел удержать язык за зубами и не назвать её сестрой. 

 Уже на этапе представления остальной части Тосвы Сэки заподозрила, что не просто так Сано её сюда привёл. Уж его хитро блестящие глаза, когда он что-то задумал, она очень хорошо знала — у Шиничиро наверняка нахватался. Цубаки ожидала, что окажется права, но точно никак не предполагала от Манджиро разговора про несостоявшуюся кражу. А когда у мелкого Сано взгляд переменился и стал, как у старшего брата в серьёзных ситуациях, то вообще начала мысленно подсчитывать возможный ущерб, если тому приспичит помахать ногами в кафе. Поэтому стоило ему просто потребовать у Баджи с Ханемией, извиниться перед ней за то, что чуть не огрели по голове болторезом, Цубаки облегчённо выдохнула, замечая краем глаза похожую реакцию у Такемичи. Лишь только прозвучали извинения, которые Сэки и до этого дня слышала не один раз, как серьёзность с лица Майки исчезла, будто её там и не было. 

 — Раз с этим моментом покончено, у меня есть небольшая просьба, — Цубаки думала и раньше поднять этот вопрос с Майки, но, если тут будет и остальная верхушка Тосвы, так даже лучше. — Постарайтесь не конфликтовать с Поднебесьем. 

 Такемичи подавился своим шоколадным коктейлем и едва не отправился на тот свет от нерасчитавшего силу из-за удивления Кейске, любезно решившего похлопать его по спине. И если остальные мальчишки просто смотрели на неё широко распахнув глаза с разной степенью возмущённости на лицах, то вот Манджиро недоверчиво прищурился, будто в чём-то её подозревал. 

 — И почему это я должен тебя слушать? — то, как резко Сано переходил из образа мелкого мальчишки в образ главы банды, не могло Цубаки одновременно и восхищать, и напрягать. — Назовите хотя бы одну причину. 

 — Используешь мои методы? — усмехнувшись, Сэки вопросительно выгнула бровь. — Неплохо. 

 — Ты же сэнсэй. Хоть чему-то, но научился, — беспечно пожал плечами Сано. 

 — Хорошо, вот тебе целых три, — Цубаки выставила перед Майки названное количество оттопыренных пальцев, в то время как мальчишки переводили взгляд меж ними, будто следили за партией в пинг-понг. — Во-первых, у Поднебесья есть братья Хайтани — довольно своеобразные молодые люди, если говорить цензурно, — которые не боятся использовать грязные методы. Во-вторых, их глава старше и опытнее тебя. Будь вы одного возраста, то, возможно, Непобедимый Майки и выиграл бы. Сейчас, нет, — припечатала Сэки, оглядывая почти закипевших от негодования мальчишек. Только Ханагаки притих и, нахмурив лоб, не сводил с Цубаки глаз. — В-третьих, Курокава Изана — основатель Поднебесья и бывший глава восьмого поколения Чёрных Драконов — мой названный брат. 

 — Изана что?! — резко вскочил Такемичи, уставившись на Сэки как на восьмое Чудо Света. Подозрения Цубаки росли, точно грибы после дождя. 

 — Мой названный брат, — легко слетело с её губ. — Так что мне не хотелось бы, чтобы стычка между вашими бандами переросла в конфликт братьев, — Цубаки скрестила руки на груди, бросив взгляд на Манджиро с Кейске. 

 — Вы что-то недоговариваете, — вмешался в разговор Дракен. 

 — Да! Ладно Баджи... — внезапно выдал Хаяшида. 

 — Па! — раздавшийся хором возглас и Кейске, хреново пытающийся сделать вид абсолютной невинности, рассказали Сэки достаточно, чтоб она смогла догадаться. 

 — Дядя же просил молчать об этом, — обречённо протянула Цубаки, устало массируя точку между бровей. 

 — Да я же только пацанам! Они не трепло — никому не скажут! — пытался отстоять своё решение Баджи. 

 И Сэки хотелось бы ему безоговорочно поверить, но перед глазами сам собой появлялся образ как никогда серьёзного дяди, который в тот же день после её знакомства с тётушкой Баджи, попросил Цубаки присматривать за ней и Кейске. Просил следить, чтобы его сын не вляпался в какую-нибудь хрень, из которой не сможет выбраться. А Сэки только и могла закусывать губу, пытаясь сдержать подступающие слёзы, потому что даже представлять не хотела реакцию Кохаку на последствия Кровавого Хэллоуина. Так что обещание оберегать глупого младшего братца вырвалось у Цубаки раньше, чем она полностью всё обдумала. 

 — Ты им ситуацию хоть объяснил? Или просто вывалил на голову информацию и пусть делают с ней, что хотят? — вмиг стала серьёзной Сэки, и Казутора, который прекрасно помнил этот её мёртвый взгляд, тут же сел прямо, образцово показательно сложив руки на столе. 

 — Я ж не совсем тупой! Ясен хуй всё понятно объяснил! — насупился Кейске, скрестив руки на груди и гордо вздёрнув нос. 

 — С каких пор «Пацаны! У меня есть двоюродные сёстры, но если вы об этом кому-то спизданёте, я разобью вам ёбла!» стало понятным? — голосом, полным скепсиса, поинтересовался Мицуя. 

 — Мне всё ясно, — пожал плечами Хаяшида. 

 — Ну, хоть кому-то, — недовольно пробурчал Дракен. — Мы, конечно, трепаться не будем, но хоть нормально объяснить причину можете? 

 Сэки поняла, что с мальчишками она точно сработается, когда, после её краткого рассказа, они дружно повернулись к Баджи и смотрели на него так, будто сомневались в его умственных способностях. Мицуя с Рюгуджи вообще прикрыли лица ладонями, не желая видеть этого остолопа. 

 — Пиздец, — ёмко высказался Майки, отправив рот ложечку спизженного у Дракена мороженого. — Ломать планы людей ты, конечно, всегда умел. 

 — Это уж точно, — одновременно выдали Цубаки с Такемичи. 

 — Погоди, — резко нахмурился Сано. — Если ты выйдешь за Шичи-нии, то... — он перевёл донельзя довольный взгляд на ничего не понимающего Кейске. — ...мы станем родственниками? 

 — Оу, — Баджи расплылся в клыкастой предвкушающей улыбке, когда до него дошёл смысл слов. — Официально братаны! 

 — Как жаль, что я не могу отправить вас на отработки, — тяжко выдохнула Цубаки. При одном только их упоминании, Казутора попытался совершить тактическое отступление под стол, но был остановлен Кейске за воротник и возвращён в исходное положение. — Вот, Тора-кун понимает, про что я. Зато отлично знает, как перебинтовать человека... 

 — Я знаю, как его связать под видом помощи, — недовольно проворчал Ханемия. — Вы жуткий человек, Сэки-сэнсэй. 

 — Вокруг меня участники банд — приходится соответствовать, — беспечно пожала плечами Цубаки. 

 Майки воспользовался этими её словами, чтобы снова вернуть разговор на тему Изаны. И Сэки пообещала себе стукнуть разок-другой Шиничиро, потому что ей снова пришлось вести серьёзные разговоры с Манджиро вместо него. Приходилось подбирать каждое слово и тщательно следить за реакциями мальчишек, чтобы своими речами не спровоцировать конфликт между Тосвой и Поднебесьем. В этом плане она очень порадовалась, что среди малолетних гопников были Ханагаки, Мицуя и Рюгуджи, которые своей относительно спокойной реакцией тушили горячие головы остальных. Особенно порадовал Такемичи — мальчишка очень тонко чувствовал настрой Майки, упрощая Сэки работу. 

 — Манджиро, пожалуйста, оставь своего брата целым и невредимым, — заранее попросила Цубаки, понимая, что Шиничиро сегодня будет очень весело дома. — Он сейчас на прицеле у Эмы. Ты его просто добьёшь. 

 — Не волнуйся. До свадьбы заживёт, — выдал Майки в звенящей тишине с тщательно сдерживаемой улыбкой заправского маньяка. И Сэки подумывала позвонить и предупредить Шиничиро в ближайшее время не появляться дома, но та часть её разума, которая полтора месяца просила Сано поговорить с Изаной, мигом подавила этот порыв сострадания. Если он не хочет делать это сам, Цубаки даст ему животворящего пинка. 

 А стоило Дракену услышать тихие, едва слышные маты сквозь зубы, он, наконец, вспомнил, где раньше видел двоюродную сестру Баджи. Она вместе с ещё одной девушкой с чёрно-белыми волосами влетели в бордель, где Рюгуджи жил, и, закинув деньги на стойку администрации, сказали, что их тут не видели. Только они заперлись в одной из комнат, следом влетела пара амбалов, которым владелец успешно заговорил язык и выпроводил, даже бровью не пошевелив. На полный ахуя взгляд Кена он пояснил, что довольно давно сотрудничает с семьёй той девушки с чёрно-белым хвостом. Но честное слово, Рюгуджи бы предпочёл навсегда стереть из памяти непонятно чьи фальшивые стоны. Так что природное чувство такта и положительное мнение, что Майки, что Баджи на счёт этой Сэки, не дали Дракену уточнить, а точно ли это была она. 

 Уже распрощавшись с молодым составом Тосвы и выйдя на улицу, Цубаки только дошла до ближайшего переулка, как её окликнули. Обернувшись, она увидела стремительно приближающегося Ханагаки. 

 — Цубаки-сан! Погодите! — хотя мальчишка и бежал до этого, но ни один волосок на его голове не пошевелился от огромного количества средства для укладки — будто они в рот шатали законы физики и земное притяжение. 

 — Что такое, Ханагаки-кун? 

 — Эм, я просто... — он потёр ладонью шею. — ...вы не поймёте, но мне важно это сказать, — Такемичи резко склонился в глубоком поклоне. — Цубаки-сан, спасибо! Огромное вам спасибо! — едва не начал горланить он на всю улицу. 

 — Ханагаки-кун, выпрямись, — теперь Сэки была абсолютно уверена в своей догадке. Слишком много деталей это подтверждало. — Отойдём? — она мотнула головой в сторону переулка. — Нужно поговорить. 

 — Э? О чём? — недоумённо хлопал глазами Такемичи. 

 — О том, сколько тебе на самом деле лет и будущем, — усмехнулась Сэки, видя полный ахуй на лице Ханагаки.

***

Когда Такемичи пожимал руку будущему Казуторе, он подозревал, что его может закинуть в совершенно любой отрезок времени. Но факт того, что ему снова двенадцать, всё же как-то выбил его из колеи. Вот только слёзы сами собой накатывали на глаза, когда Ханагаки в первый раз увидел дату, куда его занесло.

Он вернулся к началу трагедии... 

  Он сможет всё исправить! 

 Про то, что Такемичи разревелся как маленький ребёнок, стоило ему только увидеть мелкого веселящегося от души Майки, — из-за чего тот заметил его — он предпочёл бы не упоминать. Честное слово, их знакомства всегда должны происходить во время того, как его пытаются избить до состояния котлеты?! Но даже в таком мелком возрасте, ещё ниже, чем Ханагаки его помнил, Сано влетел в толпу дерущихся, как раскалённый нож в масло, сметая всех на своём пути. 

 Вообще, Такемичи стоило бы заподозрить, что что-то идёт не так ещё когда Майки в первый раз упомянул о девушке своего старшего брата. Потому что он абсолютно точно помнил, как Сано из ближайшего будущего говорил: основателю Чёрных Драконов совершенно не везло в отношениях с противоположным полом! Но Ханагаки был так занят попыткой придумать хоть какой-то план — сюда бы Чифую, тот явно в этом лучше разбирался — как спасти брата Манджиро, что пропустил эту информацию мимо ушей. 

 Чего он проигнорировать не мог, так это уменьшившийся шрам у Сейшу и его живую и здоровую сестру. И сильнее всего пугало то, что он ничего не успел — не мог — так сильно поменять, чтобы изменить исход пожара! Это временной парадокс, про который иногда говорил Наото?! Он время сломал?! 

 Но ответ оказался куда проще, чем Такемичи мог себе представить. 

  Ещё один человек. 

 В тот роковой вечер Ханагаки едва не опоздал, вот только его чуть не сбила с ног девушка, что, поднимая кучу брызг от луж, сломя голову влетела в магазин Шиничиро. Лишь перезвон колокольчика эхом отражался от стен переулка. Такемичи хотел вбежать вслед за ней, но замер в самом проходе, увидев, как та остановила Казутору. Чуть наклонившись в сторону, Ханагаки бросил быстрый взгляд глубже в магазин. С сердца будто камень рухнул, когда он увидел живого нихера не понимающего Шиничиро. 

 Такемичи и сам не понял, как вышел обратно на главную улицу и уселся под навесом какого-то магазина. Но что он помнил наверняка, так это то, как громкий, полный истерического восторга смех вырывался из его груди вперемешку со слезами. 

  Живой. 

 Всё. Не будет больше прыжков во времени. Не будут друзья умирать на его руках. Не будет этого мерзкого, въевшегося, казалось, в самую кожу, запаха пороха и крови. Не будет мёртвого взгляда у Майки. 

  Сано Шиничиро — живой. 

 Когда, уже после ухода полиции, Манджиро нашёл его, Ханагаки чуть успокоился и не выглядел так, будто ещё немного и ему потребуется лечение в псих. больнице. А потом Такемичи познакомили с причиной, по которой всё стало меняться ещё до его прихода. 

 Сэки Цубаки чем-то неуловимо напоминала ему Хинату, но было в ней и что-то от Баджи-сана: то ли клыкастый оскал, то ли цепкий взгляд светлых глаз, что пытались просверлить в нём дырку. Слегка побитый вид никак не мешал ей производить впечатление девушки, способной уложить противника на лопатки. Но даже вежливое и добродушное отношение не могли прогнать замогильный холод, исходивший от Сэки. 

  Неужели Сано его не замечали? 

 Хотя одного взгляда на основателя Чёрных Драконов Такемичи хватило, чтобы понять, почему за ним шли кто-то вроде Белого Леопарда или Красной Скалы. В нём было то, что Кисаки искал в Майки и Изане. 

  Аура лидера. 

  Харизма. 

 И Ханагаки никак не мог понять, почему их сравнивали. Лидер заботится обо всех и ставит интересы большинства на первый план. А Такемичи отправился в прошлое, чтобы спасти одного Майки, когда все остальные были счастливы... 

  Может, он правда поступил как эгоист? 

 В любом случае, эта Сэки добавила в жизнь несколько сюрпризов, оказавшись не только двоюродной сестрой Баджи-сана — теперь внешнее сходство обретало смысл — но и назвав Курокаву Изану своим братом. Ханагаки думал, его хватит инфаркт на месте — даже с учётом, что ему физически двенадцать, — он слишком стар для такого дерьма! 

 — То есть, ты знаешь всё, что со мной происходило? — Такемичи пытался уложить в голове мысль, что кому-то может быть известна его история от начала и до сейчас. 

 — Порой обрывками и в общих чертах, но да, — кивнула Цубаки. 

 — И что не произошло с братом Майки? 

 — Угу, — поджала губы Сэки. — Я уже умирала, Ханагаки-кун, так же, как и ты. И способность у меня есть, — Такемичи уставился на неё во все глаза. Она тоже путешественник во времени? — Конечно, она не такая как у тебя. Это больше похоже на предвиденье, но направленное на моё благополучие. 

 — Э? То есть ты живёшь в этом времени? — в ответ он получил кивок. — Вот оно! — резко выкрикнул Такемичи. — Ещё один человек со сверхъестественным даром! Вот, что может помочь создать хорошее будущее! Если в прошлом останется кто-то с таким даром, то ты сможешь следить за всем здесь, а я буду следить за всем пятнадцать лет спустя! — Ханагаки крепко стиснул кулаки, не веря, что решение само его нашло. — И Дракен останется жив... 

 — Что? — не поняла Сэки. — Ты же спас Рюгуджи Кена. Тогда, на фестивале, когда его пырнули ножом, — но, увидев потупившего взгляд Такемичи, она уже не была так уверена в своих словах. — Верно? 

 — Ты не знаешь, — обречённо выдохнул Ханагаки. — После того будущего, где Па женился, Чифую с Казуторой открыли свой магазин, Хаккай стал моделью, а Мицуя известным дизайнером и моя свадьба была не за горами... — он поджал губы, тщетно пытаясь сдержать слёзы. — Я пожал руку Майки и оказался в десятилетнем прошлом. Дракена там... подстрелили... 

 — Зачем тебе было жать руку Манджиро? По твоему описанию хорошее же будущее было... 

 — Только надолго ли, — громко прошептал Такемичи, потирая плечо. 

 — Что? О чём ты? — не поняла Цубаки. 

 — Ты же знаешь о Чёрном Импульсе, так почему сама этого ещё не поняла? — Сэки услышала отчётливый скрип зубов. — Не будет никакого хорошего будущего, пока Майки не будет счастлив! — Ханагаки стал шмыгать носом, пытаясь сдержать подступающие слёзы. — Пока Майки несчастен, Импульс в любой момент может взять над ним верх. И, если он меня убьёт так же, как и остальных в том будущем, кто сможет это всё исправить? 

 — О, Звёзды, — Цубаки прикрыла рот руками. 

 Она об этом даже не думала! Счастье Манджиро действительно могло быть надёжной гарантией того, что Чёрный Импульс не проснётся. Но если он походил лишь на тень былого себя, выглядел так, будто вот-вот отправится на тот свет... Какова вероятность, что он бы забрал кого-то вслед за собой? 

 — Ханагаки-кун, посмотри на меня, — мягко позвала его Сэки. Такемичи поднял на неё полные непролитых слёз глаза — всё же детское тело сказывалось. — Ты очень сильный человек. Сильнейший из всех, кого я когда-либо встречала. Ты хорошо постарался, — тепло улыбнулась ему Цубаки и чуть согнулась в коленях, чтобы быть с ним одного роста. — И теперь здесь есть я. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Что тут, что в любом будущем. В какой бы временной период тебя ни закинуло, если на моих рёбрах чернеет тату — я помогу тебе. Будь в этом уверен, Плаксивый Герой. Я присмотрю за мальчишками, не волнуйся, — она ласково потрепала его по волосам, портя идеальную укладку. Но Ханагаки было глубоко плевать на это. 

 Впервые за долго время он снова поверил, что всё ещё можно исправить.

***

Лишь только Шиничиро переступил вечером порог кухни, как наработанная годами интуиция начала орать благим матом: собирать вещи и иммигрировать на Филиппины. Причину он понял сразу, как поднял взгляд на младшую сестру, что сидела за столом, словно львица в засаде, поджидающая невинную лань в его лице. Уже выбежав за порог, Сано услышал громкий хлопок ладоней о стол и громогласное:

— СТОЯТЬ! 

 Шиничиро еле успел свернуть в сторону, как из дверного проёма вылетели два тапка, которые, если бы попали ему в голову, точно отправили в нокаут. 

 — Майки! Лови его! — вырвалась из кухни злобная демоница в облике его младшей сестры. 

 — Что... 

 Не успел Шиничиро и слова сказать, как что-то — или кто-то — мощным ударом в бок сбило его с ног, повалив на пол и не давая сбежать. Сверху раздалось недовольное пыхтение Манджиро, что уселся на его спину всем своим весом, едва не переломав позвоночник. И откуда в таком шпингалете столько веса?! Точно, надо будет его лишить дораяки и тайяки! Будет знать, как ловить старшего брата, словно какого-то вора в собственном доме! 

 — Что. Ты. Наплёл. Дракену?! — Шиничиро только чуть приподнял голову, а ему в нос Эма уже тыкала своей любимой поварёшкой. Именно после этих слов Сано понял, что крупно влип. 

 — Или может, расскажешь, кто такой Курокава Изана? — ленивым тоном, который мелкий явно перенял у Ваки, поинтересовался Манджиро. Шиничиро не придумал ничего лучше, чем притвориться обморочным. Вот только мелкие слишком давно его знали, чтобы повестись на подобный трюк. 

 — Изана — мой сводный брат[3], — отмахнулась от Майки Эма и, присев на корточки, стала тыкать поварёшкой Шиничиро в скулу. — Сейчас важнее, о чём он там говорил с Дракеном, что тот теперь меня не замечает?! 

 — Ты знала про Изану? — удивился Манджиро. 

 — Я же рассказывала про него! — возмутилась Эма, переведя своё импровизированное орудие с одного старшего брата на другого. 

 — Эм, я могу узнать, кто был вашим информатором? — подал признаки жизни Шиничиро, мысленно догадываясь, чьё имя услышит. 

 — Своих источников не выдаём! — с важным видом вздёрнула нос Эма, закрыв Майки рот ладошкой. 

 — Пофему мы не мофем фкафать фто эфо? — невнятно проговорил Манджиро, обслюнявив в процессе сестре всю руку. 

 — Фу~у, гадость, — на одной ноте провыла Сано, тряся испачканной ладонью. — Нельзя! Потому что тогда Шиничиро-нии не будет рассказывать нашему информатору разные секретики, а он не сможет потом передать их нам! — и пулей побежала к раковине. — Майки, ты ужасен! А если я глупостью от тебя заражусь? 

 Конспираторы из мелких были так себе и понять, что речь шла о Цубаки не составило большого труда. Она, конечно, предупреждала поговорить с семьёй о ситуации Изаны, но Шиничиро всё никак не мог найти время — на работе случился завал — так что похоже Сэки решила взять всё в свои руки. С одной стороны, Сано был ей благодарен, а с другой... Пусть сидит тут вместе с ним и тоже разгребает весь пиздец, что создала! Его же мелкие с таким настроем порвут на лоскутки! 

 — Ну что, Шичи-нии, поговорим?

***

Стоя у подоконника на кухне Сэки предстояло сделать нелёгкий выбор. У Цубаки сердце кровью обливалось от одной мысли, что ей придётся пожертвовать каким-то из её «детей».

Сэки думала засесть за какой-нибудь книгой под слабым светом настольной лампы с большой кружкой чая рядом, но внезапное предупреждение тату выбило её из колеи своей странностью. 

  «Урони один из цветков» 

 Только оказавшись на кухне, забыв даже свет включить и разглядывая силуэты горшков на подоконнике благодаря работающему уличному фонарю, она задумалась, а на кой чёрт ей вообще гробить свои растения? Но звон в голове звучал всё настойчивей и настойчивей, словно торопил куда-то. Цубаки подняла руку, чтобы приоткрыть окно и впустить прохладный ночной воздух, но рукав халата зацепился за длинные иглы кактуса. Сэки отскочила назад раньше, чем по квартире раздался слишком громкий в оглушающей тишине треск разбившегося горшка. 

 — Кеша~а, — едва не провыла Цубаки. Сука, любимый кактус! Он ведь пережил свой экстремальный переезд к Сэки, когда она спиздила его у одного из бывших Сэцу, что оказался наркоторговцем, так какого хрена один халат его одолел?! Цубаки ведь даже запускала его в бандитскую рожу старого парня Яно! 

 Она присела на корточки, сдвигая рассыпавшуюся землю в одну кучу. Кажется, Кеша не сильно пострадал, максимум потерял пару колючек. Сэки с шипением одёрнула руку, когда из-за резкого дверного звонка, неосторожно задела один из осколков горшка. По пальцам левой руки медленно побежала тонкая струйка крови. 

 Трель дверного звонка снова разнеслась по квартире. 

Кого вообще могло к ней притащить так поздно? Сэцу сейчас решает вопросы с Вакасой, ей точно не до ночёвок, да и не стала бы она звонить — не её метод. Яно стучала в дверь, как в барабан, так что Цубаки всегда знала, когда явилась именно подруга. Да и Изана от неё не далеко ушёл, напрочь игнорируя существование звонка. Только разве что Курокава отбивал ритм старой детской песенки про Момотаро[4]. И Майки тоже к ней стучал. Правда, ногами. И Кейске. И Шиничиро... 

  Ей хоть кто-нибудь вообще звонил?! 

 Уже собираясь быстро ополоснуть руки от земли и крови, Сэки замерла на месте, не веря своим ушам. Ей нужно сделать что?! Но усиливающийся звон в голове накладывался на внешний звук, так что, присев на корточки и открыв одну из дверц под раковиной, Цубаки написала окровавленным пальцем на внутренней стороне одно кандзи. 

  «Стрела» 

 Захлопнув ногой дверцу, Сэки быстро вымыла руки, потому что звонить стали настойчивей, и незваный ночной визитёр явно терял терпение. На мимолётно брошенный в сторону тяжёлой сковородки взгляд тату ответило очередным предупреждением. А вот это уже начало её напрягать. Слишком много подсказок за такое малое количество времени явно не предвещало ничего хорошего. 

 Не дело это, конечно, красться в собственной квартире, но так отчего-то было чуточку спокойнее. Шагая передней частью стопы, Сэки, даже не глядя, избегала тех мест, где всегда скрипели половицы. Может, пришедший её и не услышал бы, но тишина была такой оглушающей, что Цубаки казалось, её сердцебиение слышно на всю округу. К дверной ручке она протягивала руку с такой опаской, будто вместо неё висела гадюка, которая от одного неверного движения вцепится своими клыками ей в ладонь. Сэки подкрадывалась достаточно аккуратно, поэтому сейчас могла услышать приглушённые мужские голоса по ту сторону порога. 

 Мысленно досчитав до трёх, сделав глубокие вдох и выдох, Цубаки дала себе мысленный пинок под зад. В самом деле! Сэки чуть ли не каждый день имеет дело с малолетними гопниками, у неё Сэцу лучшая подруга, она будущий учитель, в конце концов! И что ей какие-то сомнительные типы?! Тем более что в случае чего, она может выпрыгнуть в окно, на растущую за ним глицинию. 

 — Здравствуйте, вы что-то хотели? — максимально дружелюбным тоном поинтересовалась Цубаки у трёх мужчин на пороге её квартиры. 

 Двое позади ей сразу напомнили типичных вышибал из клубов и других заведений. Таких нанимают из-за физической силы, не умственных способностей. Носы точно были пару раз сломаны — уж очень у них специфическая горбинка. Она успела на такие достаточно насмотреться, когда старательно пыталась объяснить подобным работникам, что те сомнительные типы сами собой неудачно упали, и она с Сэцу абсолютно и совершенно точно не имеют отношения к происхождению гематом на их лицах и прочих частях тела. 

 А вот тот, что стоял ближе к ней явно был выше этих амбалов в пищевой цепи. Обманчиво простоватый вид делового костюма никак не сочетался с почти армейской выправкой и по-змеиному тонкими чертами лица. Слабая, будто приклеенная улыбка на губах, создавала иллюзию, словно вот-вот из-за них покажется раздвоенный язык. 

 — Госпожа Сэки Цубаки, я так полагаю? — даже голос у этого суховатого на вид мужчины походил на шипение. 

 — Смотря что нужно, господин, — чуть шире улыбнулась она, думая разрядить атмосферу, но на лицах визитёров ни один мускул не дрогнул. — Но так, это я, да, — Цубаки скрестила руки под грудью, незаметно впиваясь ногтями в рёбра. 

 — В таком случае, вы проедете с нами, — и взгляд из-под полуопущенных век, подобный острозаточенному клинку, ясно предупреждал: не поедет добровольно, увезут силой. 

 — Эм, я могу переодеться? — Сэки старательно пыталась заставить свой голос звучать ровно, а не срываться на фальцет. 

 — Разумеется, — растягивая гласные так, что у Цубаки по спине побежали холодные мурашки, усмехнулся этот... этот Змей! — Мы же не варвары, отвозить девушку из собственного дома в пижаме, — она на сто процентов была уверена: если бы так сложились обстоятельства, этот мужик увёз бы её отсюда, в чём мать родила и даже бровью не повёл. Юные Хайтани точно вырастут в кого-то подобного. — Вы позволите? — он взглядом указал внутрь квартиры. 

 — Ох, конечно, — отодвинулась в сторону Цубаки, хотя чувство самосохранения выло дурниной, чтобы она захлопнула перед этими типами дверь и выпрыгнула в окно! Настойчивый шёпот тату пока успешно гасил эти истерические порывы и велел вести себя с визитёрами максимально дружелюбно. — Чай? Кофе? Воду? 

 — Нет, благодарю, — кивнул Змей и, не поворачивая головы, одним взглядом сканировал обстановку квартиры. — У вас кровь. 

 — Оу, ничего страшного — порезалась об осколок, — махнула рукой Сэки, вытаскивая «гостям» тапки. Похуй, кто эти типы, она два дня назад не для того квартиру драила, чтобы ей по помытым полам ходили в уличной обуви. Даже если она, судя по виду, стоит больше, чем почка Цубаки. 

 — Вот как? Надеюсь, вы всё убрали. Осколки могут быть довольно... — он окинул Сэки с ног до головы таким взглядом, словно видел перед собой диковинную зверушку. — ...опасными. 

 Убирать бедного Кешу в пустой мусорный пакет не хотелось, но лучше уж так, чем сверлящие её три пары глаз получили хоть малейший шанс заметить начертанное на дверце кандзи. Никогда за всю свою жизнь Цубаки не собиралась настолько быстро. Хоть тату и утихло, но навязчивое ощущение нависшей угрозы никуда не девалось, то и дело заставляя её передёргивать плечами. 

 По хорошему, ей стоило бы взять с собой телефон, но тут Сэки припомнила, что завтра ей должна позвонить Сэцу. Если она не ответит на два звонка подряд, Яно точно забьёт тревогу и явится сюда — было уже такое, и ей чертовки повезло, что подруга тогда не выломала дверь — Цубаки тогда просто заболела. Сэцуко умная, она точно поймёт, что что-то пошло по пизде, когда найдёт телефон Сэки дома без неё самой. 

  Но что, если ей нужно будет экстренно позвонить? 

 Цубаки едва не прокусила собственную губу до крови, пытаясь самостоятельно решить, какой вариант лучше, потому что именно сейчас тату выбрало играть в молчанку, блять! Ещё и сверлящий спину взгляд никак не добавлял успокоения в её жизнь! 

 С одной стороны, Яно поднимет больший кипишь, если будет телефон, но не будет Цубаки. Однако могут возникнуть проблемы со связью. 

 С другой, Сэцу будет чуть спокойней и может не сразу понять уровень пиздеца. Но у Сэки будет шанс позвонить что ей, что Шиничиро. 

 Закрывая квартиру на стиснутый во вспотевших ладонях ключ, Цубаки искренне надеялась, что сделала правильный выбор. В конце концов, в чём она никогда не сомневалась, так это мозгах Сэцу. А Сэки... что-нибудь придумает. Не впервой. 

 На прикроватной тумбе остался лежать мобильник с брелком-кроликом, купленным вместе с Эмой.

____

[1] - Боа́ (фр. boa от лат. boa (constrictor) «змея-душитель») — длинный узкий шарф из меха или перьев. Был особенно моден в эпоху расцвета романтизма и на рубеже XIX и XX веков. Часто надевается поверх свадебных платьев. Боа из перьев впервые упоминаются в приблизительно 1820 году, хотя их носили ещё в начале XVII века. Мода на боа из перьев частно менялась в эти годы, — то делала его элегантным, то вульгарным украшением.

[2] - Второй семестр в японских школа начинается с 1-го сентября

[3] - Когда братья и сёстры сводные это может значить два варианта:1) У них совершенно разные родители и они никак не связаны кровью (как раз реальная степень родства Изаны и Эмы)2) У детей только один из родителей общий (Эма думала, что у них одна мать, но разные отцы, поэтому и назвала сводным)

[4] - Момотаро (яп. 桃太郎) — популярный герой японского фольклора. Его имя переводится как «персиковый мальчик».

(Небольшое уточнение, в этой работе именно смерть Шиничиро стала триггером для появления у Майки ЧИ)