Причины для отказа

Кто бы мог подумать, что найти в себе не только силы, но и время на признание человеку окажется не просто сложно, а из разряда «Миссия невыполнима»? 

 В то воскресенье Сэцу заявилась к Цубаки на ночёвку и с самым загадочным видом сказала, что все вопросы с Шиничиро и его тормознутостью она уладила, и Сэки теперь остаётся только ждать. Чего конкретно, Цубаки так выяснить и не смогла — Яно молчала, как партизан на допросе, не желая портить сюрприз. А тату упорно утаивало эту информацию, считая личную реакцию Сэки самым лучшим вариантом. Она и ждала. 

 Один день. 

 Но вечером понедельника, возвращаясь из университета, Цубаки проходила мимо закрытого магазина Сано и поймала себя на мысли, что хотела бы сейчас быть рядом с Шиничиро. Хотелось его обнять, пока не затрещат кости. Хотелось покрыть его лицо поцелуями, пока оно по цвету не начнёт напоминать помидор. Хотелось сказать, как она счастлива, что он появился в её жизни. Хотелось назвать Шиничиро своим парнем и гордо от этого задирать нос. Направлялась к метро Цубаки уже с чётким пониманием — пусть катятся в ад все эти установки из разряда «Он должен сделать первый шаг»! Какая блять разница, кто предложит встречаться, если обе стороны будут согласны?! 

 Проблемы появились, откуда их не ждали. Точнее ждали, но не в таком количестве. Цубаки предстояло проходить месяц практику и для этого нужно было собрать все необходимые документы: от заключения мед.комиссии, что она здорова и может работать с детьми, до договора с образовательной организацией, благо университет сотрудничал с различными школами в этом плане. Но шатание в вотчину медиков высасывало из неё все оставшиеся силы, которые не выжрали преподаватели, желающие получить с их группы задания, видимо, за весь месяц отсутствия вперёд. За всей суетой пролетело чуть больше недели. Зайти к Сано Сэки так и не смогла. 

 Нет, она, конечно, созванивалась с Шиничиро, но на полноценный душевный разговор сил не было никаких. Сано Цубаки сразу предупредила о своём желании поговорить – заранее объяснив, что всё хорошо и суету наводить не надо — тот вроде как понял, и даже согласился с тем, что обсудить текущую ситуацию определённо необходимо. Вот тут у Сэки закрались какие-то подозрения. О чём вообще с Шиничиро шушукалась Сэцу? Она мысленно молила Сущность, чтоб Яно не переборщила с угрозами. Кажется, Цубаки теперь понимает, как чувствовала себя Сэцу, когда Сэки поступала подобным образом с её ухажёрами. Нужно будет извиниться и выбрать более мягкую стратегию для переговоров с Вакасой, когда эти двое начнут встречаться. Яно своего уж точно не упустит. 

 И вот Цубаки вновь опаздывает в универ. Метро было позади, и она бежала в сторону остановки. Только сложность заключалась в том, что препятствием сейчас были не только люди, но и их зонты, а также стена дождя и лужи под ногами[1]. Волосы давно промокли, как и синяя рубашка с частью джинс, про хлюпающие от воды кеды и говорить нечего. Сэки не видела смысла доставать зонт, ведь с ним особо не побегаешь. Автобус уже был на перекрёстке, а людей после перехода стало меньше, и Цубаки думала ускориться, вот только тату внезапно дало о себе знать. 

  «Медленнее» 

 Сэки на автомате подчинилась, из-за чего теперь могла наблюдать, как отъезжает нужный ей транспорт от остановки. Без неё. Цубаки остановилась, переводя дыхание и сжимая кулаки в бессильной злости, и ощущала, как стекает за шиворот дождевая вода. Ну, хоть макияж на ней всегда водостойкий, так что она не напоминала собой сбежавшую из зоопарка панду, и на том спасибо. Но смысла ехать теперь в универ не было — пара всего одна и на неё она не успеет. Сэки уже хотела залезть в рюкзак за зонтом, как услышала приятный сердцу голос. 

 — Цубаки? — прозвучало взволнованно. До этого она бездумно отошла под козырёк ближайшего дома, не желая стоять посреди дороги. Даже не заметила, что это оказался соседний от Сано магазин. — На автобус, что ли, опоздала? — Сэки кивнула, нервно закусив губу. Тату этого добивалось, замедляя её? Чтоб она поговорила с Шиничиро сейчас? — Зайдёшь? 

 Сано выдохнул сигаретный дым, кивая на вход. Подавив малодушное желание сбежать, домой к тёплому пледу и плюшевому моти, ментальным пинком под зад, Цубаки решительно кивнула и быстро перебежала к Шиничиро, не желая мокнуть ещё сильнее. 

 — Рада видеть тебя! — она подарила ему одну из своих самых лучезарных улыбок. 

 — Я тоже, — Сано затушил почти истлевшую сигарету и прицельным щелчком пальцев отправил бычок в ближайшую мусорку. Аккуратно взяв её руку в свою, он оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. — Представляешь, доктор мне сказал, что у меня жуткая нехватка витамина «Ты», может быть, поможешь восполнить его? — и смотрит так проникновенно своими чернющими колдовскими глазами. 

 — Ну, как я могу отказать, — громко прошептала Цубаки, с нежностью смотря на смутившегося Шиничиро, что отвёл взгляд в сторону, неловко потирая шею. — И раз у меня тоже нехватка этого витамина, думаю, мы можем друг другу помочь. 

 — Отлично! — чуть громче обычного протараторил Сано. — Идём, а то ты вся промокла, — он приобнял её за плечо, ведя за собой в магазин. 

 Только оказавшись внутри, Сэки опомнилась, что Шиничиро, в отличие от неё, был сухим. Правда, теперь на рабочей футболке расползалось крупное влажное пятно. О чём она и поспешила сказать Сано, но тот лишь беспечно махнул рукой, и, пока Цубаки стаскивала на пороге кеды, выливая из них излишки воды, направился в сторону жилых помещений, сказав, чтоб шла за ним. Шлёпая босыми ногами по полу, Сэки пыталась оставлять как можно меньше луж за собой, поскольку капало с неё так, будто мелкая дождевая тучка залетела в магазин. Зайдя в комнату, Цубаки увидела, как Шиничиро с самым довольным видом вытаскивает из небольшого шкафа мелкую кучку одежды. Протянутые ей вещи оказались футболкой и шортами. Сэки переводила недоумённый взгляд то на Сано, то обратно на вещи. 

 — Лучше переоденься, а то простынешь, — Шиничиро по-доброму усмехнулся, и стал стягивать с себя сырую футболку. 

 Цубаки застыла на месте во все глаза, уставившись на Сано. Лицо опалило жаром, а в горле застыл полузадушенный визг. Бросив рюкзак и кеды, она на пятках развернулась к Шиничиро спиной, таращась в пустоту и глубоко дыша. Перед глазами всё ещё стояла картина обнажённой спины Сано, на которой местами виднелись светлые полоски шрамов. А ведь он был главой банды гопников, логично, что драки не всегда обходились без серьёзных последствий. Но блять... тот оказался довольно жилистым и руки так и чесались пощупать Шиничиро. 

 Крепко зажмурившись, Цубаки уговаривала себя не лапать, пока что, Сано. Получалось, откровенно говоря, хуёво. Но из-за мысленной драки консилиума головных тараканов и пожара на их рабочем месте, Сэки не заметила, как виновник её состояния подошёл и встал перед ней. Лишь когда тот мягко её позвал и аккуратно приподнял голову за подбородок, она распахнула глаза, столкнувшись с двумя чёрными безднами напротив. 

 — Ты чего так покраснела? — Сано недоумённо склонил голову на бок, а потом его озарило. — Неужели из-за меня? — он состроил настолько самодовольное выражение лица, что захотелось чем-нибудь его стукнуть, лишь бы не растягивал губы в этой своей фирменной придурошной улыбке, от которой у Сэки по позвоночнику будто пускали заряды фейерверков. 

 — И не стыдно так над девушкой издеваться? — возмутилась Цубаки, смешно надув щёки. — Два глаза, ни в одном совести! 

 Сэки сделала шаг назад, вновь развернувшись к Шиничиро спиной и игнорируя его попытки сдержать смех, которые больше походили на приступ икоты, стала расстёгивать пуговицы на рубашке. В этой игре могут участвовать двое. Стоило стащить один рукав, как смех на миг смолк, только чтоб перейти в кашель. Еле сдержав злорадный гогот, Цубаки, как ни в чём не бывало, стащила с себя рубашку, аккуратно сложила её на спинку дивана и, развернувшись к Шиничиро боком, несколько секунд красуясь татуировкой, парой движений натянула на себя футболку. Плюхнувшись на диван, Сэки посмотрела на Сано, невинно хлопая ресницами, и при этом улыбалась, как обожравшийся сметаны кот. Часть консилиума головных тараканов гордо аплодировала стоя, другая носилась с криками «Какое бесстыдство!». Но и те и те результатом были довольны. 

 — Ты чего так покраснел? — Шиничиро прикрыл нижнюю часть лица ладонью и смотрел на неё исподлобья так, что если бы взглядом можно было сжечь, то на её месте уже бы лежала кучка пепла. 

 — Я думал, мелкие шутили, когда сказали, что у тебя есть тату, — он с силой потёр алую щёку. — Боги милостивые, нельзя быть такой... — прошептал Сано, но Сэки его услышала. 

 — Как видишь, не шутили, — она беспечно пожала плечами, не смотря на то, что по ощущениям сердце хотело выпрыгнуть из груди. Пальцы рук мелко подрагивали, выдавая её нервозность с головой. Почему так сложно сделать последний шаг? 

 — А можно посмотреть? — голос Шиничиро совсем незаметно подрагивал. 

 — Конечно, — Цубаки кивнула, слегка улыбаясь. — Но сперва, — она сделала глубокие вдох и выдох, успокаиваясь. — Я хотела тебе кое-что сказать. Можешь присесть? — Сэки похлопала по месту рядом с собой. 

 — Это то, о чём ты предупреждала? — Сано вопросительно выгнул бровь, с ногами забираясь на диван. 

 — Угу, — Цубаки развернулась так, чтоб быть с Шиничиро лицом к лицу. — Я долго над этим думала, всю неделю хотела теб-бя увид-деть и спрос-сить, хо... А-а, чёрт! — она с силой взлохматила сырые волосы. 

 — Может тогда, я начну? — предложил Сано, видя её взбудораженное состояние. Сэки отрицательно помотала головой и, сделав глубокие вдох и выдох, подняла полный решимости взгляд на Сано. 

 — Нет, так не пойдёт! Сперва я всё скажу, а потом уже делай с этим, что хочешь! — Цубаки осторожно взяла лицо Шиничиро в свои ладони, смотря ему прямо в глаза. — Не перебивай, пожалуйста, я итак чертовски волнуюсь, — уши, по ощущениям, напоминали раскалённые угли, а сердце давно отплясывало джигу-дрыгу где-то в горле. Получив чуть нервный кивок и тёплую улыбку, Сэки набрала полную грудь воздуха. Слов понадобится много. 

  Ну, понеслась!

***

Шиничиро, честно говоря, думал, что на визите Яно проблемы закончатся, но нет. Давняя противница оказалась, как всегда, лишь предвестником грядущих неприятностей. Начиная с подколов парней за его проёб, заканчивая планированием грядущего свидания, на котором он реально предложит Цубаки встречаться. Вот только всю неделю, его никак не отпускала мысль о том, как рассказать Сэки про Чёрных Драконов. И ведь придётся объяснить, почему он их распустил, ради её же безопасности. Яно, конечно, предупредила, что Цубаки сложно чем-то напугать, но Шиничиро итак это знал. Вот только нервозность никуда не уходила. 

 Сано хотя бы повезло, что безотлагательные дела затянули Сэки в свои сети, и у него была неделя, чтоб подготовиться, как морально, так и материально. Увы, любимые Цубаки лотосы ещё около месяца цвести не будут[2], а камелий вообще до осени ждать[3]. Вариант с простым букетом не подходил — Шиничиро хорошо запомнил, как во время одного из свиданий Сэки бухтела, как старая бабка, когда они прошли мимо уличного торговца «Цветочными трупами». Хотя потом и мило смутилась, стоило Сано заправить ей за ухо маленький, только раскрывшийся бутон — как позже просветила Цубаки — маргаритки[4]. Но лучше всё же не рисковать. 

 Да и он придумал идею получше, когда мелкие наперебой рассказали ему, что Сэки ходит с татуировкой чёрного дракона в камелиях на боку. Было это правдой или нет, Сано не знал, но зато в голову пришла ахуенная идея подарка. За такое ему точно должны дать какую-нибудь премию! Стоило только заказать подарок, как Шиничиро поймал себя на мысли, что он в душе не ебёт что и как говорить, а журналы со статьями, которые могли ему хоть как-то помочь, друзья вырывали буквально у него из рук или совершенно случайно проливали на них кофе, клей, растворитель и кучу всего другого. Подобного удара в спину Сано не ожидал. 

 Выйдя в один из дождливых дней на перекур перед главным входом, потому что у чёрного выхода в такую погоду можно утонуть, Шиничиро не особо ожидал увидеть остановившуюся посреди дороги Цубаки. Та посмотрела на отъезжающий автобус, прошептала одними губами явно что-то нецензурное и шмыгнула под козырёк соседнего магазина. Вода стекала с неё ручьями и было больше похоже, будто она как есть, в одежде, сунулась в душ. Стоило бы зонт носить, а то так и заболеть не долго. 

 Сано позвал Сэки, и та посмотрела на него удивлённо, словно только сейчас поняла, где находится. Когда она закусила губу, Шиничиро подумал, что взвоет на месте — эта её привычка не давала ему спокойно жить — хотелось самому сделать также. Пригласив Цубаки внутрь и выдохнув дым, он пытался хоть как-то привести мысли в порядок, но стоило ей оказаться на расстоянии вытянутой руки, как они разлетелись подобно карточному домику. Но у него же всегда есть проверенный, отработанный план! Только кто бы мог подумать, что и Сэки не так проста окажется. Видимо, она уже привыкла к подкатам со стороны Сано и теперь использует его же оружие против него! 

 Приобняв Цубаки за плечо, он повёл её внутрь, заметив, что она прижалась ближе к нему. Точно, Яно же говорила о повышенной тактильности Сэки! Но Шиничиро к этому не привыкать — он живёт с Манджиро под одной крышей почти тринадцать лет, никто не сравнится в прилипчивости с ним. Даже если очень постарается. На нём что, проклятье, раз уж он притягивает к себе страстных любителей обниматься? 

 Как хорошо, что он достаточно часто оставался ночевать в магазине и у него есть тут запасы сменной одежды, так что, протянув Цубаки чистые футболку и шорты, Шиничиро и сам решил сменить верх. Интересно, как Сэки будет выглядеть в его вещах? Она ведь куда меньше Сано, а с учётом, что и он носит довольно просторную одежду, вообще, наверное, потеряется в ней. В себя его привёл гулкий стук. Обернувшись Шиничиро увидел Цубаки, стоящую к нему спиной, у которой уши пылали так, что по цвету легко могли посоперничать с переспелыми помидорами. Он вообще заметил, что сперва у Сэки краснеют они, и уже только потом щёки. Неплохой такой индикатор. Но он явно не сравнится с тем контрастом, когда Цубаки общается кем-то другим и с Шиничиро. То как легко она может разговаривать на любые темы с посторонними без малейшего стеснения и как легко сам Сано может довести её до состояния, когда румянец покрывает уже не только лицо, но и ползёт на шею, обычными словами. Это заставляло чувствовать себя особенным. 

 Только Цубаки, видимо, никогда не устанет напоминать ему какой мстительной она может быть. Шиничиро чуть не подавился воздухом, когда Сэки стащила с себя рубашку, светя лямками чёрного лифчика. Он, честно, хотел отвести взгляд, но не смог, залюбовавшись россыпью родинок на покатых плечах. Стоило Цубаки развернуться боком, как весь рой мыслей разом стих, оставив после себя звенящую тишину и факт того, что Сэки всё это время прятала под одеждой татуировку чёрного дракона с камелиями. Блять, Сано конечно просил раньше на праздники, чтоб если Боги пошлют ему девушку, то подали конкретный знак, что это она, но настолько прямого намёка он не ожидал! И ведь виднелась только часть рисунка, остальная уходила под край джинс. Хотелось увидеть её целиком, но Цубаки для этого, похоже, придётся полностью раздеться. 

 Но мысли об изучении тату Сэки вдоль и поперёк пришлось отложить, ведь она захотела поговорить сейчас. Один только взгляд Цубаки чего стоил, будто на казнь собирается. Шиничиро видел её чуть нервное состояние и хотел хоть как-то поддержать, пусть у самого и сердце билось с такой силой, что он кончиками пальцев мог ощущать собственный пульс. Лишь когда Сэки взяла его лицо в свои руки, до Сано дошло, на что похожа эта сцена. Да не, быть того не может... Это он сейчас должен краснеть, бледнеть и зеленеть одновременно, в попытке подобрать подходящие слова! Но видя решительный взгляд Цубаки, то, как румянец покрывает её очаровательное личико, чувствуя мелко подрагивающие пальцы на своих щеках, решил ей уступить. Только на этот раз. 

 Всё равно потом сам окажется на её месте.

***

— Сано Шиничиро, ты абсолютно невозможный человек, с ебанутейшими подкатами, ведущий себя порой как ребёнок. С близкими, способными довести кого угодно до инфаркта или инсульта. С идеями, порой тянущими на пару статей из административного и уголовного кодексов. Куришь, иногда, как паровоз. Ты жаворонок, в конце концов! — Сэки на миг поморщилась так, будто существование других биоритмов кроме «сов» наносило ей величайшее оскорбление. И Шиничиро начал бы сильно волноваться, если бы не видел, с какой щемящей нежностью Цубаки смотрела на него и как она мягко улыбалась, говоря всё это. — Но всё это часть тебя. Как и поразительная упёртость, доброта, забота и ебейшая харизма. То, каким ты становишься в стрессовых ситуациях, не может меня не восхищать! — с каждым сказанным словом, Сэки говорила всё громче, и если начинала она с едва различимого шёпота, то сейчас уже произносила во весь голос. — Ты мне нравишься, очень и очень сильно! Я даже не заметила, в какой момент, ты выбил дверь в моё сердце с ноги и уселся на самое почётное место, будто так и надо! Я просто хочу, что бы ты дал мне шанс показать, насколько сильно ты мне дорог и как бы я была счастлива быть с тобой! 

 Сэки замолчала, переводя дыхание, но так и не разорвала зрительный контакт с Сано, а тот смотрел на раскрасневшуюся Цубаки и пытался переварить всё услышанное. Не думал он, что доживёт до того дня, когда услышит от кого-то подобные слова в свою сторону. Казалось, что стук его сердца слышно на всю округу, а руки подрагивали ничуть не меньше чем у Сэки. Сделав глубоки вдох и выдох, он аккуратно убрал ладони Цубаки со своего лица и, попросив подождать пару секунд, направился к недалеко стоящему столу. Схватив с него небольшую прямоугольную коробочку, Сано, пряча её за спиной, вернулся обратно. Оставив подарок позади себя, уже Шиничиро положил ладони Цубаки на щёки, ласково смотря на её взволнованное личико. То как она бегала взглядом, ничего не понимая, как нервно покусывала губы — надо отучивать её от этой вредной привычки — одновременно и умиляло и при этом хотелось обнять Сэки, поцеловать и успокоить. Счастливая улыбка Цубаки явно шла больше. 

 — Теперь мой черёд, — Сано нервно усмехнулся, стараясь сделать так, чтоб голос не сильно дрожал. Он ведь признавался двадцать раз, с чего сейчас так волнуется, как в первый? — Ничего, если я воспользуюсь твоим примером? — она помотала головой, мол «Поступай, как хочешь», смотря на него этими своими волшебными глазами. — Я вообще хотел сказать всё при других обстоятельствах, но с тобой о любых планах можно забыть, — Шиничиро мягко улыбнулся, поглаживая её щёки большими пальцами. — Сэки Цубаки, ты самая коварная нимфа, которую мне доводилось встречать. Мстительная, вредная, местами вспыльчивая, вечно опаздывающая и, порой, сующая свой нос, куда не просили. Но всё это я в тебе и люблю. Потому что, даже из своей злости ты можешь извлечь пользу, — он слегка улыбнулся, чувствуя, как нагревается лицо Цубаки под его ладонями. — В первую нашу встречу, я был очарован тобой. Но именно твоя живость, доброта, азарт, честность и принципиальность покорили меня! Когда я вижу тебя, чувствую, как тёплое счастье переполняет меня! — Сано приблизился, соприкоснувшись своим лбом с её, и, глядя Цубаки в глаза, громко прошептал. — Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Скажи мне «да», и я никогда тебя не подведу! 

 Сэки замерла, чувствуя, как рот расплывается в полной счастья улыбке. Сделав судорожный вдох, она лишь смогла угукнуть, обнимая Сано за шею. 

 — Только если ты согласишься быть моим парнем. Равноценный обмен, так сказать, — поставила условие Цубаки, лукаво глядя на Шиничиро. Ей казалось, что внутри зажглось маленькое пушистое солнце. 

 — Согласен, — Сэки прикусила губу, сдерживая абсолютно придурошную восторженную улыбку. — Знаешь, меня в последнее время так раздражает, когда ты так делаешь, — он указал взглядом на её рот. — Потому что хочу сделать это сам... 

 — Наши желания в этом сходятся. 

 Цубаки так и не поняла, кто притянул другого первым, но теперь это было уже не важно. Впиваясь в чуть обветренные губы Шиничиро и, зарываясь пальцами в слегка жестковатые волосы на затылке, Сэки поняла слова Сэцу о том, что есть разница между тем, как ощущается поцелуй с обычным человеком и тем, кого любишь. Действительно, небо и земля. По позвоночнику будто пустили мелкие разряды тока, что заканчивали свой путь на губах. Хотелось наслаждаться этим ближайшую вечность... 

 И потому, она готова была проклясть того, кто вдумался ей сейчас звонить! Сано, судя по враз напрягшимся мышцам, был с ней солидарен. 

 — Я когда-нибудь разобью этот телефон о стену, к чёртовой матери, — проговорила Цубаки, оторвавшись от губ Шиничиро. — Подожди немного, нужно ответить, — Сэки выпустила Сано из своих объятий, напоследок пригладив ему волосы, которые сама и довела до состояния гнезда. Только Шиничиро такой вариант не устраивал. 

 — Может, ну их? — он состроил самые действенные щенячьи глазки, что были в его арсенале. 

 — Я очень быстро, — Сэки запечатлела мимолётный поцелуй на губах Сано, убирая его руки со своего лица. Тот неохотно отпустил Цубаки, сейчас больше походя на ребёнка, у которого вероломно отняли единственную и любимую конфету. 

 Всего два широких шага и она вытащила телефон из недр рюкзака, раскрыв его с такой силой, что казалось, будто тот развалится на две равные части, принимая вызов. 

 — Слушаю, — почти прорычала Цубаки. 

 — «Сэки, где тебя носит?!» — услышала она голос одногруппницы из универа. 

 — Я сегодня не приду. На автобус опоздала, — Цубаки уже хотела повесить трубку, как получила предупреждение от татуировки, этого не делать. 

 — «Ты шутишь?! Тебя тут с деканата ищут! Твоего заявления для базы практики нет! Они сегодня собираются всё по школам отправлять!» — протараторила девушка, хоть звук и отдавал странным эхом. — «Я в туалет отпросилась, чтоб тебя предупредить ехать сразу в деканат» 

 — Но я всё писала! — Цубаки стала нервно постукивать стопой по полу. Как заявление вообще могло потеряться? И тут тату вновь дало подсказку, от которой Сэки заскрипела зубами и натурально прорычала. — Акияма[5], сука! 

 — «Точно, он же хотел пойти в ту же школу что и ты, а место у них всего одно! Это что же, он...» 

 — Я, как следует, врежу этому ублюдку! — Цубаки с силой помассировала точку между бровей. — Спасибо, что позвонила, Минами-чан[6]! Дальше я сама разберусь! — положив трубку, Сэки вцепилась в свои влажные волосы, с силой их растрёпывая. 

 — Тише-тише, — Сано оказался рядом и, положив руки ей на плечи, стал поглаживать, успокаивая. — Я не совсем понял, что случись, но это явно не стоит того, чтоб рвать на себе волосы. Я могу чем-то помочь? — и посмотрел так проникновенно в глаза, что злость Цубаки как ветром сдуло, оставив лишь фоновое раздражение. 

 — Да это всё одногруппник, расист хренов, мне свинью подложил, — Сэки смешно надула щёки и полезла к Сано обниматься. — Сегодня рассылают заявления в школы для практики, а моего нет. И если этой бумажки не появится, то хуй мне, а не практика. А чтобы это заявление написать, нужна моя печать[7]... — Цубаки резко отстранилась, чуть ли не начав прыгать на месте от радости. — Точно! Сэцу! 

 Шиничиро наблюдал, как ходит туда-сюда Цубаки с такой решимостью во взгляде, что стало ясно как день — Сэки уже нашла решение своей проблемы. Глядя на эту невозможную нимфу, в груди разливалось тепло. По-доброму усмехнувшись, Сано стащил с дивана коробочку, вертя её в руках. Шиничиро надеялся, что Цубаки подарок понравится, и он не прогадал с выбором. До сих пор не верилось, что она согласилась быть его девушкой! 

 — Сэцу, ты чудо! Спасибо! — Сэки перестала напоминать собой агрессивную демоницу, вновь лучезарно улыбаясь. Правда, тут же её выражение лица приняло лукавое выражение. — Мы с Шиничиро теперь встречаемся. Пока! — и повесила трубку, злобно хихикая. 

 — Это что сейчас такое было? — Сано ошалело уставился на неё. — Небольшая месть Сэцу, — Цубаки беспечно пожала плечами, закинув телефон обратно в рюкзак, начисто игнорируя, начавшие приходить со скоростью света уведомления. — Так на чём мы остановились? — Сэки поправила сползшую с одного плеча футболку и скрестила руки за спиной, вплотную подходя к Шиничиро. 

 — Эм, раз мы теперь пара, — Сано потёр ладонью шею и вытащил из-за спины ранее спрятанную туда коробочку. — Это тебе, — Цубаки взяла подарок, удивлённо хлопая ресницами, и подцепила ноготками бантик из бирюзовой ленточки. — Я заметил, что тебе нравятся разные украшения, но цепочек и подвесок не видел. Вот и подумал, что ты можешь носить эту... — Шиничиро слегка напрягло то, с каким изумлением Цубаки рассматривала подвеску из чернёного серебра[8]. 

 — Погоди секунду, — Сэки протянула руку к его шее и поддев толстую цепочку, вытащила из-за ворота футболки подвеску в виде дракона[9] из чёрного металла. — Какого... — украшение Цубаки было будто зеркальное отражение того, что было у Сано! 

 — Я подумал, что парные подвески — это не плохой вариант, — Сэки не моргая, разглядывала свой подарок, будто хотела запомнить каждый изгиб. — Но если тебе не нравится... 

 — Ты шутишь?! — Цубаки уставилась на него, как на душевнобольного. — Он потрясающий! — отпустив цепочку Сано, она прошлась пальцами до задней части его шеи, вызвав табун мурашек, и наклонила до своего роста. — Мне очень нравится, — прошептала она в самые губы Шиничиро, хоть лицо и пылало от смущения. 

 — А мне нравится, что я теперь имею полное право делать так, — и вновь её поцеловал.

***

Цубаки сидела на краю дивана, держала в одной руке бумаги с написанным переводом на русском и оригиналом на японском, перепроверяя, не упустила ли она какую деталь и корректны ли все формулировки. Второй рукой она перебирала волосы Шиничиро, что умостил свою голову на её бёдрах, разлёгшись во всю длину мебели, и балдел, будто огромный кот. 

 Был уже поздний вечер, но дождь так и не переставал лить как из ведра, так что, закрывая магазин, Сано предложил ей переночевать с ним тут, а не ехать в такую отвратительную погоду домой. Лично он так и так собирался остаться, потому что садиться на мотоцикл при таком ливне — это чистой воды самоубийство. Одного только взгляда на улицу Сэки хватило, чтоб полностью с ним согласиться, было ощущение, будто Боги просто хотят утопить город к чёртовой матери. 

 Решив не тратить зря освободившееся время, Цубаки принялась за недавно полученный через Сэцу заказ на перевод. Хотя стоило Шиничиро покончить со своей работой, как он старательно стал пытаться перетянуть внимание Цубаки на себя — теперь Сэки определённо видела семейное сходство характеров Сано — особенно ему хотелось разглядеть её татуировку, благодаря чему его и удалось унять, пообещав, что как только Цубаки закончит работу, то пускай хоть до Второго Пришествия любуется рисунком. В итоге они оказались там, где были сейчас. 

 — С твоей практикой точно всё нормально? — нарушил тишину Шиничиро, едва ли не урча от удовольствия. 

 — Ага, — Сэки нахмурилась, вглядываясь в одну из строчек. — Можешь включить, пожалуйста? Мне тут поправить надо... — задумчиво пробубнила она, положив Сано на грудь свой телефон, что уже несколько часов как был выключен. 

 — Цубаки, тут это... — Шиничиро показалось, у него веко начало дёргаться в нервном тике. — От Яно больше двух ста сообщений, — он, не веря своим глазам, таращился в экран. 

 — Настойчивая дама. Но я ожидала больше, — Цубаки отложила бумаги на подлокотник и, взяв из рук ошарашенного Сано телефон, стала прокручивать ленту сообщений. — Так, это отрицание, — тихо бормотала она. — О, пошёл бомбёж. Это угрозы... — Сэки по привычке закусила уже итак порядком зацелованные губы, а Шиничиро тяжко вздохнул, прикрыл глаза, про себя подумав, что эта нимфа точно сведёт его с ума. Не то что бы он был против. — Вот, нашла! Да, всё точно в порядке, — Цубаки быстро настрочила благодарность Сэцу и, отправив сообщение, захлопнула раскладушку, вернувшись к бумагам. 

 — Ты была так уверена, что она справится. С чего бы? Вы ведь знакомы всего ничего, — Шиничиро поднял руку и стал в задумчивости прокручивать между пальцев подвеску на шее Сэки, будто пытался решить что-то для себя. 

 — Потому что, это Сэцу, — Цубаки произнесла это так, будто аргумента весомей не было на всём белом свете. — Мы так часто оказывались в таких передрягах, откуда без безоговорочного доверия нельзя было выбраться. Хотя мне и пришлось в этом плане делать первые шаги самой. Ты ведь был знаком с Сэцу раньше, должен знать, какой она была, — Сэки невесело усмехнулась. — Та ещё недоверчивая агрессивная засранка, любящая ебать людям мозги. 

 Подобную характеристику Яно Шиничиро даже посчитал преуменьшением её ядовитости. Он до сих пор помнил, каким бешенным матерящимся ураганом, носилась Юки-онна по полю драки, когда их банды столкнулись интересами ещё на заре Чёрных Драконов. После той стычки с сукэбан[10], у самого Сано, да и у многих ребят, сильно поменялось мнение касательно «слабого пола», особенно у Вакасы, которому Яно вырвала в пылу драки клок волос. Так поменялось, что Бенкею приходилось удерживать Имауши силой, когда Шиничиро пошёл на переговоры с Яно и её «Кидзё»[11]. Особенно, когда тот увидел с какой довольной рожей вертела в своих руках Юки-онна амулет, сделанный из его волос, будто трофей. 

 — Да и разве ты не доверился бы также безоговорочно ребятам? Не думаю, что если бы ты в них сомневался, то подпустил бы того же Акаши к документам на магазин, — Цубаки стала осторожно почёсывать ногтями кожу головы Шиничиро, от чего тот чуть ли не поплыл. — Хотя, я до сих пор не понимаю, как ты подпустил к ним меня, — прошептала Сэки, но Сано её всё же услышал. 

 — Это были расчёты, а я в отчаянии, — он прикрыл в довольстве глаза. — Да и Такеоми потом всё перепроверил по триста раз, — Цубаки замерла, хмыкнув, а Шиничиро поспешил пояснить. — Не воспринимай это на свой счёт. Просто он у нас теперь слегка параноик, когда дело касается денег и долгов. 

 — Что, продавец на рынке облапошил? — хихикнула Сэки, но тут же замолчала, когда услышала тяжёлый выдох Сано и тихое «Если бы». — Расскажешь? — она отложила документы, решив их окончательно доделать завтра, на свежую голову, и встретилась с усталым взглядом Шиничиро. Ей показалось, или на его лице промелькнула... вина? 

 — История не самая короткая, да и приятного в ней мало, — и прижался ближе ко второй ладони Цубаки, которую та опустила ему на щёку. 

 — А мы куда-то спешим? И не стоит забывать, кто у меня лучшая подруга — меня сложно чем-то напугать, — она так мягко ему улыбнулась, что Шиничиро не смог сдержаться и, приподнявшись на локтях, оставил лёгкий, почти целомудренный поцелуй на её губах. 

 Откровенно говоря, Сано и ненавидел события, произошедшие полтора года назад, и в тоже время был им благодарен. После его решения расформировать Чёрных Драконов, они с Такеоми сильно повздорили, а после того как об этом узнали Вака с Бенкеем, простая перепалка перешла в откровенную ссору. Никто из них, и из-за возраста, и из-за переполнявших тогда эмоций, не следил за языком. Той дряни, что они наговорили друг другу, хватило для того, чтоб не общаться несколько лет. Всё изменилось, когда они случайно пересеклись в баре, где работал Курода Минато[12]. Откровенно говоря, Такеоми выглядел тогда так, будто был одной ногой в могиле, а другой в нескольких ипотеках[13] — то есть, вот совсем безнадёжно. Бомжи в неблагополучных переулках и то больше блистали радостью и жизнелюбием, чем Акаши в то время. И толи алкоголь, толи хорошая такая драка после него, навеяла разговор подушам. Вака в ту ночь, впервые после их знакомства, закурил сигарету снова, хотя старательно бросал это дело — вон, даже на чупа-чупсы перешёл — потому что иначе вывезти тот пиздец, что поведал о своей жизни Такеоми, было нельзя. Всё то время, что они были в ссоре, Акаши продолжал пользоваться славой Чёрных Драконов, их связями и авторитетом, не зная меры, но рано или поздно халява должна была закончиться. Произошло это рано. Такеоми оказался по уши в долгах. Только худшее было ещё впереди. Некоторые коллекторы решили выбить из Акаши деньги, посредством его младших. Ребята нашли в тот вечер маленькую Сенджу забившуюся под ванную, куда ей наказал прятаться старший брат — Харучиё. О том, с каким выражением лица он перетряхивал почти все старые связи, чтоб найти этих ублюдков, забравших мальчишку, Сано предпочитал не думать, потому что даже парни крупно вздрагивали, сталкиваясь с ним взглядом, что уж говорить о посторонних, которые просто шарахались в сторону. Ему всё мерещилось тогда, что подобное могло произойти с Манджиро, Эмой или Изаной. Одна мысль об этом, заставлял кровь в жилах превращаться в жидкий лёд. Поэтому Шиничиро до сих пор не может простить себе, что они опоздали. Те мрази успели порезать особо говорливому пацану лицо, от чего у того теперь рот пересекают два шрама. 

 — Мы помогли Такеоми разобраться с долгами, но у него теперь на этом пунктик появился. Да и с семьёй отношения так себе, — Сано потёр пальцами прикрытые веки. 

 — Я бы удивилась, если бы подобного не было, — Сэки сжала губы в тонкую линию. — Шиничиро, не вини себя. Уверена, вы спешили, как могли, — Цубаки положила обе ладони ему на щёки, плавно поглаживая, и часто заморгала, лишь бы не заплакать. — Просто иногда дерьмо в жизни случается, и мы ничего не можем с этим поделать. Только извлечь урок и жить дальше. 

 — Знаю, но... — она услышала отчётливый скрип зубов. 

 — Но это не так просто, — понимающе улыбнулась Сэки. — Никто и не говорит, что нужно всё принимать здесь и сейчас. Всему своё время, — ей не особо понравилась слегка потяжелевшая атмосфера в комнате, так что Цубаки решила перевести тему. — Слушай, раз у вас был подобный опыт, то какого хрена Имауши потянуло в клубе отдавать долг через карты? Ладно Сэцу — у неё вообще тормозов нет, но Вакаса не выглядит отбитым на всю голову. 

 — Либо захотел выебнуться, либо Яно на слабо взяла. А может оба варианта одновременно. Эти двое всегда были ещё той ядрёной смесью, — Сано открыл глаза и окинул её каким-то странным прищуром. 

 — Да, витает что-то такое между ними. Таким или убить друг друга, или в одной постели оказаться, третьего не дано, — Цубаки стала в задумчивости перебирать пряди волос Шиничиро, пропуская их через пальцы. — Предупреждаю сразу, если он обидит Сэцу — я не посмотрю на то, что он один из твоих лучших друзей. Я выбью из него всё дерьмо, пока сам ад не выплюнет его обратно, лишь взглянув на него, — Сано на её отповедь зашёлся в приступе хохота. 

 — Яно мне почти также угрожала, если я обижу тебя, — он поднялся с её бёдер, приняв сидячее положение. Голос его приобрёл какие-то твёрдые нотки, — Но ей это никогда не понадобится, — Шиничиро развернулся к Цубаки лицом. Вся серьёзность мигом спала с его лица, стоило ему увидеть отложенные бумаги. — Ты закончила? — сейчас он чертовски напоминал своими жестами Манджиро, тоже походя на какую-то сову. 

 — А? Не, завтра доделаю, не хочу себе и дальше голову забивать, — Сэки махнула рукой, будто отгоняла назойливую муху, чувствуя как стали нагреваться кончики ушей. 

 — Так, можно посмотреть? — Сано потёр ладонью собственную шею, тем не менее, прожигая взглядом то место, где под одеждой была тату Цубаки. Хотелось, и посмотреть, и проверить слова Эмы. Сэки только угукнула и, не поднимая глаз, подхватила низ футболки, завязывая её бантом под грудью. 

 Сделав глубокие вдох и выдох, Цубаки встала с дивана, подходя к Шиничиро. Тот выглядел так, будто не мог решить: вознестись ему или всё же вспомнить, как дышать. Выбрав видимо второй вариант, он гулко сглотнул, невесомо касаясь пальцами головы дракона на мягкой коже. Надавив чуть сильнее и обводя рисунок по контуру, Сано почувствовал, как напряглись мышцы у Цубаки. Мельком подняв глаза наверх, Шиничиро увидел, как Сэки прикрыла ладонью нижнюю часть совсем алого лица, бегая взглядом по всей комнате. Сано по-доброму усмехнулся, подозревая, что расцветкой он не сильно отличается от Цубаки. Только улыбка сама собой исчезла, когда он почувствовал неровности кожи. Как Эма и говорила — у Сэки под татуировкой шрамы. Едва ведя по ним подушечками пальцев. Шиничиро понял, что те появились не из-за нанесения рисунка[14] — они под ним[15]. На его ладонь легла рука Цубаки. 

 — Откуда? — задал Сано волнующий его вопрос. 

 — Авария, — Сэки беспечно пожала плечами. — О, не смотри так, — она взяла лицо Шиничиро в свои ладони, опускаясь на его уровень. — Это было достаточно давно, чтоб я могла спокойно об этом говорить. Со мной действительно всё в порядке, — Цубаки погладила его щёки большими пальцами, пытаясь сделать так, что бы Сано перестал хмуриться. 

 — Мне всё ещё не нравится, как легкомысленно ты относишься к своей жизни, — полный осуждения взгляд Шиничиро столкнулся с умиротворением в её глазах. 

 — Если ты волнуешься, что в один момент я могу отдать за что-то свою жизнь, то здесь не о чем беспокоиться. Я не из тех, кто умрёт за кого-то, — она оставила лёгкий поцелуй на губах недоумевающего Сано. — Я выживу несмотря ни на что, ради них. Разве ты не такой же? 

 Лукаво улыбнувшись, Цубаки выпустила ошарашенного Шиничиро из своих рук, разогнулась, и, найдя взглядом настенные часы, присвистнула. Без получаса полночь. 

 — Яно говорила, у тебя амнезия, — Сэки кивнула, запихивая в рюкзак бумаги и мелкую канцелярию. — Почему не рассказывала? — он сжал губы в тонкую линию. 

 — Да как-то к слову не приходилось. Это на что-то влияет? — тон её голоса стал каким-то виноватым. 

 Цубаки действительно не хотела заставлять Шиничиро волновать или уж тем более думать, что она ему не доверяет. Сэки просто не считала эту информацию хоть сколько-то значимой. Видимо в этом она и ошиблась — если это неважно для неё, не значит, что это неважно для Сано. 

 — Не особо, — он потёр ладонью шею. — Просто, наверное, было бы проще, если бы ты знала ситуацию в Токио пару лет назад... 

 — Шиничиро, — Цубаки подошла обратно к дивану и, присев рядом с Сано, поднырнула ему под руку, обнимая за торс. — Я, примерно, представляю, о чём ты хочешь рассказать. Но если ты не готов сейчас — я подожду. 

 — Но... — Шиничиро хотел возразить, потому что разговор действительно важный, как почувствовал, что его рёбра стискивают с огромной силой. 

 — Я чую, что рассказ необходимый, но ещё я вижу твоё состояние, — зло пробубнила Цубаки, ослабляя хватку. — Никаких серьёзных разговоров без эмоциональных ресурсов! — Сэки смешно надула щёки, с наигранным возмущением глядя Сано в глаза. Тот почувствовал в груди такое тепло и щемящую нежность, что не сдержался и уткнулся в лоб Цубаки своим, на грани слышимости прошептав. 

 — Спасибо.

_____

[1] 4 июня 2003 в Токио шёл дождь весь день.

[2] Цветёт лотос с июля по сентябрь, и каждый цветок диаметром до 30 см в течение трёх дней распускается на рассвете и всегда обращён к солнцу.

[3] Период цветения камелий продолжительный и длится с начала осени и до середины весны.

[4] Маргаритки マーガレット[māgaretto] — «настоящая любовь», «пророчество» и «любовь, сокрытая в сердце». Кроме того, поскольку это был цветок, посвященный Артемиде, богине целомудрия в греческой мифологии, также используются цветочные слова «честность» и «целомудрие». Это цветок любви, которым любят украшать свадебные букеты.

[5] Акияма 秋山 осень+гора

[6] Минами 南 юг

[7] Инкан (яп. 印鑑) — личная печать, используемая в Японии в качестве подписи. Для совершения ответственных операций — закрепления сделок, покупки недвижимости, открытия банковских счетов — используется зарегистрированная в органах местного самоуправления печать, называемая дзицуин (яп. 実印). Простая печать для повседневных операций называется митомэин (яп. 認印).

[8] Черненое серебро — это серебро, на которое сверху наносится чернь. Она состоит из сплавов, включающих медь, свинец, сернистые окислы серебра.Это серебро с контрастом цветов белого и черного. Ювелирные украшения из черни выглядит аутентично и изысканно, а предметы сервировки придают роскошь любому интерьеру.Достоинства черненого серебра. 

1. За ним можно не так тщательно следить, как за обычным серебром. На черненом серебре темный налет будет незаметен совсем за счет контраста цветов и сложности форм. 

2. Оно дольше сохраняет великолепный внешний вид и отличается высокой прочностью. 

3. Ну и третье преимущество — бактерицидные свойства металла. Серебро помогает уничтожать болезнетворные бактерии и микробы на поверхности кожи. 

Недостатков у черненого серебра нет, за исключением одного — серебро с чернью нельзя мыть в кипяченом содовом растворе. Чтобы промыть изделие можно воспользоваться любым другим способ чистки серебра, или просто прополоскать в мыльном растворе и тщательно высушить.

[9] Подразумевается азиатский дракон, то есть тот который без крыльев и похож на змею с лапами.

[10] «Сукэбан» — это «девушка-босс» в переводе с японского. В банде ценились типично мужские качества: бесстрашие и отвага, дерзостный слом устоев и удивительная молодость пацанок. Отморозками они никогда не были, но общественный порядок нарушали активно: вскоре Япония стала их бояться.На заре развития женских банд в них входили школьницы, которые таким образом защищали себя от банчо (мужские банды), отважные барышни участвовали и в массовых драках. Позже их интересы вышли за рамки самозащиты: воровство, грабеж и даже разбой стали тем, что пацанок объединяло. Правоохранительные органы полагали, что это обычная подростковая глупость, но меньше чем за десять лет школьные женские банды разрослись до сети ОПГ, членами которых было 20 тысяч девушек.Социальное расслоение общества, ущемление прав женщины в Японии стало благодатной почвой для формирования сугубо женских банд. Девушки не желали больше находиться в тени, они были намерены брать судьбу в свои руки и изменить положение женщин в стране. Именно этот факт дает все основания полагать, что сукэбан — это не просто бандитская группа, а скорее партия за собственные права и интересы.

[11] Кидзё — 鬼女 — в японской мифологии демоницы-людоедки устрашающего вида.鬼: 1) [おに (они)]: злой дух; бес; дьявол; демон; 2) [おに (они)]: кто-либо с выдающимися способностями или энергией;女: 1) [おんな (онна), め (мэ), じょ (дзё)]: женщина; 2) [おんな (онна), め (мэ)]: жена; возлюбленная; 3) [おんな (онна)]: девушка; молодая женщина; 5) [おみな (омина)]: женское имя

[12] Бармен из 5 главы.

[13] Ипоте́ка (от др.-греч. ὑποθήκη — подпорка, подставка) — вариант залога недвижимости, при котором объект недвижимости остаётся во владении и пользовании должника, а кредитор, в случае невыполнения должником своего обязательства, приобретает право получить удовлетворение за счёт реализации данного имущества.(Короче говоря, у вас есть квартира и право ей распоряжаться, но вам нужны деньги. Вы топаете в банк и получая от него деньги, оставляете ему как гарантию, что вы эти деньги вернёте, свою квартиру и право ей пользоваться (но это если вы не выплатите), проживать в ней вы всё ещё можете)

[14] Неправильное нанесение татуировки может повлечь за собой образование шрамов.

[15] Не на всех шрамах можно бить тату, перед тем как это сделать, лучше проконсультироваться с врачом, иначе можно нести себе ещё больший вред