Причина №8: "У меня есть парень"
Цубаки кажется, её просто взяли и прокляли. Или Сано её приворожил. Иной причины, какого хрена она проснулась в воскресенье — в законный выходной — когда на часах было восемь утра, Сэки не видела! Притом она помнит, что посреди ночи тоже просыпалась от этого проклятого сна. Вот только Цубаки всегда спала как убитая, не видя ничего!
Надо звонить Сэцу, пусть сделает отворот.
Поправив лямку чёрного топа — жарко ночью было не только из-за сновидения — Цубаки вытащила из кармана шорт телефон, набирая подругу. Разбудить Яно она не боялась, ведь та была жаворонком, и даже в выходные умудрялась вставать в семь-восемь утра. Чёрная магия, не иначе.
— «Кто ты? И что у тебя забыл телефон Цуки?»
Такой реакции стоило ожидать, учитывая то, что Цубаки грозилась оторвать голову любому, кто разбудит её в воскресенье раньше часа-блять-дня. А тут она сама звонит.
— Сэцу, нужна твоя помощь. Ты можешь сделать отворот? — Сэки потёрла точку между бровей и сделала глоток своего перечного кофе.
— «С каждым словом, ты удивляешь меня всё больше и больше, мать», — от Яно послышался восхищённый присвист. — «В честь чего ты решила, что тебя приворожили?»
— В честь того, радость моя, — Цубаки широко зевнула, прикрыв рот ладонью. Спать хотелось очень сильно, но что-то ей подсказывало, что как только она отрубится, повторится ночная история. — Что лишь вчера я с Шиничиро поцеловалась, а уже сейчас трижды просыпалась от халявной порнухи в голове, — пробурчала Сэки, залпом выпивая остатки кофе.
— «ТЫ ПОЦЕЛОВАЛАСЬ С САНО?!» — Цубаки еле успела отодвинуть телефон подальше, в противном случае, она, кажется, оглохла бы на одно ухо.
— Эм, да, — Сэки стала нервно накручивать прядь сырых, после душа, волос на палец и, вкратце, пересказала события вчерашнего дня. — Я реально думала, что сердце мне в один момент скажет: либо останавливаешься ты, либо я. Инупи с Коко нас, конечно, немного прервали, но... — Цубаки прикрыла свободной рукой пылающее от смущения лицо, откидываясь на спинку стула. — Но как видишь, Шиничиро этого короткого поцелуя хватило за глаза, чтоб меня приворожить, — она взвыла на одной ноте, запрокидывая голову назад. — Сэцу, сними с меня эту хрень, будь человеком!
— «Мать, я б с радостью», — Цубаки слышала, как Яно фыркает, пытаясь сдержать смех. — «Но это не приворот. Ты просто его хочешь», — полузадушено прохрипела Сэцу и, уже не сдерживаясь, начала откровенно ржать.
— Допустим, что я ошиблась, — Сэки круговыми движениями помассировала виски. — Но делать-то мне с этим что?!
— «Тч, мать, тебе будто не двадцать два скоро будет, что за тупые вопросы? Трахни его и дело с концом!»
Цубаки поблагодарила небеса, что кофе закончился чуть раньше. В противном случае, она сейчас бы снова умерла, но на этот раз, подавившись им. Пальцы рук стали мелко подрагивать, желудок сделал сальто назад, а кровь вскипела в жилах, опаляя своим жаром лицо. Захотелось визжать на одной ноте, но она, кажется, забыла, как дышать.
— ТЫ ЧТО, ЧЁРТ ПОДЕРИ, ТАКОЕ НЕСЁШЬ?! — стоило только немного прийти в себя, прокричала Цубаки в телефон.
— «Цуки, секс — это естественно. Тут нечего стыдиться. Это нормальная ситуация, что ты хочешь поебаться со своим парнем», — Сэки услышала, как сработала зажигалка. Опять Сэцу курит.
— Мы не встречаемся! — возмутилась Цубаки, хлопнув ладонью по столу с такой силой, что стоящая на нём кружка слегка подпрыгнула, гремя чайной ложкой внутри.
— «Прости, что?» — Сэки могла поклясться, что слышала, как Сэцу от злости скрипит зубами. — «Я, конечно, знала, что вы два тормоза, но это блять какие-то новые грани тупизма!»
— Ну, я, конечно, думала самой предложить... — Цубаки взъерошила волосы на затылке. — «Не вздумай!» — натурально прорычала Яно. — «Пусть этот первым делает шаг! А то что, потом и предложение ему ты делать будешь?!»
Не думала Сэки, что будет столь страстно желать завязать излишне болтливой подруге язык каким-нибудь морским узлом[1]. Пришлось ещё час доказывать этой женщине, которая, видимо, чувство самосохранения продала на рынке за колоду карт Таро, что лишь величайшая любовь способна склонить Цубаки к браку! И вообще, она ещё слишком молода, слишком свободолюбива и ещё куча других «слишком...»! Вот только все её аргументы разбились о понимающее:
— «Он тебе нравится», — всего три слова — даже не вопрос — а Сэки уткнулась лбом в стол, тихо поскуливая. Поставив телефон на громкую связь, она зарылась пальцами в волосы, лохматя их так, что своим видом они стали напоминать птичье гнездо.
— Угу. Очень, — Цубаки не видела смысла отрицать очевидную истину. — У меня были, конечно, отношения, но там с самого начала было понятно, что они не серьёзные. А тут... — она приподняла голову, теперь подбородком упираясь в стол. Перед глазами всё стало каким-то мутным. — Мне комфортно рядом с ним. Я в жизни столько не смеялась, как за эти два месяца[2]! Мне нравится его счастливая улыбка, то, как забавно он хмурится, когда что-то не получается. Эти подкаты, будто из книжки «Пикап для чайников». И как он легко может поддержать мои, даже самые безумные, идеи, — Цубаки широко улыбалась, ощущая на губах привкус соли. — Помнишь, я разок отменила ночёвку? А потом явилась в универ — будто шмотки у байкеров спиздила? — получив в ответ тихое «Ага», Сэки не сдержалась и тихо рассмеялась. — Мы тогда рванули в Йокогаму на концерт одной группы. Просто потому, что я мечтала побывать на живом выступлении — Шиничиро меня туда отвёз! — Цубаки шмыгнула носом, капая слезами на поверхность стола[3]. — Я хочу видеть его счастливым. Я хочу делать его счастливым, — она протёрла влажное лицо сгибом локтя. — И у меня сейчас столько чувств и эмоций внутри. Их так много, что есть ощущение, будто я скоро лопну.
— «Он признался в той важной хрени, о которой я пыталась тебе сказать?» — Цубаки услышала, как Сэцу перестукивала ногтями по столу, и отрицательно буркнула, поднимаясь со стула. Нужно сделать какао. — «Тч, почему-то, я так и думала. Ладно, мать, отдохни лучше, фигню эту плюшевую обними. А насчёт своих эмоций не переживай, тебе просто некуда их пока девать, потому что твой Сано — долбоёб с одной мозговой извилиной, и то, прямой!»
— Сэцу, что ты задумала?
Цубаки с Яно знакома не первый день, и этот её тон узнает из тысячи — у подруги появился какой-то план. И всё бы ничего, да только есть одно «но»: если всё идёт по плану Сэцуко, значит всё идёт по пизде. Для окружающих, разумеется. Ещё бы Яно стала придумывать планы в ущерб себе. Скорее уж земля с небом местами поменяются, чем подобное произойдёт.
— «Цуки, не волнуйся, ничего криминального. Доверься мне»
Вот чуяла задница — тату упорно молчало, как партизан на допросе — что Сэцу хотела устроить что-то эдакое. Да и опыт показывал: не живётся тебе спокойно, доверь ситуацию Яно, избавь себя от беззаботного будущего. Но... куда Цубаки денется с подводной лодки?
— Хорошо. Просто пообещай, что никто не пострадает. В том числе и ты, — Сэки устало выдохнула, помешивая начавшее закипать молоко.
— «Сделаю всё возможное с моей стороны, мать», — клятвенно заверила её Яно. — «Но я надеюсь, он будет сопротивляться», — тихо прошептала она, однако Цубаки всё расслышала.
— Что, прости? — Сэки с такой силой сжала ложку в руках, что казалось, та вот-вот погнётся.
— «Ничего!» — протараторила Сэцу и, сославшись на срочные дела: соседи не выбешены, утюг не включён, демон латынью не вызван — повесила трубку.
Цубаки мысленно помолилась за упокой нервной системы того, на кого Яно направила своё внимание, потому что у этой засранки не было ни стыда, ни совести, ничего лишнего. Но именно за эти черты она её и любила. Они делали Сэцу той, кем она являлась.
Когда Цубаки, по совету подруги, сидела на кухне, таращилась в пустоту, ни о чём не думая, и обнимала игрушку — спизженную Шиничиро на их первом свидании — приятно пахнущую кедровой отдушкой, во входную дверь стали с силой барабанить. Отставив недопитый какао, Цубаки, как есть, потопала быстрее открывать, ведь если так продолжится, то придётся делать незапланированный ремонт.
— Одиннадцать утра. Воскресенье. У вас совесть есть... — стоило открыть дверь, как на неё буквально налетел мелкий блондинистый ураган, взволнованно тараторящий голосом Эмы.
— Цубаки-сэнсэй! Мы слышали, вы попали в пожар! — Манджиро закивал как болванчик, соглашаясь с сестрой.
Сэки бы умилилась такому волнению за неё со стороны младших Сано, если бы не одно отвлекающее «но».
— Ахуенное тату, — восхищённо присвистнул третий ребёнок. Они что, почкованием размножаются?!
— Спасибо, — Цубаки приобняла, вцепившуюся в неё Эму, которая во все глаза таращилась на её бок. Манджиро же снова напоминал собой совёнка, вон даже палочка от чупа-чупса выпала изо рта. — Сэки Цубаки, — она протянула мальчишке ладонь для рукопожатия, растянув губы в своей фирменной клыкастой улыбке.
— Баджи Кейске, — он отзеркалил её выражение лица, вот только усмешка вышла куда более дикой. На миг Сэки померещилось, будто перед ней мини версия Сумирэ.
— Чёрный дракон, — выдохнули Сано одновременно.
— Так, у меня три момента, — Цубаки воспользовалась тем тоном, которым удерживала внимание учеников в прошлой жизни. — Во-первых, опережая вопросы, нет, я не являюсь частью ни якудза[4], ни русской мафии, ни чего-либо подобного. Во-вторых, да, была в пожаре, но как видите — живее всех живых. И, в-третьих, зайдёте? Или так и будем через порог разговаривать? — Сэки вопросительно выгнула бровь и махнула свободной рукой, приглашая мальчишек зайти в квартиру. Эма давно была внутри, продолжала её обнимать и тыкала Цубаки в рёбра, как раз в один из алых цветков камелии.
— На рисунок акварелью похоже, — Сано отошла чуть назад и вбок, пропуская мальчишек внутрь, прикрыла один глаз и сложила указательные и большие пальцы так, будто смотрела на неё через фотокамеру.
— Так потому, что стиль так и называется — «Акварель»[5], но это у цветов. Дракон в «Трайбл»[6], — Сэки закрыла за детьми дверь и вытащила мелким Сано уже их персональные тапки, а Баджи дала одноразовые.
— Я слышал от Кен-чика, что на костях бить больно, а она у тебя вон какая большая, Цуки-сэнсэй, — протянул Манджиро и, закинув руки за голову, задом наперёд, направился прямо в сторону кухни.
— Было действительно больновато, — Сэки всю аж передёрнуло от воспоминаний. Телу было одновременно и жарко и холодно, место рисунка дико щипало и казалось, Сущность наносит рисунок не только на кожу, но и на мышцы с костями. На её душу. — Но оно стоило того, — Цубаки взъерошила волосы на затылке и захватила по пути халат с крючка. — Вы, кстати, вовремя, я какао как раз сделала.
— У~у, — Манджиро с самым довольным видом плюхнулся на стул. — Отлично.
— Только не снова, — прорычал Кейске.
— Ты о чём, Баджи-кун? — пока дети рассаживались, Сэки полезла за коробкой с ничейными кружками. Оставив ребёнка выбирать, она достала посуду младших Сано.
— Да он заебал! — выкрикнул он и тут же прикрыл рот ладонью, с подозрением глядя на Цубаки исподлобья. Но, не увидев никакой негативной реакции на свои слова, продолжил. — Мы с пацанами в кафе ходим, он каждый раз заказывает какао и каждый раз говорит, что всё хуйня, и у вас лучш... — Сэки краем глаза заметила, как Манджиро поднял ногу и пнул стул, на котором сидел Кейске. Тот сильно покачнулся, но устоял на месте. Баджи пнул стул Майки в ответ. Эма прикрыла лицо рукой, отвернувшись от мальчишек и делая вид, что она их не знает и вообще, они не с ней пришли.
— Благодарю за столь лестную оценку моих скромных талантов, Манджиро, — Цубаки хихикнула, прикрыв рот ладонью и забрав выбранную Кейске кружку, распределила оставшееся какао поровну. Вытащив разные вкусности и тайяки Сэки, с помощью Майки и Эмы, перетащила всё на стол. Это хорошо или плохо, что они чувствуют себя как дома на её кухне? — Так в честь чего меня навещает такая делегация?
— Про пожар узнать, — Эма во всю грудь вдохнула сладкий аромат напитка.
— Я Шиничиро таким взвинченным не видел, даже когда его байк, случайно, покоцал, — Манджиро вгрызся в пирожное, строя самое довольное выражение лица. Ещё бы он не был доволен, кормят на халяву и вкусно. — А вчера вернулся такой... довольный, — Сано скривил лицо в брезгливую гримасу. — Ты что, ему дала, Цуки-сэнсэй?
Сперва Сэки не поняла, о чём Манджиро вообще говорит, а потом в голове будто опустили рубильник. Она медленно опустила взгляд на кружку, из которой собиралась выпить и от греха подальше отставила в сторону. Эма с Кейске тоже во все глаза таращились на Майки, будто не верили, что тот это вслух сказал. Цубаки тяжко выдохнула, приложив ладонь к груди. Она, конечно, знала, что дети на улицах рано узнают про всякую пошлятину, но, блять, не настолько! Какого хрена?! Это с каким лицом должен был щеголять Шиничиро, чтоб подобная идея вообще закралась в голову Манджиро?!
— Во-первых, нет, не давала, — Цубаки наставила на Сано указательный и средний палец. — Во-вторых, такими темпами у меня случится инфаркт, — она потёрла точку между бровей. — В-третьих, я стукну твоего брата.
Баджи наблюдал за разворачивающейся картиной с таким живым интересом, будто смотрел любимый сериал, попивая действительно чертовски вкусный какао. Когда Майки стал ему заливать, что его брат нашёл-таки себе девушку, которая его не послала, Кейске подумал, что тот ему пиздит. Когда он с довольной рожей начал пихать ему в лицо тетрадь с идеально сделанной домашкой — даже по математике — Баджи вообще перестал что-либо понимать. Ну, в честь чего двадцать первая не закатывает скандалы, не шлёт куда подальше и вообще так запала в душу Майки?! Не бывает всё так хорошо! И вот сейчас он смотрел на всё это представление и понимал — она просто такая же ёбнутая, как и все Сано. Особенно учитывая, что она рассказала про пожар. Вот кто возьмёт и попрётся в горящий чужой дом, просто потому, что сработала чуйка?! Только наглухо отбитые! Но одну из причин, чего Майки в эту Цубаки так вцепился, Баджи узнал чуть позже. Смотря на грёбанный пример по математике, который он сумел сам решить. Кейске понял, как эта хрень работает!
— Видишь, всё не так уж и сложно. Ты отлично справился, — хихикнула Цубаки и мысленно поздравила себя с маленькой победой. Объяснять Баджи тему оказалось куда сложнее, чем Майки. Рано о чём-то конкретном говорить, но ситуация с Кейске походила на педагогическую запущенность[7]. И если это действительно так, тем отрадней было видеть, как он весь светится, глядя на этот несчастный пример, будто это подарок на Новый год. Такой Баджи ещё больше напоминал ей Сумирэ, особенно своими ярко-карими глазами и дивными клыками.
— А с японским поможете, Цуки-сэнсэй? — Сэки, кажется, уже где-то видела подобный взгляд, полный надежды. Как она может отказать? Но если так пойдёт и дальше, то среди мелких гопников она станет известна как «Цуки-сэнсэй» с прямой подачи Майки. Главное, чтоб детей, которым нужна помощь с учёбой, не становилось больше.
— Эй, в очередь! — Эма хлопнула ладошкой по столу. — Сейчас моя география!
— Потом моя математика, — протянул Манджиро, удерживая карандаш над верхней губой на манер усов.
— Не волнуйся, Баджи-кун, — Цубаки опустила ладонь на макушку хотевшего начать возмущаться Кейске и погладила по волосам. — Помогу с твоим японским, но сперва на очереди задания ребят, хорошо? — и улыбнулась самой мягкой улыбкой, что была в её арсенале.
— Ладно, — буркнул недовольно Баджи, но Сэки видела его красные кончики ушей, выглядывающие из-за торчащих волос.
***
— Сано, ты — долбоёб!
Сидя в воскресенье с пацанами в собственном магазине Шиничиро не особо ожидал, что в него, подобно бурану[8], ворвётся подруга Цубаки. Казалось, она еле сдерживалась, чтоб не открыть дверь с ноги.
— Чем обязан, Юки-онна[9]? — он выдохнул сигаретный дым в потолок, поднимаясь с табуретки, что стояла перед байком.
— Я здесь как лучшая подруга Цубаки. В противном случае, ноги моей бы не было в гнезде труса, вроде тебя, — выплюнула Яно, одарив его своим фирменным убийственным взглядом. Приподняв руку, он дал понять ребятам, что всё нормально. — Привет, Вака-чан! — мигом сменила свой настрой Сэцуко, будто не она мгновениями ранее желала расцарапать ему лицо до состояния фарша.
— Не той, что всё время была под тёплым крылышком, меня судить, — тон его приобрёл не терпящие возражения нотки. Не за красивые глазки был главой Чёрных драконов, в конце концов. Даже с учётом, что прошло уже пару лет, подобный опыт сложно забыть. А некоторые навыки и привычки остаются навсегда.
— Тч, благодари, блять, Богов, что ты нравишься Цуки, — Яно знакомым жестом потёрла точку между бровей. — Но не смей говорить о том, про что понятия не имеешь. Иначе даже она не остановит меня, — взгляд Сэцуко стал пугающе пустым, в то время как голос напоминал демонический шёпот бездны.
— Сама бы выполняла то, о чём просишь других, — Сано сделал затяжку и вновь выдохнул дым наверх. — И приятно слышать, что я нравлюсь Цубаки, особенно, если это подтверждаешь ты, — губы сами собой расплылись в довольной глуповатой улыбке. — Даже учитывая, что мы с ней встречаемся, — Шиничиро потёр шею, счастливо жмуря глаза.
— Вака-чан! — протянула Яно, смотря на Сано, как на душевно больного. — Вызывай скорую! Ваш олух совсем мозгами поехал! — Шиничиро уставился на неё, вопросительно выгнув бровь. — Я сегодня с утра разговаривала с Цуки. Вы вчера только поцеловались. Если б вы начали встречаться, я об этом бы узнала раньше, чем ты!
Сано открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, не имея возможности хоть что-то сказать членораздельно. В магазине повисла звенящая тишина, которую нарушил усталый вздох Такеоми. Оставив бычок от сигареты в пепельнице, он вытащил и подпалил новую. На его лице легко угадывалось фоновое недовольство и огромнейший налёт пофигизма из разряда «Я в жизни всякую хуйню видел и вот это меня сейчас вообще не удивило». Сразу видно — давно знаком с Сано.
— Шиничиро, ты когда ей встречаться предлагал? — Акаши упёр локоть в колено и положил на ладонь подбородок.
— В середине мая, — уверено ответил Сано и решил уточнить. — Мы тогда ещё с документами для налоговой ебались.
Такеоми с силой потёр веки и приложился к сигарете. Вака с Бенкеем в недоумении переглянулись, а Яно шлёпнула себя ладонью по лицу, матерясь сквозь зубы.
— Это случайно не тот период, когда что ты, что Цуки, чуть ли не зашивались от того количества дел, что на вас навалилось? И спала она, дай Боги, два часа за трое суток? — Сэцуко окинула Шиничиро таким взглядом, будто пыталась определить породу тараканов в его голове. — Тот период, когда Цуки отменяла все встречи и любого, кто её отвлечёт от дел, обещала пустить на удобрение для своих цветов?
— И ты не очень-то далеко от неё ушёл, — вставил слово Такеоми.
— Ага, выглядел так, будто вот-вот откинешься, — Кейзо спрятал усмешку за банкой холодной газировки.
— И бензин с ацетоном[10] чуть не перепутал, — протянул Имауши.
Шиничиро потёр подбородок и крепко задумался. Он точно помнил, как предлагал Цубаки встречаться! Вечерняя романтическая прогулка, украшенный к предстоящему фестивалю парк. Поцелуй под салютом... Стоп, они же только вчера поцеловались из-за «мести» Цубаки! Почему...
— Ёбана в рот! — Сано прикусил фильтр сигареты и зарылся пальцами в волосы, лохматя их до состояния гнезда. — Возможно, я действительно ничего не говорил. И мне это... приснилось, — Шиничиро нервно хихикнул и мысленно молился, чтоб Цубаки об этом не узнала. Чтоб он ещё хоть раз полез в документы с налоговой?! Да ни в жизнь!
— Вака-чан, — у Яно начался нервный тик. — Дай газету, пожалуйста.
Пока Юки-онна гоняла его по всему магазину — с молчаливого одобрения парней — пиздя этой ссаной газетёнкой, Бенкей неистово ржал, да так, что стёкла в окнах чуть ли не дрожали. Вакаса гаденько хихикал — ему бы сейчас больше подошло прозвище «гиена», чем «леопард». Такеоми же выглядел как человек, находящийся на грани того, чтоб пойти в церковь — замаливать грехи. Ага, так он и представил несчастного священника, к которому припёрся бывший гопник и заявил, что хочет покаяться. То, что Акаши к христианству имеет такое же отношение, как Манджиро к «жаворонкам», то есть никакого, Шиничиро не особо волновало.
— Ну, запутался, с кем не бывает?! — выкрикнул Сано, перепрыгивая ящик с инструментами.
— С Цубаки! — прорычала Яно, стаскивая с себя кроссовок и прицеливаясь. — Которую сейчас колбасит от тактильного голода[11]! — она запустила обувь точно в Шиничиро, от чего на спине рабочего комбинезона остался серый пыльный след. — Ей обычных объятий мало. Она на несколько часов вцепиться может.
— Яно, успокойся. Я ступил, признаю, — Сано примирительно показал раскрытые ладони. — С Цубаки мы сами разберёмся, насчёт обнимашек. Я попробую всё поправить, — он кинул Сэцуко её кроссовок, опасаясь подходить к этой бешеной женщине. Сэки, конечно, положительно на неё повлияла, но, в целом, Юки-онна не изменилась.
— Тч, тогда тебе лучше поспешить, Король, — надев обувь обратно, Яно поправила свой полосатый хвост. — Потому что нам выставили даты экзаменов, и времени у тебя осталось мало. До первых чисел августа, если быть точнее.
— В каком смысле? — Сано вопросительно выгнул бровь.
Парни же переводили взгляд с одного на другую, будто следили за матчем в теннисе. Ещё попкорна добавить, было бы вообще замечательно!
— В таком, что у Цуки ахуеть какая чуйка. И тебя, — она наставила на него указательный палец. — Спасает только то, что ты ей не пиздишь, а просто не рассказываешь о Чёрных Драконах и обо всём, что происходило пару лет назад.
— Ты ей не рассказала? — вмешался Вакаса.
— Тч, а она мне не позволяет, — Сэцуко полезла в карман сумки, ища пачку сигарет. Вот до чего этот Сано её доводит! Она точно пожалуется на него Цуки! — Хочет, чтоб этот сам всё рассказал. А намекнуть ей я не могу — она в душе не ебёт обо всех маргинальных штучках, что творились в Токио.
— Погоди, — Шиничиро задумчиво приложил пальцы к подбородку. — Цубаки говорила, что вернулась в Японию три года назад. Хоть что-то она знать должна. Да и жила здесь до пятнадцати...
— У~у, так ты не знаешь, — у Яно на лице отразилось безудержное злорадство. — У неё амнезия. И в памяти, кроме некоторых воспоминаний, есть только последние полтора года, — Сэцуко показала очень маленькое расстояние между большим и указательным пальцем.
***
— А ты действительно Ведьма. Даже огонь не берёт.
О, этот голос Цубаки легко узнает, даже не видя собеседника. Курокава очень запоминающийся ребёнок. За весь месяц с начала знакомства они довольно часто пересекались и даже не в магазине Шиничиро. Было похоже, будто парнишка тщательно за ней наблюдает. Выслеживает. Но раз тату не било тревогу, значит всё в порядке, просто ей снова нужно пережить период, когда её проверяют на вшивость. Чтоб коварная соблазнительница в лице Цубаки, не разбила сердце старшему брату. Это одновременно и умиляло, и заставляло появляться тянущее чувство обиды за судьбу этого ребёнка.
— И я рада тебя видеть, Изана, — Сэки слегка потянула за поводок, замедляя торопящегося Фугу. — Чтоб меня убить, нужно что-то пострашнее пожара, — она весело усмехнулась поравнявшемуся с ней Курокаве.
— Железо? Я читал, что оно для Ведьм, как серебро для оборотней, — он окинул её пристальным взглядом, будто действительно хотел проверить данное предположение.
— Увы-увы, полтора года назад железо тоже не справилось, — Цубаки беспечно пожала плечами. — Так что, ходить по этой земле я буду ещё долгие годы, — она порылась в боковом кармане рюкзака, вытаскивая горсть мятных леденцов. — Угощайся.
— Точно Ведьма, заманишь конфетами в дом и зажаришь, — пробурчал Курокава, но сладости охотно взял, не в первый раз Сэки его угощает. Правда он всегда ждёт, когда Цубаки первая съест предложенное и только после этого угощается сам. Точно колючий вредный ёж. — Что ты там про полтора года говорила?
— А, ничего серьёзного, машина сбила.
Не её. Старую Цубаки, а вот она сама очнулась уже в больнице с обрывками её воспоминаний. И сломанными костями, которые порой ноют в дождливую погоду. И шрамами, что перекрыла татуировка от Сущности. И разбитой от горя душой.
— Ведьма, — Изана посмотрел на неё, как на умалишённую. — Что насчёт пистолета? — он испытующе взглянул Сэки в глаза, не моргая.
— Тоже пробовали, как видишь, не особо получилось, — Цубаки махнула рукой, заправляя прядь волос за ухо. О, тот поход с Яно в казино она не забудет никогда. Даже если очень сильно захочет.
— А информация? — на полное недоумение Сэки, он пояснил. — На тебя очень сложно что-то найти. Кто-то хорошо чистит следы...
— Это Сэцу, — тут же успокоилась Цубаки. Ей уже показалось, что тату могло что-то или кого-то упустить. — Она у меня связана со всякими маргиналами, но я особо в подробности не вдавалась. Сэцу к этому разговору пока морально не готова и я её не тороплю.
Другое дело, ситуация с Шиничиро. Здесь уже тату чуть ли не благим матом кричало торопить Сано. Вот только в честь чего, Цубаки никак не могла понять или вспомнить. Но чувствовала, что это что-то очень важное.
— Ты знаешь, что она связана с криминалом и всё равно с ней водишься? Ты бессмертная или тупая? — повторил Изана свой старый вопрос.
— Ни то, ни другое, — Сэки взъерошила волосы на затылке. — Я уже умирала, потеряла часть своей памяти. Честно говоря, как-то всё равно, с чем она связана, главное чтоб цела и здорова была. И не ввязывала во всякую фигню детей.
Изана сомкнул губы в тонкую линию, крепко задумавшись. Он оказался прав в своей идее, что Ведьма выжила при какой-то аварии. Всё же предчувствие его никогда не подводило. А вот то, что она знает о делах своей подруги, весьма на руку. Если Ведьма не испугалась этого, значит и прошлое Шиничиро её ебать не будет. Брат ему потом ещё спасибо скажет.
— А если Шиничиро тоже... — он не успел договорить, как Ведьма его перебила, приставив к губам указательный палец, и шикнула.
— Без подробностей, но я знаю, — она усмехнулась своей клыкастой улыбкой. — Но пускай расскажет мне об этом сам, — и потопала дальше своим пружинящим шагом, от которого звенел этот блядский несуразный колокольчик. — О, и про тебя я тоже знаю.
— Откуда? — тон его приобрёл опасные, угрожающие нотки. Неужели среди Чёрных Драконов завелась крыса?
— Так же, как и у тебя, — казалось, Цубаки вообще не заметила свирепый взгляд в свою сторону. — Чуйка!
_______
[1] Видов морских узлов огромное количество, но все они должны быть завязаны крепко и надёжно, ведь от этого во многом зависит безопасность, и в то же время так, чтобы в любой момент его при необходимости можно было легко развязать.
[2] Познакомились они 6 апреля 2003, сейчас 25 мая 2003
[3] Человек плачет не только от боли (слёзы радости и печали, восторга и грусти, сострадания и бессилия, очарования и разочарования, умиления и усталости, раскаяния и горевания). Люди в принципе могут легко плакать от переизбытка эмоций — таким образом, биохимическое назначение плача состоит в том, что в состав слёзной жидкости входят гормоны стресса и токсины, что способствует психологической разрядке и уменьшению эмоционального напряжения. Это объясняет тот факт, что после плача наступает чувство облегчения, расслабления и спокойствия.(Если вы хотите плакать — плачьте. Не подавляйте свои эмоции из-за глупых установок — это может привести к серьёзным последствиям. Берегите себя, пожалуйста.)
[4] Яку́дза (яп. ヤクザ, やくざ?) — традиционная форма организованной преступности в Японии, группировки которой занимают лидирующее положение в криминальном мире страны.
[5] Татуировкам в этой технике присущ эффект градиентного перехода от одного оттенка к другому и имитация чуть потекшей краски. Акварельные наколки привлекают своей нарочитой небрежностью, легкостью и полупрозрачностью. Для подобных рисунков характерны потеки и плавные линии, отсутствие четких контуров.
[6] Это однотонный, обычно чёрного или серого цвета, геометрический узор. Своё начало стиль тату Трайбл берут в зарисовках Океании и цивилизации Майя, у племён Африки. Это был символ связи души с телом. Эти узоры с разнообразными изгибами широко распространены в современном множестве татуировок.
[7] Педагогическая запущенность — это устойчивое отклонение от нормы в поведении, нравственном сознании, учебной деятельности, проявляющаяся в неразвитости, необразованности и невоспитанности ребенка, отставании его развития от собственных возможностей, обусловленные отрицательным влиянием среды и ошибками в воспитании, частой сменой школ и преподавателей, отрицательным влиянием улицы. То есть эта проблема вызвана педагогическими и психологическими причинами и, следовательно, устраняется при помощи психолого-педагогической коррекции.Линия отклоняющегося поведения нередко берет свое начало в раннем детстве и при стечении неблагоприятных обстоятельств (главным образом это аномалии семейного воспитания) приводит, в конечном счете, к стойкой недисциплинированности, а затем к различным формам антиобщественного поведения.
[8] Буран — степная вьюга, возникающая при сильном северном ветре.Вьюга — сильный поток ветра, при котором снег поднимается и кружится в воздухе.
[9] Юки-онна (雪女) (буквально, «Снежная женщина») — ёкай, обитающий в горных районах Хонсю, самого большого острова Японского архипелага. Она появляется зимними ночами во время снегопада, в метель или когда светит полная луна и подстерегает путников, которых безжалостно убивает.Обычно, Юки-онна — это высокая, невероятно прекрасная женщина, с длинными черными (изредка белыми) волосами, темно-фиолетовыми глазами и гладкой белоснежной кожей холодной, как лед. Она одета в белое кимоно (иногда с красным узором) или обнажена, тогда ее белая кожа полностью сливается со снежным покровом — видны лишь темные волосы и лицо. Но несмотря на её красоту, взгляд Юки-онны настолько пугающий, что человек может остолбенеть от страха.
В названии «Юки-онна» используется тоже кандзи, что и в имени «Сэцуко» — 雪: 1) [ゆき (юки)]: снег; 2) [ゆき (юки)]: белый, седой волос (образное использование). (Также может читаться как [せつ (сэцу)]
[10] Ацетон относится к группе опасных химических веществ, использовать которые можно с большой осторожностью. При работе с ацетоном в бытовых условиях кожа обязательно должна быть защищена резиновыми перчатками и длинными рукавами, а глаза — повязкой или очками. Крайне важно не допускать попадания ацетона в слизистую оболочку, несмотря на то, что он отличается низкой токсичностью.В бытовых условиях ацетон используется для:• Обезжиривания металлических, керамических, деревянных, бетонных поверхностей.• Устранения солевого налета.• Разрушение волокон антицеллюлозы и резины.• Удаление монтажной пены с инструментов, оборудования и металлических поверхностей.
[11] Кожный, или тактильный, голод (skin hunger) — это биологическая потребность человека в прикосновениях. Этот феномен не имеет общепринятого названия, его описывают и другими терминами: голод по прикосновениям (touch hunger/starvation), лишение прикосновений (touch deprivation).Тактильный голод возникает, когда человек замечает различие между реальным и желательным количеством телесных контактов — это можно сравнить с обычным недостатком пищи. Причём норма прикосновений для каждого индивидуальна. Есть люди, которым телесные контакты требуются постоянно, а есть те, кто категорически не приемлет, когда их трогают. Большинство же находится где-то посередине.