Причины для отказа

— Шиничиро! — услышала Цубаки мальчишеский, почти доломавшийся голос. Правда, обращение больше походило на какую-то... добрую насмешку? Казалось, так обращались к ровеснику или близкому человеку. 

 Сэки подняла взгляд от бумаг, на вошедшего парнишку. Почти белые волосы по плечи, смуглая кожа и светлые глаза, которые при ближайшем рассмотрении оказались лилового цвета, она и не думала, что у людей действительно такие бывают. Финальной чертой стали серьги в виде карт ханафуда с маленькими колокольчиками. 

 Курокава Изана. 

 — Это ещё кто? — сперва удивился, а затем нахмурился он. 

 — Привет, Изана, — Шиничиро обхватил губами сигарету и подпалил, отходя подальше от документов. — Знакомься, Сэки Цубаки, я тебе про неё рассказывал. Самая... 

 — Я понял-понял, хватит! — перебил его Курокава, забавно сморщив нос. — Я не выдержу ещё раз слушать твой влюблённый бред. 

 Краем глаза Цубаки заметила, как Шиничиро обильно жестикулировал, но стоило перевести на него взгляд, как Сано состроил самый безучастный вид, мол, он ничего не делал. Сэки хихикнула, прикрыв рот ладонью, и вновь обратила внимание на Изану. 

 — Как Шиничиро-кун сказал, Сэки Цубаки, приятно познакомиться... — она подошла чуть ближе, протянув парнишке ладонь для рукопожатия. 

 — Курокава Изана, — представил его Сано. 

 — Его младший брат, — он небрежно кивнул в сторону Шиничиро. С каким-то недовольно-сосредоточенным выражением лица Курокава смотрел то ей в глаза, то на протянутую руку, но спустя секунд десять всё же пожал, мимолётно стискивая ладонь и тут же разрывая контакт. 

 «Не смей упоминать Сано Манджиро или Сано Эму» 

 Цубаки на мгновение замерла, недоумевая, почему этого делать не надо, а потом вспомнила. Ой, блять! Её накрыло внезапным осознанием глубины того пиздеца, что разворачивался перед ней. Припомнились спойлеры арки Поднебесья, которую она видела одним глазком, так как полноценно из-за учёбы прочитать не успела. И тут до неё дошли-таки слова Изаны. Стоп. Младший брат? 

 Он не знает?! 

 Только принцип «Не материться при детях» и огромный самоконтроль не позволили Сэки повторить матерную отповедь полуторагодичной давности. Но теперь ей было понятно, что за странное предчувствие — и это ещё даже без способности — свербело в груди, подобно лязгающей банке гвоздей. Так всегда бывает, когда всё тихо-мирно, а потом это перерастает в ёбанную машину пиздеца. Такое уже было с третьим «парнем» Сэцу, которого она застала. И, честно говоря, Цубаки не хочет вспоминать, как неслась не чувствуя ног в другую часть города, будто от этого зависела жизнь человека. Потому что так и было. 

 — Шиничиро-кун, где тут кружку помыть можно? — Сэки с видом невинного агнца обернулась к Сано, указывая рукой на посуду. Ей очень сильно нужно подумать! 

 — Э? — он удивлённо выгнул бровь и перекатил сигарету из одного уголка губ в другой. — Цубаки-чан, ты здесь гостья. Я сам помою, — Шиничиро подхватил кончиками пальцев остывшую кружку и скрылся за дверью, оставляя её наедине с Изаной. 

 И Сэки вот вообще не понравилось, как переменился взгляд ребёнка. Порой она видела что-то похожее у людей из не самых благополучных районов. Да что там говорить — у Сэцу в начале их знакомства тоже были такие глаза. А впрочем... похуй! Она пережила собственную смерть, пидарасов родителей и любовные похождения Яно, чем этот ребёнок сможет её напугать, уже самой Цубаки интересно! Поэтому на полный подозрения и оценки взгляд, она ответила лишь мягкой улыбкой и вопросительно приподнятой бровью. 

 Видимо это и стало триггером для краткого монолога в исполнении Изаны. Цензурный смысл сводился к тому, что Шиничиро может сколько угодно быть пришибленным придурком с тупейшими подкатами, но на самом деле в глубине души этот остолоп — нежная фиалка, и если только коварная совратительница в лице Сэки посмеет разбить его хрупкое сердце... 

 Тут Цубаки уже не выдержала и начала тихо хихикать. Где-то она уже подобное слышала? 

 — Думаешь, я тут шутки шучу? — судя по полному возмущения тону, Изана воспринял её смех на свой счёт. 

 — О, нет, ни в коем разе! — Сэки примирительно подняла раскрытые ладони. Зазвенели, перекатываясь, многочисленные браслеты. — Очень хорошие угрозы! Не многие взрослые парни так могут! Моё почтение! — Цубаки сделала шутовской поклон. 

 — А ты много угроз, что ли, слышала? — во всём его голосе стала сквозить какая-то насмешка. — О, да! И мне угрожали, и я угрожала. Что уж тут поделаешь, когда лучшая подруга профессионально находит приключения на задницу? — Сэки беспечно пожала плечами. Подняв на Изану полный довольства взгляд, она не прятала улыбку, обнажающую клыки. — Но, как видишь, я стою здесь, — Цубаки развела руки в стороны. — Цела и здорова. 

 Сэки исправно следовала подсказке тату, хотя и сама прекрасно понимала — Изану нельзя недооценивать и уж тем более не стоит ставить себя выше него. Это в принципе никому не нравится, а уж подросткам, в разгар гормонального бума и подавно. 

 — Ты бессмертная или просто тупая? — Курокава склонил голову набок, от чего колокольчики в серьгах слабо зазвенели. — Не думаю, что что-то из этого подходит, — Цубаки задумчиво потёрла подбородок. — Точно! — она щёлкнула пальцами. — Я — везучая! 

 — Удача может и закончиться, — только глухой не услышал бы налёт угрозы в голосе Курокавы. — К счастью или сожалению, мне это ближайшие десятилетия не светит, — Сэки развязала хвостик, чуть тряхнула головой и снова посмотрела Изане в глаза. 

 Они у Курокавы оказались на диво живыми, и если по лицу было сложно прочитать его эмоции, то вот взгляд выдавал парня с головой. Настороженный, немного удивлённый и пренебрежительный — как можно столько испытывать одновременно? Изана ей чем-то напоминал уличную собаку, которую жизнь выебала куда только можно и нельзя, из-за чего та теперь рычит на любого, кто приблизится к ней. Сэцу тоже такой была.

(Она сама была такой в начале.)

 — Шут, — выплюнул Курокава. 

 — Скорее уж ведьма, — парировала Цубаки, хотя и не до конца понимала, в честь чего это её так назвали. 

 — О чём речь? — Шиничиро в недоумении переводил взгляд с неё на Изану. Сэки услышала, как зазвонил лежащий на столе телефон. 

 — Понятия не имею, — честно ответила она и весьма удивилась, когда увидела, что звонит ей староста Сэцу. — Извините, — прошептала Сэки и приняла вызов. — Цубаки на связи. 

 — «Сэки-чан, сразу вопрос: у Яно уважительная причина?» — она устало помассировала точку между бровей, шёпотом матеря Сэцу. Вот не сидится этой засранке на жопе ровно! 

 — Что уже успело случиться? — устало выдохнула Сэки. — Больше конкретики, — Цубаки зажала телефон между плечом и щекой, складывая футляр с очками и канцелярию в рюкзак, и мысленно подсчитывала, хватит ли ей денег на такси, и докуда ей вообще надо будет ехать — вытаскивать Сэцу из очередной передряги. Шиничиро с Изаной о чём-то тихо переговаривались, но Цубаки не особо прислушивалась, сосредоточившись на том, что сказала девушка. 

 — «Яно не появлялась сегодня в универе, ни о чём не предупреждала и на звонки не отвечает», — протянула староста, судя по шебуршанию бумаги, что-то записывая. — «Передай ей, что в пятницу будет её последний шанс рассказать доклад Наито-сэнсэю! В противном случае выискивать его будет сама!» 

 За два предыдущих года обучения Сэцу сумела довести свою старосту группы до того, что та уже стала нервно вздрагивать при одном только звуке её имени. Для помешанных на вежливости окружающих хуже всего было то, что Яно училась отлично, памяти этой засранки можно было только позавидовать. Чего не скажешь о её дисциплинированности и манерах. Это не Сэцу материлась как сапожник, это сапожники матерились как Сэцу. Не многим подобное нравилось. А в купе с талантами Яно: особо жестоко церебрально совокупляться с окружающими — ебать людям мозги, если по-простому — и умудряться качать права в ситуациях абсолютно безнадёжных, удивителен сам факт того, что она дожила до своих годов и что продолжает обучение. 

 — Хорошо, передам, — ещё не спрятанной ручкой Цубаки написала на предплечье послание для Сэцу, чтоб не забыть. Завершив звонок, она парой кликов набрала Яно. — У тебя есть ровно десять секунд, чтоб придумать причину, по которой тебя не было на парах, — сурово проговорила Цубаки, когда Сэцу соизволила взять трубку. — Иначе, готовить будешь себе сама, — пригрозила Цубаки. 

 Вот только стоило услышать слабое шмыганье носом, как Сэки вся напряглась и уставилась куда-то перед собой, нахмурив брови. Прикрыв динамик ладонью, она быстро протараторила: 

 — Шиничиро-кун, извини, мне нужно идти! Срочно! — Цубаки схватила рюкзак и куртку и широкими шагами направилась к выходу. — Приятно было познакомиться с тобой, Курокава-кун! — она на пару мгновений затормозила перед Изаной, кивнув. 

 Вылетая из магазина Шиничиро, она не особо слышала, что тот ей крикнул, лишь на автомате ответила, что вечером, как всегда, напишет ему, да краем глаза отметила странный рисунок на спине куртки Изаны. Чем-то он напоминал причудливую запятую с крыльями-ромбами. 

  Где-то она его видела...

***

Изана возвращался обратно в приют, обмозговывая всё, что он увидел. Во-первых, ни брат, ни слухи не врали, Шиничиро действительно решил попытаться двадцать первый раз, и пока всё было хорошо. Он то уж думал, что тот успеет девушку доконать своими ебанутейшими подкатами, но нет. Эти двое пялились друг на друга так, что Курокаве казалось вот-вот появится радуга и куча блёсток. Аж блевать хотелось от всей этой приторности. 

 Во-вторых, стоило ему пересечься взглядами с этой, так какое-то неясное чувство стало свербеть в груди. Что-то похожее Изана ощущал в драках, когда предугадывал движения противника, но если там всё было просто и понятно, то тут нихуяшеньки подобного. Казалось, что он одновременно и может, и нет предугадать её движения. Что бы это ни была за хуетень, Изане она не нравилась вот от слова совсем! 

 В-третьих, Курокава понял, что такого ебантяя, как его брат, долго терпеть может только такая же ебантяйка. Ну, или просто отбитая. Он не собирался разбираться в мозгах этой Ведьмы — чуть подумав, Изана согласился, что это название больше подходит, чем «Шут» — ведь мозги или чувство самосохранения там, похоже, отсутствовали с начала времён! Иной причины так наплевательски относиться к угрозам от него — главы восьмого поколения Чёрных Драконов — Изана не видел. Ведь Ведьма явно заметила эмблему банды, о которой только глухой не слышал, на его куртке, но ей это будто ни о чём не сказало! 

 Хотя по одному её взгляду видно, что что-то с этой Ведьмой не так, но это в-четвёртых. Курокава уже видел такой и не один раз. У детей в приюте, которые только туда попали, причём с какими-то травмами. У его слуги — Какучё — тоже такой взгляд. У девчонки с ожогом на пол руки. У пацана, который от страха, что убийца снова залезет через окно, чуть ли не ссался под себя. 

 У Ведьмы был взгляд того кто выжил. 

 В отличие от кого-то ещё. 

 Вкус на девушек у Шиничиро всегда был странным, но эта хоть истерить не начала, как шестнадцатая, и на том спасибо. Может брату в кои-то веки повезло?

***

 Уже шагая по не самому благополучному району, в котором жила Сэцу, Цубаки думала, что вообще должно было случиться, чтоб Яно постоянно всхлипывая, попросила её приехать, ведь сама она этого не вывезет. Или натворит глупостей. Опять. На ум приходил только один вариант. Очередной парень. 

 На автомате поздоровавшись с местными гопниками, которые и её и Сэцу знали в лицо и обращались не иначе как на «вы» — последствие одной из их вечерних посиделок — Цубаки подошла к нужному подъезду. Пока она выискивала ключи в кармане, один из парней любезно открыл ей дверь и придерживал. Кто-то ещё предложил поднять до нужного этажа пакеты с продуктами, которые Сэки купила, точно зная, что в холодильнике Яно ничего кроме новой формы жизни, что когда-то была нормальной едой, нет. Вот что значит, воспитательный момент! И ничего, что это самое воспитание происходило посредством раздачи пиздюлей. Нечего было агрессивно знакомиться, так ещё и пытаться отжать у Яно последнюю пачку сигарет перед сессией. В итоге на несколько вежливых людей в этом районе, а у Сэцу на пару упаковок сигарет в карманах, стало больше.

Открывая дверь квартиры, Цубаки была готова к чему угодно, но не к тому, что пол самой большой комнаты будет устлан картами таро, игральными, доской Уиджи, обрывками обожжённых бумажек, и кучей чашек с кофейной гущей и чайной заваркой. Про нос, который готов был отвалиться от всей той смеси отгоревших благовоний, и говорить нечего. Как королева этого хаоса или же вишенка на торте, Сэцу восседала, посреди этого дурдома, с ногами на крутящемся стуле, по голову закутавшись в одеяло и грызла конфеты. 

 — Сэцу, радость моя, это что за притон гадалок? — Цубаки поставила пакеты на пол и, лавируя между вещами, как змея, добралась до окон, открывая их нараспашку. Занавески чуть приподнялись от порыва ветра. 

 — Цуки, ты откуда так быстро пришла? — Яно подняла на неё красные, от полопавшихся капилляров, чуть опухшие глаза. 

 — Пешком от Бога, блять! — Сэки подошла к подруге и вырвала пакет конфет из её рук, швыряя куда-то на стол. — Поднимай свою венценосную задницу в душ! Я не позволю, чтоб из-за какого-то хрена, с членом вместо мозга, ты запускала себя до такого состояния! 

 Цубаки вытряхнула Яно из одеяла и та мягко скатилась на пол. Сев на зад Сэцу посмотрела на Сэки щенячьими глазками, обхватила себя за плечи и сделалась такой нечастной, что ей захотелось переписать на Яно всё своё имущество. А ещё сломать нос тому, кто довёл подругу до такого состояния. 

 — Сэцу, иди в душ, — Цубаки присела на корточки и погладила Яно по спутавшимся наэлектризованным волосам, что сейчас больше напоминали воронье гнездо. — Я тут пока приберусь. Потом мы поедим, ты мне всё расскажешь, и мы наведём на этого мудака порчу на понос. Хорошо? — Сэки мягко улыбнулась, когда подруга чуть хихикнула и слабо закивала головой. — Давай, радость моя, двигай булками. 

 Осторожно подтолкнув Яно в сторону ванной, Цубаки осмотрела «поле боя» и подумала, что проще было бы всё здесь сжечь, но увы столь радикальные методы уборки противозаконны и небезопасны. Так что, поставив одну из кассет с песнями Меладзе — кто бы подумал, что Сэцу его песни так западут в душу, даже с учётом того, что она ничерта не понимала — Цубаки быстренько переоделась в свою сменную одежду, которую она специально оставляла у Яно, и, завязав волосы, пошла разбираться со всем этим хаосом. 

 С остервенением оттирая странные рисунки, написанные алой помадой на зеркале, Сэки представляла на их месте лицо того, кто обидел её Сэцу. Да, Цубаки ещё не знала контекста ситуации, но и с Яно она не первый день знакома. Если этот гандон даже подумает что-то плохое сделать её лучшей подруге — она этого петуха на стол намотает и скажет, что так было! 

 — Мать, ты мне зеркало сломаешь, — Сэцу выползла из ванной, выглядя уже чуть получше, а не напоминая собой свежеподнятое умертвие. 

 — Не сломаю, — буркнула Цубаки, закинув испорченную тряпку в мусорный пакет. — Погнали, я чай заварила, заодно состряпаю нам что-то, а ты... — она ткнула пальцем в Яно. — Расскажешь, что это за нашествие гадалок тут было и почему тебя в универе не было. Кстати вот, — Цубаки сунула своё предплечье Сэцу, чуть ли не под нос. — Тебе староста просила передать. 

 — Тч, и что здесь накарябано? Пишешь, как при землетрясении! — Яно вытащила торчащую из мусорного пакета обгорелую бумажку и, записав то, что ей продиктовала Цубаки, приколола на булавку к пробковой доске, висящей над рабочим столом. 

 Зайдя на кухню, Сэцуко снова залезла на стул с ногами, закутавшись в одеяло и взяв из рук Цубаки кружку с чаем, сразу приложилась к нему. Сэки же вытащила все продукты для рагу так, чтоб при готовке видеть лицо подруги и испытующе уставилась на неё. 

 — Ликуй, мать. Настал конец нашим скитаниям по неблагополучным местам Токио, — Цубаки от удивления чуть не попала по своим пальцам вместо мяса. 

 — Прости, ЧТО?! — прохрипела Сэки, поперхнувшись воздухом. 

 — Помнишь, что мне гадалка сказала? — тон её был спокойный, ровный, будто и не у неё всего полчаса назад закончилась истерика. Это была особая способность Сэцу — мгновенно брать себя в руки, в каком бы эмоциональном состоянии она ни была. 

 — «Долго будешь искать любви, кидаясь от одного к другому, как снежинка, которую несёт в разные стороны ветер, но однажды он наткнётся на преграду и упадёшь на стол в тени мира, где и найдёшь свою судьбу», — Цубаки уже наизусть выучила это сраное пророчество. 

 — Ты была права, мать, — Яно нахмурила брови и уставилась куда-то перед собой. — Эта сука мне так улыбалась, предвкушая, когда я ёбнусь в увиденный ею в будущем пиздец! — Сэцуко залпом допила чай, со стуком ставя кружку на стол. — А чего покрепче нет? 

 — Никакого алкоголя! Тебе и мне завтра на учёбу! — отрезала Цубаки. Если они и выпивали, то это было на выходных, и никогда по будням. Это было одно из тех правил, которое Сэки отстаивала с самого начала их знакомства, потому что никаких компромиссов даже перед лицом апокалипсиса! 

 — Тч, ладно, — буркнула Сэцуко, доливая себе чай и закидывая в рот спизженный с доски кругляшок нарезанной моркови. — Так вот, я поняла, что эта блядина мне сразу дала понять, кто это будет! — на ничерта не понимающий взгляд Цубаки она пояснила. — «...упадёт на стол в тени мира...» это было и в прямом и переносном смысле! 

 — Только не говори мне... — Сэки от удивления даже забыла, как дышать. Да не, ну, не может же такого быть? 

 — Имауши Вакаса, — горестно выдала Сэцуко. — У него же прозвище «Белый леопард». 

 — А «леопард» созвучен со «столом»[1], — выдохнула Цубаки и плюхнулась на стул, пытаясь переварить полученную информацию. О, звёзды, если эти двое реально сойдутся, это же такая термоядерная смесь получится, ужас! — Стоп, — она потёрла точку между бровей. — В честь чего вы вообще подрались, — Сэки указала на чуть зажившую щёку Яно. — И откуда ты его и Шиничиро-куна знаешь? Начнём с этого, — Цубаки поднялась со стула и подошла к плите, включая её. 

 — Тч, заметила всё же, — Сэцуко ещё глубже зарылась в одеяло. — Не то что бы мы были знакомы, просто пересекались пару раз в прошлом. Вертелись в одних кругах, так сказать. А подрались, — Яно тяжко выдохнула. — Не сошлись во взгляде на твои с Сано отношения и на его действия в прошлом. 

 — Чего, блять?! — Цубаки от удивления развернулась к Сэцу и уставилась на неё глазами по пять йен. 

 — Точно, ты ведь не знаешь, что он... — Яно хотела что-то сказать, и Сэки даже подозревала что, но Цубаки цыкнула на неё, заставляя замолчать. 

 — Подожди, давай я кое-что сразу уточню? — Сэцуко медленно кивнула, ничего не понимая. — Это важная информация? 

 — Да! Я и пытаюсь... — но Цубаки снова её перебила. 

 — Шиничиро-кун способен мне сказать её сам? — кажется, она начала понимать к чему клонит подруга. 

 — Да, — выплюнула Сэцу и тише буркнула. — Если соберёт яйца в кулак, а не попытается опять сбежать. 

 — Значит, он скажет мне об этом сам, — констатировала Сэки. На полный негодования взгляд подруги пояснила. — Если я выясню важную информацию о нём подобным образом, что остановит меня от того, чтоб также нарыть всё на тебя? — Яно застыла на месте, подавившись своими возмущениями. — Сейчас меня сдерживает принцип «Каждый рассказывает свои секреты сам, когда будет готов», но если поступлюсь этим один раз, что будет мне мешать, сделать так во второй, в третий раз? — Цубаки вопросительно выгнула бровь, опираясь задом и руками о стол позади неё. Сэцу нервно покусывала губу, отведя взгляд в сторону. 

 — Ничего, — прошептала Яно, судорожно сжимая одеяло. — Но этот... 

 — За что ты вообще так на него взъелась? — вот этого Цубаки понять не могла. 

 — Да потому что из-за этого обмудка! — Сэцу вскочила со стула, начиная ходить из одного конца кухни в другой, размахивая руками. — Из-за его выблядового «благородства»! — выплюнула Яно это слово, будто оно было величайшим оскорблением. — Нам пришлось иметь дело с полной анархией! Ты не жила в Токио в то время, и это видно! Никакого порядка, никакого контроля! НИ-ЧЕ-ГО! — Цубаки впервые видела, чтобы Сэцуко так злилась на кого-то. Казалось, она сейчас возьмёт что потяжелее и пойдёт на поиски Сано. 

 — Сейчас тоже так? — осторожно поинтересовалась Сэки. 

 — Нет, — тяжко выдохнула Яно, беря себя в руки. — Анархия не может длиться вечно. Но того, что пережили мои девчонки, да и простые люди, я ему до сих пор простить не могу. Неужели было так сложно просто взять ответственность за то, что создал? — Сэцуко плюхнулась обратно на стул, прикладываясь к кружке с чаем. 

 Тату Цубаки с самого начала подсказало, о чём идёт речь. Чёрные Драконы. Что вообще должно было произойти, чтоб Сэцу на Сано так злилась? Сердце болело от того, что у лучшей подруги такое отношение к парню, который ей симпатичен, но... 

 — До начала сессии[2], — Цубаки обняла себя руками, прикусив губу, и опустила взгляд в пол. — Я даю ему время, до начала сессии. Если не решится мне рассказать, значит не судьба, — и развернулась обратно к плите, помешивая рагу, чтоб не пригорело. 

 — Что?! Он ведь тебе нравится, я же вижу! Нахрена?! 

 — Потому что никакие отношения не стоят того, чтоб терять такую подругу, — Цубаки обернулась через плечо, мягко улыбаясь ошарашенной Яно. 

 — Цуки-и! — протянула Сэцуко и полезла к ней обниматься. — Если этот пиздопроёбческий гандон упустит тебя, он будет самым величайшим долбоёбом на свете! 

 — Может быть, но до того момента я ещё «отомстить» ему должна! — Цубаки грозно потрясла упаковкой с перцем, чуть не высыпав её всю в кастрюлю. 

 Сэцу уже почти начала свою матерную отповедь, но Сэки её остановила и пояснила, в честь чего вообще решила устроить Шиничиро «мстю», а точнее, рассказала о сегодняшней ситуации в магазине Сано. 

 — То есть, я правильно поняла? — Яно, вернувшись на стул, умостила подбородок на скрещённые пальцы, упирая локти в стол. — Этот засранец, довёл тебя до состояния переваренного рака — хотя я помню, с какой страстью во взгляде можешь танцевать — и за это ты решила ему... А как мстить кстати собралась? 

 — Романтичные штуки и страсть — это разные вещи! — она приподняла указательный палец вверх. — А вот способ я ещё не придумала, — Цубаки неловко взлохматила волосы на затылке. — Ты мне с этим поможешь? — Сэки посмотрела на Сэцуко щенячьими глазками, сложив руки на груди. 

 — Не думала, что смогу насолить этому подобным образом, но всё в нашей жизни оказывается, возможно! — усмехнулась Сэцу, и Цубаки даже как-то жалко стало Шиничиро. — Сбылась мечта моей юности — я, косвенно, выебу нервы Сано и его дружкам! — Яно была такой довольной, будто ей все экзамены до конца обучения закрыли автоматом. 

 — Сэцу! Помни, ничего противозаконного! Я — педагог, в конце концов! Мне нельзя портить личное дело! — остудила Сэки душевные порывы подруги. 

 — Так ничего криминального и не будет! — клятвенно заверила её Яно. — Ты говорила, что он пытался тебя поцеловать, но в итоге попал в нос, верно? — Цубаки кивнула, чувствуя, как теплеют кончики ушей. — Так продолжай делать так дальше, но теперь специально! — Сэцу вздёрнула подбородок вверх, чрезвычайно гордясь собой. 

 — Предлагаешь обламывать возможный поцелуй в самый последний момент? — Сэки во все глаза уставилась на подругу, развернувшись к ней. Та кивнула. Чуть подумав, Цубаки ответила. — А почему бы и нет, — она лукаво улыбнулась, уже примерно прикидывая, как это организовать, чтоб и месть была и Шиничиро не обидеть. — Решила, что будешь делать с Имауши? Нужна помощь? 

 — О, не волнуйся, я большая девочка, справлюсь, — Сэцу приподняла кружку с чаем, будто собралась говорить тост. — Этот мужик у меня ещё своё отстонет!

***

Шиничиро чувствовал, что его где-то наёбывают. С того случая в магазине прошёл месяц. Они с Цубаки всё также выбирались на свидания, она составляла ему компанию на работе, когда могла, поперезнакомилась со всеми его друзьями, с Изаной вроде общий язык нашла, помогала мелким с этой злоебучей математикой... И не давала себя поцеловать! 

 Сперва Сано думал, что это досадные случайности, но когда так стало происходить на постоянной основе, какие-никакие, а подозрения закрадывались в голову. Особенно этому способствовала ехидная клыкастая улыбка Цубаки после её невинного: «Что-то случилось?». И Шиничиро начал бы думать, что он где-то крупно накосячил, но тогда это не вязалось с тем, что Сэки продолжала с ним флиртовать и мило краснела от его комплиментов. Про её заигрывания и говорить нечего — Сано казалось, что он вернулся в свои подростковые годы, когда гормоны вовсю бушевали в крови — потому что со стояком просыпаться чуть ли не каждое утро, он заебался. 

 Поскольку никакой здравой идеи в голову не приходило, он решил, что четыре головы точно смогут понять, что вообще творится. И вот, Шиничиро сидит с друзьями под вечер пятницы в баре и объясняет им всю ситуацию. 

 — Она обиделась, — констатировал Такеоми. Вака и Бенкей были с ним солидарны. 

 — Ты успел что-то натворить? — решает уточнить Кейзо, делая мощный глоток из кружки с пивом. 

 — Я не знаю, — Сано устало потёр ладонью шею. — Цубаки ничего, вроде, не говорила. Да и если ей что-то не нравилось, она прямо об этом заявляла! 

 — А ты спрашивал её насчёт этой ситуации? — протянул Вака. 

 — Нет, — Шиничиро нервно хихикнул, почесав щёку пальцем. 

 — Так спроси, блять, — Такеоми потёр лицо рукой. 

 — И ты и Яно описываете её как адекватную. Да и выглядит она такой, — Имауши вальяжно откинулся на спинку стула. — Позвони и спроси, чё за хуйня творится. Хоть что-то, но она ответит. 

 — Вот именно! — важно кивнул Бенкей. — Погоди, — он обернулся к Вакасе. — Ты когда с Яно закорешиться успел? 

 — Когда в долги до конца жизни чуть не влезли, — послышался слабый хруст конфеты. Имауши не очень любил вспоминать этот инцидент, особенно как ржали парни, когда увидели его подбитый нос, и как сочувствующе хлопали его по плечу, когда узнали, кто это сделал. 

 — А, ты про тот случай в клубе, — махнул рукой Кейзо. 

 — Шиничиро, ты что делаешь? — Такеоми приподнял брови, в недоумении глядя на друга, что хлопал себя по карманам. 

 — Телефон ищу, — буркнул Сано. 

 — У-у, всё, ему больше не наливать, — Акаши постучал пальцем по столу, привлекая внимание Шиничиро к телефону, который всё время там лежал. 

 — Всего одна кружка пива была, я не настолько пьян, как кажется, — насупился Шиничиро, поднимаясь из-за стола. — Пойду, позвоню ей. 

 Выйдя из шумного бара, профессионально игнорируя выкрики поддержки от друзей — за которые хотелось дать им подзатыльники, чтоб не позорили его — Сано отошёл от входа, подпаливая сигарету и набирая давно вбитый контакт «Нимфа». Спустя пару гудков Сэки подняла трубку. Ещё одна черта, которую Шиничиро заметил за ней — Цубаки всегда на связи. Даже если говорить ей неудобно, она сбросит вызов и кинет сообщение. Но всегда ответит. 

 — Цубаки-чан, можешь ответить мне на один вопрос? — Сано нервно покусывал фильтр сигареты. 

 — «Конечно», — без раздумий ответила Сэки. 

 — Не думай, что это какая-то претензия, или типа того, — сразу предупредил Шиничиро. — Я просто хочу узнать, — голос его незаметно стал подрагивать, а ладони чуть вспотели. — Я правильно понял, что ты специально не даёшь мне себя поцеловать? — Сано чувствовал, как лицо пылает, и это точно не от алкоголя. Только сейчас он понял, как странно звучал этот вопрос. 

 — «Хэ, всего месяц понадобился. Неплохо!» — Шиничиро слышал, как Цубаки заливается смехом. В голове сам собой всплыл образ её довольной улыбки и сияющих, от радости, глаз. — «Не волнуйся, ты ничего плохого не сделал. Это просто была небольшая месть» 

 — За что? — не понял Сано. Она же сама сказала, что он ничего плохого не сделал. 

 — «За то, что доводил меня до состояния перегретого помидора из раза в раз!» — Шиничиро уверен, что Сэки обиженно надула щёки. — «Я планировала мстить всего неделю, но ты продолжал так делать, вот и затянулось немножко» 

 Тут уже Сано не выдержал и засмеялся во весь голос, чуть не поперхнувшись сигаретой. Всё оказалось так просто? 

 — Ты мне так жестоко мстила, просто потому, что я хотел дольше смотреть на то, как ты мило смущаешься? — Шиничиро театрально приложил ладонь к груди. — А сама при этом меня изводила! В какую же коварную нимфу я влюбился! 

 И только после того, как слова слетели с его губ, Сано понял, что он сказал. Не так он всё планировал, ой не так блять! С замиранием сердца, он ждал реакции Сэки. 

 — «В таком случае», — Шиничиро легко мог услышать, как дрожит от волнения голос Цубаки. — «Месть сворачивается», — ему кажется, что сердце застучало где-то в глотке. — «Шиничиро-кун, я потом перезвоню», — вмиг переменился тон Сэки, и Сано не понравилось вот от слова совсем, как он звучал. Чуйка подсказывала, что что-то случилось. 

 — Мне приехать? — он потушил сигарету об угол здания, щелчком пальцев отправляя бычок в мусорку. 

 — «Нет, я сама тут разберусь. Потом наберу тебя», — и, не дожидаясь ответа, завершила вызов. 

 Вернулся Сано в бар со смешанными чувствами. С одной стороны, прояснилась ситуация с Цубаки, а с другой, неясное беспокойство свербело в груди, заставляя нервно перекатывать телефон в руках, в ожидании звонка. 

 Одно он знал точно, что-то случилось.

***

Сэки закинула телефон в рюкзак и широкими шагами направилась в ту сторону, куда ей тату сказало свернуть. Не нравилось ей всё это. Сперва указ, чтоб она прошла через этот спальный район, теперь короткое: 

  «Прямо» 

 Цубаки уже не слышала, что происходит вокруг, она полностью сосредоточилась на ощущениях от тату, пытаясь хотя бы приблизительно понять, что вообще стоит ожидать. 

  «Быстрее!» 

 Сама того не замечая она ускорялась всё сильнее и сильнее, пока не стала нестись сломя голову, ведь этот тон татуировки она очень хорошо запомнила, хоть и слышала всего раз в жизни. 

  «БЫСТРЕЕ!» 

  На кону жизнь человека... 

 Стоило носу уловить запах гари, как её глаза от осознания расширились. При одном взгляде на объятый пламенем дом, внутренности словно сжимала ледяная костяная рука и не желала отпускать. Будто сквозь вату, она услышала собственный голос. Голос, что кричал на мальчишку, которого держала за шкирку её рука, не давая ломануться в огонь. Уши уловили имя. 

Акане. 

 Значит внутри пожара человек. 

  «Двое!» 

 Будто в бреду, она вытащила из рюкзака бутылку воды и вылила половину на недавно купленную футболку. Швырнув вещи у забора, игнорируя прохожего, что пытался ей что-то втолковать, она на ходу завязала мокрую ткань на лице, влетая в пожираемый пламенем дом. О том, что крикнула в толпу искать человека на первом этаже, она потом благополучно забыла. 

 Ведомая подсказками тату, она так быстро как могла, пробиралась через задымление и избегала открытого огня. Глаза слезились, видимость была отвратительная, и даже находясь на, более-менее, безопасном расстоянии от пламени, Цубаки ощущала, как пекло от жара кожу. Неповторимый запах пожара въедался в нос, и Сэки казалось, что даже когда она выберется отсюда, то всю жизнь будет чувствовать этот терзающий душу смрад. Стоило влететь на второй этаж, как позади послышался громкий треск. Лестница сломана. 

  «Направо!» 

 Давно не было такого, чтоб предчувствие контролировало каждый её шаг, она и забыла, как от этого кожу обжигает замогильный холод, распространяясь от вытатуированных дракона и цветов. Но сейчас это было на руку: сверхъестественный холод перебивал жар настоящего огня. 

  «Выбивай дверь!» 

 От мощного удара ногой в двери появилась вмятина. Ещё один — и та накренилась, вися на нижней петле. Третьего посягательства хлипкая фанера не выдержала, падая внутрь комнаты. Огонь подбирался к ней всё ближе и ближе. 

  «В углу!» 

 И действительно, закрыв лицо одеялом, у стены сидела девушка, во все глаза таращась на Цубаки. Сэки парой широких шагов подошла к вскочившей Акане — так её вроде назвал тот пацан — хватая за руку, и у самого её лица громко проговорила, перекрикивая рёв пламени. 

 — Уходим! — девушка кивнула, одной рукой сцепившись с Цубаки, а другой придерживая ткань на лице. 

 Покидать дом было куда сложнее, чем врываться в него. Пламя разрослось, пожирая всё, что попадалось на пути, и если бы не способность Сэки, ожогов они бы не избежали. Заходясь в судорожном кашле из-за дыма и глазами, полными слёз, они добрались до окна в одной из комнат, закрыв за собой дверь. Распахнув его, Цубаки увидела, что часть стены облицована вьющимся растением. По каркасу они смогут спуститься! Только выдержит ли он их вес? 

 — Вылезаем! — Цубаки обернулась к Акане, замечая, как девушку повело в сторону. Чёрт, она дольше неё находилась в пожаре, похоже, надышалась угарным газом! — Эй! Слышишь мен... — Сэки закашляла так сильно, что ей показалось — горло вот-вот раздерётся в кровь. Акане слабо кивнула, часто моргая. — Лезь... первая, — Цубаки не была уверена, слышит ли её девушка, поэтому рукой, подтолкнула её к окну, показывая на решётку фасада. 

 Придерживая Акане, она помогла ей вылезти и зацепиться, за как-то опасно заскрипевший каркас. Подождав, пока та, хоть немного опустится ниже, Сэки вылезла наружу, судорожно сжимая подоконник пальцами. Глаза щипало от слёз и пота, что градом скатывался со лба, поэтому лишь с чёткими указаниями тату она смогла нашарить ногами опору, а дальше дело опыта — спасибо бурному детству в прошлой жизни. Спрыгнув на землю до того как каркас под ней окончательно сломался, Цубаки протёрла лицо кофтой на сгибе локтя. Хоть что-то стало видно. 

  «Сверху!» 

 Сэки подняла взгляд на верх, замечая, как ещё не спустившаяся Акане, заваливается назад, выпуская решётку из рук! Повезло, что она была достаточно низко, чтоб не успеть набрать большую скорость, но вес девушки никто не отменял. Так что, словив ту на руки, Цубаки упала на спину, придавленная ею. От резко появившейся тяжести на животе, Сэки захотелось выблевать собственный желудок, но пока она зашлась в очередном кашле, резко срывая с лица испорченную к чёртовой матери футболку. Акане скатилась с неё в сторону, сгибаясь в позу эмбриона и издавая такие звуки, будто вот-вот выхаркнет собственные лёгкие и трахею. 

 — Нужно валить, — Цубаки перевернулась на живот, приподнимаясь в локтях и коленях. Но от резкой смены положения, голова закружилась, кашель вновь подступил к горлу, и её стошнило, как ранее Акане, что сейчас судорожно вдыхала хоть какой-то воздух. 

 Цубаки готова добавить в список своих достижений новый пункт. Не знамо, каким чудом, но опираясь друг на друга, они смогли дойти до улицы, держась от горящего дома на максимальном расстоянии. О рухнувшем растительном фасаде, что наебнулся, когда она с Акане, подгоняемые тату, свалили с места падения, Сэки предпочла не думать. Пусть зрение слегка плыло, но она заметила двух детей, что также как и они были все в саже, да и одежда была местами подпалена. 

 — Я Сейшу, — еле как услышала Цубаки знакомое имя. 

 — В точку, — Сэки продолжала судорожно дышать, радуясь, что воздух не дерёт нос с глоткой. — Она у меня, — привлекла Цубаки внимание мальчишек. 

 — Цубаки-сан! Акане! — раздалось нестройным хором. Продолжать стоять ни она, ни девушка уже не могли, так что плюхнулись на землю, вытягивая дрожащие, от перенапряжения ноги. 

 Сэки, конечно, и раньше интересовало, где знаменитый ожог Инупи, но она блять не думала, что дата пожара просто сместилась! Что это блять за хуйня?! 

  «Создатель не может влиять на поведение людей, но он может влиять на окружающую среду. Происшествие произойдёт в любом случае, Создатель просто отсрочил его. Изменить что-то он не может. Но можете вы» 

 Это была самая длинная речь, что Цубаки когда-либо слышала от тату. Вот, получается, о каком сюрпризе говорила Сущность. Интересные у неё, однако, взгляды на них. 

 Попросив парнишку с чёрными волосами — неужели Коко? — принести её рюкзак, Сэки слышала сирену подъезжающей скорой будто сквозь вату, и сама не заметила, как перед глазами всё поплыло и она упала в обморок.

***

— Сэцу, не кричи! — услышал Сано возглас, когда подходил к палате Цубаки. 

 Когда он узнал, что умудрилась вытворить Сэки, то хотел тут же сорваться к ней в больницу. Лишь заверения самой Цубаки, что ничего опасного с ней не произошло, а её просто подержат тут немного, дабы убедиться, что она внезапно не двинет кони, и подзатыльник от деда, напоминающий, что в двенадцать часов ночи его никто к девушке не пустит, удержали его в ту ночь дома. А вот сейчас его ничего не останавливало. 

 — Цубаки-чан, ты в больнице. Будь потише, — напомнил Шиничиро, входя в палату. Остальные три койки были пусты, а Сэки запихивала какие-то бумаги в рюкзак. 

 — О, Сэцу, Шиничиро-кун приехал! Как буду дома, напишу, — Цубаки попрощалась с подругой и захлопнула телефон, плюхаясь на койку. — Наконец свалю отсюда! Спасибо, что согласился забрать! — Сэки лучезарно ему улыбнулась, походя на маленькое солнышко. 

 — Что врачи говорят? — Сано взял стул, стоящий рядом, и передвинул ближе к Цубаки, садясь на него. 

 — Что все семь Богов Удачи расцеловали меня при рождении, — Сэки упёрла локоть в колено, положив подбородок на ладонь. — Отделалась слабым отравлением и переутомлением, — она пожала плечами, будто ничего такого не произошло. 

 — Не говори так беспечно о своей жизни, — Шиничиро нервно прикусил губу, сцепив пальцы в замок. 

 Даже видя Цубаки перед собой, действительно целую и невредимую, напряжение, схватившее его вчера за горло, так и не отпускало. Как и мысли из категории «А что если бы...», превращали его голову в растревоженное гнездо шершней. Что было бы, если бы удача на миг отвернулась от Цубаки? 

 — Шиничиро-кун, — позвала его Сэки. Голос её был каким-то мягким, гипнотизирующим даже. — Шиничиро, посмотри на меня, — сейчас противиться Сано не смог. Подняв глаза на Цубаки, он увидел лёгкую, понимающую улыбку на её губах. — Я жива, — громко прошептала она. — Дай руку, пожалуйста. 

 Сэки передвинулась на край койки, протянув руку к нему. Будто завороженный, он вложил свою крупную мозолистую ладонь в её маленькую мягкую, будто подушечки лап у кошки. Взгляд сам собой зацепился за местами покрасневшую и стёсанную кожу. Похоже, кто-то преуменьшил масштабы своих травм. 

 Только все мысли выбило из головы, когда Цубаки прислонила его ладонь к своей грудине. Сано почувствовал, как стремительно нагревается лицо, а сердце готово было вот-вот сломать рёбра своими ударами. 

 — Чувствуешь, сердце бьётся. У мертвецов такого нет, — гулко сглотнув, Шиничиро сосредоточился, действительно ощущая под пальцами ровный ритм. — А знаешь, чего ещё у них нет? — Сэки склонила голову на бок, пряди ещë влажных волос сдвинулись в сторону, открывая вид на алые уши. Сано помотал головой в отрицании. — Дыхания. У них нет дыхания, — чужое сердце стало биться куда быстрее. — Проверишь, Шиничиро? 

 Она всего лишь протянула его имя, а Сано уже думал, что его хватит инфаркт на месте. Это сейчас реально происходит? Или это очередной сон, после которого он проснётся, судорожно дыша? Но даже если сон... отказать этим гипнотизирующим глазам он не может. И не хочет. 

 — Не будешь больше прятаться? — прошептал Сано в сантиметрах от желанных губ, положив свободную ладонь Сэки на щёку и не понимая, чей пульс сейчас бьётся заполошной птицей. 

 — Не буду, — Цубаки избавилась от оставшегося расстояния, смотря ему в глаза.

_______

[1] - В японском языке есть омофоны, как и в русском, то есть слова звучат одинаково, но обозначают разное. Вот тут тот же случай.表 [ひょう (хё:)]: стол豹 [ひょう (хё:)]: пантера; леопард; барс.

[2] - Учебный год в Японии начинается в апреле. Студенты учатся 4 месяца. В начале августа сдают экзамены. Каникулы длятся полтора месяца. В октябре начинается второй семестр, а уже в январе — зимняя сессия, после которой каникулы до апреля.