Псины

За окнами больницы поднималось солнце. Сумрачная ночь начала рассеиваться, и через какие-нибудь полчаса город приобрел яркие краски. Или это из-за вколотых лекарств? Лёжа в бреду, в забытии, будучи запертой в этой серой больничной палате, освещённой тусклым светом мигающей лампочки, угрюмо висящей под потолком, она теряла каплю оставшегося разума. Чрезвычайно удушливый запах, острый наконечник одноразового шприца, монотонный голос персонала, который вводит в транс. Поэтому Громова ненавидела лежать в больницах. Для неё нахождение в палате - это блуждание по лабиринтам сознания. Кладбище и то повеселее будет, чем пребывать в состоянии овоща, размышляя, когда всё пошло по пизде. Засохший фикусу в углу комнаты имел побольше позитива и энергии, чем она.

– Доктор сказал, что твоё состояние нормализовалось. Остаётся только ждать результатов анализов.

Щебечущий голос Рудаковой внушал хоть какую-то надежду. Но внутри себя Полина осознавала, что нихрена лучше не стало. Два дня пребывания в больнице усилило желание наглотаться успокоительными пилюлями, заснуть навсегда и не видеть размытые мелькающие силуэты. С того момента, как она попала в этот Ад, Валера появлялся ни разу. От Альбины слышала, что у них проблемы на районе, может, не хочет приходить к ней в плохом настроении. Но Громова прекрасно понимала, что ему просто дела нет. Красиво пиздел о великих чувствах. И где же он? Хотя его тоже можно понять. Вырос на улице, любви родительской не получал. Пацаны для него на первом месте, как и для Добермана девочки. Строить из себя обиженную никакого смысла нет, ведь будь трудности у её группировки, она даже не вспоминала про существование Валеры.

– Знаешь, всё хотела спросить. Почему Марго называют Овчаркой? Она ведь..

– Вовсе не похожа?

– Именно.

Кудрявая бегло застёгивала пуговицы на рубашке Громовой, помогая ей переодеться из больничного халата. Мягко придерживая ладонью ослабевшие плечи, чтобы Полина сидела ровно. Наташа направляет другой рукой ногу девушки в ботинки. Безразличие овладело полностью. Холодная тоска. Захотелось спать. В руках Рудаковой она весела наподобие марионетки позволяя дёргать нитками, как только захочется, направляя тело в нужную сторону. Упоминание Маруси придаёт особый блеск в глазах, а покусанные губы формируются в слабой усмешке.

– У неё отец контуженный. Капитаном был, воевал. Сына хотел всем сердцем, но родилась дочка. А мама Марго при родах умерла, поэтому всё воспитание было на его плечах. Ну..вырастил он её, как в армии. Учил уставам. Каждое утро упал, встал, отжался, волосы стриг под ноль, в общем к пятнадцати годам она сбежала от него к другому тирану. Некоторые замашки у неё с детства остались, поэтому она выбрала такую кличку..

– Ужас! Не понимаю, как можно обращаться подобным образом со своим ребёнком.

Глядя на Наташу, она понимает, насколько сильно повезло Вове. Искренняя, добрая, радушная. Не удивительно, что Адидас, как пятиклассник, влюбился в неё. Придерживаясь за локоть Рудаковы, девушка осторожно перебирает ногами. Шаги гулким эхом разносятся по пустынному коридору больницы. На полпути Громова остановилась из-за лёгкого головокружения, но благодаря поддержки медсестры ей не удалось грохнуться на плитку.

– Полина!

Наконец втягивая в себя влажный прохладный воздух, наполняя кислородом сжавшиеся лёгкие и окончательно придя в себя, темноволосая почувствовала рядом с собой приторный запах роз. Маргарита опередила подбежавшую Альбину, подхватила в свои руки её тело. О чём именно шёл разговор между Рудаковой и Сорокиной, она не слышала сквозь пелену звона в ушах. Какова радость, спрятаться от мороза в тёплом салоне автомобиля. Ладонь Овчарки продолжала гладить голову, а затуманенный взгляд устремился куда-то в одну точку.

– С баром всё хорошо?, – утомлено пробормотала Громова, позволяя положить свою голову на колени к Булатовой.

– Можно и так сказать. «Дом Быт» несколько раз наведывались, чтоб за Жёлтого рассчитаться. Вова поставил их на место, ну и мы напомнили про сделанные фотографии. Сказали, знаем, где кто живёт. Больше они не приходили, – сразу же ответила на заданный вопрос Альбина которая садилась впереди руля.

За окном мелькали тяжелые серые хлопья снега. Мягко впиваясь к стеклам, бесшумно скользили вниз и таяли, оставляя за собой мокрый след. Завывание ветра усыпляло, нашёптывая колыбель на ухо. Тишина квартиры показалась неестественно громкой, давя на мозг. Сон прошёл, но усталость продолжала присутствовать. Громову пошатывало, все ещё кружилась голова, мучила горькая сухость во рту и резкая боль в голове. Лунный свет проскальзывал, освещая путь до кухни, где раздавались какие-то звуки жизни. Прислоняясь плечом к стенке, она кое-как доковыляла до необходимой точки квартиры.

– Ох, ты уже проснулась, – сказала Булатова с усмешкой, залпом выпивая бокал вина. Её лицо лишь слегка освещал приглушённый свет. Вязанный свитер свисал с оголённых плеч, на которые падали волнистые кончики сожжённых завивкой волос. Этот неприятный, прямой, пристальный взгляд красивых, но пустовато зелёных глаз Маргариты вызвал дрожь по телу.

– Сколько я проспала?, – голос её звучал охрипшим, практически беззвучным. Отлипая от стены, Доберман чуть-ли не падает на стул, упираясь ладонями в кухонный стол.

– Пять часов, – поставив бокал с отчётливым грохотом, русоволосая отходит от подоконника и с силой надавливает на плечи Полины, подавляя какую-либо попытку сопротивления. В этот момент она замечает мелькнувшую розовую пилюлю в её пальцах, отчего кровь заледенела в жилах, заставляя сердце панически биться.

– Марусь, не надо..

– Ты же хотела их выпить? Наташка рассказывала, что ты спать нормально не могла, ворочалась, что-то шептала под нос. Выпей, сразу легче станет.

Сдавило грудь. Заныло в животе, потянуло блювать, но застывшая рука на шее не позволяла куда-либо дёрнуться. Булатова правой рукой раскрыла рот и насильно протолкнула в глотку таблетку, заставляя глотать медикамент. Сразу же, закрыв ладонью рот подруги, она вынуждала терпеть и проглатывать застывший ком рвоты. От собственной слабости в глазах заблестели слёзы.

– Я хочу как лучше для тебя..

В голове закружилось множество мыслей, но привести их в порядок и разобраться, чьи они и кем навязаны, оказалось не под силу. Перед глазами двоилось, мерещились неразборчивые воспоминания, которые Громова всеми силами пыталась забыть и никогда не вспоминать. Вместо кухни перед глазами был потолок спальни. Лёжа на широкой постели, девушка еле чувствовала скольжение женских пальцев под футболкой. Горячие, невесомые поцелуи касались её живота, обводя языком пупок, спускаясь ниже, цепляясь зубами за край нижнего белья.  Сознание оборвалось на этой секунде, прокручиваясь на карусели памяти.

11 декабря 1988. Она смутно помнила этот день. Анюта хвасталась новым ухажером, собирала вещи, говорила, что хочет с ним уехать за границу. Каждая из них расстроилась, но искренне была рада за подругу. Только вот почему-то Маруся молчала. Они с Аней в последнее время не ладили, ругались часто, но причина оставалась неизвестной. Полина как-то раз пыталась подслушать их диалог, но расслышала только "я ей всё расскажу!". Если Марго просто отмахивалась или придумывала отмазки, то Фланчук нервно улыбалась, посматривая в сторону Булатовы, говоря, что всё хорошо. Перед её отъездом они выпили. Овчарка каждый раз впихивала ей свой бокал, назойливо предлагая немедленно выпить за отъезд Ани. Шампанское никогда не влияло на неё подобным образом, чтобы напрочь забыть всё от одного глотка и заставить осмысление измениться. После смерти матери ей снились кошмары, видела её мёртвый силуэт. Возможно, ей ещё тогда стоило обратиться к доктору, но было поздно, ведь совершённая ошибка навсегда отразилась на ней.

Я правда не хотела убивать её. Я ничего не помню. Только..как стискивала веревкой её шею и жалобные хрипы. Я даже не помню, как мы оказались на улице. Всё было как в тумане. Я не контролировала себя. Когда я пришла в себя и увидела её труп..я..я не знала, что мне нужно было делать. Маргарита помогла мне. Мы вместе избавились от орудие убийства, выкинули тело на обочину. Маруся успокаивала меня, говорила, что это не моя вина. Но как это может быть не моя вина, если я её убила? Она шептала мне, что это всё её молодой человек, который на следующий день пропал без вести. Всё подозрения были на него. Полиция искала. А я и правда начала верить, слушать её слова, что это он убил Аню. Каждая доза наркотиков заставляла меня верить и забывать, что я натворила.