ОТКРОЙ ДВЕРЬ
Вова, словно оглушенный громом, застыл на месте после удара. В полумраке подъезда вспыхнула картина: Саша, подобно разъяренной кошке, вцепилась в Данилу и умчалась прочь. Ярость заклокотала в Владимире, опьяняя сильнее алкоголя. Нетвердой походкой он двинулся в подъезд, ведомый желанием раз и навсегда поквитаться с Данилой. Друзья Дани, свидетели сцены, безмолвной тенью последовали за Владимиром, образовав нестройную, но решительно настроенную группу.
Напряжение в воздухе сгущалось, словно перед грозой. Каждый шаг отдавался гулким эхом в узком каменном мешке подъезда. Вова, обуянный хмелем и гневом, едва сдерживал рвущийся наружу рык. Он жаждал увидеть Данилу, услышать жалкие оправдания, выплеснуть кипящую злость.
Друзья Данилы, идущие следом, обменивались тревожными взглядами. Они чувствовали, как ситуация вырвалась из-под контроля, оставалось лишь надеяться на лучшее. Подъезд превратился в арену невысказанных обид и предвестие неминуемой бури.
Добравшись до парня, Владимир разразился хриплым криком, пророча ему скорый конец. Он задыхался, судорожно хватаясь за грудь, будто пытаясь вырвать засевший там невидимый кинжал. Данила, опешив от неожиданности, быстро пришел в себя. В его глазах мелькнул страх, но он тут же взял себя в руки, готовясь к обороне.
Искан мягко положил руку на плечо Владимира, отводя его в сторону:
– Братан, может, лучше домой? Ты, наверное, устал.
Рома поддакнул, подхватывая друга под руку и уводя вниз по лестнице.
Вова вдруг разговорился, и хмель, убаюкивая рассудок, заставил его забыть о цели своего визита.
Данила стоял в ступоре, не зная, что предпринять. Как теперь поговорить с ней?
Словно одержимый, он рванул вверх по лестнице, забыв обо всем на свете. Сердце бешено колотилось, на губах еще чувствовался привкус ее поцелуя. Добравшись до двери, он принялся яростно стучать и звонить, не давая себе передышки. Сердце грозилось вырваться из груди, ноги дрожали, его прерывистое дыхание, казалось, заполнило собой весь подъезд.
– Саша! – прокричал он, неистово колотясь в дверь.
Александра, прижавшись к двери изнутри, словно опасаясь, что он выломает ее, задыхалась от рыданий. Сердце бешено колотилось, по щекам градом катились слезы.
– САША, ОТКРОЙ ДВЕРЬ! – кричал Данила, словно раненый зверь, а Александра захлебывалась в слезах и страхе.
На шум вышла мать. Сначала она испугалась заплаканного лица дочери, а потом услышала яростный голос Данилы, грохочущего в дверь.
– Саш, что случилось? – спросила мать, подходя ближе.
– Впусти Даню... – прошептала мама, пытаясь оттолкнуть дочь от двери.
– Нет! Ни в коем случае! – закричала Саша, ее руки дрожали, сердце бешено стучало, готовое вот-вот остановиться...
– Сашуль... – проговорила мать, пытаясь ее успокоить, но девушка лишь отшатнулась.
– НЕ ОТКРЫВАЙ ЭТУ ЕБАНУЮ ДВЕРЬ! – В ее глазах плескались страх и отчаяние.
Мать лишь молча покачала головой.
– Даня, прости, но я не открою, – сказала она, уводя дочь из коридора в ее комнату, чтобы успокоить.
Обессиленный, Данила сполз по двери, закрывая лицо руками, пытаясь осмыслить произошедшее. Сердце бешено колотилось, внутри все сжималось от боли и разочарования.
– Неужели я такой придурок...
Он закурил прямо у ее двери, чувствуя, как холодный кафель обжигает кожу. На улице уже стемнело.
Целую ночь Данила просидел у ее двери, прокручивая в голове каждое свое действие. Сердце ныло от горечи и боли. Лишь первые лучи солнца проникли в подъезд, и под утро он провалился в беспокойный сон. Мать, выходя на работу, обнаружила, что дверь не открывается.
– Что такое? – подумала она и толкнула сильнее. Данила упал и моментально вскочил, хватаясь за дверь. Мать от неожиданности отпрянула.
– Можно я зайду к Саше? Пожалуйста... – проговорил Данила, глядя на нее с надеждой.
– Ладно, но я тебя не впускала! – проговорила она, пропуская его внутрь.
В комнате царил полумрак, сквозь неплотно задернутые шторы пробивались слабые лучи рассвета. Данила направился на кухню, чтобы дождаться, когда Александра проснется.