Прости.
Ночью я никак не могла уснуть. Лежала на боку, глядя в темноту. Мысли сновали в голове, как Шипастики в стенах. Вспоминались разговор с Минхо, пощёчина, каждый его взгляд, каждое слово. Сердце колотилось от непонятной тревоги. Внутри будто что-то ползло, шептало, что всё — только начинается.
Только к середине ночи я наконец провалилась в беспокойный, но глубокий сон. Тело устало до дрожи. Сознание отключилось.
— Эй, поднимайся.
Сквозь сон я услышала голос Ньюта. Он стоял у входа в хижину и слегка постукивал по двери.
— У тебя сегодня выходной, помнишь? Бен вызвался выйти вместо тебя.
— Помню… — пробормотала я, не открывая глаз. — Пускай выгуливает свою храбрость.
Ньют усмехнулся и ушёл. Я осталась лежать, с наслаждением вдыхая прохладный утренний воздух. Первый настоящий выходной.
Но внутри что-то всё равно не давало расслабиться.
Как будто Глэйд затаил дыхание.
Я вышла ближе к завтраку. Глэйдеры суетились, как обычно: кто-то пилил доски, кто-то таскал ящики, кто-то уже жаловался на жару. Но всё казалось... каким-то неестественным. Слишком тихим.
— Смотри-ка, — сказал Фрайпан, поднимая брови, когда увидел меня. — Бегун вне формы. Неужели спала до рассвета?
— Почти, — буркнула я, налегая на хлеб с чем-то похожим на масло.
— Бен выскочил в Лабиринт как по команде, даже улыбался, — добавил кто-то сбоку. — Думает, что это его шанс. Что ты занимаешь чьё-то место.
— Пусть думает, — спокойно сказала я, хотя внутри кольнуло.
Я прошла к краю Глэйда и села в тень, наблюдая за стеной. Часы тянулись медленно. Слишком медленно.
И вот, когда солнце поднялось в зенит, на тропинке показался один из рабочих. Он бежал. Лицо испуганное. Дыхание сбивчивое.
— Ньют! Где Ньют?!
Я вскочила.
— Что случилось?
— Бен… Он вернулся.С… раной на боку. Говорит странное. Бредит. Кричал, что Гриверы выходят днём…
— Что?! — я побледнела.
— Его уже в центр тащат. Он кусался. Мы еле его держим.
Я бросилась к главной площади. Там уже толпились глэйдеры. В центре — Бен. Взъерошенный, лицо в поту, глаза бешеные, тело трясёт, словно в лихорадке. Его держали трое. Он выл:
— Он идёт!.. Они… они смотрят за нами… он уже здесь… уже в стенах!
— Успокойся! — кричал Ньют. — Бен, очнись!
— Мы все умрём! — взревел Бен и вырвался, бросившись к ближайшему — это была я. Он чуть не вцепился мне в плечо, но Минхо успел перехватить его за шею.
Я отшатнулась, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное.
— Что с ним? — прошептала я, глядя, как Алби и остальные затаскивают его в клетку.
— Его укусили, — выдохнул кто-то.
Я похолодела.
— Но… это был день. Днём они не выходят. — Удивленно сказал Минхо.
— Не выходили, — сказал Ньют. — До сегодня.
Атмосфера становится всё напряжённее — тьма сгущается не только снаружи, но и внутри Глэйда.
Наступил вечер. Солнце ушло за стены, оставив Глэйд в тёплом, угасающем свете. Но воздух уже был другим. Напряжённым. Пропитанным страхом. Глэйдеры собирались в центре поляны. Никто не говорил вслух, но все знали: сегодня — изгнание.
Бена вытащили из импровизированной клетки. Его руки были связаны, ноги тоже. Он уже почти не сопротивлялся — будто знал, что всё решено. Глаза затуманены, губы пересохли, дыхание — сбивчивое, хриплое.
Я стояла среди остальных, не сводя с него взгляда. Всё внутри сжималось.
— Он заменил меня… — прошептала я, почти не осознавая, что сказала это вслух.
— Это не твоя вина, — произнёс рядом Ньют, глядя вперёд.
— Может, не вина, но и не просто случайность, — ответила я хрипло.
Алби вышел вперёд. Его лицо было каменным, голос — тяжёлым:
— Бен заразился. Он вышел в Лабиринт и вернулся заражённым. Мы все знаем, что бывает после этого.
— Пожалуйста... — прохрипел Бен. — Я не хотел... Я… не хотел...
Он упал на колени, голова опустилась. Но никто не двинулся. Никто не подошёл. Страх держал всех на расстоянии.
Двери Лабиринта медленно начали закрываться. Скрежет камня разнёсся по полюне, как гром среди тишины.
— Нет... нет, прошу вас! — закричал Бен. — Не надо! Не делайте этого! Я не виноват!
Двое глэйдеров подняли его под руки. Я сжала кулаки, ногти впивались в ладони. Хотелось отвернуться, уйти — но я должна была видеть. До конца.
Минхо подошёл и бросил короткий взгляд на меня. Его лицо было, как у скалы — ничего не выражало. Но глаза были напряжённые. Он тоже чувствовал — это не просто изгнание. Это предупреждение. Или кара.
Бена подтащили к двери.
Он обернулся. Его взгляд метался, пока не остановился на мне.
— Помоги… пожалуйста… — выдохнул он, словно узнал. Как будто надеялся, что я, единственная, пойму.
Но я не двинулась. И никто — не двинулся.
Бросок. Он упал на каменные плиты. Захлопывающаяся дверь гулко ударила по нервам. Всё.
Изгнан.
Ночь наступила окончательно. Мы молча разошлись. Никто не разговаривал. Я ушла далеко от костра, села в тени деревьев, прижав колени к груди. Слёзы не шли. Только тяжесть в груди — тяжесть, которую не вымоет ни один ливень.
Минхо появился из темноты. Сел рядом. Молча.
— Скажи, что мы не звери, — прошептала я.
Он не ответил сразу. Потом сказал:
— Мы просто выживаем. А это... редко красиво.