Третье звено.
Феликс быстрым шагом нёсся в кабинет шефа. Парень давно ругает себя и благодарит Минхо за выдержку, ведь младший больше двух месяцев сплошная головная боль. С опытом и повышением в должности шефу важно было отсутствие паники и результативность в расследованиях. Феликс же любил устраивать бурю в стакане, когда натыкался на недоверие. Хотя в глубине души понимал, что его предчувствия никак не помогут делу, а фактов, хоть об стену убейся, почти нет. Но и сдаться он не мог, что-то было не так с этим Хван Хёнджином. «Инспектор Ли Минхо» Погруженный в мысли, он заходит в кабинет, не считая нужным постучать, о чем сразу пожалел. Картина маслом: Хан Джисон, его коллега и друг сидел на коленях начальника, обвивая руками чужую шею, пока тот сжимал его тонкую талию. Пока он метался в выборе между уйти или же привлечь внимание, пара без его участия оторвалась друг от друга.
— Долго так стоять будешь? — возмущённо спросил Ли, отстраняясь от любимого и переводя свой грозный взгляд на юношу, нарушившего такой прекрасный момент.
Феликс вздрогнул и вышел из своих
мыслей, не зная что сказать и куда деться. Их отношения ни для кого не были новостью, но и неловкость прерванной идиллии не отменяла.
— Я лучше потом зайду, — Феликс хотел быстро ретироваться из кабинета, но был остановлен приказным тоном.
— Говори раз уже пришел, что там у тебя? Хан все это время сидел на коленях, но поднялся вспомнив о собственных делах, чмокнув Ли.
— Мне нужно идти по делам, но знай, мы ещё не договорили, — мило улыбнувшись сказал Сон и потрепав своего парня по волосам вышел из кабинета.
Удивительно, как же люди быстро меняются, следует им провести времени наедине с любимым человеком. Джисон всегда был заядлым пофигистом, с явно атрофированными эмоциям, но рядом с Минхо его холод и безразличие сменялись мягкостью и преданностью в глазах. Феликс всегда смотрел на чувства скептически, ведь никогда серьезно не влюблялся.
Пока что, он женат на своей работе и развод, в ближайшее время, не стоит в его планах, хотя детская наивность еще плещется в глубине души в надежде на любовь до гробовой доски.
— Надеюсь у тебя действительно что-то важное, — садясь на край стола, явным недовольством в виде сложенных на груди рук.
— Я уже не уверен в важности этой информации. Ну.....на мой взгляд продвижение.
— Удиви, — в глазах Ли блеснула искра заинтересованности, — если нет — лишу премии, — пошутил он, на что Феликс молча протянул бумаги в руки шефа.
В своей голове Феликс уже представляет как прощается с премией, а чуть позже и с работой. Он слишком сильно бесит Ли и он это знает, хоть тот и не показывает. Но вместо ожидаемой злобы в глазах Минхо, австралиец увидел улыбку и тихий смешок. Лицо старшего ни чуть не нахмурилось, а лишь добродушно мазало взглядом по папке.
— Ли Феликс, ты не исправим, — с шумом захлопывая папку мужчина сел за стол, — что же мне делать с твоей «интуицией»? "Хван Хёнджин — сын крупного мафиози, проживающего в данный момент в Китае, имеющий власть в Китае, Таиланде и Корее. Хван младший является непосредственной правой рукой отца. В его подчинении находится Сеул, Инчхон и провинция Кёнгидо."
— Не знаю. Родство с мафиози это хорошая зацепка и весомый инструмент апелляции в руках прокуроров в суде, особенно учитывая его имеющийся арест на основе подозрения. Но преступная кровь еще не гарант того, что убийства его рук дело. Не пойман — не вор, но и закрыть глаза на эту информацию я тоже не могу, — Минхо повернулся боком к столу и закусил палец в раздумьях, — хорошо, даю тебе карт-бланш, найди все, что сможешь. Мафия — тихий омут и мои седые волосы. Где ордер знаешь.
— Так точно, — на удивление спокойно ответил Ли и развернулся на выход из кабинета, таких регалий он точно не ожидал. Теперь единственное, что остаётся это ехать домой и искать что-то в интернете или с помощью связей.
— Ты одной ногой в тюрьме, Хван Хёнджин, — идя по коридору бормочет себе под нос рыжеволосый, вспоминая содержания документа. Что было написано в конце документа он отложил на потом. Сейчас важен тот факт, что у этого психопата, отец — такой же душегуб и преступник.
От осинки не родиться апельсинки, поэтому юноша сорвет куш если повезет и получится посадить обоих. По мнению Феликса, Джин превзошел даже своего отца. У старшего в голове была власть и бизнес, так что остатки гуманности еще маячили на задворках сознания.
Если на его взгляд убийство было необходимой мерой, то за этим стояли лишь деньги.
Хёнджин же, пользуясь могуществом отца, тешил свою черную, как смоль, душу иными грехами. От безнаказанности Хван младший чувствует себя, своего рода, богом. Не каждый в этом мире может вершить судьбы людей так, как он. Уже за рулем, по пути домой, Феликс осознает, что его снова, магнитом, тянет в трехэтажную преисподнюю. Раздражение накатывает электрическими разрядами от кончиков пальцев до давящих висков. Он не может объяснить, зачем опять едет к его воротам. Очень опрометчивый поступок, как для детектива. Ему стоило бы сидеть дома, и тихо зарыв нос в архивы копать под, ничего не подозревающего, потрошителя. Вместо этого он едет к нему, дабы выложить все карты на стол, будто хочет сказать "обрати на меня внимание, я на шаг вперед, я выиграю и ты станешь моим......заключенным"
***
Хёнджин выходит из душа с приятным чувством свежести и чистоты. Пройдясь по гостиной, парень плюхнулся на диван и с прикрытыми глазами наслаждался послевкусием криков. Парень расплывается в улыбке, ворочая в голове эти воспоминания снова и снова. Но в конце концов он разочарованно поднимает голову и чешет затылок, понимая, что все это, ему начало набивать оскомину.
Женские крики уже не вызывают былого восторга и пламени в глазах. Хочется чего-то новенького, свежего и будоражащего. На ум приходит довольно нестандартная фантазия, где женские писклявые голоса сменяются грубоватым тембром и стонами. Для себя парень отмечает, что Феликс неплохо бы смотрелся прикованный, на коленях и с парой ссадин на нежной скуле или в уголке искусанных губ. Губы снова растягиваются в улыбке, а мысли лишь о молодом полицейском, зачастившем с визитами. Хотя, Хван и не против. Он любит, когда рыжий приезжает к нему, не смотря на бесконечные обвинения и угрозы упечь в карцер. Все равно забавно наблюдать за его детской злобой и беспомощностью. Так и хочется присесть пониже и, оттянув милую щечку, протянуть:
— Конечно ты прав, малыш Ликс~и, абсолютно во всем.
Но Джин воздерживается от таких явных признаний потому, что не видит пока что взаимной симпатии со стороны рыжего. Он опытный хищник и не хочет спугнуть свою добычу, ведь неосторожность может принести старшему серьезные последствия.
Он давно признал своё неравнодушие к Феликсу.
Вечно сонный вид, острые черты лица, пронзительный прищур отображающий острый ум и внутреннюю силу, поджатые покусанные губы и опасность, граничащая с сексуальностью в виде кожаных ремней кобуры поверх белой рубашки с черным гольфом. Все это притягивает больного на всю голову Хвана и оба осознают, что играют с огнем.