Четвертое звено.
Как же Хёнджин хотел бы сейчас увидеть Феликса, погладить мягкую щеку, как он обычно делал и наблюдать как, тот гневается и одновременно столбенеет.
Его раздумья прерывает звонок в дверь. Легок на помине.
— Не успело и дня пройти как....— блондин не успел договорить, так как его перебил Феликс.
— Твои часы свободы считай сочтены. Думал я не узнаю?
Феликс начал наступать на старшего, а тот медленно попятился назад, не переставая улыбаться. Он успел соскучится.
— Не бывает идеальных преступлений. Где-то ты да оступишься, я уверен, и тогда тебе ничто не поможет. Ты чертов убийца, у которого даже нет сраного мотива, так что твой пункт назначения психушка строгого режима.
— Я весь во внимании, принцесса?
— Хватит строить из себя «невинного милашку». Ты волк в овечьей шкуре.
— Мммм.....ты считаешь меня милым?
— Прекрати передергивать. Для тебя человеческие жизни просто шутка?
Джин почувствовал спиной стену, отступать некуда. Феликс подошёл почти вплотную к Хвану и смотрел с таким пламенем в глазах, с такой страстью и бесстрашием, что момент можно, не кривя душой, назвать интимным. Хёнджину нравится эта близость, хочется ее сократить, но опасается испортить. Он любит нападать на свою жертву врасплох, для этого нужно подходящее время.
— Я же просил тебя приезжать просто так, а не с обвинениями. Опять меня расстраиваешь, малыш.
— Не волнуйся, буду радушно навещать тебя в камере с передачками и милыми открытками. Я посажу тебя, я тебе обещаю, — саркастично сказал Феликс, хмурясь сильнее.
— Ты же сам этого не хочешь, — Хван ухмыляется.
Ловушка захлопнулась В этот раз Феликс не чувствует прилив гнева. Озадаченность и вопросы самому себе и старшему бегущей строкой метаются в голове. Парень отходит на пару шагов назад, прибывая в растерянности, не в силах отчего-то сказать что-то наперекор. Блондин победно улыбается, мол "Видишь? Я прав". Пока Ли пытается собраться с мыслями, тот отходит к маленькой барной нише в кухне и наливает в бокал французское вино, любимого "кровавого" цвета.
— Нет! Я хочу всем сердцем избавиться от тебя. Чтобы люди смогли жить спокойно, — басит Феликс на одном дыхании.
— Кто бы говорил, не я к тебе по два раза на день приезжаю, — старший закатил глаза, — расскажешь цель визита или снова пустые угрозы?
— Я знаю кто твой отец. Хвану стало так смешно от этой уверенной фразы маленького наивного полицейского, что он не сдержал смеха, едва не пролив алкоголь на пол.
— Что такого смешного я сказал?
— Ты такой забавный, такой наивный, — сквозь смех протянул Джин и саркастично добавил, — его много кто знает, не последний человек в Корее.
— Ты ужасен, — сказал Феликс отходя от старшего.
Бесполезность его приезда зашкаливала пуще прежнего. У этого человека в душе не было ничего. Ни сострадания, ни страха......ничего. Ему явно не хватало материнского воспитания. Хван Хёнджин с каждым разом пугает своей бездушностью все больше.
А Феликс осознает, что находится здесь становится невыносимым, поэтому под затихающий хохот попятился к выходу.
— Стоять, — послышалось из-за спины стальной голос Джина.
И снова это необъяснимое влияние Хёнджина, которому Ли не может сопротивляться. Парень замирает на месте, не решаясь повернуться. Слух улавливает шуршание голых стоп о пол, а после такое близкое дыхание, что вот-вот и холодный нос нежно проведет вдоль шеи. Беспокойство Ли возрастало, грозясь перерасти в панику, от чего тот невольно задержал дыхание.
— Знаешь, я истинный ценитель женской безысходности и воли, но твоя, — Хёнджин сладко промычал, — она словно героин.
С каждым разом хочется все больше, все ярче. Пока не посыпятся искры из глаз. Бодрит как утренние заморозки в ноябре. Когда напряжено все тело, а адреналин кипит в венах. Момент из интимного преображался в животный.
Хёнджин мастерски гипнотизировал свою жертву.
— Ты как маленькая птичка. Видишь цель, хочешь на свободу, но каждый раз бьешься о такое незаметное, и такое непробиваемое стекло.
— Я не понимаю.....
— Дело в том, сладкий, что ты прав. Абсолютно во всем.....— уже шептал Хван на ухо Феликсу.
— Что это значит?
— Это значит, я признаюсь. Признаюсь тебе в том, что я тот самый маньяк, сумасшедший, псих, за которым ты гоняешься вот уже третий месяц. Я признаюсь, имея полную уверенность в том, что сесть в тюрьму ты мне не позволишь.
У Феликса глаза расширились, а тело начало слегка дрожать. Буря эмоций стала кружить голову, от чего пришлось зажмуриться на пару секунд. Сердце стучало раскатами грома, а дыхание сбилось напрочь.
Сейчас за его спиной стоит маньяк, который способен на что угодно. И чувство приятной щекотки и тепла в области шеи, куда попадает горячее дыхание Хёнджина сменяется холодным потом и сухостью во рту.
Ли ничего не ответил на признание старшего. Он ждал этого, кажется, всю свою жизнь и вот этот долгожданный момент настал, но он не может ничего сказать. Из головы все вылетело, а язык словно онемел.
Рукой на пояснице, Хёнджин продолжает держать энергетический контакт с Ликсом, не давая словам вырваться наружу, а телу слушаться спутанных мыслей. Спустя несколько секунд неловкого молчания старший отнимает руку и австралиец всё-таки приходит в себя.
Самообладание заменяет собой панику и растерянность. Голова будто медленно трезвела. Он ничего не говорит, просто расцепляет обвившие его руки Хвана и уходит, не оборачиваясь. Джин смотрит в след рыжему со слегка приподнятыми уголками губ.
Он доволен.
Теперь он уверен на все сто процентов.
— Птичка в клетке, — тихо произносит пепельноволосый, так чтобы Ли не слышал.
Он и не услышал. Дверь закрывается и Феликс пропадает за ней. Он садится в машину и уезжает. В этот раз он не чувствует на себе взгляда старшего, словно тот его отпускает, когда раньше пытался остановить.
Желания ехать домой и съедать себя в четырех стенах желания совсем не было. Феликс вздохнул и прикусил губу, думая что теперь делать. Казалось бы, ответ очевиден — пойти и задекларировать признание, а после стянуть худые запястья наручниками, а что дальше? Цель жизни исчезла без следа, а магнетизм работы детектива растворился в воздухе еще в доме Хвана младшего. Он выдаст Хёнджина, его посадят и все. Убийства прекратятся на какое-то время. Найдутся новые психопаты, новые трупы, дела. Но новый Хёнджин не появится.
Выше, умнее, хитрее, но не он.
Феликс неоднократно задавал себе один и тот же вопрос, но ответа до сих пор не нашел. Он не уверен, действительно ли он не знает или же не хочет знать правду. Единственное в чем он заставил себе признаться, так это что дело Хван Хёнджина было особенным. Но не в карьере. А в жизни. Что было в парне такого цепкого и что вызывало такой азарт он пока не понимал.
Со странными мыслями о том, что же в своей жизни он сделал не так, Феликс подъехал к участку. Зеленая вывеска стала резко раздражать, а нутро разрывало на две части. Одна сторона толкала без раздумий пойти и избавить город от кровопролития, а другая молча держала за руку и отрицательно качала головой. Почему он сомневается? Ликс хочет удариться головой о стену за такие мысли и очень сильно, чтобы схлопотать сотрясение и желательно амнезию, чтобы выбить из черепной коробки рой мыслей и навязчивый образ. Старший одним предложением положил на его плечи груз решений, к которым парень не был готов.
Он миллион раз представлял себе картину синяков от собственноручно затянутых кандалов и как зачитывает права осужденному, но в жизни все вывернулось иначе.
Игра не по сценарию сорвала весь спектакль.