Детство. Я виноват
Этот день начинался как обычный. Жаркое солнце, запах свежескошенной травы и детский смех, который разливался по двору. Я помню, как Дейзи крутилась рядом со мной, цеплялась за руку, бесконечно что-то болтала, а я… Я не слушал.
Я думал, что она просто ребёнок — вечно крутится, задаёт вопросы, ни на секунду не может усидеть на месте. Это было мило, но я привык. Я знал, что она обожает меня. Всегда пыталась привлечь моё внимание, прыгала вокруг, смеялась, тянула за руку — а я в этот день был слишком занят.
Занят чёртовым телефоном.
— Дэйв, смотри! — её голос был таким звонким, таким счастливым.
Я мельком взглянул. Дейзи стояла на качелях, расставив руки в стороны, как будто она — самая смелая девочка на свете. Её светлые кудряшки сияли на солнце, а голубые глаза сверкали восторгом.
— Осторожнее, малышка, — сказал я, даже не оторвавшись от экрана.
Она доверяла мне. Я был для неё кем-то большим. А я… я просто не обратил внимания.
— Я быстро, присмотри за ней, ладно? — сказала Менни, убегая за водой.
— Конечно, — отозвался я.
И снова уткнулся в телефон.
Это длилось всего несколько минут. Но этого хватило.
— Котёночек! — её голос был полон восторга.
Я поднял голову. Её не было.
— Дейзи? — я обернулся, но площадка была пуста.
Сердце вдруг сжалось. Это была та самая секунда, когда паника начинает закрадываться внутрь, но ты ещё пытаешься убедить себя, что всё нормально. Она просто спряталась. Просто играет. Всё в порядке.
— Дейзи, хватит! Это не смешно! — мой голос дрогнул.
Она не ответила.
— Где Дейзи? — Менни появилась рядом, и её глаза тут же наполнились тревогой.
Я не смог ничего сказать. Мои губы шевельнулись, но не издали ни звука. Я оглядывался по сторонам, и в груди разрастался холодный ужас.
И тогда я услышал это.
Визг шин.
Время застыло.
Я побежал, сам не помня, как. Всё перед глазами смешалось — яркое солнце, крики людей, асфальт под ногами.
И потом я её увидел.
Дейзи. Моя маленькая Дейзи. Лежала на дороге, крошечная, хрупкая… такая неподвижная.
— Нет… — этот звук вырвался из моей груди, но я даже не узнал свой голос.
Менни бросилась к ней. Падала на колени, брала её маленькую ладошку, гладила по волосам, шептала что-то, но Дейзи не шевелилась.
Я не мог двинуться. Мои ноги приросли к земле. Я стоял и смотрел, как всё вокруг рушится, и не мог даже пошевелиться.
— Вызови скорую! — закричала Менни, и этот крик пронзил меня до костей.
Я не помню, как набрал номер. Всё было как в тумане. Люди столпились вокруг, кто-то говорил, кто-то плакал — я ничего не слышал.
Всё, что я видел, — это её. Мою крошечную девочку, которая всегда смеялась и цеплялась за мою руку. Которая сейчас лежала, не двигаясь.
Когда подъехала скорая, Менни не отпускала её руку. Её голос был тихим, умоляющим, почти беззвучным.
— Пожалуйста… пожалуйста, открой глазки… Дейзи, прошу… — она гладила её по волосам, целовала в холодный лоб, но сестричка не отвечала.
А потом медсестра покачала головой.
Этот жест разбил всё.
— НЕТ! — Менни закричала так, что мне показалось, будто этот крик разорвал воздух. Она обняла свою сестру, прижимая её к себе, рыдала, словно пыталась вдохнуть в неё жизнь.
А я стоял. Стоял и смотрел, как мир рушится из-за меня.
Я должен был её уберечь. Я обещал.
И я не уследил.
И с этим я буду жить до конца своих дней.
Мы с Менни поехали в больницу вместе с врачами. В машине скорой помощи было тихо, слишком тихо — только редкие звуки аппаратов, которые я даже боялся слушать. Я смотрел на Дейзи… её маленькое лицо было таким бледным, таким неправильным.
Менни сидела рядом, сжимая её холодную руку, и вся дрожала. Её губы беззвучно шептали молитвы или просьбы — я не мог разобрать. Её плечи вздрагивали от рыданий, и я не знал, что делать. Я протянул руку, обнял её, но она не реагировала — просто продолжала тихо плакать, уткнувшись в моё плечо.
Когда мы приехали, врачи забрали Дейзи, а нас оставили в коридоре. И тогда начался самый мучительный час в моей жизни.
Менни сидела рядом со мной, сжавшись в комок, и тряслась так, что её зубы стучали. Я видел, как сильно она пытается держаться, но это было невозможно. Я положил руку ей на плечи, попытался прижать ближе, но вона словно окаменела — только слёзы не прекращались.
— Всё будет хорошо… — шептал я, хотя сам не верил ни единому слову. — Они сделают всё, что смогут… Она сильная… она справится…
— Она… такая маленькая… — голос Менни был хриплым, срывающимся. — Дэйв… она же… она же боится одна… Она боится темноты… ей страшно… а я… я не рядом…
Эти слова разрывали меня изнутри.
Я не знал, что ответить. Я просто крепче обнял её, но и это не помогало.
Через полчаса приехали её родители. Я сразу увидел их лица — испуганные, растерянные, наполненные ужасом. Её мама, как только увидела нас, бросилась к Менни.
— Что случилось?! Где Дейзи?! — её голос был почти криком.
— Мам… — прошептала Менни, но не смогла сказать ничего больше. Она разрыдалась ещё сильнее, уткнувшись в плечо матери.
Её отец стоял рядом, побледневший, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Я видел, как он пытается держаться, но в его глазах был страх. Такой же, какой был у меня.
— Где наша девочка? — его голос был хриплым и тихим.
— Врачи… они… — я сам не понял, как смог это сказать. — Они стараются…
Я не знал, что сказать дальше. Я не мог признаться. Не мог сказать, что это моя вина.
И мы продолжали ждать. Секунды растягивались в вечность.
Менни обнимала свою маму, дрожала, а я сидел рядом, чувствуя, как внутри меня всё медленно рушится. Я смотрел на дверь, за которой была Дейзи, и боялся, что её больше не откроют с хорошими новостями.
И тогда я услышал это.
Шаги.
Врач вышел в коридор, и по его лицу я сразу всё понял.
— Нам очень жаль…
Мир замер.
Эти слова прозвучали как приговор. Воздух в груди застрял, и мир вокруг замер. Я видел, как Менни смотрела на врача — её лицо исказилось болью, глаза расширились, наполнившись отчаянием. На секунду было тихо. А потом…
Она закричала.
Это был не просто крик — это был вопль, полный такой боли, что мне показалось, будто стены больницы дрогнули. Это был крик человека, у которого забрали всё, что было дорогим и важным.
— Нееееееет! — Её голос пронзил воздух, заставив всех обернуться.
Менни рухнула на пол, сжимая голову руками, раскачиваясь вперёд-назад, будто пытаясь прогнать эту страшную реальность.
— Верните её! Пожалуйста, верните её! — Она рыдала, захлёбываясь, её голос срывался, но она продолжала умолять. — Она же такая маленькая… Она не могла… Она не должна…
Я опустился рядом, пытаясь её обнять, но она начала вырываться.
— Успокойся… Менни… пожалуйста… — Я не знал, что говорить. Я не знал, как её утешить, когда сам едва дышал от этого ужаса.
Но её боль была сильнее любых слов.
— Это ты виноват! — вдруг выкрикнула она, ударяя меня в грудь. — Ты должен был за ней присмотреть! Ты обещал!
Эти слова разорвали меня.
Я не сопротивлялся. Я позволял ей бить меня, позволял ей выплеснуть весь этот гнев, потому что она была права. Это я виноват. Я не уследил.
— Я хочу к ней! — закричала она, пытаясь вырваться. — Я должна быть рядом! Отпустите меня! Где моя Дейзи?! Где она?!
И вдруг она затихла.
Её тело резко обмякло, и я еле успел её подхватить.
— Менни! — моё сердце пропустило удар.
Я держал её на руках, а она была такая лёгкая, такая хрупкая…
— Врача! — закричал я, но мой голос был словно издалека.
Мать Менни рыдала, отец пытался её поддержать, но и сам едва держался на ногах. Я чувствовал, как их мир тоже рушится, но всё, что я мог сейчас — это держать Менни и молиться, чтобы хотя бы с ней всё было в порядке.
Врачи подбежали почти сразу. Я отдал её, чувствуя, как мои руки дрожат.
И когда её унесли, я остался стоять в этом пустом, холодном коридоре, осознавая, что ничего не смогу исправить.
Я остался один.
Коридор казался бесконечно длинным и мёртвым. Только приглушённые звуки плача матери Менни разрывали тишину. Её отец стоял, отвернувшись к стене, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели. И я… Я просто сидел на жёстком пластиковом стуле, не в силах пошевелиться.
Я всё испортил. Я разрушил их семью.
Перед глазами снова и снова вспыхивал этот момент — маленькая Дейзи, смеющаяся, тянущаяся ко мне своими крошечными руками, её звонкий голосок: «Дэйв, смотри!» — и потом этот звук… визг тормозов, крик, падение.
Я зажмурился, пытаясь это вытолкнуть из головы, но это было бессмысленно. Оно уже поселилось там навсегда.
— Господи… — прошептал я, опуская лицо в ладони. — Прости меня…
Время потеряло смысл. Я не знаю, сколько прошло — минуты, часы? Я не заметил, как передо мной снова появился врач.
— С вашей подругой всё будет в порядке, — его голос был тихим, но я уловил главное. — Она просто перенесла сильный нервный срыв. Ей нужно отдохнуть.
Я кивнул, не зная, радоваться ли этим словам.
Когда мне разрешили зайти, я увидел её — такую маленькую, сжимающуюся в постели, бледную, с заплаканным лицом. Рядом сидела её мать, гладя её по волосам.
Я стоял в дверях, не решаясь подойти.
И тогда Менни открыла глаза. Её взгляд был пустым — усталым и сломленным.
— Уходи… — прошептала она.
— Менни…
— Уходи, Дэйв, — её голос дрожал, но в нём звучала твёрдость. — Я не хочу тебя видеть.
И это было больнее, чем я мог себе представить.
Я кивнул, не находя слов. Развернулся и вышел, чувствуя, как эта дверь за спиной захлопывается не только в коридоре больницы, но и в нашей с ней истории.