Глава 16
Глава 16
Снег, пушистым облаком укрывавший вересковую стену Ветряного лагеря, искрился под лучами рассветного солнца. Сидя между своими соплеменниками, Оцелотка встряхнула лапами, снимая напряжение. Это была славная битва – и тем она лучше от того, что завершилась в их пользу. Черный Коготь, Пушистая, Камень и Увалень тоже выглядели довольными: ни них практически не было видно даже царапин и ссадин, что уж говорить про более серьезные травмы. Несомненно, Метеор и Ночная Звезда приняли верное решение, сговорившись нанести племени Ветра упреждающий удар и перенести поле битвы прямо в лагерь длиннолапых котов пустоши. Большинство из Ветряных воителей еще не окрепли после своего изнурительного изгнания, и, хотя отвага и отчаянность защищающихся делала им честь, объединенному патрулю Речного племени и племени Теней ничего не стоило одержать на ними победу.
Собственный лагерь стал для воителей племени Ветра ловушкой. Им, окруженным превосходящими силами противника, некуда было деваться из дроковых и вересковых зарослей.
– Тебе стоило подумать еще раз, прежде чем возвращаться домой, – прорычал Метеор, обращаясь к Звездному Лучу – крупному черно-белому коту, являвшемуся предводителем племени Ветра.
– Грозовое племя всего лишь использовало вас, – вторил ему Ночная Звезда, зловеще взмахивая хвостом за своей спиной. – Когда твои воины перестанут быть полезны Синей Звезде в борьбе за наши земли, ее племя первым восстанет против тебя.
Желтые глаза Звездного Луча полыхнули гневом и презрением, и кот гордо вскинул голову: – Не суди Грозовое племя по себе!
Его воины сгрудились за его спиной, щурясь и хлеща хвостами по бокам. Они успели оттеснить самых уязвимых соплеменников подальше от нападающих, и теперь королев, старейшин и Корявого – целителя племени – отделял от Речных и Сумрачных котов плотный строй вздыбленных и выгнутых спин. Каждый из них сражался сегодня изо всех сил, защищая вновь обретенный дом, но все же этого оказалось недостаточно для отражения атаки.
– Бери своих котов и уходи отсюда по добру, – твердо мяукнул Метеор, пристально глядя на Звездного Луча, – пока нам или Грозовому племени не пришлось выгонять вас силой.
Предводитель побежденного племени не откликнулся. Вместо этого он отвернулся к соплеменникам и о чем-то тихо заговорил с ними, очевидно, советуясь с ними перед принятием такого важного решения.
Черный Коготь подвинулся ближе к Оцелотке:
– У них нет выбора, им придется уйти, – шепнул он.
– Посмотрим, рискнут ли грозокошки послать лазутчиков на нашу территорию теперь, когда их союзнички разгромлены и вновь изгнаны, – мрачно проворчала Пушистая.
Увалень предвкушающе вонзил когти в землю: – Возможно, в скором будущем мы даже вернем себе Нагретые Камни!
– Обязательно вернем, особенно, если племя Теней не останется в стороне, – кивнул Камень, прижимаясь ниже к земле. Пусть битва выиграна и соперник готов обернуться в бегство, но расслабляться не стоило – и воители Речного племени не теряли бдительности, даже предаваясь мечтам о восстановлении справедливости в отношении своих давно утерянных земель.
Оцелотка вздрогнула, не сумев сдержаться. Пожалуй, это был тот редкий случай, когда пятнистая не считала нужным лишний раз пользоваться своим преимуществом в виде поддержки Сумрачных воителей. Этого было достаточно, чтобы избавиться от докучливого племени Ветра, внезапно возжелавшего вернуться в свой заброшенный лагерь, и заставить отступиться Грозовое племя, заступавшееся за беглецов. Большего Оцелотке и не надо было – по крайней мере, до тех пор, пока лед на реке не тронется, а болезнь не покинет Речной лагерь.
В самом деле, зачем Речному племени эти Нагретые Камни, если стоит только племени Ветра окончательно убраться из этих мест – и у них будет достаточно охотничьих угодий, чтобы жить и не беспокоиться больше о голоде? Надежнее всего было покончить с войной здесь, одним бескровным сражением.
Внезапно ветер донес до нее знакомый запах, и кошка напряглась. Он доносился из-за вересковых зарослей, укрывавших лагерь племени Ветра от посторонних глаз, и был свежим, и это-то как раз и было подозрительно. Неужели Одноус – а это был именно его запах – посмел вернуться? Он бежал с поля битвы: глашатая точно помнила, как светло-бурый кот, поджав от ужаса хвост, выскочил из лагеря как раз в тот момент, когда объединенный патруль вынудил племя Ветра отступить. Так что этот храбрец забыл здесь снова? Совесть замучила? Или он прокрался обратно, чтобы посмотреть на то, что осталось от его племени?..
По спине Оцелотки пробежали мурашки, и она стала осторожно пробираться ко входу на лагерную поляну. И, чем ближе она становилась, тем больше новых, едва различимых запахов, примешивалось к морозному воздуху. Что-то тут было не так, но кошка никак не могла понять, что именно. Она вгляделась в глубину дрокового тоннеля, но тут за ее спиной раздался громкий вой, и кошка спешно обернулась.
Прямо на глазах у ощетинившейся пятнистой воительницы Звездный Луч бросился на Метеора. Он сбил не ожидавшего нападения полосатого кота на землю и покатился по поляне, безжалостно молотя задними лапами по бокам противника и яростно шипя. И Ветряные воители кинулись на кольцо вражеских котов следом за своим предводителем, несмотря на усталость и горящие огнем раны.
Оцелотка не верила своим глазам. Они что, серьезно решили биться до самого конца?.. В бой вступили даже королевы и старейшины: Росинка метнулась к Пёрышку – маленькому голубоглазому воину племени Теней – и успела метко хлестнуть когтями по его морде прежде, чем он опрокинул ее на землю и начал рвать ее пеструю шерсть.
Глашатая Речного племени все еще оставалась в стороне. Она колебалась: племя Ветра безнадежно уступало в числе и силе, а Речные и Сумрачные коты, разъяренные сопротивлением, больше не сдерживались, обрушившись на Ветряных всей своей мощью. Битва могла завершиться в считанные мгновения, судьба кроликоловов повисла на волоске…
И тут за вересковой стеной раздался пронзительный клич. Оцелотка оглянулась и отшатнулась в сторону, шокировано округлив глаза: мимо нее промчался Одноус и тут же кинулся в самую гущу схватки. В своем ли он был уме? Или светло-бурый кот вдруг возомнил себя воином Львиного племени, способным единолично спасти своих соплеменников?.. Но вдруг перед глазами мелькнула еще чья-то шерсть, а затем еще несколько котов прорвались сквозь дрок в лагерь племени Ветра. Сильная вонь Грозового племени ударила в нос, и только сейчас Оцелотка поняла, что произошло: Одноус привел помощь!
Грозовые коты продолжали прибывать и, рассредоточившись, вступали в бой, и тревога подняла пятнистую шерсть на загривке дыбом. Она разглядела огненно-рыжую шерсть Огнегрива, когда воин пересек поляну и отбросил Пёрышко от Росинки. Шатаясь и истекая кровью, черепаховая кошка поспешила прижаться к лагерной стене, а Огнегрив занял ее место, с силой прижимая к земле извивающегося бурого кота.
Резкая боль заставила Оцелотку сосредоточиться на битве: чьи-то когти рассекли ей ухо. Сощурившись и мгновенно оказавшись в боевой стойке, глашатая обернулась. Перед ней стоял Олень – бросивший в трудную минуту своих соплеменников, сейчас он вновь бился вместе с ними за право жить и охотиться на пустоши. В следующее мгновение Ветряной обрушился на ее плечи с такой мощью, что у пятнистой перехватило дыхание, но это не помешало ей контратаковать. Отработанным на тренировках движением Оцелотка вцепилась в шкуру соперника и перевернулась на другой бок, увлекая Оленя за собой и не забывая драть задними лапами его уязвимый живот.
– Катись отсюда прочь, и в этот раз не забудь свое племя по дороге, – прошипела она, отшвыривая воина прочь.
Олень плюхнулся на землю, нелепо растопырив лапы, но перевести дух пятнистой глашатай не дали: на нее тут же бросился какой-то Грозовой кот. Она не удержала равновесия, и враг легко повалил ее на землю, придавил и принялся трепать ее за уши. Глашатая вырвалась на свободу, не обращая внимания на боль в ранах, но тут к ее противнику на помощь подоспел Олень. С ревом он занес лапу, целясь в морду кошки – Оцелотка пригнулась как раз вовремя и тут же нанесла ответный удар, заставляя бурого отшатнуться. Выигранного мгновения хватило на то, чтобы развернуться на задних лапах и принять на когти бросившегося со спины кота Грозового племени.
Глашатая попятилась; оба противника, низко склонив головы, смотрели на нее и рычали. Тут и там на поляне закипали стычки и тут же распадались, с переменным успехом для сражающихся. Воздух разрывали боевые кличи, крики боли и яростное шипение, смешивающиеся в один непрерывный гул. Сердце Оцелотки пропустило удар, когда она разглядела второй патруль Грозового племени под предводительством Крутобока, проникший в лагерь племени Ветра.
У кроликоловов же при виде подоспевшей помощи словно открылось второе дыхание. Двое Ветряных котов одновременно вздыбились и принялись теснить Пушистую к лагерной стене, недалеко от них едва успевал парировать удары Черный Коготь.
Олень, воспользовавшись ее замешательством, попытался вцепиться когтями Оцелотке в морду – кошка увернулась, но Грозовой воитель не терял времени даром и ухватил ее за шкирку, потащив назад. Глашатая чуть не задохнулась от вони из его пасти и уже приготовилась было ощутить, как клыки разрывают ее шкуру, но тут противник внезапно пошатнулся и отпустил ее. Оказалось, это Камень отвлек его, протаранив негодяя в бок и сбив с лап. Не давая ему восстановить равновесие и сориентироваться, серый кот безостановочно молотил лапами по мерзкой Грозовой морде и, наконец, оттеснил врага от Оцелотки.
Та развернулась, чтобы покончить с Оленем, но на него уже бросился Увалень. Они сплелись в единый клубок и покатились по поляне, осыпая друг друга градом ударов; глашатая только и успела заметить, как мелькнула топорщащаяся во все стороны бурая шерсть соплеменника.
– Огнегрив!
Оцелотка навострила уши, различив вопль Когтя. Глашатай Грозового племени практически исчез из виду под противниками из племени Теней, и его голос звучал так, словно в этот момент он находился на грани гибели. Огнегрив бросился товарищу на помощь, и Оцелотка сузила глаза. Когтю придется позвать на помощь кого-то другого: с этим рыжим у нее были свои счеты. Подпустив его поближе, она метнулась к молодому воину и ухватилась за его задние лапы.
– Ты! – рявкнула она, когда кот с размаху рухнул на землю. Теперь-то этот листомордый заплатит за свое участие в гибельном для Белолапого патруле!
Огнегрив не стал тратить времени на слова: он молча пнул Оцелотку в живот. Удивленная, пятнистая не удержалась на лапах и повалилась на землю. Стоило признать - рыжий был силен. Но все же невообразимо глуп: она успела краем глаза заметить, как в попытках встать Огнегрив перевернулся на спину, обнажая свой мягкое брюхо. Оцелотка одним махом вскочила с земли и, приподнявшись на задние лапы, с силой обрушилась на противника сверху. Грозовой кот зарычал, но Оцелотка сильнее вонзила когти в его шкуру, и рычание сменилось воплем боли.
Рыжий извивался под ней, кровь струилась по его шерсти у лап Оцелотки. Она заметила, как взгляд его изумрудных глаз метнулся в ту сторону, где сражался Коготь. Тот уже успел вырваться из окружения нападающих и стоял в одиночестве, пользуясь мгновением для восстановления дыхания.
– Коготь, – вскрикнул Огнегрив, морщась от боли, – помоги мне!
Оцелотка напряглась, но хватки не ослабила. Двое сильных противников стали бы серьезным испытанием, а уж если при этом один из них будет опытен… В таком случае, неплохо бы вывести из строя хотя бы молодого, чтобы облегчить себе задачу после. Но Коготь не двинулся с места, с холодной ненавистью наблюдая за бьющимся в лапах Речной глашатай рыжим соплеменником. Он явно не горел желанием протягивать товарищу лапу помощи.
“Ему что, отдельное приглашение нужно?”, ошарашено подумала Оцелотка. “Он не видит, что еще немного, и я в его соплеменнике дырку проскребу?..”
Но эти странности, впрочем, не отвлекали ее от главного. Вновь и вновь она полосовала живот Огнегрива, вкладывая в удары всю свою боль и ненависть. Если уж у нее не получилось пока – но только пока! – добраться до Крутобока, то пусть его дружок расплачивается за то, что этот серый мерзавец сделал с Белолапым. Запах крови был так силен, что Оцелотка практически чувствовала его на языке. Кошка оскалилась и нанесла еще один удар; злость отдавалась в ушах раскатами грома. И вдруг Огнегривс силой толкнул ее задними лапами, приподнимая над землей и отбрасывая в сторону. Мощность и неожиданность удара застали пятнистую врасплох.
Она ударилась о землю с глухим стуком и поспешно вскочила на лапы, надеясь, что никто не успел заметить произошедшего. Недоверие и злость на саму себя, пропустившую удар, жгли шкуру сильнее ран. “Ну нет, так просто ты от меня не избавишься!”, бессильно зашипела глашатая и бросилась в толпу сражающихся. Оцелотка была полна решимости довести начатое до конца, но Огнегрива и след простыл. Пойди найди его теперь в этой кутерьме!..
До нее донесся визг Светловодной; Оцелотка стремительно повернулась на звук и увидела соплеменницу в каком-то хвосте от себя. Какой-то Ветряной кот сжимал челюсти на пушистом хвосте истошно вопящей светло-белой кошки, в то время как Грозовая воительница осыпала ее морду увесистыми оплеухами. Глашатая метнулась к ним, поднырнув под грозокошку и нанеся удар такой силы, что нахалка откатилась в сторону. Пятнистая же уже повисла на воине племени Ветра, вцепившись в его уши когтями и сжимая лапы до тех пор, пока он не выпустил хвост Светловодной из пасти. Освобожденная соплеменница с жаждой мести в глазах поднялась на задние лапы рядом с Оцелоткой, и вместе они обрушили на растерявшегося кроликолова целый вихрь из ударов.
Буран прыгнул к ним и сбил пятнистую кошку с лап одним хлестким тычком. Старший Грозовой воин устремился к ней, метя в плечи, но Оцелотка вовремя откатилась в сторону и, поднявшись, вонзила когти ему в белый бок. Кровь тут же окрасила шерсть в розоватый цвет; рыча, глашатая подтянула противника ближе и вцепилась крепче, рассекая плоть задними лапами. Тут до нее донесся крик Ночной Звезды. Изловчившись, Оцелотка обернулась, чтобы увидеть, как Огнегрив отбрасывает предводителя племени Теней в сторону, а затем прыгает следом за дезориентированным противником и глубоко вонзает зубы в его плечо.
Нахмурившись, речная кошка вновь сосредоточилась на собственном враге и сбила Бурана с лап. Неприятное ощущение, будто что-то идет не так, отдалось дрожью в мышцах. Был ли отчаянный вид Ночной Звезды тому виной? Черный кот выглядел так, словно сражался не на жизнь, а на смерть. Громкий вой вновь донесся до ушей Оцелотки, и та увидела, как он, вырвавшись из хватки Огнегрива, мчится к выходу из верескового лагеря. И в то же мгновение остальные коты племени Теней прекратили сражение и кинулись вслед за своим лидером, покидая поле битвы, как крысы, бегущие от паводка.
“Мышиные душонки!”, стиснув зубы, мысленно выругалась Оцелотка. Она бросила быстрый взгляд на оставшихся на поляне воинов и с леденящим душу ужасом осознала, что Речное племя в одно мгновение оказалось одно против Грозового племени и племени Ветра. Теперь уже они значительно уступали противнику числом.
Краем глаза она успела заметить, как мелькнула бурая шерсть – Кисточка ухватилась за ее многострадальный загривок и потащила с Бурана. Белый кот быстро пришел в себя и, благодарно кивнув соплеменнице, вновь занял позицию напротив Оцелотки. Она вывернулась из клыков Кисточки и спешно приподнялась на задние лапы, встречая когтями объединивших усилия врагов. Но силы были неравны, и Речная кошка пятилась, едва успевая отражать удары.
Но где же был Метеор? Улучив мгновение, Оцелотка вновь огляделась и разглядела знакомую искривленную морду. Сердце сжалось: предводитель Речного племени замер морда к морде с Когтем, грозно оскалившим белые клыки. Оба они низко пригнулись к земле и угрожающе рассекали воздух хвостами, выжидая, кто же рискнет напасть первым.
Метеор молниеносно бросился на Когтя, но полосатый гигант оказался все же проворнее. Он увернулся и, когда предводитель Речного племени приземлился, вскочил на его спину. Он с силой вонзил свои необычайно длинные когти в всклокоченную шерсть Метеора, и Оцелотка застыла, когда ее предводитель, покачнувшись, рухнул на землю под весом врага. Эта заминка дорого обошлась Оцелотке: Буран, воспользовавшись ее замешательством, тотчас откинул ее в сторону. И все же она успела заметить на излете, как оскалившийся Коготь склонился над шеей Метеора.
– Отступаем! – отчаянно вскрикнул Речной предводитель; его голос с ветром разнесся над лагерем племени Ветра, знаменуя окончание сражения. Метеор, вырвавшись из лап Когтя, уже спешил к вересковой стене, и следуя его приказу, Речные воины прекращали сопротивление и устремлялись следом за ним.
Оцелотка настороженно взглянула на Бурана и Кисточку. Они стояли, расставив лапы, и свирепо пялились в ответ в ожидании ее бегства. Рыкнув на них для острастки, глашатая с досадой развернулась и тоже нырнула в дроковый проход. Уши полыхали огнем от подобного унижения. Оглянувшись через плечо напоследок, кошка столкнулась взглядом с Когтем. Он все еще стоял там, где одержал победу над Метеором, и в его янтарных глазах сверкали озорные огоньки. С клокочущим в горле гневом Оцелотка поспешила вдогонку за соплеменниками.
Каждая шерстинка в ее шкуре искрилась от ярости.
***
Дни после битвы становились все холоднее, а затем снег и вовсе укрыл речной берег плотной белой пеленой. Но Оцелотка снова и снова отправляла патрули к границе с Грозовым племенем, чтобы удостовериться, что никто из листомордых не посмел заявиться на их земли. Потихоньку раны, полученные в лагере племени Ветра, затягивались, да и болезнь тоже ослабила свою жестокую хватку. Уже казалось, что жизнь налаживается, но тут реку затянуло льдом, и добычи стало так мало, что от отчаяния глашатая стала посылать котов к границе с племенем Ветра: поджидать наземную дичь, которая бы пересекла линию меток и тем самым стала бы законно принадлежать Речным воителям.
Не забыла Оцелотка и уделить внимание товарищам, сражавшимся вместе с ней, отдельно похвалив каждого за проявленные в бою доблесть и мужество. Тот же Камень, например, продемонстрировал мастерство, которого она от него не ожидала, а потому пятнистая кошка зауважала молодого воина по-новому. Она восхищалась его свирепостью и самоотдачей, а еще вдруг поймала себя на мысли, что со временем он стал бы прекрасной парой для той же Серебрянки.
Серебристо-черная кошка в последнее время все чаще держалась сама по себе и выглядела одинокой. Возможно, она все еще скорбела по названному брату?.. Оцелотка не спускала с нее глаз уже долгое время, пока, наконец, не решила поговорить по душам. Через четыре дня после сражения, когда снег немного подтаял, а солнце только-только скрылось за лесом, Оцелотка подхватила из общей кучи с добычей водяную полевку и направилась с ней к Серебрянке, сидевшей в одиночестве под осокой.
Глашатая положила полевку к лапам воительницы и тепло взглянула на нее: – Ты, должно быть, проголодалась.
Молодая кошка весь день провела в охотничьих патрулях. И пусть добычи она принесла в лагерь немного, все же это была честная работа. Но Серебрянке, кажется, не хотелось есть.
– Спасибо, – мяукнула она, опуская голову, – но лучше отдай ее кому-нибудь другому.
Оцелотка услышала, как протестующе заурчало в животе кошечки при этих словах, но настаивать и уговаривать не стала. Моховушка родила не так давно, и ей требовалось больше сил, чтобы ухаживать за тремя крепенькими котятами. Она-то точно не станет отказываться от дополнительной порции… Но вопрос с самочувствием Серебрянки все же оставался открыт, а потому глашатая отодвинула полевку и перешла сразу к делу.
– Ты выглядишь одинокой.
– Разве? – удивленно отозвалась серебристая кошечка.
– Несомненно. Я частенько вижу тебя избегающей общества соплеменников, – подтвердила Оцелотка, присаживаясь.
– Что же, я бы поискала себе компанию, если бы мне не было достаточной своей собственной, – равнодушно мяукнула Серебрянка.
Пятнистая кошка с сомнением дернула ухом. Кажется, соплеменница не оценила ее заботу. Но стоило попытаться снова.
– Ты скучаешь по Белолапому?
– По Белолапому?.. – переспросила Серебрянка, озадаченно взглянув на глашатаю, а затем опустила голову, будто вспомнив. – Да… Да, конечно.
– И я заметила, что ты в последнее время частенько ходишь с Камнем в патрули, – невзначай обронила Оцелотка, склоняя на бок голову. Ну конечно, она не могла этого не заметить, ведь сама и распределяла патрули. Она позаботилась об этом в надежде, что молодые воители потянутся друг к другу. – Он хороший воин.
– Действительно, – кивнула дочь Метеора, не сводя, впрочем, с Оцелотки пристального взгляда. В нем отчетливо было видно недоумение, словно кошечка задавалась вопросом, к чему же весь этот неловкий разговор.
Однако пятнистую было не так просто смутить: – И парой он стал бы наверняка замечательной, как думаешь?
– Ты бы хотела стать его парой? – удивленно моргнула Серебрянка, недоверчиво оглядывая глашатаю.
– Я? – опешила Оцелотка. Такого поворота она не ожидала, и поспешила пояснить: – Нет! Но я думаю, что вы хорошо друг другу подходите, и вы бы стали отличной парой.
Серебрянка смутилась и поспешно отвела взгляд: – Но я не ищу себе пару.
Оцелотка с сочувствием вздохнула. Похоже, что Белолапый все-таки значил для соплеменницы больше, чем она могла представить. Жаль, что у них было так мало времени…
– Но ты не можешь скорбеть вечно, – мягко мяукнула она.
– Я не собираюсь искать себе пару, – повторила воительница громче; в этот раз в ее голосе прозвучало раздражение.
– Но почему? – Оцелотка понимала недовольство собеседницы, ей бы тоже не понравилось, если бы кто-то попытался лезть к ней в душу, когда только в голову взбредет. Но все же она не могла не спросить.
Серебрянка нервно дернула ухом: – А что, обязательно должна быть причина? – огрызнулась она. – У тебя тоже нет пары, так в чем дело? В чем твоя причина?
Пятнистая кошка смутилась: удар пришелся в ту самую уязвимую часть души, которую все ещё продолжала бередить старая рана от разрыва с Лягушатником. Именно из-за нее она время от времени продолжала задаваться вопросом о том, какая бы жизнь ждала ее в качестве подруги этого серого кота. И, пожалуй, ни одной из причин своего выбора она бы не хотела озвучивать.
Так, возможно, Серебрянка чувствует то же самое?.. Если так, то Оцелотка могла только уважать ее за подобную силу духа. Однако любопытство не давало ей покоя. Оно терзало ее всю ночь, а на утро, когда глашатая увидела, как серебристая кошка покидает лагерь, оно и вовсе приобрело невообразимую силу. Она специально не стала назначать дочь Метеора ни в один из патрулей, чтобы посмотреть, с кем она предпочтет пойти сама. Ведь это означало, что кто-то из патрульных ей все же мог быть близок, пусть даже как родственник или просто друг. Но Серебрянка не стала выбирать, а вместо этого дождалась, когда солнце поднимется высоко и весь лагерь будет занят делом, и ускользнула к реке, ни с кем даже словом не перемолвившись.
Оцелотка выждала пару ударов сердца, а затем последовала за соплеменницей. Держась на безопасном расстоянии от нее, глашатая проследила путь Серебрянки на другой берег едва оттаявшей реки и направилась по запаху дальше, вдоль светлой рощицы у границы с Грозовым племенем. Опытная охотница, Оцелотка держалась с подветренной стороны и достаточно далеко, чтобы неловкий жест или неосторожный звук не могли выдать ее присутствие. Наконец, молодая воительница остановилась – до свежих меток оставалось всего каких-то пару хвостов.Из зарослей папоротника по ту сторону границы показалась серая фигура, и шерсть Оцелотки встала дыбом.
Крутобок.
Ее лапы словно прмерзли к земле, когда Грозовой воин пересек установленную границу, оказался на территории Речного племени и прильнул к Серебрянке, соприкоснувшись с ней носом. Голубые глаза молодой воительницы заблестели от нежности и радости – и Оцелотка подавила жгучее желание броситься к этой парочке и сцарапать с морды Крутобока это дурацкое выражение абсолютного счастья.
Как Серебрянка могла?.. Она же дочь предводителя Речного племени – как она посмела предать свое племя? Да еще связаться не с кем-то, а с убийцей Белолапого! Когти чесались от невыразимой ярости, впиваясь в промерзшую землю, но глашатая усилием воли втянула их обратно. Эту проблему когтями не решить. Если Серебрянка действительно так привязана к этому… Крутобоку, как это выглядело сейчас, то и разбираться в этой ситуации нужно было осторожно и без лишнего шума. Спокойствие Речного племени было гораздо важнее, чем собственное желание устроить разнос потерявшей берега соплеменнице.
Поэтому прежде, чем принимать решение относительно предательства Серебрянкой Речного племени, Оцелотке сперва нужно было понять, как самой относиться к происходящему.