Глава 1
Глава 1
Оцелоточка вскочила на лапки: — А давайте сыграем в прятки!
Она в нетерпении обвела взглядом товарищей по палатке. Все они уже бесконечно долго сидели без дела. Лягушонок, Солнышко и Бубенчик безмятежно дремали, наслаждаясь теплыми лучами солнца Зеленых Листьев и сытостью после разделенной по-дружески форели, которую им прямиком из реки принесла Лужица. Черничка, Пушинка и Камышонок деловито намывали мордочки и лапы, даже не думая отрываться от своего, несомненно, увлекательного занятия. Оцелоточке было невыносимо скучно. Она уже даже всерьез подумывала, не попробовать ли ей поймать большую и ленивую стрекозу, гулко трещавшую крыльями где-то в зарослях тростника за их спинами. Но игра с остальными котятами казалась в разы заманчивее. Когда, наконец, товарищи начали подниматься на лапы, шерстка пятнистой малышки восторженно взъерошилась. Свершилось!..
– Я буду охотницей! – громко заявила Травинка, взмахнув своим длинным полосатым хвостиком. Она легла на землю и прикрыла глаза лапами. – Кто не спрячется – я не виновата!
– Только не подглядывай, Травинка! – потребовала Оцелоточка. – Ты не должна открывать глаз до тех пор, пока мы все не спрячемся.
– Ну вот еще, – пробурчала полосатая, ее голос приглушенно звучал из-под лапок. – А как я тогда узнаю, что вы спрятались и можно начинать охоту?
Переливчатая, вплетавшая неподалеку ивовые веточки в камышовую стену палатки, обернулась с негромким ласковым мурчанием: – Я тебе скажу, когда можно будет начать.
Оцелоточка радостно вздернула хвостик, полная детского счастья, что приемная мама рядом и присматривает за ней.
– Да-да, следи, чтобы она не подглядывала! – важно сказана она Переливчатой.
– Разумеется, – серьезно ответила ей воительница.
– А еще не давай ей начать поиски, пока я надежно не спрячусь!..
– Вот это уже жульничество, – недовольно фыркнула Пушинка. – Она не должна подыгрывать тебе.
Оцелоточка вскинулась, возмущенно выпячивая грудку: – Переливчатая и не будет! Я просто хочу убедиться, что Травинка не нарушит правила – и всё.
– Травинка никогда не нарушает правил, – сердито одернул ее Бубенчик.
– Точно, даже когда мы играем в моховой шарик, – поддержал товарища по палатке Камышонок. – Так что возьми свои слова обратно, Оцелоточка!
Золотистая кошечка хмуро посмотрела на них. Эти трое всегда защищали друг друга. Она не сомневалась, что это потому, что они были родными братьями и сестрами, а не просто товарищами, делившими гнездышко. Хотела бы Оцелоточка знать, поддерживали бы Пушинка и Черничка ее так же, если бы Переливчатая была ей родной матерью…
– Давай быстрее! – Лягушонок нетерпеливо зарылся коготками в прогретый солнцем песок лагеря. Солнышко отмахнулась от него хвостом:
– Ну чего вы пристали? Оцелоточка просто хочет убедиться, что все будет честно.
– Она слишком много болтает попусту, – пожаловался было Лягушонок, но и тут сестра его прервала:
– Она может говорить, сколько угодно. Воинским Законом это не запрещено! – отрезала она. Оцелоточка с благодарностью посмотрела на светло-серую подругу. Солнышко заступилась за нее, хотя вовсе не была обязана этого делать – они не были ни сестрами, ни даже просто соседками по гнездышку. Должно быть, просто какие-то кошки просто от природы более добры, чем другие.
Пятнистая малышка отвернулась от Пушинки: – Давайте начнем уже!
Не дожидаясь ответа, она сорвалась с места и помчалась через поляну, чувствуя, как горят от напряжения коротенькие лапы. Остальные котята были гораздо старше, а потому крупнее; им не составит труда обогнать Оцелоточку, если только она не будет стараться изо всех сил. Стоило поторопиться, чтобы занять самое удачное место для пряток!
Щукозуб оторвался от листьев мальвы, которые он с Ежевичинкой в четыре лапы раскладывали на жарком солнышке для просушки, и проводил промчавшуюся мимо Оцелоточку веселым взглядом:
– Да ты быстрее рыбы в нашей реке! – промурчал он ей вслед. Кошечка не стала останавливаться, но бросила короткий взгляд через плечо. Лягушонок и Солнышко углубились в заросли осоки, буйно разросшиеся вокруг палатки старейшин. Черничка успел вскарабкаться наверх по узловатому стволу ивы, склонившейся над палаткой воителей, а Бубенчик и Камышонок искали себе укрытие в тени ее корней. Пушинка же замерла на самой середине поляны и крутила головой по сторонам, торопясь выбрать себе место, где можно было спрятаться от охотницы.
– Эй, давай сюда! – негромко окликнула Оцелоточку Выдрохвостая, и кошечка поспешила обернуться на зов. Эта бело-рыжая королева была мамой Травинки, Бубенчика и Камышонка. Она с удобством расположилась со своей подругой Светловодной недалеко от детской, где кошки могли одновременно болтать о своем, о кошачьем, и приглядывать за резвящейся малышней. Сейчас же Выдрохвостая склонилась вперед и коротким кивком подозвала Оцелоточку – и пятнистая не заставила себя долго уговаривать. – Спрячься-ка за нами, – прошептала ей бело-рыжая кошка.
Светловодная с негромким мурчанием подвинулась в сторону, давая Оцелоточке возможность проскользнуть между взрослыми: – Мы сделаем вид, что не видели тебя.
Кошечка прижалась к земле за спинами двух королев, поплотнее прижавшихся друг к другу боками и надежно укрывших ее от чужих глаз. Вскоре до нее донеслось звонкое мяуканье Переливчатой: – Добыча спряталась, Травинка выходит на охоту!
Оцелоточка почувствовала, что дрожит от предвкушения и азарта. Сможет ли полосатая соседка найти ее?
– Будь тише мыши, – тихонько пробурчала ей Выдрохвостая, не поворачивая головы. Наверное, она почувствовала волнение малышки. – Травинка – умелая охотница.
– А я умелая добыча, – хихикнула Оцелоточка, но тут Светловодная вздрогнула:
– Приготовься, она идет сюда!
Кошечка замерла, борясь с желанием выглянуть из своего укрытия и самой оценить обстановку.
– Оцелоточка тут не пробегала? – донесся до нее голос Травинки.
Выдрохвостая невозмутимо кивнула в сторону палатки целителей, уходя от ответа: – Может быть, она там?
– Да нет, она наверняка прячется за палаткой оруженосцев, – подыграла Светловодная. Ее длинная серо-белая шерсть защекотал Оцелоточке нос, и кошечка уткнулась носом в лапы, унимая чихание. Яркое солнце Зеленых Листьев успело нагреть ее крапчатую спинку, а уж ушки и вовсе горели огнем, но нельзя было дернуть и усиком, пока Травинка была так близко от ее убежища.
– Уверены, что не видели ее? – переспросила полосатая подозрительно. Оцелоточка с легкостью представила себе, как соседка по палатке неуверенно пробует воздух на вкус, и успела пожалеть, что перед игрой не смыла запах съеденной форели с усов, как это сделали остальные. Но сейчас было уже поздно что-либо исправлять.
– Уверены-уверены, – закивала Светловодная, а ее шерстка вновь защекотала нос Оцелоточки. И в этот раз малышка не смогла сдержать предательский чих.
Травинка тут же бросилась на звук. Она обежала смущенно прижавшую ушки Светловодную и возмущенно распушилась, обнаружив пятнистую пропажу за спинами королев.
– Ты обманула меня! – воскликнула Травинка, сердито уставившись на серо-белую королеву. Охотница совсем ненадолго отвлеклась от добычи, но в этом Оцелоточка увидела свой шанс на побег.
Она рванула мимо Травинки к другому концу поляны, не чуя под собой лап. Не останавливаясь, золотистая кошечка оглянулась через плечо, чтобы проверить, преследует ли ее охотница: – Все равно не считается, если ты не пойма…
Договорить Оцелоточка не успела, врезавшись в живую стену из густого меха. Потеряв равновесие, она полетела кувырком и упала между четырьмя мощными лапищами. Светло-палевый живот скрыл от нее небо, и Оцелоточка поспешно выползла из-под него и вскочила на лапки.
– Прости, Криворот!
Огромный воин добродушно подмигнул ей: – Ты цела?
Однако пятнистая его уже не слушала – к ней от детской мчалась Травинка.
– Ну вот… Если она поймает меня, то я точно проиграю! – обреченно выдохнула Оцелоточка. Бесценное время было упущено, теперь ей было некуда деваться от преследовательницы.
И Криворот, кажется, понял это. Вдруг он подхватил Оцелоточку за загривок и легко закинул ее себе на плечи: – Держись! – воскликнул он, и кошечка всем телом почувствовала его раскатистый голос.
Она изо всех сил вцепилась в густую бурую шерсть своего внезапного спасителя, стараясь не свалиться, когда воитель помчался вперед. Теперь Травинка гналась за ним.
– Эй! – возмущенно завопила она беглецам вслед. – Это жульничество!
Оцелоточка приподняла голову, осторожно выглядывая из шерсти воителя. Мир проносился мимо нее с огромной скоростью, но вдруг она краем глаза заметила Пушинку, притаившуюся у ученической палатки. Бурая полосатая шерстка соседки сливалась с тенями, но Оцелоточка разглядела, как сверкнули на солнце ее зеленые глаза.
– Пушинка! – закричала золотистая во все горло, надеясь, что Травинка тоже услышит ее. – Я вижу тебя!
Кошечка вновь повернулась в сторону палатки оруженосцев и не сдержала вздоха облегчения: ее преследовательница теперь смотрела туда же, навострив ушки.
– Так нечестно! – возмущенно завыла ей вслед Пушинка, но Криворот уже мчался со свой юной всадницей дальше. У нее получилось, она сбежала!.. Ликование волной прокатилось вдоль ее спины, приятно щекоча шерстку, но тут бурый воитель резко затормозил перед входом в лагерь и Оцелоточка покрепче вцепилась в его плечи, с трудом удерживая равновесие.
– Не останавливайся! – заполошно вскрикнула крапчатая кошечка. А ну как Травинка вновь решит броситься за ней в погоню?..
Однако Криворот уже не слушал: он обменивался приветствиями с воителями, возвращающимися в лагерь с полуденного охотничьего патруля. Сердце Оцелоточки забилось сильнее, когда она увидела среди патрульных своего отца. В зубах Пачкун держал блестящего серебристого карпа. Следом за ним шагали Желудь, Жуконос и Туманинка – они тоже явились домой не с пустыми лапами.
Пачкун положил карпа у лап и лукаво сверкнул глазами, заметив дочку.
– Похоже, кто-то тоже славно поохотился в наше отсутствие. Ты поймал самого большого клеща в округе, Криворот! – громко мяукнул он полосатому воину, кивая на Оцелоточку.
– Никакой я не клещ! – воскликнула кошечка, скатываясь со спины Криворота на землю. – Папа, это же я! Оцелоточка!
Она бросилась к отцу, ластясь, а затем нырнула в прохладную тень под его животом. Крапчатый кот замурлыкал, когда мгновением позже кошечка показалась вновь вышла на свет.
– Рассказывай, чем вы тут занимаешься? – нежно спросил он.
– Мы играем в прятки! – Оцелоточка кивнула в сторону ученической палатки, где Травинка с довольным видом выпихивала Пушинку из ее укрытия.
Бурая кошечка вяло сопротивлялась, сверля Оцелоточку злобным взглядом.
– Пойдем, Пушинка, – махнула хвостом Травинка и подтолкнула подругу к палатке воинов. – Будем искать остальных вместе.
– Тебя уже поймали? – поинтересовался Пачкун.
– Нет, Криворот помог мне сбежать, – гордо выпятила грудку золотистая кошечка в ответ. – Я ему так благодарна!
– Не стоило тебе потакать ей, – укоризненно сказал Кривороту крапчатый кот. – Пора ей уже уверенно стоять на своих лапах.
– Ой, чья бы рыба булькала, Пачкун! – замурлыкала от смеха Туманинка, подталкивая лапой его добычу. – Мы бы вернулись еще до восхода солнца, если бы не твое желание принести Оцелоточке именно карпа.
Золотистая малышка с урчанием уткнулась отцу в лапу: – Это же моя любимая рыба! Спасибо!
Пачкун коснулся носом ее спинки, и в этот момент Травинка позвала с другого конца поляны:
– Давай к нам, Оцелоточка! – полосатая кошечка стояла рядом с палаткой воинов, гордо вскинув хвост. Черничка уже спускался с ивы на землю, а Бубенчик и Камышонок выбирались из-под корней. – Я всех уже нашла. Теперь охотником будет Черничка.
Пачкун мягко подтолкнул дочь хвостом к друзьям: – Иди поиграй.
– Ладно, – согласно моргнула Оцелоточка, радуясь тому, что отец вернулся в лагерь. – Только проследи, чтобы никто не забрал моего карпа из кучи добычи, пока я играю.
Она отвернулась и направилась к остальным котятам, краем уха уловив ласковый голос Туманинки:
– Ты ужасно избаловал ее, Пачкун.
– Возможно, – согласился смущенно воитель, – но это же никак не вредит ей.
Тем временем Оцелоточка уже добралась до своих соседей по палатке. Кошечка встревожено вгляделась в их морды, опасаясь, что они были недовольны ее победой или тем, как она выдала Травинке спрятавшуюся Пушинку.
– Никто не будет использовать те же места, что и в прошлый раз, верно?
– Конечно, – промурлыкала зеленоглазая кошечка, словно уже предвкушая хорошую игру. Оцелоточка с облегчением перевела дух. Кажется, Пушинка больше не сердилась на нее. – Ну что, ты готов, Черничка?
Вместо ответа дымчато-черный котенок лег на землю и закрыл мордочку лапами, давая товарищам время спрятаться. Солнышко и Лягушонок поспешили прочь, к палатке старейшин, а Бубенчик помчался за Травинкой и Камышонком, направившимися к зарослям осоки на противоположном конце поляны. Оцелоточка задумчиво огляделась по сторонам, думая, где же ей спрятаться в этот раз. Не будет ли Градозвёзд против, если она укроется в его палатке ненадолго? Или, может, Ежевичинка позволит ей воспользоваться палаткой целителей?..
– Пошли со мной, – прошептала ей Пушинка. – Я знаю неплохое местечко.
– Хорошо!
Чувствуя, как быстро колотится в груди сердце, Оцелоточка побежала за соседкой к камышам, окружавшим лагерь. Они шли довольно долго. Почва под лапами была болотистой, и вот уже золотистая малышка с трудом перебирала лапами, увязая лапами в грязи, а Пушинка все глубже забиралась в заросли. Наконец Оцелоточка неуверенно замедлила шаг. Пачкун был бы очень недоволен, если бы узнал, что она играла так близко к реке, едва-едва начав учиться плавать.
– Погоди!.. – Пушинка обернулась на зов и направилась обратно к ней. Оцелоточка заметила, как в ее глазах вспыхнуло раздражение. – Нам нельзя подходить так близко к ре…
Но, прежде, чем она успела договорить, полосатая кошечка вдруг прыгнула вперед, обхватывая ее за шею, и толкнула крапчатую под воду.
Вода тут же хлынула ей в нос и рот. Паника охватила Оцелоточку, она забила лапами по воде, стараясь сбросить лапы Пушинки, но соседка держала ее крепко. И неудивительно – ведь она была на две луны старше своей молочной сестры. Чувство беспомощности затопило разум. Отчаянно барахтаясь в грязной воде, она рвалась на поверхность за глотком воздуха, тогда как сердце уже, казалось, готово было выскочить из груди.
И вдруг Пушинка отпустила ее.
Оцелоточка вслепую оттолкнулась лапами от дна и, хрипя, вынырнула наружу. Она встряхнула головой, а затем и всем телом, стряхивая текущую водопадом речную воду в камыши. Откашлявшись и восстановив дыхание, золотистая малышка вперилась взглядом в Пушинку:
– Это что сейчас было?!
Ей и в голову не могло прийти, что Пушинка могла быть такой жестокой.
Полосатая ответила ей ледяным взглядом: – Это тебе за то, что сдала меня Травинке.
– Я просто хотела сбежать от нее! – ощетинилась Оцелоточка, смаргивая текущие со лба капли. Вода продолжала литься с ее носа и усов. – Нельзя топить меня за это!
– Ой, вот только не надо разыгрывать драму на пустом месте! – рявкнула Пушинка. – Хватит мнить себя особенной только из-за того, что все взрослые скачут, как полоумные, вокруг тебя. Пора повзрослеть уже наконец, сколько можно вести себя как новорожденный котенок? Вот поэтому мы с Черничкой и не любим играть с тобой. Нам приходится это делать только потому, что Переливчатая этого хочет!
Злые слова ранили прямо в сердце. “Им не нравится играть со мной?..”Неужели все это время остальные котята играли с ней лишь по принуждению? Мокрая пятнистая шерстка иглами встопорщилась во все стороны. Это все было совсем не честно. Ведь Оцелоточка считала их своих друзьями…
– Я расскажу Переливчатой обо всем, – прошипела малышка сквозь плотно стиснутые зубы. Она не собиралась разреветься прямо перед обидчицей, как какой-то новорожденный сосунок. – Тогда тебя серьезно накажут… и поделом!
Пушинка лишь пренебрежительно фыркнула.
– Ну конечно. Беги скорее жаловаться взрослым, Оцелоточка, – ядовито мяукнула она. – Новорожденные котята только так и поступают.
Золотистая кошечка слушала и не верила своим ушам. Что вдруг случилось? Почему Пушинка была так зла на нее?.. Сердце птицей колотилось в клетке ребер.
Однако бурая еще не закончила: – Все с тобой носятся, как с протухшей рыбой, только потому что Заряница умерла. Если бы ты не прикончила свою собственную мать, никто бы и не посмотрел на тебя.
– Я не виновата в том, что моя мама умерла, – яростно зашипела Оцелоточка, обнажая коготки.
– А я вот слышала, что в лагере считают иначе! – злорадно сверкнула глазами Пушинка. – Я слышала, что Заряница была ужасно больна, когда ты родилась. Вот загадка, что же вызвало эту болезнь?.. Может, котенок оказался с гнильцой, а?
– Не смей так говорить! – Больше всего на свете золотистая кошечка сейчас хотела, чтобы соседка закрыла пасть, чтобы ей было так же больно, как самой Оцелоточке. Она рванулась вперед, метя когтями в разом ставшую ненавистную бурую морду, но Пушинка легко парировала этот удар и отвесила крапчатой оплеуху. Оцелоточка пошатнулась, таким тяжелым оказался удар.
– Все убийцы попадают в Сумрачный Лес, – прорычала прямо ей в морду Пушинка, – и твое место среди них!
Вытаращив желтые глаза, Оцелоточка молча смотрела на нее. Вода, в которой она стояла, вдруг показалась ледяной, а заболоченный берег словно затягивал кошечку вниз – ей пришлось приложить все силы, чтобы удержаться на четырех лапах. Пушинка прошла мимо, толкнув Оцелоточку плечом, и с плеском скрылась среди камышей. Золотистая малышка хотела окликнуть соседку, ей надо было знать, действительно ли их соплеменники говорят такие гадкие вещи про нее?.. Но не смогла проронить и слова.
Она боялась услышать ответ.
***
Когда на следующее утро над лагерем взошло солнце, боль от слов Пушинки все еще терзала Оцелоточку. Они больше не разговаривали с тех пор, и этой ночью Оцелоточка улеглась у спины Переливчатой, стараясь держаться как можно дальше от Чернички и Пушинки. Ей даже понравилось спать без них, вечно пихающихся лапами и хлещущих своими дурацкими хвостами ей по ушам. Теперь, зная, как они на самом деле к ней относятся, кошечке вообще не хотелось находиться рядом с молочными братом и сестрой.
Теперь же, укрывшись в тени осоки на краю лагеря, Оцелоточка наблюдала, как они играют с Бубенчиком, Солнышком и Камышонком, пока Лягушонок наматывал круги вокруг палатки воинов в погоне за Травинкой.
– Давай к нам! – позвала ее Солнышко, в очередной раз подбрасывая моховой мячик высоко-высоко. Бубенчик и Черничка наперегонки бросились за ним, чтобы узнать, кто поймает его первым.
Но Оцелоточка лишь крепче поджала под себя лапы. Ни за что. Она не собиралась присоединяться к остальным и портить им тем самым все веселье. Малышка бросила быстрый взгляд на Пушинку, и та, встретившись с ней глазами, поспешила отвести глаза. Оцелоточке показалось, или в глазах полосатой отразилось раскаяние?..
“Что ж, надеюсь, что ей действительно стыдно”, хмуро фыркнула крапчатая.
– Ну же, – подскочила к ней Солнышко, весело дернув светлыми ушками, – пойдем к остальным. Тебе же наверняка ужасно скучно сидеть тут в одиночестве.
– Я слишком устала, чтобы играть, – неохотно ответила Оцелоточка. Ей совсем не хотелось объяснять настоящую причину отказа и повторять ужасные слова Пушинки вслух. Достаточно того, что она вновь и вновь возвращалась к ним в мыслях. “Все убийцы попадают в Сумрачный Лес, и твое место среди них!” Каждый раз холод сжимал ее сердце, стоило ей подумать об этом.
Солнышко неуверенно остановилась перед подругой, хмурясь.
– Ты уверена? – на всякий случай уточнила она.
– О да, уверена, – притворно зевнула Оцелоточка, чтобы развеять сомнения светло-серой кошечки.
Та еще некоторое время смотрела на нее, а затем огорченно взмахнула хвостом: – Ну ладно, тогда присоединяйся, как отдохнешь.
С этими словами Солнышко отвернулась и направилась обратно к остальным котятам, сорвавшись на бег, когда моховой шарик покатился в ее сторону. Оцелоточка смотрела ей в спину, а лапы отчаянно чесались от желания броситься за подругой вдогонку – пока новая волна всепоглощающей боли не обрушилась на нее, увлекая в затянувшийся с прошлого дня кошмар. Мысли, навеянные откровениями молочной сестры, не давали ей уснуть всю ночь. Могла ли Пушинка быть права? Действительно ли это Оцелоточка была виновата в смерти своей матери, родных братьев и сестер?.. Пачкун никогда не говорил с дочерью об этом. Неужели коты Речного племени в самом деле думали о ней такое?
Оцелоточка перевела мутный взгляд на Переливчатую и Выдрохвостую, вытаскивающих гнездышки из детской, чтобы проветрить их и просушить на солнышке.
“Они тоже винят меня в смерти Заряницы?”
Конечно, золотистой малышке рассказывали, что ее мама тяжело болела во время родов, но никто и никогда не упоминал, что причиной болезни может быть проблемный котенок. Это казалось невозможным.
Но, если бы это было невозможно, то зачем бы Пушинке обвинять ее в подобном? Мысли кружились, словно рыбы в бесконечном водовороте, а с ними кружилась и голова.
“Я плохая?”
Оцелоточку затошнило. Она не хотела, совсем не хотела быть плохой. Но могла ли она что-то поделать? Ведь неспроста же умерла Заряница. Больше ни у кого из котят не умерли мамы.
Только у нее.
– Оцелоточка? – раздавшийся над ухом голос Пачкуна застал малышку врасплох. Она вскинула на отца глаза и увидела его совсем рядом – светло-бурый кот остановился в шаге перед ней. В его янтарных глазах плескалось беспокойство. – Почему ты сидишь тут одна? Почему не пойдешь играть с другими котятами?
Кошечка моргнула и неуверенно поднялась на дрожащие лапы, отводя взгляд и неловко прижимая уши. Отец знал правду. Оцелоточка могла спросить его, не она ли убила своим рождением Заряницу. Но что, если он скажет “да”?..
Не дождавшись ответа, Пачкун присел рядом: – Тебя что-то расстроило, да?
Оцелоточка молчала, рассматривая свои лапы.
– Некоторые коты болтали тут о всяком… – наконец выдавила она.
– Кто?
– Это совсем не важно.
Не было никакого смысла винить Пушинку. Она же не придумала это все, значит, и остальные речные коты верили в то, что соседка по гнездышку рассказала Оцелоточке.
– И, о чем они говорили? – мягко уточнил Пачкун.
Оцелоточка колебалась. Сердце отчаянно билось в груди, как живая рыба, выброшенная на сушу. Ей было необходимо знать все. И, если все окажется правдой, то нужно было сделать все, чтобы исправить ситуацию. Стать лучшим воином из лучших – таким, каким только возможно, чтобы загладить свою вину и защитить своих соплеменников. Меньше всего крапчатая кошечка хотела оказаться в Сумрачном Лесу.
Пачкун ласково погладил дочь хвостом по спине: – Ты можешь мне все рассказать.
Оцелоточка подняла голову, встречая его взгляд: – Это я убила маму?..
Бурый воин застыл, широко раскрыв глаза. Повисшая тишина давила на уши, Оцелоточка почувствовала, как шерсть встает дыбом от напряжения. Отец выглядел так, словно больше всего хотел избежать этого разговора.
“Потому что это правда?..”
– Нет… Конечно, нет, Оцелоточка, – наконец выдохнул кот, касаясь носом ее головы. – Ты не убивала Заряницу. – Пачкун отстранился и заглянул ей в глаза. – Твоя мама сильно заболела…
– Из-за меня? – перебила его Оцелоточка, хмурясь.
– Нет, милая. Это было… Это была просто болезнь. Ежевичинка не смогла ей помочь. И остальным котятам тоже, они погибли вместе с Заряницей. Ничто из этого не может быть твоей виной. – Голос Пачкуна дрогнул, глаза заблестели. – Я могу лишь бесконечно благодарить Звездное племя за то, что оно сохранило тебя.
– Правда? – Внезапно золотистая поняла, что вновь может дышать. Она и не заметила, в какой момент забыла, как это делается. Она смотрела в желтые глаза отца и понимала, что он говорит правду. Она видела это там, в глубине его потемневшего от тревоги взгляда.
– Остальные котята дразнят тебя из-за этого? – Пачкун не ждал ответа. Он, конечно, догадался, что все эти расспросы про Заряницу не были вызваны праздным любопытством. – Не слушай их. Они просто завидуют тебе. Ведь ты особенная.
– Ты думаешь? – Оцелоточка насторожила ушки, с надеждой глядя на воителя. – Пушинка сказала, что это совсем не так. Что я просто другая.
– Ты особенная, – твердо повторил Пачкун. – И я думаю, что есть особый смысл в том, что из всех Звездное племя сохранило твою жизнь.
Особый смысл? Мысли заметались в голове малышки. Что он имел в виду?
– Это случилось вскоре после смерти Заряницы, – продолжил Пачкун, нежно и печально глядя на дочь. – Ты тогда была еще совсем крохой. Я получил видение: Заряница пришла ко мне во сне и просила внимательно присматривать за тобой и хорошо заботиться, ведь однажды ты будешь невероятно важна для всего Речного племени.
– Но как? – Оцелоточка вскинулась, широко распахнув глаза в нетерпении услышать ответ. Ее заворожила мысль о том, какой значимой она могла быть для всех остальных соплеменников.
– Она не сказала, – пожал плечами Пачкун. – Это все, что она сказала – что ты будешь важна для Речного племени… – Кот помолчал, припоминая: – Для всех племен.
– Для всех племен? – переспросила малышка, ошеломленно дернув ушами. Казалось ужасно трудным быть особенным сразу для всех четырех племен!
Пачкун отвел взгляд, уставившись куда-то в пространство, словно надеясь увидеть вновь отголосок образа своей давно утерянной пары.
– Это видение, и моя любовь к тебе – это все, что дает мне силы вставать каждое утро и жить дальше. До сих пор невыносимо больно вспоминать о Зарянице, так сильно я по ней скучаю… – Кот сморгнул тоску, блеснувшую в его глазах, и вновь поглядел на притихшую рядом Оцелоточку. – Я верю, что однажды ты покажешь всем нам, для чего наши Предки сохранили твою жизнь.
Оцелоточка распушила шерстку и гордо выпрямилась. Ну конечно, Звездное племя сохранило ее не просто так. Как же хотелось поскорее спасти все эти племена – и прямо на глазах Пушинки, чтобы она хорошенько все запомнила!
– А могу я приступить к обучению пораньше? – жадно спросила она у отца, вперившись в него немигающими круглыми глазами. Ей столько всего предстояло узнать, так много всего выучить!.. Нельзя было терять ни минуты, ведь на кону – судьба всех воителей!
– Ты еще слишком юна, – дрожь пробежала по спине Пачкуна, поднимая шерсть на загривке дыбом. – Да и жизнь воина сложнее, чем ты думаешь. Тебе нужно еще немного подрасти.
“Но я же должна спасти все племена!”
Оцелоточка нахмурилась. Неужели Пачкун не понимает, что все они зависят от нее? Малышка вонзила крохотные когти в землю. Если Звездные Предки спасли ее для какой-то важной миссии, то ей просто необходимо было побыстрее выучить все-все боевые и охотничьи приемы, которые только можно было. Кто знает, что ей пригодится в трудный час спасения племен?
В одном Оцелоточка была теперь твёрдо уверена – она сделает все, от нее зависящее, чтобы стать самой благородной, самой сильной и самой храброй воительницей из всех, что до сих пор рождались в Речном племени.