Глава 2
Глава 2
Оцелоточка потрясла лапами, стряхивая с них воду, и содрогнулась при взгляде на оставшиеся позади камни. Переходить по ним реку оказалось страшнее, чем она думала – каждый из валунов находился на значительном расстоянии от соседнего, и в промежутках бурлила вода. В ее шуме кошечке отчетливо слышался неутолимый голод – словно река только и ждала возможности проглотить какого-нибудь котенка, если тот будет недостаточно ловок. Однако другого пути из лагеря не было, а возможность переплыть реку Оцелоточка даже не рассматривала. Она поспешила к камышам, надеясь, что никто не заметил ее исчезновения, а остальным котятам не придет в голову поднять шум.
Скрытая от чужих глаз, малышка пробиралась сквозь тесно переплетающиеся стебли. Лужица и Вербовейная уже пересекли поросший рогозом берег и свернули на протоптанную дорожку, ведущую в противоположную от реки сторону. Оцелоточка подслушала их разговор и знала, что сестры собираются поохотиться на лягушек на заливном лугу. Это был отличный шанс! Если Пачкун наотрез отказывался учить дочь, как выслеживать и ловить добычу до посвящения ее в оруженосцы, то ей стоило взять свою судьбу в свои собственные лапы. Золотистая понимала, что еще не готова приступить к рыбной ловле – главному источнику пищи в Речном племени и его коронному приему, отличающему Речных котов от других воителей, но охота на лягушек тоже казалась полезным навыком. Ее будущий наставник, кем бы он ни был, будет сражен наповал ее способностями и знаниями, когда придет время приступить к обучению!
Лужица и Вербовейная неторопливо шагали по тропе, и Оцелоточка верной тенью следовала за ними попятам до тех пор, пока они не вышли из зарослей на широкую луговую полосу. Котёнок замерла, осторожно выглядывая из своего укрытия и стараясь не упустить ни малейшей детали. Вот воительницы пересекли заливной луг, приблизились к одной из луж, сверкающей бликами под лучами жаркого солнца, и попробовали воздух у кромки воды на вкус. Внезапно Лужица припала к земле, навострив ушки, а Вербовейная застыла позади нее, стараясь не спугнуть замеченную сестрой лягушку. Однако что-то все же, наверное, выдало их, и земноводное прыгнуло к луже, но Лужица была начеку и тотчас бросилась за ней.
Оцелоточка восхищенно помотала головой. Серая воительница была такой быстрой! Она схватила лягушку налету, не дав ей даже коснуться воды, и прижала когтями к земле. Наклонившись, Лужица прикончила добычу одним точным укусом и, довольная, уселась рядом.
– Хороший бросок, – признала Вербовейная, однако ее взгляд был уже прикован к другой полосе воды неподалеку.
Оцелоточка заворожено сделала пару осторожных шагов вперед, чувствуя, как шерстку покалывает от волнения. Ей бы очень хотелось повторить этот бросок, попробовать так же замахнуться лапами, как это только что сделала Лужица, но сухой тростник тут же выдал бы ее своим шуршанием. Нет, нельзя рисковать быть обнаруженной! Кошечка решила, что попрактикуется позже в лагере, усилием воли унимая дрожащие от нетерпения лапы. Она знала, что при должном усердии сможет быть такой же стремительной, как и Лужица, а если практиковаться чаще – то, возможно, станет даже быстрее нее.
Вербовейная уже аккуратно двигалась к воде. Оцелоточка отметила, как воительница прижимала к голове уши, как низко опустилась к земле и как легко скользил по траве её полосатый хвост. Серебристая воительница не торопилась: она переставляла лапу за лапой, стараясь не спугнуть своими шагами жертву. Оцелоточка попыталась повторить за ней, скользя среди камышей так медленно и бесшумно, как только могла. Она не забывала краем глазом следить за Вербовейной, улавливая малейшие изменения в плавных движениях.
Оцелоточка была так сосредоточена подражанием Речной кошке, что не обратила внимания на зашелестевший за ее спиной камыш. И только когда порыв ветра донес до нее подозрительно знакомый запах, крапчатая замерла, чувствуя, как сердце пропускает удар. Она резко развернулась, заметив мелькнувший среди стеблей белый мех, а в следующее мгновение Чистозуб уже раздвигал тростник своими широкими плечами, показавшись целиком.
Он сурово взглянул на маленькую кошечку: – Что ты забыла за пределами лагеря?
– Прости, – поспешила виновато мяукнуть Оцелоточка, глядя на огромного кота снизу вверх широко распахнутыми желтыми глазами. Она неловко кивнула в сторону Лужицы и Вербовейной, продолжавших охоту далеко за ее спиной. – Я всего лишь хотела посмотреть, как воители охотятся. Мне показалось, что ничего страшного не случится, луг же достаточно безопасен для небольшого урока.
– Ни одно место за пределами лагеря не будет достаточно безопасным для котенка, – хмыкнул белый воитель. – Ты ведь даже спрятаться толком не можешь.
– Вот я и учусь! – с жаром воскликнула Оцелоточка. – Смотри!
Она снова прижалась к земле, по памяти копируя движения Вербовейной. Чистозуб наблюдал за ней, склонив голову набок.
– Твой хвост слишком высоко, – наконец мяукнул он, шагнув к ней. – Он не должен быть выше уровня твоей спины, иначе выдаст твое присутствие даже слепой на оба глаза мыши.
Оцелоточка тут же опустила хвостик ниже: – Вот так?
– А теперь он просто волочится по земле, – усмехнулся кот, лапой поправляя положение хвоста кошечки. – Вот так. Попробуй-ка теперь.
Оцелоточка вновь поползла вперед, аккуратно обходя стебли камыша. Вдруг она вспомнила про еще одну деталь и крепко прижала к голове уши.
– Не дергай ушами! – тут же отреагировал Чистозуб, однако все-таки он выглядел довольным. – Неплохо… Пригнись еще немного ниже. Да, вот теперь идеально.
Оцелоточка довольно распушилась, восторг затопил ее от лап до кончиков усов: она тренировалась! Ее учили, как всамделишного оруженосца!
– А теперь попробуй воздух на вкус, – скомандовал воитель, и кошечка тут же распахнула пасть, послушно втягивая в себя воздух. Рот наполнился запахами сырой земли и прелых камышей. Золотистая вдруг осознала, что здесь заросли пахли сыростью гораздо сильнее, чем вокруг лагеря. Может, и другие запахи сильно отличались друг от друга в разных местах?
Вдруг ей в голову пришла интересная мысль.
– А живая добыча пахнет так же, как и убитая? – спросила кошечка у Чистозуба. До сих пор она ни разу не видела живой рыбы или мышки – вся еда, которую воители приносили в лагерь с охоты, была уже мертвой.
– Хороший вопрос, – похвалил белый кот, с удивлением взглянув на Оцелоточку. Кажется, у нее получилось впечатлить его. – Нет, они немного различаются. Живая добыча пахнет немного слаще и нежнее. Но все-таки лягушка всегда будет пахнуть лягушкой, а рыба – рыбой. Их сложно перепутать друг с другом.
– Можно, мы поищем живую лягушку? – Оцелоточка с надеждой уставилась на него, в нетерпении впившись коготками в землю. – Пожалуйста! Я бы хотела понять, как она пахнет.
Чистозуб коротко усмехнулся, а в его глазах блеснуло что-то, похожее на согласие. Он уже даже было сделал шаг в сторону, а Оцелоточка успела навострить ушки в предвкушении чего-то новенького, как вдруг воин нахмурился.
– Пачкун разозлится, если узнает о том, что я проводил для тебя уроки, – мяукнул он хмуро и дернул подбородком в сторону лагеря: – Лучше я отведу тебя домой.
– Но почему мы не можем потренироваться еще немного? – запротестовала Оцелоточка, отчаянно впиваясь коготками в сырую землю.
– Если Пачкун обнаружит твое отсутствие в лагере…
– Ты просто можешь сказать ему, что я уже готова стать оруженосцем, – перебила кошечка. Сердце забилось быстрее. – Папа прислушается к тебе!
– Пачкун не слушает никого, если дело касается его любимого чада, – весело фыркнул воитель, отметая эту идею. – Пойдем. Нам пора возвращаться.
Оцелоточка вздохнула:
– Ну, ты хотя бы не скажешь ему, что я сбежала из лагеря?..
– Мне придется сказать, – сочувственно ответил Чистозуб, раздвигая камыши и кивая ей на образовавшийся проход. – От тебя за несколько лисьих хвостов несет застоявшейся луговой водой.
Котёнок послушно проскользнула мимо него в заросли, однако она не собиралась упускать возможность узнать как можно больше о том, как устроен мир взрослых воителей, раз уж ей повезло и кто-то оказался готов поделиться с ней знаниями.
– И что? Застоявшаяся вода с луга пахнет не так, как вода в реке?
– Принюхайся, – коротко посоветовал ей кот, шагая за ней следом. Оцелоточка тут же втянула в себя окружающие запахи, позволяя им обволакивать язык. У них был сладкий привкус.
Они прошли еще немного, выбрались из камышей и направились вдоль берега реки, и тут кот вновь обратился к ней: – А теперь принюхайся к воде здесь.
Оцелоточка послушно открыла пасть – и замерла, ошеломленная. И как она раньше не замечала разницу?
– Вот это да! Луговая вода пахла почти как трава, – воскликнула она, сияя глазами, – а река больше пахнет мокрыми камнями!
– Именно, – довольно мяукнул Чистозуб. – Однако стоит учитывать еще и погоду, она может тоже немного менять запахи.
– Как?
– Ну, когда идет сильный дождь, и течение в реке особенно сильное, запах отдает грязью и тиной, – попытался объяснить белоснежный воитель. – В сезон Голых Деревьев все так же немного меняется. Морозы обостряют запахи реки, в то время как заливные луга начинают пахнуть торфом.
Слушая воителя, Оцелоточка взволнованно распушилась. Столько всего ей предстояло выучить!
За разговором дорога домой пролетела незаметно, и вот она вновь оказалась перед камнями, ведущими к лагерю на другом берегу реки. Сердце предательски сжалось, как каждый раз теперь после нападения Пушинки – от мыслей о предстоящем плавании бросало в дрожь. Даже сейчас, при одном лишь виде пенящейся между камнями бурной воды, малышка запаниковала не на шутку. Она не могла отделаться от мысли, что вот-вот – и эта вода с тем же ревом хлынет ей в рот и нос.
Чистозуб остановился рядом с ней: – Пожалуй, будет безопаснее, если я перенесу тебя на другой берег.
Осторожно ухватив кошечку за загривок, кот поднял ее над землей и забрался на первый в цепочке камень. Оцелоточка выдохнула с облегчением, радуясь, что ей не придется самой карабкаться по скользким валунам, однако практически сразу накатило жгучее смущение. Ее, надежду и будущую спасительницу племен, как новорождённую, несли через банальнейший мостик!
Солнышко и Лягушонок носились по всей поляне за бабочкой. Когда Чистозуб опустил свою ношу на землю, брат с сестрой бросили свое занятие и с удивлением уставились на Оцелоточку.
– Где ты была? – мяукнула первой светло-серая кошечка, широко раскрыв глаза.
Оцелоточка независимо подняла подбородок: – Сходила прогуляться.
– Пойдем-ка, – подтолкнул ее носом вперед белый воитель, – расскажешь все это для начала Ледозвёзду.
“Ледозвёзду?” Крапчатая малышка растерянно посмотрела на Чистозуба. Он что, хотел рассказать о ее выходке прямиком предводителю Речного племени?..
– Но…
– Лучше пусть он узнает обо всем первым и от тебя, – подбодрил ее кот, продолжая мягко увлекать ее к пещере предводителя на другом конце лагеря. Мускулы заныли от напряжения, когда наконец они достигли переплетенных корней старой ивы, где и жил Ледозвёзд.
Чистозуб ласково коснулся коричневым хвостом ее бока в знак поддержки: – Не дрейфь. Так или иначе, но он все равно все узнает. Новости всегда разлетались в этом лагере быстрее наводнения.
Оцелоточка поежилась, ничуть не успокоенная его словами. Малышка вдруг подумала, каким бы могло быть наказание, если бы ей вздумало отказаться от предстоявшего разговора. Если бы ей пришло в голову развернуться и спрятаться где-нибудь далеко-далеко, чтобы вернуться попозже, когда все уже и думать забудут о ее проделке…
Но Чистозуб был, несомненно, прав – Ледозвёзд наверняка не оставит это дело на самотек. «И вообще,» – подумала вдруг Оцелоточка, разозлившись сама на себя за малодушие, «– если я собираюсь доказать им всем, что уже готова стать оруженосцем, то и вести себя мне нужно как подобает оруженосцу. А это значит, что надо быть готовой нести ответственность за свои поступки!»
Кошечка выпрямила непослушные лапы, выпятила грудку, напустив на себя полный решимости вид, и зашагала навстречу своей судьбе так, словно это она сама потребовала привести ее к предводителю Речного племени для важного разговора.
Пачкун оторвал свой взгляд от кучи свежей добычи, в которой он выискивал себе кусочек повкуснее, когда дочь промаршировала мимо под конвоем Чистозуба.
– Оцелоточка? – окликнул он ее недоуменно. – Куда это ты собралась?
– Привет, – ответила кошечка, ощутив, как волнение вновь скрутило живот. Никто не мог винить ее за то, что она тянулась к знаниям. Это же совсем не плохо, а даже наоборот! По крайней мере, именно так ей казалось. Однако ее отец уже перевел вопросительный взгляд на ее сопровождающего:
– Что-то случилось?
– Я поймал ее на заливном лугу, – отозвался Чистозуб.
– За пределами лагеря? – словно не услышав с первого раза, быстро переспросил Пачкун и поспешил к ним, ероша в тревоге шерсть.
– Да, и сейчас мы направляемся к Ледозвёзду, – кивнул белый воитель в ответ. – Чтобы она могла объяснить свой поступок.
Оцелоточка смущенно переступила с лапы на лапу под тяжелым взглядом отца: – Да там и объяснять-то нечего… Я всего лишь хотела научиться ловить лягушек, только и всего, – пробормотала она.
Чистозуб вновь подтолкнул ее вперед, и малышка со вздохом повернулась ко входу в палатку Ледозвёзда. Пачкун последовал за ней; пятнистая шкурка кошечки разве что не дымилась под его взглядом.
– Жди здесь, – мяукнул Чистозуб и скользнул под моховой полог, скрывавший логово предводителя от остального лагеря. Только теперь Оцелоточка осмелилась поднять на бурого кота виноватые глаза.
– Что, во имя Звездных Предков, тебе могло понадобиться за пределами лагеря? – тихо прошипел Пачкун, однако в его голосе не было злости, только беспокойство блестело в золотистых глазах.
– Ничего же плохого не случилось, – попыталась объяснить ему малышка. – Я просто…
– Заходи, Оцелоточка, – раздался из-за мохового полога голос Ледозвёзда.
Оробев в последний миг, кошечка неуверенно взглянула на отца, и он подтолкнул ее вперед хвостом: – Иди.
Подрагивая от напряжения, Оцелоточка аккуратно просунула нос в проход, отодвигая мох, и не смогла сдержать вздох облегчения: Пачкун последовал за ней.
Ледозвёзд сидел недалеко от своего гнездышка, и его светлая шерстка казалась темной в сумраке палатки. Чистозуб с серьезным выражением мордочки стоял рядом с предводителем. Оцелоточка уже было приготовилась к выволочке, но Ледозвёзд лишь задумчиво глядел на нее и молчал.
– Для маленького котенка слишком опасно покидать лагерь в одиночку, – наконец мяукнул он, нарушая повисшую тишину.
– Но я уже не маленькая, – возразила Оцелоточка. – Мне осталось подождать всего одну или две луны до посвящения в оруженосцы!
– Вообще-то три, – поправил ее хмурый Пачкун.
Уши Ледозвёзда дернулись, однако больше кот ничем не выдал своих эмоций. Был ли он зол на нее или удивлен – пятнистая не смогла разобрать.
– Одна луна или три – это не имеет значения, ты все еще слишком мала для того, чтобы покидать лагерь, когда тебе вздумается, – мяукнул предводитель.
– Ты еще ничего не умеешь, – подхватил Пачкун, – и станешь легкой добычей для какого-нибудь залетного ястреба. Даже отходя на расстояние кошачьего хвоста от взрослых, ты подвергаешь себя опасности.
Оцелоточка возмущенно повернулась к отцу: – Но в этом нет смысла! Мы всегда играем в моховой мячик на расстоянии гораздо большем, чем…
– Тихо! – прервал ее Ледозвёзд резким взмахом хвоста. Дождавшись, когда бунтарка угомонится и вспомнит, где находится, светло-серый кот продолжил: – Котята не могут покидать лагерь, так гласят правила нашего племени. Если ты хочешь вырасти и стать воительницей, то прежде всего тебе надо научиться следовать правилам.
Оцелоточка открыла было рот, силясь найти слова для протеста, но их не было. Расстроенная, котёнок понуро уткнулась взглядом в свои лапы. Глупо было спорить с Воинским Законом, равно как и с предводителем Речного племени – его проводником и гарантом.
Выражение мордочки Ледозвёзда потеплело:
– Время пролетит незаметно, – мягко мяукнул он золотистой кошечке, – и, когда придет время стать оруженосцем, ты даже будешь скучать по беззаботному времяпровождению в лагере. Просто потерпи эти одну-две луны…
– Три, – буркнул Пачкун.
– Но я не могу ждать эти три луны! – с отчаянием простонала Оцелоточка. – Все остальные котята уже станут оруженосцами к тому времени. Я не хочу остаться совсем одной в детской.
Ледозвёзд прищурился, на его мордочке отразилось понимание: – Да, наверное, это будет тяжело, учитывая, что вы выросли вместе…
Пачкун прервал его: – Но это наш долг – оберегать тебя до тех пор, пока ты не сможешь приступить к тренировкам и самой постоять за себя.
– Я могу есть двойную порцию! – торопливо мяукнула Оцелоточка, переводя полный надежды взгляд на предводителя. – Тогда я быстрее вырасту такой же большой, как Черничка, и ты сможешь посвятить меня в ученики!
Усы Ледозвёзда задергались, со стороны Чистозуба послышался плохо сдерживаемый кашель. Она что, сказала что-то смешное?..
– Но я серьезно! – нажала малышка, нахмурившись.
– Уверен, что так и есть, – усмехнулся Ледозвёзд, и Оцелоточка почувствовала покалывающее разочарование. Но ей нужно было как можно скорее приступить к тренировкам! Как иначе, если от этого зависело будущее Речного племени?
– Чистозуб мог бы начать учить меня прямо сейчас, если бы ты позволил, – пятнистая крошка с мольбой посмотрела на белого воина. Он же показал ей сегодня, как правильно подкрадываться к добыче – и она отлично справилась! Оцелоточка не сомневалась, что он считал ее готовой к обучению. К тому же, этот кот был сильным и добрым, и малышка с удовольствием бы училась всему под его руководством. – Он знает, что я достаточно взрослая для этого.
Чистозуб уставился на лапы.
– Поспешишь – карася насмешишь, – отрезал Пачкун. – У тебя будет еще много времени для того, чтобы научиться всем воительским премудростям.
– Но ты же сам сказал, что Звёздное племя спасло меня не просто так, – напомнила ему золотистая кошечка. – Поэтому я и не могу ждать, мне нужно приступить к тренировкам как можно скорее, чтобы быть готовой!
Ледозвёзд поднялся на лапы: – Я уверен, что Звёздное племя учло, что тебе придется немного подождать со всеми своими свершениями, – мяукнул он непреклонно. – Так что ты приступишь к тренировкам только тогда, когда я решу, что ты действительно готова.
– Но я готова уже сейчас! – выпалила Оцелоточка, с жаром впиваясь коготками в землю. Пачкун подтолкнул дочь хвостом к выходу из палатки:
– Не спорь, Оцелоточка.
– Я и не спорю! Я лишь пытаюсь объяснить, – она увернулась и с отчаянием уставилась на Ледозвёзда. Неужели он не видел, как много это значит для нее? – Я должна посвятить свою жизнь служению Речному племени… в честь моей мамы, в память о ее жертве. Пожалуйста!.. Не заставляй меня ждать.
Серый кот моргнул, и в его глазах Оцелоточке почудилось одобрение. “Неужели он понял?..”
Ледозвёзд помедлил, а затем посмотрел на Пачкуна: – Что скажешь?
Пятнистая кошечка замерла, сердце от страха пропустило удар. А что, если отец скажет, что все еще сомневается на ее счет? Она повернулась и поняла, что бурый кот смотрит прямо на нее. “Пожалуйста, согласись!”, взмолилась Оцелоточка, зная, что отец увидит отражение ее отчаяния в глазах. “Пожалуйста, скажи, что я готова!”
Пачкун с тяжелым вздохом опустил голову.
– Я приму любое твое решение, – хрипло мяукнул он, – каким бы оно ни было.
Ледозвёзд кивнул и оглянулся на замершую в ожидании его решения крапчатую малышку.
– Хорошо, – подвел он итог. – В таком случае, полагаю, мы можем сделать исключение.
– Спасибо! – выдохнула Оцелоточка, стараясь не оглушить воителей своим счастливым мурлыканием. Склонив голову в почтительном поклоне на прощание, кошечка мухой выскочила из палатки на залитую солнцем поляну.
“Ледозвёзд не пожалеет, что согласился, – ликовала она, – когда я стану важнейшей кошкой Речного племени в ближайшее время!”
Волнение вспыхнуло в груди, стоило Оцелоточке вспомнить, что она – котёнок предназначения. В это верил ее отец.
И она сделает все, чтобы доказать его правоту.
***
Пухолапка и Солнцелапка зашли в реку следом за своими наставниками. Оцелотница, наблюдавшая за ними с берега, передернулась, когда вода коснулась их животов. Мышелов уже успел забраться на самую середину реки и развернулся к Солнцелапке, проверяя, как у нее идут дела.
– Не спеши, – предупредил он свою ученицу. – Течение здесь особенно сильное.
– Знаю, я уже много раз тут плавала, – отозвалась Солнцелапка.
– Если ты научилась бултыхаться в реке, не значит, что ты с легкостью начнешь охотиться на рыбу, – прикрикнул Мышелов. – Не беги вперед течения.
Солнцелапка вздохнула и замедлила шаг. Рядом с ней плавно двигалась Мягкокрылая, уверенно держась на лапах в потоке.
– Держи голову высоко и не забывай глядеть, куда плывешь, – крикнула она Пухолапке.
Чистозуб подтолкнул топтавшуюся на бережке Оцелотницу к мелководью: – Держись поближе к группе, – посоветовал он.
Однако пятнистая кошечка колебалась, каждый удар ее сердца звоном отдавался в ушах. За те две луны, что прошли с той ужасной ссоры с Пухолапкой, она успела уже не раз намочить шерстку, но все же никак не могла избавиться от предательской дрожи, охватывающей ее каждый раз, стоило ученице приблизиться к воде.
–А вдруг течение утащит меня за собой?..
Впервые с тех пор, как Ледозвёзд провозгласил ее ученическое имя, кошечка вдруг вновь отчетливо осознала, насколько остальные оруженосцы крепче и больше нее. Они держались наравне, пока занятия ограничивались изучением территории Речного племени, а на первых уроках, посвященных боевым приемам, Оцелотнице удавалось одерживать вверх за счет быстроты и ловкости, компенсирующей ее размеры. Но сегодня, когда пришло время первой рыбалки, к горлу подкатил ком.
Чистозуб добродушно подмигнул ей: – Эй, я рядом, – мяукнул он. – Я удержу тебя, что бы ни случилось.
“А если вода зальется в нос?”
Золотистая ученица прекрасно помнила то удушье, когда это случилось впервые. Помнила, как хрипела и кашляла, как жгло потом в горле. Но разве она могла признаться в своем страхе? Ведь Оцелотница была рождена речной воительницей, а это значило, что ей нельзя бояться реки. Не боялась же она того, что была кошкой?
Солнцелапка тем временем добралась до глубины и, оттолкнувшись лапами ото дна, поплыла дальше, легко рассекая гладь воды плечами. Пухолапка следовала за ней, и было очевидно, что полосатой кошке это только в удовольствие. Наверное, даже водяные полевки плавали с меньшим энтузиазмом. Ученица внезапно нырнула, скрывшись на несколько мгновений из виду, а затем ее голова вновь показалась на поверхности.
– Поспеши! – задорно крикнула она Оцелотнице, стряхнув с ушей капли и ловко проплывая мимо Мягкокрылой.
Крапчатая ученица ощетинилась. “Я бы не боялась, если бы кто-то не попытался утопить меня однажды!” Пухолапка вообще помнила о том, что натворила?
– Давай, Оцелотница! – Солнцелапка бесстрашно подплыла к одному из речных водоворотов на самой середине реки, позволив ему закружить себя. – Это так весело!
Оцелотница кисло уставилась на нее, больше всего мечтая просто перестать бояться. Кошечка попыталась сделать шаг к кромке воды, но лапы словно вросли в землю и отказывались повиноваться хозяйке.
Чистозуб смерил ее задумчивым взглядом, а затем махнул хвостом: – Давай пройдемся дальше по течению, – предложил он. – Я знаю там небольшую заводь, достаточно мелкую, чтобы легко перейти ее вброд. Иногда там тоже можно поймать рыбку-другую. Проверим, не заплыла ли туда какая-нибудь добыча в этот раз. – Белоснежный кот отвернулся и окликнул Мягкокрылую: – Мы пойдем проверить ловушку для пескарей.
– Увидимся позже, – отозвалась наставница Пухолапки, подталкивая свою подопечную дальше – туда, где вода была поспокойнее.
Оцелотница поплелась за Чистозубом, стараясь не пересекаться ни с кем взглядом. Шерстка дыбилась на загривке от смущения и стыда все время, пока ученица двигалась по берегу вверх по течению. Еще немного, и сверстники начнут дразнить ее сухолапкой, если она и дальше будет избегать воды. Но не это было самым страшным. Как, скажите на милость, ей исполнить свое предназначение, не зная, как подступиться к реке? Нельзя пытаться спасти Речное племя и умирать от страха перед плаванием!
***
– Я не сухолапка! – рявкнула Оцелотница, возмущенно глядя на Чернолапника.
– Пухолапка сказала, что ты даже животик намочить побоялась, – усмехнулся котик в ответ.
– Неправда, – отрезала золотистая ученица. Заводь с пескарями, которую показал ей Чистозуб, оказалась глубже, чем она думала: вода там доходила ей почти до плеч. Напоследок ученица, тщательно унимая колотящееся сердце, даже пригнулась и позволила воде намочить ее спину, так что в лагерь она вернулась мокрая насквозь.
Пухолапка дремала снаружи, отдыхая под теплыми лучами солнца после утреннего купания в реке. Оцелотница заметила, как уши бурой кошечки дрогнули. Слышала ли она, как ее брат дразнил соседку по палатке? “Даже не сомневаюсь, что ты наплела ему о том, что я вообще не смогу плавать.”
Лягушник растянулся в мягкой траве у входа в палатку. Он откусил кусочек форели и медленно прожевал его, не сводя желтых глаз с Оцелотницы.
– Она еще просто маленькая, – сказал он Чернолапнику. – Может, боится, что ее в воде поджидает щука.
Черношерстный оруженосец озорно сверкнул глазами в ответ: – Да, кажется, мне говорили, что щуки могут проглотить котят целиком.
– Я не котенок! – возмутилась пятнистая, чувствуя, как горят уши.
– А кто? Тебе же всего пять лун от роду, – заметил Лягушник, дернув кончиком полосатого хвоста.
– Вообще-то уже почти шесть, – резко поправила его ученица. – И я давно получила свое ученическое имя.
Усы Чернолапника дрогнули, когда он усмехнулся: – Это не значит, что щука не сможет тебя проглотить.
Оцелотница промолчала, демонстративно повернувшись к шутникам хвостом.
Солнцелапка показалась из тоннеля, ведущего к поганому месту, и направилась к друзьям через поляну. Остановившись рядом с надувшейся Оцелотницей, светло-серая кошечка не смогла не заметить ее сердито топорщащуюся шерстку.
– Что случилось? – мяукнула она.
Золотистая ученица лишь с досадой дернула ушами. Она не хотела распускать глупые сплетни, но Лягушник ответил за нее: – Случился Чернолапник, дразнящий ее за сухолапость.
Сказав это, он снова укусил форелину за бок.
Солнцелапка сморщила нос, бросив гневный взгляд на Пухолапку: – Я же просила тебя промолчать!
Бурая ученица лениво приоткрыла глаза и невинно посмотрела на соседку по палатке: – Он просто спросил, как прошла наша тренировка, и все. – Пухолапка села и с наслаждением потянулась, разминая поочередно каждую лапу. – Ну я и упомянула, что Оцелотница предпочла вытаскивать из лужи пескарей, а не рыбачить с нами в реке.
– Это была идея Чистозуба, – резко напомнила ей светло-серая, сердито топорща усы.
– Да, любой бы предложил это, если бы увидел выражение ее морды в тот момент, – небрежно фыркнула Пухолапка, ничуть не смущаясь. – Когда он толкнул Оцелотницу к реке, она выглядела так, словно он попросил ее разбежаться и прыгнуть с Нагретых Камней.
“Я не…”, проглотила рвущиеся с языка слова пятнистая ученица. Нет, стоило молчать, раз уж изначально решила не вступать в пустой спор. Так поступали только котята, и Оцелотница не собиралась давать обидчикам новых поводов для подколок. Но что юная ученица совершенно точно собиралась сделать - так это перебороть свой страх перед водой. Она докажет, что само Звездное племя рассчитывало на нее и прокладывало ей путь. Сердито пыхтя, кошечка молча прошествовала к Лягушнику, села рядом с ним и откусила кусок от форели.
***
– Может, мы лучше отработаем парочку боевых ударов? – искоса взглянула на Чистозуба его ученица, стоя вместе с ним на берегу реки. – До нас тут уже порыбачили другие. Кого поймали, кого распугали – нам в любом случае тут уже ловить нечего.
Белый кот нахмурился, размышляя над этими словами.
– Да, пожалуй, завтра у нас будет больше шансов, – согласился наконец он, и Оцелотница почувствовала, словно с ее плеч гора свалилась. Оттачивание боевого мастерства было очень важным. А свой страх перед водой она сможет преодолеть и завтра. Даже легче будет отвлечься, если голова будет занята мыслями об охоте. Завтрашний день наступал и проходил, вновь и вновь, одно “завтра” за другим.
Столько всего еще оставалось неизведанным – отдаленные уголки территории Речного племени, множество боевых и тактических приемов, различные виды рыб и прочая речная живность, их места обитания… Оцелотница в совершенстве овладела навыками охоты в неглубоких водоемах, где рыбы оказывались в ловушке и не могли скрыться в свободном потоке. Чистозуб не пытался отговаривать кошку от попыток изобрести все новые и новые способы охоты, которые бы помогли ей сохранить шерстку сухой. Возможно, ему нравилась находчивость своей подопечной, и белый кот, как мог, старался развивать это ее качество. Воителя радовало, что Оцелотница всегда первой и безошибочно находила укромные места в тени у берега реки, где рыба частенько пряталась от палящего солнца. Крапчатая могла разглядеть бурую форель даже в самой мутной воде, и была достаточно быстрой, чтобы сцапать жертву прежде, чем та бы успела заметить тень охотницы и уплыть.
День испытания на право зваться воительницей стремительно приближался, и вместе с этим ученица все сильнее убеждала себя, что буквально завтра она заставит себя взглянуть своему страху в глаза и нырнуть в воду. Но наступал новый день– и будто сами собой возникали тысячи самых разных причин отложить эту повинность на потом. Золотистая кошка действительно была очень находчивой.
– Давайте заново! – Чащобник кружил вокруг Оцелотницы и Лягушника, замерших друг напротив друга на поляне недалеко от лагеря. Пятнистая ученица послушно опустилась в боевую стойку, стараясь не обращать внимания на ноющие мышцы. Как долго они еще будут отрабатывать это движение?
– Ниже опустись, – велел ей Чащобник. Темно-бурый кот коснулся кончиком хвоста плеча Лягушника и вдруг резко ударил лапой в бедро оруженосца, и серый котик пошатнулся, с трудом удержавшись на лапах. – Не забывай сохранять баланс!
Чистозуб наблюдал за происходящим со стороны, и время от времени Оцелотница чувствовала его взгляд на своей шкуре. Она старалась унять охватившую тело дрожь и оставаться неподвижной, пока Лягушник вновь занял свою позицию.
– Ты готова? – Чащобник оглядел учеников, и те синхронно кивнули в ответ. – В атаку!
Лягушник бросился на Оцелотницу, на она оказалась быстрее на какой-то удар сердца и встала на задние лапы прежде, чем противник достиг ее. Обхватив лапами его шею, кошка резким рывком опрокинула кота на бок и отшвырнула в сторону.
– Хорошо, – кивнул ей Чащобник, помогая Лягушнику подняться на лапы и толкая его обратно в центр поляны. – А теперь еще раз.
Оцелотница вытаращилась на воина, ее сердце защемило от разочарования: – Что, опять?..
– Не опять, а снова, – отрезал Чащобник. – Вы будете тренироваться до тех пор, пока у вас обоих не получится идеально.
Золотистая ученица уныло кивнула и, сдерживая усталый вздох, вернулась в исходное положение. Кости ломило, а всклокоченная пыльная шерстка требовала тщательного ухода – но разве было на это время? Уже не в первый раз кошка задавалась вопросом, сколько еще ей придется оттачивать все эти боевые движения прежде, чем она достигнет мастерства.
Оказалось, что жизнь кошки с великим предназначением отнюдь не всегда была такой уж увлекательной.
***
Оцелотница разлеглась в тени зарослей, вытянув лапы и с удовольствием наблюдая за наводящими порядок в палатке старейшин Пухолапкой и Чернолапником. Брат с сестрой как раз вытаскивали наружу грязные и потрепанные гнездышки, чтобы впоследствии заменить их новыми. Пятнистая кошка с облегчением прикрыла глаза, радуясь, что не ей в этот раз выпала сомнительная честь уборки: она проснулась еще затемно этим утром и отправилась охотиться на лягушек вместе с Звонколапом и Траволапкой прежде, чем Ракушечник приступил к распределению обязанностей на день.
Лягушник бесшумно подошел к ученице и тоже посмотрел в сторону трудящихся детей Переливчатой.
– Может, помочь им? – задумчиво протянул он.
– Только после того, как поедим, – мяукнула Оцелотница. Кошка не чувствовала себя обязанной бросить все и рвануть на встречу новой работе: это была не ее проблема, что соседи по палатке проспали. Она уже поднялась на лапы и направилась к общей куче, когда заметила Камышика, машущего ей своим темным хвостом от палатки оруженосцев. У лап кота лежал жирненький лещ.
– Помоги мне справиться с ним, – весело крикнул ей он, – он слишком большой для меня одного!
Оцелотница поспешила к нему, и Лягушник следовал за ней по пятам. Лещ одуряюще пах речной свежестью, и золотистая почувствовала, как рот наполняется слюной в предвкушении пиршества. Склонившись над ним вместе с друзьями, она уже было впилась в чешуйчатый бок клыками, как вдруг ее окликнули со стороны.
– Оцелотница! – Солнцелапка подбежала к подруге и носом подтолкнула ее в сторону от вожделенного позднего завтрака. – Пойдем-ка со мной.
– Но я голодная, – провыла Оцелотница, с тоской оглядываясь на рыбку.
– Обещаю тебе самую вкусную рыбу в твоей жизни, если ты наконец поднимешь свой хвост и перестанешь сопротивляться, – показала ей язык светлошерстная кошечка, и пятнистая удивленно округлила глаза:
– Ты о чем?
– Не отставай! – ушла от ответа Солнцелапка, увлекая ее хвостом за собой.
Заинтригованная, Оцелотница бросила на Камышика с Лягушником прощальный взгляд и поторопилась догнать Солнцелапку. Вместе они вышли из лагеря, прошлись вдоль берега туда, где русло раздалось в стороны – дальше река змеилась по дну ущелья, и течение тут было тише, нежели в окрестностях лагеря. Солнцелапка подошла к самой кромке зеленоватой воды, буйно поросшей ряской тут и там, и красноречиво кивнула Оцелотнице на другой берег. Та, недоумевая, остановилась рядом и проследила за взглядом ученицы. Вскоре ее носа достиг волнующий запах карпа, и наконец она разглядела жирную, поблескивающую чешуей на солнце рыбину на траве противоположного берега.
– Карпы же тебе особенно нравятся, да? – хитро уточнила Солнцелапка.
Оцелотница облизнулась: во рту внезапно пересохло.
– Да…
– Замечательно! – кивнула ей серая кошечка. – Я поймала тут одного – восхитительный экземпляр, я таких раньше и не видела. Если сможешь доплыть до него, я поделюсь с тобой.
Ученица замерла, чувствуя, как растет внутри напряжение. Она и без того уже догадалась, что задумала ее подружка; кроме того, Солнцелапка приложила кучу усилий, чтобы все это устроить, и хотела помочь Оцелотнице, а не просто разделить с ней трапезу. Но было гораздо проще просто развернуться и вернуться в лагерь к Лягушнику и Камышику – возможно, они еще не успели доесть леща… Золотистая моргнула, опасливо взглянув на подругу:
– Может, я попозже попробую? – с надеждой мяукнула она.
– Попозже карп испортится, – отрицательно покачала головой Солнцелапка.
“А еще ты окончательно разочаруешься во мне…”
Оцелотница вновь оглянулась на рыбу. Чуть дальше по течению, в паре деревьев от нее, на камнях чистила перья долговязая цапля. Стоит ей только заметить карпа, легкомысленно оставленного без присмотра, как она тут же сцапает его и поживится вкусностью сама. Солнцелапка тоже покосилась на цаплю, а затем вновь уставилась на пятнистую кошку: – Поторопись, а то мы обе останемся ни с чем.
Похожие интонации Оцелотница помнила в голосе Чистозуба, когда она в очередной раз отказалась плыть на середину реки и ловить там голавля. И кошка не чувствовала, что стала увереннее с того дня, зато ничуть не сомневалась, что стоит ей нырнуть и оказаться во власти реки, как вода тут же зальется ей в нос, уши и пасть. Она никогда не сможет больше дышать и, вероятно, утонет. Бессмысленный и жалкий это был бы конец для несостоявшейся спасительницы племен. Сердце билось с силой загнанного в угол барсука, гулко отдаваясь в висках.
Солнцелапка аккуратно, но настойчиво подтолкнула подругу к воде:
– Просто сделай это.
Просто сделай это. Если бы это было так просто, как звучало!.. Но светло-серая наблюдала за ней с полными надежды глазами, а цапля закончила прихорашиваться, но не торопилась улетать – только переминалась с лапы на лапу, скользя взглядом по берегу.
– Хорошо, – выдохнула сквозь стиснутые зубы Оцелотница.
“Что ж, умру так умру!” Возможно, так будет даже лучше: смерть вдруг показалась гораздо почетнее жизни в вечном страхе перед водой. Подавив ужас, ледяной змеей сдавивший ей желудок, пятнистая ученица шагнула в воду. Лапы тут же свело, и они запульсировали в такт колотящемуся сердцу. Тошнота подкатила к горлу, обжигая глотку желчью, голова закружилась. Но она заставила себя двигаться дальше – вместе с водой, коснувшейся нежной шерстки на животе и скользнувшей холодком по бокам, ее затапливала и паника. Вот небольшая волна накатила на нее, намочив спину.
Отчаянно зажмурившись и задержав дыхание, Оцелотница оттолкнулась лапами от дна и погрузилась в воду. Кровь стыла в жилах; река казалась ледяной, как в самую суровую стужу Голых Деревьев. Лапы отчаянно били по поверхности, искрами переливающейся на солнце, и вздымали пенящиеся фонтаны брызг, заливавшие морду несчастной пловчихи. Да куда же подевалось это проклятое дно?
Ужас перехватил горло – задние лапы никак не могли достать до спасительной земли. Она вновь с головой ушла под воду, чувствуя, как вода льется в пасть сквозь стиснутые клыки, и чудом вырвалась обратно на поверхность. Но надолго ли? Осознание близящейся гибели придало сил: Оцелотница с двойным усердием забила лапами, удерживая себя на плаву. Она казалась себе кошкой не Речного, а Грозового племени – такими неуклюжими были ее движения.
– Ты сможешь! – донеслось до нее мяуканье Солнцелапки, и ее колышущаяся на волнах шерстка мелькнула на расстоянии хвоста от беспорядочно барахтающейся подруги. – Все хорошо, я рядом. Я не дам тебе утонуть.
Оцелотница сражалась за жизнь с таким упорством, какое и не снилось ей во время боевых тренировок. Горло болело от попавшей в нос воды, а глаза невыносимо щипало от бесконечных брызг, но, по крайней мере, кошка чудом держала голову над водой.
“Вспоминай, чему учил тебя Пачкун!” Пятнистая отчаянно пыталась воскресить в памяти те далекие дни, когда отец провел для нее первые уроки плавания. Она была тогда совсем крохой, и воспоминания почти стерлись из ее головы, но сейчас от них зависела ее жизнь. “Доверься воде, позволь ей держать тебя!”, прозвучал в голове мягкий голос бурого воителя. Тогда Оцелотница смогла проплыть немного, но она и не знала тогда, какой опасной может быть вода. Куда как проще было доверять реке, не зная, чем она грозит неудачливым пловцам.
“Ты – Речная кошка”, говорил ей Пачкун, и его голос оживал в ее памяти, придавая сил, “Умение плавать у тебя в крови!”. Ученица глубоко задышала, пытаясь успокоиться и представить, как отец легко скользит в толще воды и постоянно оглядывается через плечо, проверяя, как справляется его дочурка. Его светлый хвост – рядом, только лапу протяни: Пачкун хотел, чтобы у нее всегда была возможность ухватиться за него, если вдруг устанет и почувствует, что что-то идет не так… Мысли о времяпровождении с отцом отвлекли Оцелотницу от истерики, и паника чуть отступила, позволяя лапам поймать ритм, слаженно загребая воду.
– Смотри, у тебя получается! – воскликнула Солнцелапка, сияя восторженно глазами.
“У меня получается!”
Ликование защекотало шерстку, теплом разлилось в груди Оцелотницы, когда она и сама заметила, как синхронно и уверенно работают лапы. Откуда они знали, как это делается?.. Кошка не знала. Но, похоже, Пачкун был прав: река и впрямь подхватила ее, удерживая на поверхности. Течение легко влекло ее за собой, вода невесомо струилась вдоль пятнистых боков, и внезапно Оцелотница ощутила незнакомое ранее чувство единства с потоком. А еще мгновение спустя в лапы ткнулось песчаное дно, и ученица, с трудом удерживая равновесие на дрожащих от перенапряжения лапах, выбралась на берег. Речная вода градом катилась с ее шерсти на землю. Кошка встретилась взглядом с цаплей и угрожающе выгнула спину: никакая наглая птица не смогла бы остановить Оцелотницу сейчас, когда она выиграла самую сложную в своей жизни битву. И длинношеяя лягушкожорка это поняла. Недовольно нахохлившись, она раскинула крылья и взлетела, заложив прощальный вираж над тростниковыми зарослями.
Солнцелапка уже выбиралась на берег следом за ней, отряхивая лапы от воды и громко мурча от восторга.
– Ты сделала это!..
– Не верится, что я сделала это! – вторила ей Оцелотница, вприпрыжку носясь вокруг подруги и высоко задрав хвост. Она не могла сдержать эмоций – откуда только на них взялись силы? – которые рвались наружу. И чего она так долго упрямилась, оттягивая встречу со своим страхом и раздувая его все больше?.. Реальность оказалась совсем не такой ужасной. Да, возможно, она не сразу почувствует себя так же комфортно в воде, как чувствовали себя в ней все обычные речные коты, но теперь пятнистая наконец поняла, что ей не составит особых проблем повторить заплыв, если вдруг появится необходимость.
“В следующий раз я не позволю страху одержать верх!”
Солнцелапка подхватила с травы карпа и подошла к Оцелотнице, положив тушку у ее лап.
– Можешь съесть его целиком, если хочешь, – довольно промурлыкала она. – Ты заслужила!
Золотистая счастливо зажмурилась, наслаждаясь своим триумфом: – Вкуснее будет съесть его вместе!
***
– Я не сомневался, что однажды ты преодолеешь свой страх, – довольно проурчал Чистозуб, когда они вернулись в лагерь. – Тебе просто было нужно время.
И с тех пор наставник заставлял Оцелотницу плавать каждый день.
– Тебе многое нужно наверстать, – говорил он, объясняя, как правильно нырять в особенно глубоких участках реки, как распознавать коварные глубинные течения и избегать опасных камней, незаметных на поверхности, или водоворотов. Вскоре кошка научилась по островкам пузырьков определять места, где таилась рыба, и нырять за ней так грациозно и стремительно, что у жертвы не оставалось ни единственного шанса на спасение. Золотистая жадно хватала знания, прикладывая все силы к восполнению пробелов в обучении. Подумать только, она сама создала себе проблемы, которые теперь приходилось разгребать!
Однако сегодня, в качестве исключения, день был посвящен отработке боевого мастерства. Бесконечные утренние тренировки с Лягушником и Чащобником помогли ей обрести уверенность в своих силах и закалить терпение. Талант, о котором ученица и не подозревала, и тяжелая работа над собой в стремлении достичь высот мастерства, позволили ей наконец одержать чистую победу над Чернолапником. Кот все еще был крупнее и сильнее своей противницы, но она сразу же подметила его слабость – склонность слишком полагаться на задние лапы при распределении равновесия. Поэтому ей не составило труда одним выверенным ударом вывести черного кота из равновесия, а затем ловко отпрыгнуть в сторону, уклоняясь от выпада передней лапы противника, и повалить его на землю, не давая подняться обратно.
И вот теперь она лежала на спине, подставляя последним солнечным лучам живот, в то время как день клонился к ночи. Мягкие, как утиные перышки, и оранжевые в отсветах заката облачка легко скользили над нею в вышине. Рядом с ней валялся длинный карповый хребет – все, что осталось от ужина с товарищами по палатке. Солнцелапка намывала мордочку и ушки рядом с ней, в то время как Пухолапка обгрызала последние оставшиеся кусочки рыбьего мяса с костей.
– Вот стану воительницей, – проурчала светло-коричневая кошечка в перерыве между укусами, – и буду принимать участие во всех патрулях. Может, Ледозвёзд даже разрешит мне возглавить их, если я попрошу.
– А я вовсе не стремлюсь возглавлять патрули. Мне достаточно просто быть его частью для полного счастья, – мяукнула в ответ Солнцелапка, проходясь языком по шерстке на боку.
Оцелотница не стала вступать в разговор, только лениво посмотрела в сторону выхода из лагеря. Она с нетерпением ждала возвращения Пачкуна. Кошка припасла для отца небольшую радужную форель, которую своими лапами поймала во время последней рыбалки. Бурый пятнистый воин обожал форель, и Оцелотнице не терпелось поделиться с ним историей о том, как аккуратно она выудила свою жертву из воды, не повредив тонкой чешуи, не считая укуса у головы рыбки, предназначенного оборвать ее жизнь.
– Интересно, когда наконец вернутся патрульные… – пробормотала она вслух, вторя своим мыслям.
– Скоро, – предположила светло-серая ученица, отрываясь от умывания. – Они собирались только проверить границу у Нагретых Камней.
– Надеюсь, они оставят пару хороших шрамов Грозовым, если те снова сунуться на нашу территорию, – сердито распушила хвост крапчатая. Не так давно лесные коты осмелились заявить права на Нагретые Камни, и ярость за это еще не утихла в душе речных воителей. Оцелотница так же не собиралась спускать проделки Грозовых воришек им с лап. – Эти белкоеды не имеют чувства меры. Неужели они не могут просто сидеть в своем лесу спокойно и не трогать чужие земли?
– Они считают их частью своего леса, – пожала плечами Солнцелапка.
– Что за чушь! – фыркнула пятнистая, резко взмахивая хвостом. – Камни принадлежали Речному племени с самого его основания – и эти зазнавшиеся воришки прекрасно знают об этом. У них нет никакого права охотиться там.
– Камышик сказал, что первым же делом забрал бы Нагретые Камни обратно, если бы стал предводителем, – поделилась Пухолапка, в ее взгляде отразилась гордость.
Оцелотница перевернулась на живот и подозрительно дернула носом. Ей вдруг показалось странным, что Пухолапка в последнее время только и делает, что ловит каждое слово этого полосатого кота с открытой от восторга пастью. Почему ее так сильно волновало то, что он говорит?
– Тебя так впечатлило пустое хвастовство Камышика? – прищурилась золотистая. –Уж не влюбилась ли ты?
Пухолапка села, плотно обвив лапки хвостом и бросила на соседку по палатке независимый взгляд.
— Даже если и влюбилась – что в этом такого? – мяукнула она с напором. – Его ждет великое будущее, я в этом уверена. К тому же, он такой красавчик!..
Солнцелапка вдруг смущенно уставилась на свои лапки: – Его наставник гораздо симпатичнее.
– Тебе что, нравится Жуконос? – ахнула Пухолапка, вытаращившись на серую кошечку.
– Наверное, – неловко дернула ушами кошечка и быстро перевела взгляд на Оцелотницу, меняя тему: – А ты присмотрела кого-нибудь себе в пару?
– Я?.. – растерялась пятнистая, склонив голову на бок. Она как-то и не думала об этом раньше. Меньше всего ее волновали коты, ведь все свои силы она направляла на обучение. Разве у нее было время, чтобы предаваться пустым мечтам и сохнуть по кому-то? – Да нет, никого.
– Да ладно? – моргнула Пухолапка, недоуменно уставившись на нее. – А что насчет Лягушника? Вы с ним настоящая неразлучная парочка.
– Мы просто тренируемся вместе, – потрясла головой Оцелотница, сдерживая неловкий смех, – только и всего.
– Ой ли? – хитро прищурилась бурая, отодвигая от себя обглоданный рыбий скелетик. Кажется, она нашла что-то поинтереснее. – Протри глаза и присмотрись, он ведь весьма неплох.
– Ой все, хватит, – фыркнула с усмешкой золотистая ученица, легонько толкая юную сводницу лапой, – ты так расхваливаешь этого Лягушника, что, глядишь, и сама ненароком влюбишься. Что тогда будет делать Камышик?.. Он же не переживет, если от него уйдет его самая преданная поклонница.
Но прежде, чем Пухолапка успела ответить, заросли у входа в лагерь затрещали, и сквозь сухие стебли протиснулся Ледозвёзд. За ним следовали Мышелов и Криворот. Глашатай Речного племени помогал идти Пачкуну, тяжело привалившемуся к его плечу. Оцелотница вскочила на лапы, ее живот свело в предчувствии беды.
Ее отец хромал, а бурая его шерсть клочьями торчала во все стороны – было видно множество широких царапин, покрывавших его бока и сочившихся кровью. Широкая морда так же была исполосована чьими-то когтями.
– Пачкун! – вскрикнула золотистая кошечка и бросилась к воину через поляну. Но Ледозвёзд взмахнул хвостом, вынуждая ее отойти:
– Все в порядке, – сказал он мягко, но непреклонно. – Нужно только обработать раны, тогда он быстро встанет на лапы. Возвращайся к друзьям и подожди с ними, пока Ежевичинка не закончит осмотр.
– Но…
– Иди, – желтые глаза предводителя речных котов потемнели. – Не лезь в дела воинов.
Оцелотница отшатнулась, сделав пару шагов назад, но не смогла заставить себя уйти и бросить отца истекать кровью. Она с тревогой всмотрелась в морду Пачкуна и тот, почувствовав ее взгляд, поднял голову.
– Все будет хорошо, – пообещал он, кивая. – Делай, что сказал Ледозвёзд.
Но Оцелотница не пошевелилась: – Что произошло?
– Пачкун бросил вызов Грозовым котам за то, что они посмели охотиться на Нагретых Камнях, и принял бой, – ответил Криворот, ведя раненного к палатке целительницы, укрытой под старой ивой. Оцелотница поспешила за ними.
– По своей воле?
– Да. Он бился с Змеезубом, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос, кому принадлежат Камни.
Плавник посторонился, давая дорогу патрульным дорогу: – И кто победил?..
– Пачкун, – ответил коротко Мышелов. – Нагретые Камни снова наши.
Ежевичинка уже спешила котам навстречу с пучком целебных трав, зажатых в зубах. Все больше и больше речных котов выбирались на поляну из палаток, откладывая свои дела, и стягивались к палатке целительницы, чтобы услышать последние новости. Оцелотница проскользнула между соплеменниками поближе, стараясь не упускать отца из виду.
– Я сказал, возвращайся к остальным ученикам и жди, – грозно повторил Ледозвёзд, и кошечка поняла, что его терпение на исходе. – Нам нужно обсудить важные вещи, и лучше, если оруженосцы не будут путаться у нас под лапами.
Пятнистая неохотно попятилась, выбираясь из толпы. Пухолапка подошла к ней:
– Почему Пачкун сражался в одиночку?
– Я не знаю, – рассеянно отмахнулась ученица, вытягивая шею, чтобы хоть издалека разглядеть бурую шерстку отца. Все, что ее интересовало – это насколько тяжело его состояние и чем оно может грозить. Однако ничего не было видно за спинами соплеменников, нетерпеливо сгрудившихся вокруг Ледозвёзда и остальных патрульных, давая Ежевичинке возможность делать свою работу, не отвлекаясь. Выдрохвостая и Щукозуб – тощий полосатый кот с длинными выпирающими клыками – топтались рядом, подергивая хвостами от волнения, а Чащобник и Волнорез что-то с жаром вещали напряженно слушающему Ледозвёзду.
Оцелотница проглотила горькое разочарование от того, что была вынуждена сидеть в стороне, пока взрослые совещались. Что же случилось? Внезапно она почувствовала, как Пухолапка сочувственно коснулась носом ее уха:
– Уверена, что все будет хорошо, – мяукнула светло-коричневая кошечка. – Тебе разрешат поговорить с ним чуть позже.
Однако ученица уже не слушала свою соседку – ее взгляд был прикован к спешащей к ним Выдрохвостой.
– Вы слышали? – крикнула бело-рыжая воительница, взволнованно поводя ушами. – Пачкун решил стать целителем!
Оцелотница вытаращилась на бывшую королеву: – О чем ты?..
– Он сам так сказал только что. Сказал, что хочет оставить жизнь воина и приступить к обучению на целителя, – торопливо повторила Выдрохвостая. Кошка выглядела не менее удивленной, чем ученицы. Кажется, она сама до сих пор не до конца была уверена в своих словах.
Оцелотница потрясла головой, с трудом веря своим ушам. Кажется, мир сошел с ума. Пачкун же был одним из сильнейших воинов Речного племени! Он только что в одиночку отвоевал Нагретые Камни у целого патруля Грозовых котов!.. Так что на него вдруг нашло? С чего он решил заняться перекладыванием травок и сбором паутины, если мог продолжать охотиться и защищать товарищей?
– Но почему?.. – слабо повтор
Прошла половина луны. Пятнистая ученица опустилась на прибрежную траву, переводя дыхание. Все это время она была слишком занята подготовкой к воинскому испытанию, чтобы продолжать забивать голову мыслями о пророчестве Пачкуна или его рыбоголовом решении стать учеником целителя. Чем бы отец не тешился… Чистозуб усилил нагрузки, целыми днями пропадая со своей подопечной на тренировках, и Оцелотница старалась выкладываться на полную, чтобы произвести на наставника хорошее впечатление. Наконец, долгожданный час пробил, и ее вместе с остальными оруженосцами отправили доказывать свои способности.
Задание гласило, что ученики должны охотиться только на наземную добычу, и кошка с интересом обнюхала двух мертвых водяных полевок, лежащих у самых ее лап. Считались ли они сухопутной добычей или все-таки были водоплавающими?.. Может, ей стоило углубиться дальше в рощицу на берегу и поймать мышку, чтобы уж точно не возникло разногласий. Ученица посмотрела в сторону деревьев, мерно шелестевших листвой высоко над ее головой. Был ли там Чистозуб, наблюдал ли он за ней из подлеска? Она не сомневалась, что белоснежный воин будет присматривать за ней и отмечать успехи. Но сделала ли она уже достаточно для того, чтобы получить свое воинское имя?
Ветка, протянувшаяся над ее головой к самой реке, мелко задрожала. Несколько сухих листьев спланировали вниз, и Оцелотница вскинула взгляд наверх, навострив ушки. Там, нетвердо ступая по ветке, кралась Пухолапка.
Взгляд ее соседки по ученической палатке был прикован к белке, отрезанной от ствола и лишенной путей к отступлению. Зеленые глаза Пухолалки светились азартом: испытание и без того было сложным, ведь оруженосцы привыкли охотиться в основном на рыбу, но белка была бы особенно великолепным уловом, ведь речным котам редко приходилось забираться на деревья.
Золотистая ученица сжала зубы, чувствуя, как покалывает ее в сердце зависть. И почему она сама не попыталась поймать рыжехвостую древолазку?
Намеченная в жертву белка тем временем замерла на самом конце ветки, в ее темных глазках-бусинках отразилась паника. Пухолапка прижалась к ветке еще сильнее, перебирая задними лапами, и Оцелотница затаила дыхание в ожидании броска. Вот Пухолапка рванула вперед, распластавшись в воздухе, но белка внезапно отчаянным скачком метнулась вверх и скрылась в кроне дерева над головами охотниц. Полосатая ученица приземлилась туда, где еще мгновение назад сидела ее добыча, и ветка прогнулась под ее совсем не беличьим весом. Кошка бессильно зашипела, хватаясь когтями покрепче за качающуюся опору, но вдруг та хрустнула, и задние лапы бурой соскользнули вниз.
Пухолапка зависла на мгновение, из последних сил цепляясь за ветку, но сорвалась и с громким плеском свалилась в реку.
Оцелотница метнулась к краю берега, с содроганием сердца шаря глазами по поверхности и не находя знакомую полосатую макушку, но уже в следующее мгновение голова Пухолапки показалась над водой.
Ее взгляд пылал от ярости, когда кошка справилась с потоком и выбралась на берег чуть ниже по течению от места падения.
– М-да, не повезло, – прокомментировала Оцелотница, сочувственно кивая подруге.
Пухолапка хмуро поглядела на нее: – Во имя Предков, почему они заставили нас ловить эту дурацкую наземную добычу? – рявкнула она, стряхивая воду с шерсти. – Это несправедливо. Я столько времени уделяла рыбалке – и для чего? Наставники обязаны были предупредить нас!
– Возьми одну из моих полевок, – предложила ей золотистая, подтолкнув полевку к соплеменнице. Она сочувствовала ей, но не могла отделаться от подленькой мысли, что сама обязана богатым опытом по ловле сухопутной дичи тому дню, когда Пухолапка на долгие луны внушила ей страх перед водой. Прошло не так уж много времени с тех пор, как былая ненависть к светло-бурой соседке ослабела, а затем исчезла. Но память-то осталась!
Незадачливая охотница раздраженно распушила хвост.
– Ты что, подставить меня хочешь? Чтобы меня обвинили в жульничестве? – фыркнула она и направилась в лес, подрагивая шерсткой на загривке. – Я сама справлюсь, спасибо.
Оцелотница не стала ее преследовать, оправдываться и настаивать. Пухолапка была права: ей надо было доказать, на что она сама способна. Поэтому кошка подхватила своих полевок и направилась в лагерь.
Там ее встретили Звонколап, Солнцелапка и Чернолапник, вернувшиеся с испытания каждый со своим уловом. Ледозвёзд довольно прищурился, а Жёлудь и Мышелов громко замурчали, распушив шерстки от гордости – Оцелотница догадалась, что все трое учеников с успехом справились с возложенной на них задачей.
Чистозуб стоял рядом с предводителем Речного племени. Золотистая ученица подошла к нему и положила к коричневым лапам наставника полевок.
– Это считается сухопутной добычей? – уточнила она, тревожно всматриваясь в глаза воина.
– Ты же поймала их на суше, – сказал он, пряча улыбку в усах. – Значит, считается.
Волна облегчения прокатилось вдоль позвоночника ученицы.
– Так я прошла испытание?
Чистозуб ласково коснулся носом ее макушки: – Да.
Счастье захлестнуло Оцелотницу с головой, на мгновение кошечка даже забыла, как дышать. Она замурлыкала, и в этот момент в лагерь вбежали Лягушник с Камышиком. Траволапка шагала за ними, и каждый из троих учеников нес с собой пойманную дичь.
Ледозвёзд одобрительно кивнул, когда молодые коты выложили перед ним свой улов. Не было сомнений, что все они справились и доказали свое право носить взрослое имя. Но предводитель Речного племени уставился в сторону входа в лагерь, кончик его хвоста дернулся в нетерпении:
– Где же Пухолапка?
– Я видела ее перед возвращением в лагерь, – ответила Оцелотница, пока остальные обменивались недоуменными взглядами. – Она направилась в лес.
– Она не поймала добычу? – нахмурился серый кот, и ученица отвела взгляд. Ей не хотелось рассказывать о неудачной попытке соплеменницы поймать белку. Этих зверьков всегда было непросто ловить, ей самой даже в голову не пришло преследовать белок, но у Пухолапки хватило смелости попытаться. Хвост Ледозвёзда дернулся снова, и, не дождавшись ответа, предводитель перевел взгляд на небо. Солнце уже давно взошло – все ученики уже должны были быть в лагере к этому времени.
– Она, наверное, уже идет сюда, – пробормотала Оцелотница, надеясь, что это правда. Лапы чесались от необъяснимой тревоги. “Звездные Предки, пожалуйста, направьте добычу ей в лапы!”
Кошечка поспешила присоединиться к друзьям.
– Если Пухолапка в ближайшее время не появится, – прошептала она, прижимая ушки, – давайте попросим Ледозвёзда отложить нашу церемонию имянаречения до тех пор, пока она не сможет испытать свои силы еще раз?
– Но я хочу получить свое имя уже сейчас! – нахмурился Чернолапник.
Лягушник толкнул его плечом: – Ничего страшного не случится, если ты подождешь день или два.
Камышик фыркнул: – А если она и в следующий раз провалится?
– Она справится, – нажала Оцелотница, и Солнцелапка поддержала ее, с надеждой глядя в стороны входа:
– Мы даже не знаем наверняка, что она потерпела неудачу в этот раз.
Однако Пухолапка как раз показалась из тростника и Оцелотница почувствовала, как сжимается сердце: полосатая кошка пришла с пустыми лапами. Опустив хвост и понурив голову, ученица пересекла поляну и остановилась перед Ледозвёздом.
– Я почти поймала белку, – пробурчала она, прожигая взглядом лапы.
– Я не могу засчитать почти пойманную белку, – печально, но твердо покачал головой серый кот. Мягкокрылая поспешила к нему, сочувственно коснувшись хвостом спины своей ученицы.
– Ее навыки были превосходны, – мяукнула она. – Я наблюдала за ней во время испытания, и Пухолапка отлично справлялась. Ей просто немного не повезло.
– Даже превосходными навыками не накормить племя, если они не приносят результата, – непреклонно ответил Ледозвёзд. – Я не могу посвятить ее в воины, пока она не поймает соплеменникам еду.
Оцелотница шагнула вперед: – Тогда мы отказываемся принимать свои воинские имена до тех пор, пока Пухолапка не докажет право стать полноправной воительницей.
Крапчатая ученица оглянулась на товарищей за поддержкой. Чернолапник кисло поглядел в ответ, но спорить не стал. Солнцелапка встала рядом с подругой:
– Да, Пухолапка справится в следующий раз, – твердо мяукнула она. – И мы не против подождать, нашей общей церемонии.
Ледозвёзд молча оглядел оруженосцев, прямо встречающих его взгляд. Выражение его мордочки смягчилось, желтые глаза потеплели.
– Я счастлив видеть, как преданы друг другу наши юные воители, – похвалил он их. – В таком случае, мы отложим церемонию имянаречения до тех пор, пока Пухолапка не будет готова присоединиться к вам.
Полосатая кошечка с благодарностью взглянула на подруг: – Но я не хочу тянуть вас назад…
– Нам не нужны воинские имена, чтобы продолжать заботиться о своем племени, – подмигнула ей Оцелотница. – Но ты все-таки не задерживайся. Мы знаем, что в следующий раз у тебя все получится.
Пухолапка вздернула подбородок под одобрительное мурлыкание старших воителей: – Я вас не подведу!
***
Бледный коготь луны показался из-за облаков низко над горизонтом. Вересковая пустошь казалась розовой в лучах заходящего солнца.
Оцелотница постаралась унять дрожь в лапах, поплотнее обвивая их хвостом. Рядом, по бокам от нее, сидели Пачкун и Чистозуб; все речные коты собрались сейчас на поляне, с радостью наблюдая за тем, как Ледозвёзд посвящает бывших оруженосцев в воители Речного племени. Колокольчик, Черный Коготь, Пушистая и Камыш уже гордо занимали свои места среди воинов, а Лягушатник, Солнечная и Травница только-только поклялись Ледозвёзду защищать свое племя. Следующей в очереди была Оцелотница. Наконец-то она получит свое воинское имя!..
Пачкун пригладил шерстку у дочери на макушке: – Заряница наблюдает сейчас за тобой из Звёздного племени, – тихо мяукнул он. – Уверен, она гордится тобой так же сильно, как и я.
Пятнистая кошечка замурлыкала в ответ, чувствуя, как ее переполняет счастье: – И ты будешь гордиться еще больше, обещаю!
Тут Чистозуб подтолкнул ее носом вперед.
– Давай, теперь твоя очередь, – прошептал он. Ледозвезд выжидающе смотрел на них, в то время как Лягушатник, Солнечная и Травница уже направились к остальным, чтобы занять свои места. Оцелотница вскочила на лапы и поспешила к предводителю, не чуя под собой лап. Шерстка горела под взглядами речных котов, но она заставила себя двигаться плавно и с достоинством. Как подобает взрослой воительнице. Замерев перед Ледозвёдом, кошка с почтением склонила голову, поспешно сглатывая подобравшийся к горлу ком. Наверное, это была одна из тех бабочек, что сейчас порхали в ее животе. Золотистая даже и не подозревала, что станет так сильно волноваться!
– Я, Ледозвёзд, предводитель Речного племени, призываю Предков… – в который раз за сегодняшний вечер торжественно и неторопливо заговорил серый кот, в то время как сердце ученицы было готово выскочить из груди. Вот оно! И это лишь начало! – …посмотреть с небес на эту ученицу. Оставленная без матери, которая бы взрастила ее в любви и направила на верный путь, она стала родной каждому из своих соплеменников. И мы с гордостью наблюдаем за тем, как сегодня она завершает свое обучение и готовится сделать следующий шаг на пути служения своему племени. Она долго и усердно трудилась, постигая Воинский Закон, и я представляю ее вам как новую воительницу Речного племени.
Кошечка затаила дыхание, изнывая от нетерпения. Ах, ну почему Ледозвёзд не мог говорить чуть побыстрее?
– Оцелотница, – выдержав паузу, мяукнул Ледозвезд. – Обещаешь ли ты следовать Воинскому Закону и защищать свое племя, даже ценой собственной жизни?
– Я обещаю! – выдохнула она. – От всего сердца!
Усы Ледозвёзда дрогнули, но он продолжил: – Тогда, властью, данной мне Звездным племенем, я даю тебе твое воинское имя. Оцелотница, с этого момента ты будешь зваться Оцелоткой. Звёздное племя гордится твоей решимостью, независимостью и преданностью, и отныне ты – полноправная воительница Речного племени.
Оцелотка оглянулась на Пачкуна, сдерживая громкое мурлыкание в ответ на его светящийся отеческой гордостью взгляд. Чистозуб радостно вскинул хвост, приветствуя ее как равную, и кошка почувствовала, как ее душа распахивает крылья, подобно птице. Она стала воительницей!
И теперь она наконец-то могла последовать за своим предназначением – прямо навстречу своей судьбе.