Глава 24.
— Мистер Чон, спасибо за содействие.«Запихни это себе пониже хвоста», — прорычал я мысленно, но внешне только стиснул зубы. Не стоило ухудшать свое положение. Оно и так выглядело весьма паршиво.
Я как раз попрощался с Элтоном, когда дорогу мне преградили двое в обычных костюмах и показали значки вышестоящей инспекции. Я только успел попросить Элтона найти Донну, и мне кивнули на выход. Мобильный изъяли уже в автомобиле.
Вопросы задавать было бессмысленно, но я примерно догадывался, что произошло. Надо было запретить Майку лезть глубже. И самому надо было подумать лучше. Потому что сегодня я бы отдал все за ту женщину, в которую обернулась сегодня в моих руках Лиса. Я бы положил к ее ногам свою гордость, амбиции и свободу, только бы она осталась со мной и кричала мое имя так же, как последний раз. Но мы оба соображали слишком туго, уверенные, что у нас есть время.
А время вышло.
Сначала я подумал, что меня везут в центральный департамент на беседу. Но дорога заняла слишком много времени — часа два. К их концу нервы уже ощутимо искрили — неизвестность изматывала не хуже заключения. Зверь метался внутри, пробуя выдержку на прочность. То, что Лиса теперь вне досягаемости, плохо поддавалось его пониманию. Это как разлучить зверей в разгар медового месяца, который мы все-таки открыли.
И нас разлучили. Надолго? Что вообще меня ждет?
Когда за окном показались горные хребты окраины, зубы пришлось сжимать сильней — я оказался на дороге к изолятору для военных преступников, который располагался в горах на окраине Клоувенса. Внутри все застыло в мрачной решимости, зверь подобрался, готовый выдирать свободу когтями и зубами, и это ни черта не делало эти минуты легче.
Я вышел на площадке, продуваемой ветрами так, что они едва не сбивали с ног. Меня уже ждал конвой, будто я опасный серийный убийца. Что-то подсказывало — никто не собирается со мной разговаривать и что-то объяснять.
Так оно и вышло.
В полной тишине меня проводили через массивные каменные ворота и пустынную площадь, тонувшую в темноте. Когда над головой оказались тонны камня, перед глазами потемнело. Зверь дернулся на волю, и мне даже показалось, что я выскочил из костюма и рванулся назад… Но в следующий вдох открыл глаза и ощутил противную дрожь от напряжения. Казалось, жилы порвутся внутри, но ноги все еще подчинялись, и я следовал за конвоем коридорами и пролетами в гробовой тишине.
Оборотней редко содержали в клетках. Потому что не было наказания хуже. Никто из тех, кому грозило заключение, не выбирали камеру. И я бы не выбрал. Но мне не дали выбора.
Когда за мной закрылись двери, я прикрыл глаза и медленно позволил заполниться легким, постепенно впуская в голову вопрос за вопросом: где Майк? Что это все значит? И как теперь мы с Лисой друг без друга? Как она без меня? Вариант, что она окажется счастлива остаться одна, не мелькнул даже на задворках мысли. Я знал, что нужен ей. А она нужна мне.
Только надо выбраться отсюда. А чтобы выбраться — нужно запастись терпением. Я умел терпеть. Умел мотивировать себя на результат. И я не сдамся просто так, если со мной по каким-то причинам решат покончить. Я буду выдираться ценой жизни…
Но это будет потом.
* * *
Я смотрела, как Элтон звонит кому-то уже в десятый раз, и понимала, что снова бесполезно. Не знаю, какие связи он сейчас поднимал, но мне подобные и не снились. Мы оба стояли на улице. Позади гремел и сверкал Велвет-Холл, а мне казалось, что именно там и осталось что-то пульсирующее и очень важное для жизни…
Элтон не понял ничего толком. Просто за Гуком кто-то пришел, и он безропотно повиновался и покинул здание. Кто и по какому поводу — непонятно. Сначала мы звонили в его отдел, потом Элтон начал обзванивать кого-то из своих, а я едва сдерживала себя, чтобы не броситься ловить такси, чтобы нестись в прокуратуру. Если нам не хотят отвечать удаленно, ответят лично — там наверняка должна быть информация о произошедшем.
— Мне обещали перезвонить, — отнялтрубку Элтон от уха, и я больше не стала ждать:
— Поехали, — кивнула в сторону дороги и направилась быстрым шагом по аллее.
— Нам ничего не скажут там, Лиса… Даже не пустят, — следовал он за мной.
— Меня пустят. Я его женщина.
Все неважное сразу отошло на задний план. Меня не смущал ни внешний вид, ни то, что я чувствовала Гука так, будто он все еще был рядом. Следы от его когтей горели на коже под платьем, и это подстегивало бежать вперед. Мне нужен он назад. Сегодня. Сейчас. И никто мне не указ. Я не успокоюсь, пока не верну своего мужчину назад!
То, что Чон вдруг стал моим, конечно, удивляло, но где-то совсем глубоко, и это совершенно не мешало действовать.
— Лиса, подожди! — взмолился позади Элтон, когда я уже махала рукой проезжающему такси.
— На Дезерт драйв! — бросила водителю и хлопнула дверью. Элтон уселся позади. — Быстрее!
Пока мы неслись в центр, отчим Чонаа пытался выяснить хоть что-то, названивая всем, а я набрала Ронни и коротко рассказала о нашей с Гуком проблеме и предупредила, чтобы они с Эриком не беспокоились. Смутно помнилось, что сегодня они должны въехать в новый дом, но я понятия не имела, на каком этапе это все было. Правильно сказал Гук — думала только о себе.
Перед глазами скакали огни трассы и улиц, расплывались цветные вывески и рассыпались искрами многоэтажные здания. А я чувствовала, что внутри набухает паника.
Куда его увезли?
На каком основании?
Почему не сообщили родным и не позволяют позвонить ему самому?
Мог бы — он бы сразу дал знать, что с ним и что происходит. Значит, связи его лишили. А это значило только самое плохое — только в условиях заключения на основании обвинения не позволяют связаться ни с кем. Даже с адвокатом, потому что тому Элтон позвонил сразу и дал задание быть на связи, если Гуку позволят один звонок.
Но новостей не было.
Целый изматывающий час мы ползли по пробкам и тоннелям, а я металась внутри себя, как в клетке.
— Лиса, — сжал мое плечо Элтон, когда мы выбрались у здания прокуратуры. — Спокойно. Гуку ничего не сделают…
— Не уверена в этом, Эл… — выдохнула я.
После тепла салона промозглый вечерний ветер прошелся по коже россыпью колючих мурашек, и я поежилась.
— Держи, — накинул он на плечи пиджак канареечного цвета.
Мы прошли к ступеням неприветливого здания, но дальше проходной нас, предсказуемо, не пустили.
— Мне нужно начальство Чон Чонгука, — нахмурилась я на холодный равнодушный отказ. Охрана на входе мало того что не желала разговаривать — даже смотреть мне в лицо отказывалась. Но что поделать? Бывает и такое, что приходится нестись за своим зверем даже после страстного секса — не их собачье дело, как от меня пахнет! — Вы меня слышите?!
— Мисс, — недовольно начала какой-то бульдог.
Но я хоть и не знала прав новоиспеченной женщины начальства, быстро их придумала:
— Я имею право знать, куда забрали моего мужчину! — повысила я голос. — Мы что, в диком лесу живем?! Почему я должна искать своего мужчину и требовать вас снизойти и объяснить, куда его вдруг увели?! Со мной его отец! — ткнула весомо в Элтона рядом. — Мы имеем право знать, что произошло! И я никуда отсюда не уйду!..У мужик остекленел взгляд от моей тирады. И я понятия не имела, хорошо или плохо то, что он потянулся к рации… Но через несколько секунд нам хмуро предложили подождать в холле, а через тринадцать минут и двадцать две секунды все же сопроводили внутрь здания. Элтон сжал мою руку ободряюще, и вместе мы проследовали коридорами за молчаливым сотрудником.
— Куда нас ведут? — надоела мне эта деланная недосягаемость, когда мы вошли в лифт.
— Вы требовали начальство прокурора Чонаа, — ответил мне провожающий бесстрастный тип. — Стивен Парсонс ждет вас.
Я опустила плечи и съежилась под пиджаком — накатила дикая усталость. Видимо, Элтон тоже заметил, что я сдала позиции, и подхватил под руку, когда мы вышли из лифта:
— Умничка. Держись…
В кабинете мистера Парсонса я снова выпрямилась и прошла в открытые двери уже с поднятой головой. Атмосфера вокруг давила масштабом и равнодушием — высокие потолки, огромные пустые пространства, словно созданные для того, чтобы каждый чувствовал свою ничтожность в этих стенах.
— Мисс Манобан, мистер Труффи, — неожиданно учтиво приветствовал нас начальник Чонгука, поднявшись из-за стола. — Прошу, проходите, садитесь.
— Вы же не можете не быть в курсе того, куда его забрали? — даже не подумала сесть я.
— Сядьте, мисс, — надавил он. Элтон подхватил меня под руку снова и провел к креслу возле стола. — Я пока мало что могу вам сказать…
— В смысле? — выпрямилась я, хотя уже почти позволила себя усадить. — Вы не знаете, кто увел прокурора из Велвет-Холл?!
— Я знаю, — сдвинул брови Спенсер. — Но именно поэтому у меня нет подробностей. Гук нарушил прямой приказ не вмешиваться в некоторые текущие дела…
— Давайте будем называть вещи своими именами, — уперлась я в стол с противоположной стороны. — Мы оба в курсе, о каком деле идет речь! И вы не хуже меня знаете, что наплюй Гук на текущую ситуацию с делом, он бы не был тем, кто занимает этот пост!
— Не всегда нужно думать только о делах, Лиса. Иногда и о тыле не стоит забывать! Сядьте!
Я, наконец, повиновалась.
— Пожалуйста, объясните нам, что происходит, — вступился Элтон более дипломатично. — Куда забрали моего сына?
— Ему предъявляют обвинение в нарушении приказа о невмешательстве. И я ничего не могу с этим сделать…
— Кто предъявляет? — снова вступила я.
— Высшая структура контроля за оперативно-судебной системой.
— Совсем ничего не сделать? — Элтон тоже уже не мог усидеть. — Куда его увезли?
— У меня нет такой информации, — хмуро взирал на нас Спенсер. — Поверьте, я делаю все возможное, чтобы получить информацию. Как только у меня что-то будет, я свяжусь с вами.
Если до этого момента я еще тешила себя надеждами, то после этих обещаний в груди запекло от паники и отчаяния.
— Насколько все серьезно? — задыхалась я. — Что ему грозит?
— Мисс Манобан, прошлонесколько часов, — заметил Спенсер раздраженно. — Дайте мне время.
— Лиса, — накрыл мою ладонь Элтон, — пошли…
…Я даже не сразу осознала, что снова стою на промозглом ночном ветру, но совсем не чувствую холода. Только пустоту. И страх. Внутри тупой болью пульсировало одно — мне нужен Чон. И было глубоко плевать почему.
— Поехали, — открыл мне двери подъехавшего автомобиля Элтон. — Едем домой?
— Да, — безжизненно выдохнула, даже не задумавшись, что понятие дома у меня очень неопределенное.
Мне нужно вернуться к Чонуу, иначе мой зверь все равно побежит ночью к его воротам. А если бросится искать самого Чона?
Пока ехали, Элтон звонил матери Гука, а я пялилась на город. Мне уже хотелось нестись в ночь очертя голову. Только куда?
— Нам нужно завтра выпустить материал, который мы планировали по ситуации с усыновлением Эрика, — повернула я голову к Элтону.
Думать о чем-то, кроме Чона, было почти физически больно.
— У моих все готово, — рассеяно отозвался он. — Но если у Гука пока не получится, Эрика усыновлю я.
Я только удивленно моргнула:
— Ничего себе…
— Непонятно пока ничего, а у Эрика может не быть времени…
— Гук говорил, что опека боится к нему соваться…
— Так и было, — перевел он на меня решительный взгляд. — Но сейчас нужно защитить ребенка.
Мы помолчали некоторое время, прежде чем я не выдержала:
— Мне нужно увидеться с Гуком, — глянула отчаянно на Элтона. — Он же…
Он же не знает, что я не побегу теперь от него. Он должен знать, что не один. Больше. И невозможность сказать ему об этом грызла едва ли не сильнее его физического отсутствия.
Автомобиль добрался до дома Чона уже в кромешной темноте.
— Я провожу тебя, — подал мне руку Элтон и помог выйти из машины.
— Как Марта? — поинтересовалась я отстраненно.
— Ждет меня. По голосу не понять. Но, зная ее… Она уже наверняка звонила президенту…
Я улыбнулась против воли — все это обещало надежду, что это просто какая-то ошибка, и Гук вот-вот позвонит.
— Мне было так непривычно, что Гук такой ворчливый с вами, — улыбнулась я.
— Это абсолютно нормальный вариант в стиле Чон Чонгука, — отмахнулся Элтон. — Он на самом деле не такой железобетонный, каким хочет казаться. И это его бесит и злит. Но ты-то уже знаешь…
Наверное, знаю.
Когда мы поднялись по дорожке, дом встретил нас светом в окнах.
— Я думала, Ронни с Эриком сегодня въедут в новый дом, но она сказала, что переезд пока отложили. Правда, не сказала, почему…
— Я звонил ей вечером… — смутился Элтон, помогая мне подняться на крыльцо. От каблуков ноги уже подворачивались. — Мы бы не хотели оставлять тебя сейчас в одиночестве.
На веранде в углу была расстелена пара спальников. Из одного торчала взъерошенная макушка мальчика. Ронни вышла навстречу из дома.
— Доброго вечера, — посторонилась, пропуская в гостиную. — Мистер Труффи…Пока они говорили об Эрике, я замерла в гостиной, стараясь отогнать тяжелые чувства.
— Лиса, — подошел ко мне Элтон, — не сдавайся. Еще ничего не понятно. Держись…
Удивительно. Еще вчера утром он убеждал меня не воевать с его сыном…
— Звоните мне сразу, хорошо? — попросила я.
— Обязательно. — И когда он уже взялся за ручку двери, я окликнула его: — Элтон, а платье…
— Оно твое, — оглянулся он, улыбнувшись. — Я создал его год назад для избранницы Гука, когда она появится.
— Спасибо, — слабо улыбнулась я.
Когда Элтон уехал, я поднялась в ванную и залезла под горячий душ. Сил не было. Меня до чертиков пугала ночь в одиночестве. Может, лучше позвонить Джастису? Но стоило подумать, что мне нужно куда-то уехать отсюда, все внутри ощутимо упиралось. Может, это мой зверь?
— Давай останемся сегодня здесь, слышишь? — прошептала я, стоя перед зеркалом в тишине. — Нам нельзя с тобой никуда сбегать… Это небезопасно. Да и Гук не одобрит. Даже не так — нам нельзя добавлять ему проблем, мы ему нужны — ты и я. А нам нужно его ждать. Он вернется.
Зверь, если и услышал — ничего не ответил. Но чувство сопротивления исчезло.
Спустившись вниз, я застала Ронни в кухне.
— Лиса, будешь кофе?
— Буду, — прошла я за стол. — Как ваш день сегодня?
Хотелось отвлечься от той черной ямы отчаяния, в которую я время от времени проваливалась. Взгляд то и дело натыкался на детали дома, и в памяти вспыхивали картинки-воспоминания, обостряя пустоту. Я никогда так не чувствовала прежде… Элтон прав — ничего не ясно, а у меня такое ощущение, будто я не увижу больше Гука.
Зверь ведь действительно все понимал гипертрофированно. Но для нормальных оборотней этот внутренний диалог не прекращается никогда и привычен, как дыхание. Мне сейчас это казалось каким-то психическим заболеванием…
— Мы с Эриком только недавно пришли, — отвернулась Ронни к кофеварке. — Я стараюсь не давать ему возможности грустить об отце больше, чем он может выдержать. Мы гуляли на самую вершину сегодня, теперь спит без задних ног.
— Вы удивительная, — вырвалось у меня тихо.
— Вовсе нет, Лиса. Я искупаю вину…
— Вину?
— Обычные человеческие женщины не ходят по диким лесам, — улыбнулась она грустно и направилась ко мне с чашкой. — Я росла в семье охотников. И мы истребляли белоглазых волков.
Я знала, что есть люди, живущие вне цивилизаций. Но никогда не интересовалась ими…
— А как так вышло, что вы оказались в Клоувенсе?
— Устала жить ради чужой смерти, — пожала она плечами, усаживаясь со своей чашкой напротив. — Я не рассчитывала, что судьба мне вообще что-либо предложит. Но мне повезло. Хоть и ненадолго…
Мы помолчали, думая о своем.
— …Лиса, я сочувствую тебе. Мистер Труффи сказал, что попробует взять опеку над Эриком.
— Да… — рассеяно кивнула я.
— Я просто хочу, чтобы вы знали, что как только Эрик окрепнет после потери, я покину вашу семью…
— Почему? — насторожилась я.
— Потому что сама я не справляюсь с потерей, — тихо ответила она. — А Эрик лишь напоминает мне о Тэо…
— Мне кажется, что вы не правы, — возмутилась я искренне. — Вы нужны Эрику. А он нужен вам.Не стоит отказывать себе и ему хотя бы в том счастье, которое вам доступно.
С каких это пор я решила, что могу учить кого-то как жить и что выбирать? Но мне показалось это несправедливым по отношению к ним обоим. Эрик и так натерпелся от потери отца, еще одну он может не выдержать. А такие потери не забываются. И понятно мне это стало только теперь.
— Мне кажется, что оборотням особенно тяжело даются расставания. — Голос мой осип. — Мы… чувствуем по-другому.
Теперь я это точно знала. И поняла, о чем мне сегодня говорила Робин, когда утверждала, что благодарна обстоятельствам. Ей повезло заменить свою потерю любимого другим. Но так везет не всем.
— Только я никогда не пойму эту разницу, — мягко возразила Ронни. — Но спасибо за твое участие.
Мы еще немного посидели в тишине, в которой очень явственно чувствовалось нечто общее, что объединяло нас — это горечь одиночества. Только вот Гук мог вернуться, а отец Эрика — уже никогда.
Когда пришло время все же разойтись по своим углам, я подняла взгляд на Ронни и уже открыла рот… но не решилась повесить на нее еще одну проблему. Она и так столько сил тратит на Эрика каждый день, еще меня не хватает контролировать с моими оборотами.
— Может, вы все же завтра переедете в дом, который мы смотрели?
Наши взгляды встретились.
— Хорошо, — кивнула она. — Если чувствуешь себя уверенно, чтобы остаться одной…
— Да, — закивала я. — Со мной все будет нормально.
Если бы!
Ронни кивнула и пожелала мне спокойной ночи.
Я просидела в кровати, глядя в окно почти всю ночь. Меня гипнотизировала темнота за окном и пустота внутри. Постель пахла Гуком, и казалось, будто он рядом — обнимает, зовет к себе, снова просит остаться и никуда не уходить. Я вязла в нем, глаза слипались, сознание уплывало… и вновь я не могла разомкнуть рта, чтобы сказать, что не уйду.
— Я не уйду, Гук… — удалось, наконец, прошептать одними губами.
И я провалилась в сон.