Глава 17.
— О чем говорили с папой? — поинтересовалась она довольно.
Настроение Лисы менялось, как погода весной. Только что она рвала и метала, и уже сидела, усмехаясь и расслабленно глядя в окно.
— О тебе. И о моих намерениях.
— Ты ему сказал о своих намерениях меня отпустить?
Я сжал зубы, стиснув пальцы на руле. Безжалостная… Зверь заворчал внутри, хотя казалось, что дал мне передышку. Только Лиса передышек не давала.
— Нет, не сказал, — процедил, щурясь на дорогу и пытаясь взять себя в руки. — И что будешь делать, когда станешь свободна?
— Искать работу, — пожала она плечами, снова отвернувшись в окно.
— Ну, рейтинг твой подскочит — вне сомнений… Оторвут с руками, — усмехался я зло, а сам ставил мысленно напоминание выдрать сучку вечером так, чтобы говорить не могла.
— Посмотрим, — насупилась она, снова обещая мне локальное похолодание.
Ну хоть радоваться не будет так борзо — уже легче. И ведь ещепредстоит ей как-то сказать про ночное свидание с ее ипостасью. Не поверит же…
Но доехать до центра не довелось — у меня зазвонил мобильный, когда мы только въехали в тоннель.
— Мистер Чон, это лечащий врач Эрика Стивенса, вы навещали его вчера…
— Что с ним? — напрягся я, сбавляя скорость.
— Он сбежал. Мистер Чон, мы уже всех поставили на уши, но толку нет…
— Что значит «всех поставили»? — прорычал я. — Когда это произошло?
— Ночью.
Идиоты.
— Скоро буду.
— Что случилось? — Лиса смотрела на меня непривычно встревоженно.
— Сын погибшего сотрудника сбежал из больницы, — машинально отчитался я, набирая Майка. Тот ответил привычно сразу же: — Сын Стивенса сбежал.
— Черт…
— Пока еду туда, узнай все: кто искал, как, где…
— Понял.
Я отбил звонок и надавил на педаль газа.
— А почему он оказался в больнице? — спросила Лиса, вжавшись в кресло.
— Он сирота. Не справился с потерей отца… А я обещал, что приеду к нему сегодня.
Тут хорошо бы дать себе мысленный подзатыльник, потому что я об этом забыл. Но уже поздно — надо срочно искать мальчика, пока он не влип куда-нибудь.
На парковку больницы я влетел с визгом тормозов, на ходу выхватывая мобильный. Лиса не стала дожидаться — вышла сама, и мы вместе направились в клинику.
Но Майк меня удивил:
— Мальчика нашла его няня, — доложил мне ошалело. — Они сейчас в тридцать девятом участке. Я добился твоего визита и забрал к нам дело…
Я на полном ходу перехватил Лису за руку, развернул и повел быстрым шагом обратно к машине.
А Майк тем временем продолжал:
— …По неофициальной версии, дежурный на участке передвигается по плинтусу комнаты, а няня никого не подпускает к малышу… Кто эта женщина, Гук? — восхищенно усмехнулся он.
А ведь я хотел с ней познакомиться.
— Вот сейчас и выясню, — открыл я Лисе двери.
— Нашли? — потребовала она, когда я сел за руль.
— Его няня нашла, — завел я двигатель и выкрутил руль.
— Ух ты, — выдохнула Лиса. — Я прямо жалею, что не при исполнении обязанностей…
— Я тоже.
До участка мы домчали за двадцать минут. На пункте досмотра Лису попытались не пустить, пришлось вызвериться и напугать всех в равной степени. Девочка моя притихла и покорно подала руку, когда потащил ее за инспектором в коридор, внутренне содрогаясь — чего только бедный Эрик ни натерпелся за это время.
Рони с Эриком сидели в допросной.
С первого взгляда становилось понятно, что Рони весьма далека от няни, которую можно себе представить. Светловолосая коротко стриженная худая женщина с ярко-синими глазами на словно выцветшем лице пристально и жестко глядела на меня, напоминая скорее мать-хищницу, чем обычного человека. На вид ей около сорока, но почему-то казалось, что она значительно старше. Может, дело было в глазах... Ребенок к ней доверчиво жался, не делая разницы — родная она или нет.
На мое появление Эрик поднял голову из ее объятий и слабо улыбнулся:
— Привет.
Одет он был не в больничное, значит, Рони нашла его в звере. Умная женщина.
— Привет, Эрик, — прошел я к ним, так и не выпустив Лису. — Ты как?
— Нормально, — закивал он и всхлипнул. — Мне сказали, что я никогда оттуда не выйду… — он заплакал, уткнувшись Рони в плечо.
Та сжала его крепче:
— Здравствуйте, прокурор Чон, — жестко поприветствовала меня. — Рони Дэй, няня Эрика.
Я пожал крепкую ладонь свободной рукой.
— Это Лиса Манобан , — представил свою спутницу.
— Здравствуйте, — улыбнулась Лиса, — я восхищена вами.
Рони слабо кивнула и перевела требовательный взгляд на меня:
— Если бы мне позвонили сразу, Эрику бы не пришлось спать на улице. Мистер Чон, я уже оббила порог комиссии по усыновлению, но мне только дали понять, что не дадут забрать Эрика.
В ее голосе дрожало искреннее беспокойство и возмущение ситуацией. Не было сомнений, что эти двое нужны друг другу.
— Пошли отсюда, — скомандовал я.
Рони не теряла времени — подхватила Эрика под руку, и вместе мы направились по коридорам к выходу. Было ли время у меня подумать? Нет. Да и не о чем. Я попросил троицу подождать меня у пункта пропуска, а сам направился в кабинет дежурного по участку, на ходу набирая Майка:
— Подготовь мне все необходимое для усыновления Эрика. — Даже голос не дрогнул.
— Э… Гук?
— Майк, не сейчас и никогда. Варианта нет. Рони его не отдадут и за полгода…
— Черт, — выругался заместитель. — Хорошо. Но тебе тоже не прям пулей его отдадут. У тебя неполноценная семья…
— Значит, будем нагло пользоваться связями.
— А Лиса?
Я остановился у дверей кабинета дежурного, и тот не дал мне договорить — вылетел навстречу:
— Мистер Чон…
— Майк, мне пора. — И я отбил звонок.
* * *
Чонгук вышел из кабинета дежурного, к счастью, довольно быстро. Потому что мои собственные воспоминания от пребывания в таком же участке дергали болезненно нервы.
— Поехали, — сухо скомандовал он и кивнул на выход.
Когда участок остался позади, и мы оказались за воротами, Чон обратился к Рони:
— Пока что придется ехать ко мне. Я попробую получить согласие на усыновление мальчика…
Не знаю, кого сказанное поразило больше — меня или ее. Но мы с Рони обе замерли у машины, вопросительно уставившись на Чона. И ему пришлось захлопнуть открытую для меня дверь.
— У меня нет другого предложения, кроме как получить над мальчиком опеку, — заговорил он серьезно, переводя взгляд с меня на няню и обратно. — При этом Эрик останется с вами, Рони, как вы и хотели. Другого варианта нет. Вы согласны?
— Да, мистер Чон, — кивнула она.
А я смотрела на Чона, кусая губы. В этой ситуации он действовал импульсивно, возможно, совершая ошибку. Я видела, как смотрит на него Эрик, и такие надежды нельзя не оправдать. Возможно, мальчик тянулся к Чону инстинктивно, как к сильному самцу, либо интуитивно пытался заменить отца, но, в любом случае, пожить отдельно Гуку не удастся. Ему придется стать для ребенка не только формальным приемным отцом. Вопрос был в том, понимал ли это Чон? Не уверена.
— Поехали, — сделал он очередную попыткуусадить нас в машину. На этот раз удачно — все ошалело притихли и повиновались.
Только руль слишком жалобно скрипнул под его пальцами, когда он выкрутил его, выезжая со стоянки. Я скосила на Чона глаза и уже не смогла отвести — морщина залегла меж его бровей, взгляд злой и напряженный, но сам он был где-то в своих проблемах. Один.
— Рони, а что Эрик любит? — обернулась я назад.
— Разноцветное желе, — слабо улыбнулась она. — Когда не успеваю приготовить, покупаю в магазине.
— А из еды?
— Как и все дети — макароны, колбасу и сандвичи.
— Понятно, — улыбнулась я и глянула на Чона: — Надо заехать в какой-нибудь супермаркет. Эрику может много всего понадобиться…
Он ничего не сказал, только хмуро скосил на меня взгляд.
— Ты не против, если заедем в «Корнмарт», второй съезд отсюда? Мы с Рони сходим в магазин, а ты с Эриком побудешь?
Пришлось ждать до второго съезда, чтобы понять, принял он мое предложение или нет. Оказалось, принял. Правда, Эрик уснул, когда мы приехали на парковку супермаркета.
— Сиди, — проворчал Чон, толкая свою дверь прежде, чем я успела схватиться за ручку своей. Когда подал мне руку и поставил на ноги, сунул мне карту: — Для оплаты. Если тебе что-то еще надо — не забудь.
— Хорошо, — покорно кивнула я, заслужив еще один настороженный взгляд.
Спасло меня то, что Чону позвонили, и он выпустил меня из плена своего внимания.
Рони ждала в нескольких шагах, и вместе мы направились к входу. Держалась женщина необычно, будто по-военному — прямая спина, немного задранный подбородок, разведенные плечи. И чувствовалась в ней какая-то сила, к которой хотелось тянуться. А еще спокойствие и уверенность.
А мне стало интересно, что же так держит человеческую женщину рядом с ребенком-оборотнем. Уверена, не мне одной — Гук тоже задержался на женщине взглядом, и она с достоинством его выдержала, не то что я.
— Как вы нашли Эрика? — осторожно поинтересовалась я.
— Я просто знаю его… — вежливо отозвалась она. — Знаю, где он мог почувствовать себя спокойно в радиусе больницы после того, как потерял направление.
— А шел он к вам.
— Эрику больше некуда.
Мы взяли тележку и направились к стеллажам. В разгар дня супермаркет был полупустым, и только редкие объявления нарушали тишину.
— Простите, что интересуюсь, но вы очень необычная, — призналась я искренне, рассчитывая на искренность и с ее стороны. Но она только слабо улыбнулась. — Эрику повезло, что вы у него есть.
— Я знаю, о чем вы хотите спросить, — без какого-либо раздражения отозвалась она. — Почему я так борюсь за Эрика, когда являлась ему лишь сиделкой.
— Вы правы, это удивляет.
Мы медленно шли по ряду с никому ненужными кашами и хлопьями.
— Я привязалась к Эрику, — просто пожала она плечами. — Так бывает. Когда живешь один всю жизнь и вдруг испытываешь такое чувство привязанности, нет никакого смысла от него бежать.
— Привязанность к мальчику? — уточнила я.
— К обоим, — глухо ответила она, погрустнев.
— Простите. — Я и не подумала, что у них с отцом Эрика могло быть что-то большее.
— Когда у Эрика не стало мамы, он перестал разговаривать, — продолжала Рони. — Мы познакомились на моих занятиях по самообороне…
Я машинально скидывала в тележку то, что могло понадобиться ребенку — зубная щетка, паста, шампунь без слез…А Ронипродолжала:
— …Но я тогда не знала, что Эрик разговаривал только со мной. Тео… — Она тяжело сглотнула, прежде чем продолжить. — Отец Эрика увидел нас после тренировки, как мы разговаривали… и попросил меня навещать Эрика. А потом взялся за это задание под прикрытием. И мы с Эриком остались одни.
— То есть он вас даже не нанимал на работу, — дошло до меня.
— Нет, — улыбнулась она. — Он попытался однажды, но было уже поздно.
— Не представляю, как вам сейчас тяжело.
— И не надо… — Она чуть больше обычного задержалась взглядом на моем лице, мягко улыбаясь. — Пойдем?
— Да, — спохватилась я.
Через полчаса мы вернулись на стоянку с наполненной тележкой. Чон стоял, оперевшись на машину и сложив руки на груди:
— Что-то вы скромно, — скептически поморщился, отталкиваясь от кузова.
— А ты, смотрю, не готов был к большой семье, — усмехнулась я, глядя, как он принялся распихивать пакеты в маленьком пространстве того, что ошибочно называлось багажником. Такие машины ими никогда не могли похвастать.
— Это точно, — не разделил он моего веселья.
— Что-то случилось? — тихо спросила я, когда Рони уселась рядом со спящим мальчиком, и мы с Чоном остались одни.
— Ничего особенного. Просто воюем теперь за право мальчишки быть рядом с Рони.
— И?
— Поехали, Лиса, — не пожелал он продолжать разговор. — Нам надо еще посмотреть дом.
— Дом? — опешила я.
Но дальше разговаривать со мной Чон не стал. Он предпочел показать. Дом, который он собирался снять для Рони Эрика, располагался в том же квартале, что и его, только ниже. Утопленный в зелени небольшой двухэтажный шале с лужайкой под соснами, верандой и уютной деревянной гостиной. Две спальни располагались на втором этаже, кухня на первом соединялась со столовой. Тут было совсем не так, как у Чона — уют не приходилось выискивать, им дышала каждая деталь.
— Как тут здорово! — улыбнулась я Гуку, забывшись.
— Нравится? — вздернул он бровь.
Мы оказались на веранде одни, пока Рони водила Эрика по второму этажу.
— Очень! — улыбнулась восхищенно. — Ты молодец!
— Неужели? — скептически отозвался он и опустил взгляд в экран мобильного.
— Слушай, я в кои-то веки тобой восхищаюсь, но ты нос воротишь, — сложила я руки в карманы и оперлась на перила рядом.
— Я не для твоего восхищения стараюсь, — огрызнулся он. — Вряд ли кто-то будет впечатлять самку усыновлением чужого детеныша.
— Никто не будет, — покачала головой, еле сдерживая улыбку.
— Какое облегчение.
— Я смотрю, день не удался, — не унималась я. — Ты всегда такой?
— Откуда мне знать? — ерепенился он. — Но вот Элтон в этом вопросе настоящий эксперт.
— Я заметила. Обращусь к нему, спасибо. — Мы повернулись другк другу одновременно и разом замолчали, будто нас заклинило взглядами.
— Сегодня они с мамой как раз у нас ужинают, — отвел он свой первым.
— А Эрик и Рони?
— Дом будет готов для сдачи только завтра. Поэтому сегодня будем все вместе.
— Думаю, Эрик будет только рад, — улыбнулась я хмурому прокурору, но он продолжал недовольно супиться. — Гук, что случилось? Такие проблемы с ребенком?
— Все вместе, — даже не глянул на меня.
— Слушай, поговори со мной, — решительно потребовала. — Если это твой «пробник» отношений, на которые ты только и способен, мне они не подходят. Со мной нужно разговаривать. Я буду лезть в твои дела, теребить тебя, когда ты будешь злой, и пытаться выяснить почему. Тебе точно это надо? Или разойдемся сразу без этих двух недель?
Ох, сколько всего было в его взгляде! А я и не знала, откуда у меня вдруг взялось столько смелости, чтобы ставить ему условия. На какое-то мгновение показалось, что сначала надо было все же поговорить с Элтоном. Но Чон вдруг отвел взгляд и опустил плечи, расслабляясь:
— Да, меня беспокоит процесс опеки.
— Неужели ты не подходишь? — усмехнулась я, поздно спохватившись, что мое мнение о предвзятости системы в данном разговоре лучше не подчеркивать.
— Не очень, — ехидно сморщился он. — Опыта у меня нет.
— На самом деле, заводить ребенка из-за чувства вины за смерть его отца — так себе основание, — осторожно заметила я.
— Ты же меня слышала — мальчик останется с той, кому доверяет. — Он старался не рычать, но удавалось это ему с трудом — я это явно слышала. Вся эта история со мной, его расследованием и ребенком расшатывала его позицию по всем фронтам. — Ты видишь, как он к ней жмется? Если их разлучат, Эрик может не пережить потерю отца так, чтобы не сломаться окончательно.
— Я это понимаю, но ты сейчас расстроен…
— Не очень рад, да, — начал наливаться тяжестью его голос. — Но я не сомневаюсь в том, что делаю, если ты об этом.
— А если мальчик к тебе потянется? — прищурилась я. Все хотелось подвести его к тому, чтобы он остановился и посмотрел на свое решение не только с позиции всемогущего прокурора. Но у меня не выходило.
— Будут проблемы — буду решать, — зло сузил он глаза. — Тебе-то что? Ты же собралась бежать без оглядки через две недели.
— Я сбегу, а Эрик останется. — Я разочаровано поджала губы. Непробиваемый.
— Если Эрик захочет сбежать, я и его не буду держать. У тебя все?
— То, что ты сейчас делаешь — единственно правильно, — постаралась говорить как можно мягче. — Кроме тебя, мальчику никто не поможет. Но ты же понимаешь, что мало кто поступил бы на твоем месте так, как поступаешь сейчас ты.
— К чему ты? — зло сощурился он.
— Ты хочешь семью и детей, которых я не дам. Чувства мальчика — не игрушка. Он потерял отца. Ты для него — по-настоящему.
— С каких пор тебя интересуют чужие потери? — склонился он к моему лицу так низко, что его злое рычание прошлось осязаемо по кончикам нервов, сбив дыхание. И действительно, что это я взялась переживать о нем?— А если подключить мистера Труффи и его общество по защите прав женщин? — решила сменить тему.
— Каким образом?
— У Рони потрясающая история знакомства с Эриком, она не может не тронуть сердца, несмотря на то, что Рони — человек. Огласка под нужным углом может сработать.
Чон сузил на меня глаза, азартно сощурившись:
— Не знаю. Я так не привык решать проблемы.
— Зато я привыкла, — пожала плечами. — Как раз сегодня можно поговорить с мистером Труффи и спросить его мнения. Система не настолько заржавела, чтобы игнорировать общественный резонанс.
— Посмотрим, — с сомнением заключил он.
— Смотри только быстрее. Эрику нельзя обратно в больницу. И не забудь обратиться к его лечащему врачу за рекомендациями. Возможно, ему все же нужно что-то принимать сейчас…
Я видела, как стиснул он зубы, чтобы не дать волю каким-то эмоциям, но тут на веранду вышли Рони с Эриком. Мальчишка сиял, крепко сжимая руку няни, а она улыбалась так тепло, собирая в уголках глаз лучики морщинок, что рот сам расползся в стороны. И так защемило внутри за них, что едва слезы не покатились из глаз. Но мысль, что для меня это не свойственно, ускользнула, едва появившись. Столько всего случилось за эти несколько дней, и неудивительно, что нервы мои потрепало.
— Мистер Чон, дом — чудо, — улыбнулась Рони. — Эрику очень нравится.
— Ну вот и отлично. — Чон не успел переключиться из режима «один в поле воин», поэтому радость у него вышла хмурой. Рони заметила это, но пока не смутилась, встряла я:
— Чонгук просто только что говорил мне, что все будет непросто, но мы обязательно справимся, — улыбнулась я.
— Я очень на это надеюсь. — Ее глаза все же потухли.
— Мистер Чон не давал бы вам пустых надежд, — бросилась я возвращать надежду в ее взгляд. — Мы справимся. Да, Гук?
Я повернула к нему голову, натыкаясь на привычный пронзительный взгляд.
— Конечно, — кивнул он и присел рядом с Эриком, заглядывая ему в глаза. Мальчик, казалось, не особо понимал суть разговора взрослых, но это только казалось. — Поехали пока ко мне? Устроим вечером барбекю, посидим у костра, познакомлю вас с родителями…
— Здорово, — просиял Эрик и неожиданно обнял Чонгука за шею. — Я тебя искал вчера, — вдруг громко зашептал. — Взял след… но потом потерял.
Видела, Чон замер от услышанного, но быстро взял себя в руки:
— Ты молодец. Ну, поехали?
Он поднялся и подал руку Эрику. Тот крепко ее сжал, и мужчины пошли по ступенькам вниз.