Глава 13.
Все внутри стихло разом, и мы со зверем слились в одно — я настороженно приподнялся на локте. Показалось? А вот это цоканье когтей… совсем рядом? Но стоило сесть рывком, узкая полоска слабого света из окна обрисовала любопытную пятнистую морду, замершую в тени за порогом.
Меня парализовало. Мысли увязли в галлюцинации, завораживающей взгляд. А незнакомый зверь заметил мой интерес — вопросительно проурчал и вошел в комнату.
Самка. Леопард. Такая, что дух захватило.
— Лиса… — хрипло выдохнул я. И как только в мозги продралась эта мысль?
А она навострила уши и замерла в нескольких шагах, азартно дергая хвостом. Только что-то было не так. Я медленно склонил голову и позвал снова:
— Лиса.
Она повернула заинтересованно голову на бок и шагнула к кровати. Донны тут не было. Она бы ко мне не пришла… И тут меня осенило — не у одного меня проблемы со зверем. Просто Лиса думала, что у нее его нет. Что там говорил Карлайл? Что даже обернуться может. Черт. И что мне с ней делать? Ведь эта кошка — только часть той личности, с которой я имею дело. Часть, которая пришла ко мне…
— И чего хочешь? — тихо спросил я, когда она склонилась носом к простыне и настороженно принюхалась. — Спать со мной?..
Она подняла морду, выпрямляясь. Красивая. Как и человеческая ипостась.
— … Я не буду для тебя оборачиваться, — хмуро возразил я. — Залазь так…
Еще полдня назад такой расклад был бы самым идиотским на свете — затащить в постель настоящую хищницу. Она же почти как животное. Наверное. Хотя мне все больше казалось, я узнаю ее взгляд.
— Ты прикидываешься, что не соображаешь, как обернулась зверем, чтобы бессовестно погреться у меня под боком?
Лиса запрыгнула ко мне на кровать и снова замерла, глядя мне в глаза — пущу или нет. Не прикидывается.— Ложись. Я ей не скажу, — кивнул на подушку и медленно опустился обратно на постель.
Она не спешила — принялась оглядывать комнату, принюхиваться, все больше убеждая меня, что она с прежней Донной имеет пока что очень мало общего. Наконец, сочла обстановку вполне сносной и улеглась на живот.
— Никуда не уходи только, — прошептал я и протянул ей ладонь.
Она потянулась носом к пальцам, а я подумал, что надо бы позвонить Карлайлу. Вдруг мне нужно что-то знать об этой ситуации или действовать быстро? Вдруг Лиса может себе навредить?
— Сиди здесь, — посмотрел ей в глаза и осторожно поднялся.
Лиса проводила меня настороженным взглядом и, как положено обычному животному, вышла следом из комнаты, но осталась у лестницы. Нападать на меня не собиралась, к счастью — значит звериная ипостась совершенно другого мнения о происходящем.
В гостиной я понял, что та возня, что не давала мне дышать в спальне — попытки большого зверя выбраться из толстовки. Мой пиджак валялся тут же на полу.
Время было около полуночи, когда Майк прислал мне номер ученого, и я надавил на панель вызова. Ответил он не сразу, и даже не с первого звонка, но на второй в трубку злобно прорычали:
— Слушаю.
— Это Чон. Моя женщина, которая не может оборачиваться…
— … Обернулась, — закончил он и тяжело вздохнул.
— Что делать? — Я глянул на лестницу.
— А она что делает?
— Пришла ко мне в спальню сначала, сейчас вышла следом в коридор. Будто ждет…
Карлайл вздохнул. Слышал — поднялся, потом тихо стукнула дверь.
— А где она была до спальни? — прозвучало громче.
— Ушла спать в гостиную. Человеком. Мы… не ладим.
— Мистер Чон, у меня слишком маленькая выборка, чтобы раздавать авторитетные советы…
— У других вообще нет, — жестко парировал я.
— Ничего не надо делать. Я ничего не делаю.
— Что?
— У меня такая же.
Я медленно моргнул на Лису в звериной ипостаси. Даже не знаю, легчемне стало после этой новости или нет. Лиса терпеливо ждала, видимо, когда я вернусь. Не сильно-то и отличалась от знакомой мне женщины — бегать за мной не собиралась, но держала в поле зрения.
— Я могу только предполагать, что зверь начинает доминировать над ее личностью, когда сама не может справиться, — продолжал Карлайл. — Я видел сегодняшние новости — ваша женщина борется за свое право выбора и свободы. А это достаточный стресс, чтобы зверь, наконец, показался.
— Раньше не было стрессов?
— Раньше не было гормональной встряски. Все сошлось.
— И что дальше?
— Любить, что ж еще? — устало вздохнул он. — Ну или что там у вас по планам…
— А ты со своей что делаешь? — медленно направился я к лестнице.
— Люблю, конечно. Спал вот…
— Не кусается?
— Стараюсь не заслуживать, — усмехнулся он.
— И давно это у твоей?
— Полгода.
Я поднялся к хищнице и протянул руку — не далась. Величественно облизнулась и отвернула морду. Значит, насчет меня ты с Донной солидарна.
— А как она назад вернется? — тише спросил я.
— Уснет и обернется. Они только во сне могут переключаться.
— Ладно. Прости, что побеспокоил.
— Будут новости по крови — я наберу.
— Так долго? — нахмурился я.
— Естественно, — усмехнулся он. — А ваши уже состряпали отчет?
— Да.
— Понятно, — укоризненно вздохнул он. — Спокойной ночи.
Интересно, и как наше правительство вообще этого типа отпускает в Смиртон? И что тогда мне там сварганили в отчете по крови? Но это все потом. Сейчас в мою спальню вернулась пятнистая хищница, запрыгнула на кровать и свернулась на одной половине постели. Я лег с другой, выключив обогреватель. Вторая бессонная ночь на пользу нервам точно не пойдет. Повернувшись к Донне, я все же осторожно положил ей ладонь на бок. Она не дернулась — сделала вид, что не заметила. А я улыбнулся… и сразу провалился в сон.
* * *
Просыпалась я так, будто вчера была студенческая вечеринка по поводу получения дипломов. И даже чья-то лапа точно также по-хозяйски лежала на бедре.
События вчерашнего дня вспоминались с трудом. Я вздохнула глубже и кое-как открыла глаза — спальня. Не моя. Холодно. Нос, по крайней мере, замерз. А вот под одеялом было жарко, хотя на мне даже трусов нет… Позади вздохнули глубже.
— Доброе утро, — хрипло выдохнул Чон.
— А ты не понимаешь слова «нет», — напряглась я, пытаясь отодвинуться от его напряженного члена, упиравшегося в ягодицу.— Ты, как выяснилось, тоже, — усмехнулся он.
— И что это значит? — попыталась подняться я, но мне не позволили. Чон вернул мою задницу на прежнее место:
— Ты сама пришла ко мне под бок, — усмехнулся в шею и скользнул ладонью по животу.
— Хорош врать! — возмутилась я, дернувшись. — Я не хожу по ночам!
— Тебе просто раньше было не к кому, — прорычал он соблазняюще, и кожа покрылась послушными мурашками. А внутри что-то будто ответило ему. Глаза сами закатились, дыхание сбилось и задергалось беспорядочными вдохами, и Чон накрыл губами метку, запуская жесткие пальцы в волосы. Я вцепилась в подушку и зажмурилась, недоумевая, что же во мне снова подчиняется этому похотливому самцу. Но ему было плевать на мои душевные метания. Он уложил меня на живот, нежно оглаживая кожу на пояснице.
— Думал, убью тебя ночью, — прошептал вдруг и осторожно прикусил кожу на шее. — Что ты делаешь со мной…
Я привычно напряглась на давление члена между ног, не облегчая жизни ни ему, ни себе. Но стоило ему войти, выгнулась, вжимаясь задницей в его бедра, как похотливая шлюха. Я схожу с ума…
— Может, не худший вариант, — выдохнула хрипло и застонала на его сильное движение.
— Всегда успеем, Лиса, — горячо прохрипел он мне на ухо и куснул за мочку. Я взвизгнула и дернулась, и Чон вздернул меня на колени. На этом вся нежность закончилась — он схватился за мои бедра и насадил на член так жестко, что я вскрикнула… Но ничего не дрогнуло внутри.
Меня захлестнуло его обреченной жаждой. Чон двигался все жестче и почти уже не выходил. И это было так дико и подчиняюще, что стало трудно вспомнить, а что же меня не устроило раньше? Он трахал меня, как животное, и это заводило какую-то неведомую сущность внутри, которая быстро освоилась в униженном положении и не видела ничего плохого во всем этом. Даже наоборот… Я скулила и кричала на каждое движение, предвкушая такую нужную разрядку, а когда Чон дернул меня с четверенек к себе и прорвался пальцами к сердцевине, меня тряхнуло, и я задрожала, сжимая ноги и задыхаясь. И он последовал за мной, прихватывая зубами метку и удерживая за горло.
Я даже не помню, когда испытывала такой восторг. Чувство нужности, правильности и желанности накрыло волной и разметало остатки разума. И только когда Чон уложил обратно в постель, я начала понемногу приходить в себя.
«Какого черта со мной происходит?»
Но подумать об этом мне не дали — внизу раздался настойчивый злой стук и послышалось громкое:
— Рон! Открывай!
Чон выругался мне в затылок и тяжело вздохнул.
— В пакете одежда и белье. Я включу обогреватель.
Я проследила, как он поднялся, принес мне пакет, в который я отказалась заглянуть вчера, и вышел голышом на очередной приступ нетерпения у гостя. А я поднялась, закуталась в покрывало, подхватила пакет и скользнула в коридор.
— Я был у тебя на работе, но меня не пустили! — послышался снизу гортанный возмущенный голос.
— Наверное, срок пропуска вышел, — раздраженно прорычал Чон.
— Штаны хотя бы надень.
— Я у себя дома. И у меня медовый месяц.
На этом я захлопнула двери ванной громче, чем следовало, и опустила дрожащие плечи. Какого черта я оказалась у Чона в постели? Врет же, сволочь, что сама пришла! Но как я не почувствовала, что меня перенесли снизу в спальню?
Только дрожь от страха и непонимания, что со мной происходит, прошла по телу, и я залезла в душ, намереваясь просидеть там до ухода посетителя.
Но у Чона были другие планы. Он явился в ванную, резко хлопнул дверью и бесцеремонно залез ко мне.
— Ушли? — поинтересовалась, вжавшись в стенку.
— Нет. Будетзавтракать с нами. — Он потянулся к гелю за моей спиной на полке. — Вернее, обедать.
— Обедать? — моргнула я.
— Уже полдень. — И он плеснул добрую порцию геля в ладонь.
— Пропусти…
— Ты когда-нибудь научишься просить вежливо? — вопросил он, загораживая при этом выход из душа и так энергично растирая пену на голове, что она уже поглотила его по плечи.
Потом бесцеремонно зашел под струи и обрызгал меня всю с ног до головы ее ошметками. Так мы и встретились взглядами. Он — через завесу льющейся воды, а я — стирая пену с лица. Его хищная улыбка едва не вынудила меня развернуться и броситься на стенку душа, а когда он резким движением обхватил шею и втянул меня под струи, пожалела, что не бросилась.
— Нам обоим надо к врачу, Лиса, — заговорил мне в губы, щекоча стекавшими с них струйками воды чувствительную кожу, — чтобы определил мне дозировку тебя…
И впился голодным поцелуем мне в губы. И я была солидарна — мне бы тоже не помешала дозировка, потому что терять каждый раз сцепку с мозгом было страшно. Когда он дал возможность вздохнуть, я уперлась ладонями в его грудь, жадно хватая воздух, а он выключил воду и вылез.
— Сейчас по-быстрому загрызу отчима, — схватил полотенце и подал мне, — и поедем к тебе.
— И какой это отчим по счету? — схватилась я за поданную руку.
— Единственный, — недовольно проворчал он и снял с вешалки второе полотенце. — Но такой случай подвернулся, ведь меня точно оправдают. Одевайся и спускайся вниз.
Я собиралась было открыть рот и сказать, что не хочу спускаться к его отчиму, но Чон уже хлопнул дверью.