Глава 11.
И только тут спохватилась, что надо маму как-то успокоить:
— Слушай, а он даже ничего. Не думала, что он возьмется сглаживать новости после моего заявления. А еще он в суде…
Говорить стало тяжело — зря я начала это вспоминать.
— Что? — насторожилась мама.
— Ну он… я думала, он меня там раздавит, — посмотрела ей в глаза, а сама видела перед собой взгляд прокурора и чувствовала дрожащие пальцы на щеке. — А он… спрятал.
Я думала, что вру ей сейчас. Но маме врать никогда не выходило. А она почему-то верила. Притянула меня к себе и обняла:
— Ладно… будь взрослой. Но если что — я всегда тебя жду.
— Да.
Мы взялись за руки и пошли к лифтам. Чон ждал, стоя у окна, и я снова поймала себя на том, что он меня завораживает.
— Мистер Чон, — позвала мама, и он тут же обернулся. — Мы с Лисой поговорили, она сказала, что готова принять ваше предложение. Но я хотела бы дать понять, что одно ее слово — и я заберу ее.
Чон вскинул голову, свысока глянув на мою мать, потом перевел взгляд на меня:
— Я вас понял.
И все. Никаких заверений или обещаний, которых не сможет выполнить.
* * *
Из клиники мы уехали на другом автомобиле — изворотливом и дерзком, более подходящем прокурору. И, конечно, Чон вел сам. Когда мы въехали в тоннель, я схватилась за ручку двери и влипла в сиденье, раскрыв в страхе глаза.
— Не любишь скорость?
Я только мотнула головой, и он тут же перестроился в соседний ряд:
— А так?
— Ты правда собираешься под меня подстраиваться? — повернула к нему голову.
Не ожидала, что в новую жизнь меня потащат на такой скорости и в такой машине. Думала, что это будет похоронная процессия на его пафосной рабочей тачке, чтобы все успели потыкать пальцем в идиотку-неудачницу, не разглядевшую своего счастья.
— Я собираюсь попробовать, — серьезно ответил он. — Тебе не нравится?
— Это нервирует, — отвернулась я на дорогу.
— Почему?
— Ты обещал запереть меня в камере, если не сдамся тебе. Ибыл уверен, что ума у меня не хватит тебе противостоять.
— Мне хотелось тогда тебя запереть — да, — усмехнулся он хищно. Я уставилась на его профиль, но он не принял борьбу взглядов. — Да и сейчас хочется.
— Что? — сузила я глаза.
Автомобиль как раз остановился, и красный рефлекс от светофора затанцевал злостью в его глазах, когда он посмотрел на меня.
— Ты — моя зависимость. Сейчас. И меня это не устраивает.
— А меня-то как не устраивает! — Я утроилась так, чтобы видеть его. Думала, мы начали разговаривать. — Ты видел результаты своей экспертизы? Просто я не успела. Сегодня твой адвокат должен был предоставить их во время слушания.
— Видел, — помрачнел он.
— Мы не можем быть с тобой парой, Чон. Так не бывает.
Но он не ответил, зло сузив глаза. Разговор оказался коротким…
…Через двадцать минут езды по тоннелю шумный деловой центр с высотками остался позади, а впереди на фоне темнеющего неба показались черные силуэты гор.
Маунтин Вэллей — один из самых престижных районов Клоувенса. Дома тут построены в скалах — потрясающие виды, воздух и роскошь. И я даже не удивилась, что извилистая неосвещенная дорога, прорубленная в горном массиве, увела нас гораздо выше основных кварталов района — самое место для такого, как Чон.
Его дом оказался самым последним. Массивные деревянные ворота разъехались в стороны, и автомобиль въехал под кроны деревьев на вымощенную камнем дорожку. Загорелись фонари вокруг площадки и мягко подсветили путь наверх. Чон хлопнул дверцей и обошел машину, чтобы помочь выйти и мне.
— Скажешь, что тебе сегодня понадобится — закажу доставку, — сообщил деловым тоном, когда я замерла у машины. — Завтра отвезу тебя собрать вещи из квартиры. Пойдем, — и он шагнул на дорожку.
— А у меня что, больше других дел нет? — не двинулась я с места.
Он обернулся, смерил меня взглядом, задержавшись им на ногах:
— Пока — нет.
— Сам будешь решать?
— Пожалуй.
— А если я не согласна?
— У тебя медовый месяц.
— Я не выходила замуж.
— Имеешь все шансы.
Он шагнул ко мне, и я снова не выдержала — попыталась отшатнуться. Но он не позволил — обхватил за талию, притягивая к себе:
— Хочешь побегать от меня? В этих туфлях? — оскалился, заглядывая в глаза. — Я даже дам фору.
— Это все твои желания, — уперлась ладонями в его грудь.
— А что хочешь ты, кроме как заявлять о своих желаниях? — сузил он глаза. В полумраке они переливались золотыми бликами. — Правда хочешь работать на это новостное агентство? Ползать по крышам и падать на голову моим оперативникам, рискуя сломать шею? Или это все, что тебе осталось?
— Думаешь, я на самом деле хочу залезть породистому коту в штаны и устроиться потеплее? — усмехнулась презрительно.
— С твоим дурным характером тебе в последнюю очередь стоит отказываться от такого тыла, — вдруг прорычал он, вскидывая руку так неожиданно, что я вздрогнула.
Но он просто стянул резинку с моих волос, распуская их по плечам.
— И как я без тебя жила все это время…— Если ты не заткнешься, я трахну тебя прямо тут.
От его хриплого шепота дрожь прошла волной по телу, и ноги задрожали. Самое паршивое — я велась. На его силу, требование подчиниться и дать все, что захочет…
— Пусти, — мотнула головой.
Спустя два тяжелых вдоха он выполнил мою просьбу. Когда выпустил, я сама метнулась к дорожке, ведущей наверх.
Лучше заткнуться. Хотя бы на время.
Дорога оказалась вымощена камнями, и, подвернув ногу на третьем шаге, я снова оказалась в руках Чона. Но он не стал ерничать по этому поводу — подхватил на руки и понес молча.
Подъем оказался небыстрым. Или в его руках удлинился вдвое. Я старалась не дышать и не ерзать, застыв взглядом на его напряженном профиле. Он принес меня на площадку перед домом и поставил в ее центре, но тут же взял за руку:
— Кошку вперед, — повел рукой к ступеням.
— Я не кошка, — выдернула руку и оправила платье.
— Мне видней. Как тебе без трусов, не холодно?
— Пошел ты, — фыркнула я и услышала его смешок.
Мы поднялись по ступеням, и, пока я застыла, созерцая веранду, он щелкнул выключателем и приблизился сзади:
— И чего ты так боишься? — его горячий шепот растекся по узкой полоске кожи на шее между его пиджаком и волосами.
— Тебя, — положила руку на ручку дверей и дернула с такой надеждой, будто за ними можно спрятаться. Но дверь не поддалась.
— Спокойней, — накрыл он мою ладонь своей и надавил вниз.
Дверь открылась, и я замерла, вглядываясь внутрь. Гостиная, утопленная в полумраке, деревянный пол, лестница в глубине и мягкий уголок справа, кажется, темно-зеленого цвета. Пока что не страшно...
Чон терпеливо ждал, пока я решусь переставить ногу через порог. Щелчка замка я так и не услышала, а вот его низкое урчащее «Проходи» снова пустило сердце вскачь.
Он прошел неслышно вглубь гостиной, и слева загорелся более яркий свет над обеденным столом.
— Ты вино пьешь? Красное?
— Все равно.
Я прошла следом к столу, осматриваясь.
Честно говоря, жилище Чона я ожидала увидеть более безжизненным и лаконичным. И то — последние несколько минут, потому что не представляла себя в его доме вообще. А тут оказалось уютно и даже не лишено душевных деталей, хоть и исключительно мужских. Кухня из дерева в светлых тонах изобиловала технологичными вставками и панелями, но все равно трогала простотой. Лампа над столом создавала уютное пространство, будто втягивая в его теплое нутро, и я вдруг почувствовала, что дрожу от желания скинуть напряжение.
— Совсем потеряла вкус к жизни?
Не похоже. По крайней мере — следить за каждым движением Чона в такой необычной обстановке было чем-то особенным.
— Тебе видней.
— Красное, — обернулся он с бутылкой. — Другого все равно нет.
— Что ты собрался праздновать?
Я сделала шаг к столу, беззастенчиво рассматривая хозяина дома. И не понять, то ли я просто предпочитаю держать его на виду из соображения безопасности, то ли… мне нравится на него смотреть. Это ощущение легкого замыкания в груди при каждом взгляде на Чона будто рождало зависимость.
— Тебя. — Он принялся открывать вино,а я не спускала взгляда с его рук, орудующих штопором. Нервного выдоха сдержать не удалось. — Лиса, ты зря так нервничаешь. — Я вздрогнула от тихого хлопка пробки, сдавшейся его усилиям. Чон наполнил два бокала и протянул мне: — Пей…
Я послушно сделала глоток.
— …А теперь садись и диктуй, что тебе нужно сегодня, — отодвинул мне стул.
— Трусы.
— Обойдешься, — выдохнул с усмешкой над ухом, стоило мне сесть.
— А я думала, о чем завтра писать в новостной колонке… — закатила глаза.
— Мне начинает нравится быть героем твоей колонки, — подхватил он свой бокал. — Еще что нужно?
— У тебя что, любовницы не жили?
— Нет. Здесь никто не жил, — спокойно сообщил он.
— А как же твои романы? — недоверчиво сощурилась я, поздно соображая, что открываю ему свою осведомленность о его похождениях, будто мне не все равно.
Чон оперся на столешницу и сделал глоток из бокала:
— Это все для прессы, — усмехнулся.
— Не было романов? — вздернула я брови.
— Мне не нужны были постоянные женщины.
— В твоем возрасте обычно уже пробуют что-то более надежное.
— Не было времени, — посмотрел на меня прямо. — И желания.
— Удивительно, что я первая, на кого ты накинулся при случае.
— Согласен. Но это только подтверждает твою исключительность.
— Я думала, ты меня убьешь, — мой голос дрогнул. Он опустил взгляд и нахмурился. Поэтому сказать следующее стало проще: — Я не верю в то, что мы совпали.
Чон отстраненно поболтал вином в бокале:
— Чем больше ты будешь тратить энергии на пустое отрицание, тем сложней тебе будет, — вернул он на меня взгляд. — Ты уже моя, Лиса. И я не отпущу.