Селеста Риверс
Я всё ещё дрожала. В груди горел страх, а в висках стучала злость. Я ненавидела его за то, что он сделал, за то, что пугал меня. Я была истощена, словно из меня выжали все силы. Каждый шаг отдавался тяжестью, под конец, но он сразу же поднял меня на руки, а я даже не сопротивлялась. Не могла.
Когда он надел на меня шлем и завёл мотоцикл, я впервые позволила себе глубоко вдохнуть. Казалось, что теперь всё кончено. Всё — этот лес, страх, крики. Я прижалась к его спине не из доверия, а потому что иначе просто не удержалась бы.
Ветер ударил в лицо, дорога вытянулась в темноту. Сначала это было почти приятно. Деревья мелькали по обе стороны, фары мотоцикла вырезали узкую полосу света, и в какой-то момент я даже почувствовала облегчение. Будто он увозит меня подальше от кошмара. Будто впереди действительно есть дорога, по которой можно уехать от всего этого.
Я чуть расслабилась, позволила пальцам сильнее обхватить его талию. Всё хорошо. Всё будет хорошо.
Но потом...
Я обернулась. И сердце упало.
За нами шла тень. Чёрная машина, двигалась почти бесшумно, но я видела её очертания. Она не отставала. Я моргнула, надеясь, что это просто совпадение, но когда мы свернули — она свернула за нами.
— Маттео... — мой голос утонул в шуме ветра. Я крепче прижалась к нему, будто могла спрятаться за его спиной.
Он почувствовал. Я ощутила, как его мышцы напряглись. Мотоцикл рванул вперёд, скорость увеличилась так резко, что воздух перехватил дыхание.
Теперь всё внутри сжалось. В голове билось только одно: они догоняют. Машина не отставала. Я снова взглянула назад — чёрный силуэт нёсся прямо за нами, как хищник за добычей.
Я закрыла глаза и уткнулась лбом в его плечо. Хоть куда-то. Хоть в него. Его запах — смесь дыма и кожи — будто держал меня в реальности. Я цеплялась за него, как утопающая.
Дорога металась под колёсами. Ветер рвал волосы, сердце колотилось так, что я слышала его громче мотора. Всё быстрее, быстрее. Каждая секунда — как последний вздох.
И вдруг... свет.
Впереди выскочили фары другой машины. Я едва успела вдохнуть, как поняла — она прямо перед нами.
— Маттео! — крик сорвался сам.
Он обернулся на миг назад, потом резко дёрнул руль. Мотоцикл накренился, мы ушли вбок, почти задели встречную. В глазах вспыхнули искры. Деревья, асфальт, свет — всё слилось в хаос.
Я закричала. Его руки крепче сжали руль, но было поздно.
Удар.
Сначала глухой, словно внутри меня что-то треснуло. Потом всё сорвалось в вихрь: боль, крик, звук металла о дерево. Я почувствовала, как земля вылетает из-под ног, как меня рвёт в стороны, и в этот миг в голове мелькнула одна мысль — конец.
И вдруг — чёрное.
...
Пик. Пик. Пик.
Я открыла глаза. Слепящий свет ударил в зрачки. Воздух был пропитан запахом лекарства, а сердце выстукивало в такт чужим звукам. Я не сразу поняла — это мониторы. Я лежу. Жива.
Боль пронзила тело, и я тихо застонала. Голова гудела, губы пересохли. Я повернула взгляд — белые стены, тени медсестры за стеклом, тонкие трубки, тянущиеся от меня к аппаратам.
Я в больнице.
Что-то тёплое давило на меня, словно мешая вдохнуть. Сначала я подумала, что это очередной сон, что снова тьма укрыла меня своей тяжестью. Но нет — тепло было настоящим, живым. Я осторожно шевельнула пальцами.
Глаза открылись медленно, будто сквозь густую воду. Белый свет больничных ламп резал зрачки, и лишь спустя мгновение я заметила: рядом со мной кто-то сидит.
Точнее — лежит.
На моей руке тяжело покоилась чужая ладонь, крепкая, с царапинами и ссадинами на костяшках. Чуть выше — тёмная голова, уткнувшаяся в меня, будто он уснул, охраняя. Его дыхание обжигало сквозь тонкую ткань. Он устроился прямо возле меня, положив голову на мои ноги, и крепко держал мою руку, словно боялся, что я исчезну, если он разожмёт пальцы.
Я замерла. Сердце предательски дернулось. Даже в полусне я знала эти очертания, этот запах, этого человека.
Я всмотрелась в него — в чуть обветренные губы, в щетину на скулах, в тени под глазами. Он выглядел уставшим, измученным, каким я его ещё не видела. Но в этом измождённом облике было что-то трогательное, живое. И от этого сердце болезненно сжалось.
Я едва заметно пошевелила пальцами, и в тот же миг он дёрнулся, проснулся. Его взгляд метнулся ко мне, и в нём отразилось всё сразу: испуг, облегчение, недоверие и — любовь. Настоящая, без маски, без игры.
— Селеста... — его голос сорвался, будто он не верил, что может снова произнести моё имя.
Он резко поднялся, сел ближе. Его ладони легли на мои щеки бережно, осторожно, словно он боялся, что я исчезну, если он надавит сильнее. Его пальцы дрожали.
— Ты жива, — прошептал он, и глаза его заблестели. — Моя хорошая, ты жива...
Большой палец провёл по моей щеке. Я чувствовала, как он прижимает меня к себе взглядом, как будто не может насытиться тем, что я открыла глаза.
— Моя маленькая, — снова прошептал он и склонился так близко, что его дыхание коснулось моего лица. — Я думал...
Я впервые видела его таким. Ни тени холодной жесткости, ни тени контролирующего хищника — только растерянный мужчина, которому страшно. Мужчина, который слишком сильно любит.
Я не выдержала и сама чуть пошевелила рукой. Слабым движением зацепила пальцами его футболку, словно просила: останься. И он понял. Он накрыл мою ладонь своей, крепко, почти до боли, и прижал к своей груди.
— Никогда больше, слышишь? — он говорил тихо, но в его голосе слышалась клятва. — Никогда больше такого не будет. Прости... прости... прости, Mia Bambina...
И в тот миг мне показалось, что мир вокруг перестал существовать. Не было ни боли, ни больничных стен, ни прошлого. Был только он. Его тёплые руки, его хриплый голос, его взгляд, полный бесконечной нежности. Я опять закрыла глаза. Как будто было уже спокойнее.
Когда я через несколько часов, наверное, медленно открыла глаза. Свет лампы мягко бил в лицо, и первое, что я заметила, — Маттео. Он сидел рядом, держал мою руку и внимательно смотрел на меня.
— Селеста...я позову врача!
Не прошло и минуты, как дверь открылась, и вошёл мужчина в белом халате.
— Здравствуйте, — сказал он спокойно. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — выдохнула я тихо, стараясь не шевелиться слишком сильно.
— Есть головокружение? Тошнота? — уточнил доктор, внимательно смотря на меня.
— Нет, вроде бы... — чуть кивнула я, ощущая лёгкое облегчение.
— Отлично, — сказал он, немного улыбнувшись. — Всё в порядке. У вас лёгкое сотрясение и небольшое повреждение мягких тканей, переломов нет. Главное — отдых, пить воду, соблюдать постельный режим. И тогда, всё будет хорошо.
Маттео сел рядом снова и мягко сжал мою руку.
Доктор уже хотел уйти, но вдруг, как будто вспомнил, сказал, оборачиваясь:
— А... ещё там к вам пришли. Можно пустить? — он спросил, но как будто не меня, а Маттео. Он посмотрел на него. Маттео кивнул.
Доктор ушёл, а я посмотрела на Маттео:
— Кто там? Это к тебе? — не успела я закончить, как услышала голос...
Лия.
Она была как буря — яркая, громкая, настоящая.
— Селеста! — её голос дрожал, но в нём было столько радости и тревоги одновременно. — Ты меня так испугала! Что с тобой было?
Она бросилась ко мне, и я почувствовала, как вся её тревога, её страхи и переживания сходят на меня. Её руки держали мои, словно боялись отпустить, словно хотели убедиться, что я действительно здесь, живая.
— Лия... — прошептала я, пытаясь улыбнуться. — Я так рада тебя видеть.
— Я думала, ты у бабушки, — сказала я. Она слегла посмеялась
— Я вернулась ещё неделю назад. Я пришла, а тебя нет дома. Роза была накормлена, вещи на месте... Я искала тебя, звонила, проверяла... Я уже думала, что с тобой что-то случилось.
Я почувствовала, как сердце забилось сильнее.
— Я так переживала, — тихо сказала она, будто сама себе признавалась. — Не представляешь, как я боялась.
Я сжала её руку в ответ, стараясь передать, что всё хорошо, что я в порядке.
Затем Лия повернулась к Маттео. Посмотрела несколько секунд и опять ко мне. Взгляд стал серьёзным, почти осторожным:
— Мы можем поговорить с тобой наедине?
Я кивнула, и только тогда заметила, что Маттео тихо вышел из палаты, оставив нас одних.
Лия снова приблизилась, села рядом на край кровати и внимательно посмотрела мне в глаза. В её взгляде смешались тревога, облегчение и забота. Её голос стал мягче, почти шёпотом:
— Я так рада, что ты жива. Но... где ты была?
Я закрыла глаза на мгновение, позволив всем этим эмоциям коснуться меня. Её присутствие было тихой опорой, словно говорило: «Ты не одна. Всё будет хорошо».
— Я вообще не понимала, что с тобой! Я приехала, а тебя нет! Звонила, писала, а никто ничего не отвечал! Я ходила, искала, думала, куда ты могла уйти, что с тобой случилось... В полиции просто руками разводили, идиоты.
Я посмотрела на неё и чуть улыбнулась.
— Лия... всё хорошо, — сказала я тихо. — Я в порядке.
Она села на край кровати, всё ещё держась за мою руку, и голос её смягчился, но тревога осталась:
— Тогда рассказывай! Всё, что с тобой было. И кто этот мужчина?
Я вздохнула и начала спокойно, осторожно, не вдаваясь в детали, которых она могла не понять или испугаться:
— Всё началось после того, как я уехала... Там было сложно. Этот мужчина, это - тот псих... помнишь? Но сейчас всё спокойно. Я в безопасности, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Я живу у него дома.
Я немного лгала... да. Но я не хочу сейчас всё рассказывать.
— Это он?? Нихера себе, я тебе скажу, — прошептала она, слегка эмоционально. — Но я так переживала, дура! Как у него дома? Селеста, на тебя это совсем не похоже.
Я улыбнулась чуть шире, ощущая, как её присутствие приносит тепло.
— Всё хорошо, Лия. Действительно, — повторила я. — Я... прости. У меня телефон сломался, и новый потом... он подарил.
— Новый телефон? Ого... Нам нужно обязательно встретиться, ты мне всё расскажешь! Только это будет после больницы. Кстати, а что сказал врач?
— Ну... он сказал, что всё нормально, и это чудо вообще, что у меня даже ничего не сломано, — отвечаю я.
Лия наконец немного расслабилась, села ближе и обняла меня.
— Главное, что ты жива, — сказала она тихо, опершись на меня. — Я просто хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.
Я кивнула, позволив себе на мгновение почувствовать облегчение.
Дверь тихо скрипнула, и Маттео вошёл, держа в руках стакан с кофе. Он выглядел усталым и напряжённым, но старался не показывать это. Его глаза быстро пробежали по комнате, останавливаясь на мне, и в них читалась тревога, смешанная с облегчением.
— Думаю... — начал он осторожно, словно проверяя мою реакцию, — Лия... думаю, уже надо уйти Вам.
Лия нахмурилась. Её взгляд был одновременно строгим и полным тревоги. Она кивнула, как будто решив, что дальнейшие вопросы будут лишними.
— Ладно, хорошо, — сказала она, слегка улыбаясь, но в голосе всё ещё звучала обеспокоенность. — Будь осторожен с ней, понимаешь? Иначе все зубы повыбиваю. Хорошего дня, — сказала она ему и, обращаясь ко мне продолжила:
— Пока, солнышко.
Дверь тихо захлопнулась, оставив нас наедине. Сразу стало как-то тише, хотя напряжение всё ещё висело в воздухе. Маттео подошёл ко мне, поставил стакан на тумбочку и сел рядом. Его взгляд смягчился.
— Селеста... — начал он тихо, и я ощутила его напряжённые руки, когда он осторожно взял мою кисть. — Я боялся за тебя. Ты два дня спала.
— Два дня?? Ничего себе... — удивлённо сказала я.
Он слегка сжал мою руку, а пальцы легко коснулись моей щеки, словно проверяя, что я действительно в порядке. Он улыбнулся.
— Скоро тебе придётся покушать, — продолжил он, чуть улыбаясь, хотя усталость не скрыть.
— Спасибо... — выдохнула я, стараясь улыбнуться. — Я... ценю это. А что с тобой? Всё хорошо?
— Неужели Селеста переживает за меня? Моя принцесса, со мной всё хорошо. Немного ссадин, того, этого, но в целом всё хорошо, — улыбается он.
Я хмурюсь:
— Не переживаю я... отстань вообще, Росси.
Он наклонился ближе, опираясь локтями о колени, чтобы быть рядом, и посмотрел мне прямо в глаза.
— Прости... — сказал он тихо, — за всё. За то, что тебе пришлось это пережить. Я не хотел, чтобы всё стало так.
Я улыбнулась робко, чуть прижимаясь к нему:
— Всё в порядке... Я знаю... И я благодарна. Но кто это был? Это же специально, верно? — спрашиваю я, и он хмурится.
— Мои люди уже работают над этим. Этих ублюдков найдут скоро.
— Ладно... я... понимаю, — спокойно отвечаю я, смотря ему в глаза. Я подняла взгляд и впервые внимательно посмотрела ему в глаза. Тёмные, почти чёрные, они были глубокими, как ночное небо без луны, и одновременно удивительно тёплыми. Я никогда раньше не замечала их так близко, так детально — каждый отблеск, каждый маленький блеск в этих глазах казался живым, почти магическим.
В них отражалась забота, защита и какая-то невидимая сила, которая одновременно пугала и завораживала. Я смотрела на тёмные зрачки