Селеста Риверс
Когда Маттео дал мне телефон — да ещё и последнюю модель, где было всё, что мне надо, — я была в шоке. Я не думала, что он правда мне даст телефон или что-то по типу того, что он обещал, но нет... он дал. Если честно, я была очень рада, поэтому зашла в соцсети и увидела, что, скорее всего, это он выложил видео про то, что я уехала на отдых и меня не будет некоторое время в тик токе. Если честно, сейчас я и не хочу появляться там. Настроения нет.
Я поблагодарила его за телефон, и он меня проводил к моей комнате. Это не была моя комната, но, наверное, лучше выразиться — первое время проживания, пока я не найду способ выбраться из этого проклятого дома. Я лежала на кровати и листала страницу в TikTok, как вдруг мне написал неизвестный. Я быстро открыла сообщение: «Здравствуй, принцесса. Это тот человек, с которым ты сегодня познакомилась :) Не против пообщаться?»
Сначала я не поняла, кто это. Сначала на ум пришла Франческа, потом... Габриэль. Точно. Я сразу записала его как «Габи». Не очень понятно, мужчина это или женщина. Если Маттео посмотрит в мой телефон, я не хочу, чтобы там было что-то плохое с ним, как с тем подарком с глазами. Я ответила: «Привет, Габи. Не против». Через секунду сообщение было прочитано, и пришёл ответ: «Вот и хорошо. Что делаешь?»
Мы начали общаться. Я пыталась сделать всё, чтобы не было похоже, что общаюсь с мужчиной. Мы общались примерно два часа. Потом я услышала крики снизу. Было уже примерно три часа ночи, и я думала, что Маттео уже спит, но это был его голос. Он говорил что-то на итальянском. Я тихо открыла дверь и подошла, чтобы посмотреть вниз.
Когда я увидела это, честно говоря, я очень испугалась. Маттео стоял возле камина, его голос разрывал тишину ночи. Он кричал на итальянском — резко, зло, будто каждое слово было выстрелом. Я не понимала смысла, но сама интонация заставляла кровь стынуть в жилах.
Вокруг него находились пятеро мужчин. Все — в чёрном, молчаливые и напряжённые. Они держались рядом, но никто не решался перебить его. Двое стояли ближе к белому низкому столу. На нём царил хаос: бутылка виски, пепельница с окурками, пачка сигарет, несколько пистолетов, ножи, а рядом — другое оружие. Металл блестел в отблесках огня, и от этого зрелища мне стало трудно дышать.
Один из охранников поднял с пола пистолет и аккуратно положил его обратно, будто опасался, что любое неловкое движение вызовет новую вспышку гнева.
Маттео был в ярости. Его руки дрожали, он то размахивал бокалом с виски, то резко указывал на кого-то. Итальянские слова срывались с его губ, резкие и тяжёлые, наполненные таким бешенством, что мне захотелось зажать уши.
Я стояла наверху, вцепившись в перила, и чувствовала, как сердце бешено колотится. Всё казалось слишком реальным: оружие, крики, охрана, этот дикий огонь в его глазах. Сердце билось где-то в горле, и казалось, что вот-вот вырвется наружу. Я видела Маттео — в его движениях, в каждом жесте чувствовалась злость, такая, что воздух внизу будто дрожал от неё.
Я прижалась к перилам, стараясь не шуметь, но дыхание выдавало меня. И вдруг один из мужчин, стоявших ближе к лестнице, резко повернулся. Его глаза поймали мой силуэт. Я застыла, не успев даже моргнуть.
— Signore... — его голос прозвучал отчётливо, с тревогой.
Маттео поднял голову. Его взгляд нашёл меня мгновенно. Это было как удар током — холодный и резкий. Я не поняла, что именно мелькнуло в его глазах — ярость, угроза или то самое тёмное безумие, о котором я только догадывалась. Но мне стало страшно так, что внутри всё сжалось в комок.
Мир вокруг исчез. Я видела только его. Этот взгляд — тяжёлый, давящий, от которого хотелось провалиться сквозь пол. Мне казалось, он сейчас поднимется и сорвётся сюда, наверх.
Я отшатнулась. Воздуха не хватало, дыхание стало рваным. Ноги сами сорвались с места — я бросилась назад, к своей комнате. Каждое моё движение отдавалось эхом: скрипнула половица, сердце громко билось, казалось, что его слышит весь дом.
Я влетела внутрь и захлопнула дверь. Дрожь пробежала по всему телу, руки не слушались.
Крики снизу всё ещё доносились — глухие, злые, непонятные. Но теперь я слышала только свои собственные рывки дыхания. Я боялась открыть глаза, боялась даже сделать шаг.
Что я только что увидела? Кто он на самом деле? Зачем мне всё это? Я не хотела верить, что теперь это моя реальность. Я стояла у двери своей комнаты, сжимая в руках маленькие ножницы для ногтей, которые только что схватила со столика. Они казались смешными и крошечными, но сейчас были единственным инструментом защиты, который у меня был. Внизу, на первом этаже, я слышала шаги — тяжёлые, уверенные, приближающиеся ко мне. Каждое движение отдавалось эхом в груди, заставляло руки дрожать сильнее, чем я могла сдерживать.
«Селеста, — шептала я себе, — что ты творишь? Ты не можешь так бояться, нужно быть холодной, умной. Он же не собирается тебе ничего делать...» Но страх был сильнее разума. Ноги дрожали, а руки сжимали ножницы, как будто только этим я могла остановить ужас, который поднимался снизу.
Я слышала, как его шаги становятся ближе. Скрип половиц отдавался так отчётливо, что казалось, весь дом сотрясается вместе с ним. Я стояла возле двери, сжала ножницы в кулаке и приготовилась. Сердце колотилось так, что казалось, будто его биение слышу громче всего в мире.
И вдруг дверь открылась. Он вошёл. Огромный, уверенный. Мозг кричал: «Беги!», но ноги не слушались. Я застыла, чувствуя, как страх пронзает каждую клетку тела.
Инстинкт сработал быстрее разума. Я резко подняла руку с ножницами и ударила. Ножницы вонзились в его руку, прямо в предплечье. Горячая, густая кровь выступила мгновенно. Его тело дернулось, и я услышала тихий резкий звук — как щелчок, как от боли, которую я нанесла.
Я отскочила назад и замерла. Перед глазами стояла сцена, которая переворачивала всё внутри меня. Красная капля скатилась по его руке на пол. Я понимала, что только что поранила его, и это ощущение давило на грудь. Слёзы сами покатились по щекам. «Я такая дура... — думала я, — как можно было так поступить?»
Я слышала его тяжёлое дыхание, шаги, приближающиеся ко мне. Сердце билось так, что хотелось просто исчезнуть, раствориться в воздухе. Я пыталась отдышаться, но руки дрожали, каждая мысль казалась хаотичной и бессмысленной.
Он подошёл ко мне. Его движения были быстрыми, но уверенными. Я заметила, как он медленно опустил руку, пытаясь сдерживать боль. Я не понимала, что он говорит, но тон его голоса, ритм, дыхание — всё это было одновременно страшно и удивительно. Я видела в его глазах что-то другое — не ярость, а удивление, возможно даже заботу.
Я стояла, слёзы текли, дыхание сбилось окончательно. Внутри бушевали эмоции: страх, вина, паника, осознание того, что я так необдуманно действовала.
Он наклонился ко мне, и я почувствовала тепло его тела, силу его присутствия. Он обнял меня, прижимая к себе. Я чувствовала его руки, его грудь, его дыхание — и медленно паника начала уходить. Я продолжала дрожать, слёзы текли, но в этом прикосновении было что-то невероятно успокаивающее.
— Всё хорошо, Селеста, — тихо сказал он, гладя меня по спине. — Не плачь, всё в порядке.
Я всхлипнула ещё раз, прижимаясь к нему, чувствуя, как его рука обнимает меня крепко, уверенно. Он не злится на меня, не сердится, он просто рядом. И это ощущение давало странную, почти невозможную безопасность.
«Прости... я не хотела... я просто испугалась...» — выдавила я сквозь слёзы. Каждое слово давалось с трудом, ком в горле мешал говорить. Но я понимала, что он слышит меня.
Он крепче прижал меня к себе, прижимая моё лицо к своей груди. Я чувствовала, как постепенно уходят дрожь и паника, хотя слёзы всё ещё катились по щекам.
— Всё хорошо, mia bambina... Тише, тише. Ты просто испугалась.
Я чувствовала, как страх медленно сменяется удивлением и облегчением.
Он говорил что-то тихо, почти шёпотом, и я понимала, что это не угроза, а забота. Всё внутри меня бурлило, но рядом с ним казалось, что я могу перевести дыхание, что паника отступает.
Я прижалась к нему ещё сильнее, чувствуя его силу, уверенность, тепло. Я думала о том, что только что произошло — как необдуманно я действовала, как дико испугалась, но понимала, что он не обидится, не будет злиться.
Я шептала сквозь слёзы: «Прости... я не хотела... я просто... я просто испугалась...»
Он обнял меня крепче, прижимая к себе, и я почувствовала, как постепенно уходят дрожь и паника. Слёзы продолжали течь, но вместе с ними уходил страх. В этом объятии я ощущала странное облегчение, безопасность и тепло, которых так долго не хватало.
Потом я отстранилась и посмотрела ему в глаза. Моё лицо было заплаканное и то очень. Он смотрел на меня и гладил по голове. Это успокаивало. Я решила посмотреть, что с его рукой, и как только посмотрела, я испугалась ещё больше. Слёзы опять потекли. Как я могла такое сделать? Я же никогда не делала людям ничего плохого, а тут сделала такое.
— Маттео, прости... давай я как-то обработаю? Я же на медицинском учусь. Я умею... — говорю я, и он редко улыбается. Как будто это не тот мужчина, который пару минут назад стоял возле оружия, кричал, злился.
— Конечно, моя хорошая, если хочешь, — отвечает он с улыбкой.
— А где аптечка? — спрашиваю я, и он подходит к столу. На третьей полке лежит аптечка.
— Держи, моя маленькая, — говорит он и даёт мне её. Я беру и жду, пока он сядет на кровать. Он сел, плечо приподнято, кровь медленно стекала по коже. Мне нужно было действовать, и каждая секунда казалась вечностью.
— Ну что, — сказал он с лёгкой усмешкой, — вижу, без приключений нам не обойтись.
Я вздрогнула, но кивнула. — Ты... спокойно, я буду аккуратно.
Он слегка улыбнулся, скривив губы. — Да, аккуратно... у нас так: то ты мне дверью машины в нос заряжаешь, то ножницами для ногтей в плечо суёшь.
— Маттео, ты сейчас доиграешься! — выдохнула я, ещё дрожа.
— Молчу-молчу, — улыбаясь, говорит он.
Я сглотнула и аккуратно положила руки на его предплечье, чтобы удерживать неподвижно. — Ладно, будем работать медленно, — сказала я, стараясь говорить уверенно.
Он слегка сжал плечо, но голос оставался спокойным. — Давай. Я знаю, что ты умеешь. Ты очень умная девочка.
Я глубоко вдохнула и осторожно потянула ножницы. Металл выскользнул, горячая капля крови стекла на пол. Я тут же взяла чистую марлю, слегка смочила водой и аккуратно приложила к ране. Он не дернулся, лишь тихо вздохнул.
— Ох, — сказал он с усмешкой, — видимо, я для тебя как учебное пособие.
— Не шути, — сказала я, стараясь сосредоточиться, — нужно остановить кровь, а ты шутишь.
— Ну ладно, — отозвался он.
Я промакивала края раны, стараясь не тереть и не усиливать кровотечение. Его рука слегка дрожала под моими пальцами. — Ты всё делаешь правильно, — сказал он тихо, — моя умничка.
— Я боюсь, — призналась я, — что могу сделать хуже...
— Селеста, — сказал он мягко, — если кто и умеет попасть ножницами для ногтей в плечо... в моё плечо, так это ты. Ладно, я шучу, не переживай, моя маленькая.
Я дрожала, но внутренне улыбнулась. Он всё ещё держал меня в напряжении, но его лёгкая ирония делала момент легче. Я аккуратно обработала края антисептиком, мягко промокая марлей. Он слегка вздрагивал, когда я прижимала ткань сильнее, и я тут же замедляла движения.
— Всё хорошо? — спросила я, когда перевязала рану.
— Да, — ответил он тихо. — Видишь, я ещё жив, и даже улыбаюсь. А это значит, что твои навыки медицины работают.
— Спасибо... — сказала я, обматывая его плечо бинтом.
— Всё нормально, — сказал он, улыбаясь мягко, — но, знаешь, у меня появилось странное ощущение, что с тобой мне всегда придётся попадать в приключения.
Он обнял меня, когда я закончила, прижимая к себе, и я почувствовала, как постепенно уходят дрожь и напряжение. Сердце ещё колотилось, но внутри появилось спокойствие. Я встала и нахмурилась.
— А теперь объясни, что это такое было внизу, — строго сказала я.
Он посмотрел на меня, сидя всё так же на кровати, и сказал:
— Селеста, это моя работа. Кое-что пошло не по плану, и я немного не контролировал себя. Но я думал, ты спишь... Я не хотел тебя пугать. Тем более делать что-то плохое тебе — когда он это говорит, мне становится легче.
Я ненавижу его, да. И я никогда не пойму этого человека, он никогда не будет иметь меня и мою любовь, но всё же сейчас мне было жаль. Мне было стыдно за себя и за то, как я себя повела.
Маттео снял футболку и лёг на мою кровать.
— Иди ляг возле меня, Mia bambina, — говорит он не очень грубо и не строго.
— Возле тебя? Нет... я не хочу, — отвечаю я, и слышу более приказной тон:
— Это не вопрос, Селеста. Я сказал: иди ляг возле меня.
Я сначала стою, не хочу с ним лежать опять. Он хмурится и садится.
— Если ты сейчас же не сдвинешь эту сладкую попку и не ляжешь на кровать возле меня, то я тебя затащу сюда, — говорит он, и тогда я делаю шаг вперёд. Я ложусь возле него. Он тоже ложится. Его рука, большая и сильная, скользнула на мою талию, и я невольно вздрогнула от ощущения близости. Он прижался ко мне, словно маленький котёнок, вдохнул аромат моих волос и закрыл глаза, будто находил здесь какое-то своё спокойствие.
Аккуратно отложила телефон на тумбочку и случайно заметила новое сообщение: «Ты не против встретиться на этой неделе?» — от Габи. Сердце снова немного сжалось, но на этот раз от усталости и того странного умиротворения, которое разлилось по телу. Я не представляла, как я должна с ним встретиться поэтому я просто отложила телефон.
Закрыв глаза, я почувствовала, как всё напряжение дня постепенно растворяется. Его рука на моей талии, тепло его тела и запах — всё это создавало ощущение невероятной безопасности, несмотря на хаос, который только что произошёл.