Селеста Риверс
Сейчас я нахожусь на балу, и, честно говоря, это выглядит потрясающе. Я ещё не бывала в таких местах. Большое здание, много, очень много людей, которые выглядят богато и устрашающе. Они все разговаривают о чём-то. Я шла возле Маттео. Мы остановились и взяли по бокалу алкоголя. Всё было хорошо, до момента, пока к нам не подошла девушка. Рыжая красавица. Высокая. С хитрыми зелёными глазами. Как лиса. У неё были острые черты лица, но было видно, что присутствует ботокс и губы сделаны. Она была в роскошном зелёном платье и на каблуках. Она была почти на полголовы выше меня, точно как модель. Она подошла к Маттео и начала с ним разговаривать, но, если честно, это было похоже на флирт. Она положила руку на его плечо, и мои глаза сузились. Она начала что-то говорить ему на итальянском, и он ей отвечал. Её рука всё так же лежала на нём, как будто так и надо, а он даже и не собирался забирать её. Я медленно отпила шампанского, даже улыбнулась кому-то из гостей, но краем глаза продолжала следить.
Её рука легко скользнула по его руке — так, словно в этом не было ничего особенного. Возможно, и правда ничего... Только почему-то в груди возникла неприятная тяжесть, от которой хотелось отвернуться. Я кашлянула.
— Здравствуйте. Не очень вежливо прийти в компанию двух людей и поздороваться только с одним человеком, вам не кажется? — резко и холодно сказала я, но при этом улыбаясь.
Она посмотрела вниз — на меня.
— Ой, простите, не заметила вас. Вниз не смотрю, — сказала она и начала смеяться. У неё смех как у ведьмы, ей-богу.
Маттео тут же убрал её руку — наконец-то. Я приподняла бровь на то, что она сказала, и ответила:
— Ну конечно, как вам наверху? Знаете, иногда самое интересное бывает именно внизу.
Она хмурится и молчит. Маттео хотел что-то сказать, но она, улыбаясь, сказала:
— Я Франческа. Очень-очень хорошая знакомая Маттео, а может даже и больше, — смеётся она и приближается очень близко к нему.
Я вижу это, и злость проходит по моим венам.
— Селеста. Женщина, от которой без ума Маттео. Приятно познакомиться, — говорю я, так же улыбаясь.
Маттео отходит от неё и подходит ко мне.
— Я думал, вы не так познакомитесь, конечно, но да ладно, — говорит он и ложит руку мне на талию.
Франческа видит это и, как будто краснеет от злости.
— Ой, а почему только вы его любимая женщина? Разве он не ваш любимый мужчина тогда? — говорит она.
— Нет, — холодно отвечаю я и вижу, как Маттео сжимает кулаки.
— Как это? — в недоумении отвечает она.
— А вот так. Не люблю его, бывает же, — сухо говорю я.
— Я думала, что такого не бывает. Кого не знаю, все без ума от него. А он такой холодный и никого к себе не подпускает. Ну конечно... такой мужчина! И красивый, и умный, и богатый — всё в одном, — говорит она, смотря на него и улыбаясь.
Я опять хмурюсь.
— Ну раз он для вас эталон — не буду вам мешать, — говорю я и отхожу от них.
Маттео окликнул меня, но я, не поворачиваясь, ушла. Я села на диван. Он был мягким, и можно было наблюдать, за всем, что тут происходит. Шум вокруг казался вязким, смех гостей слишком громким, а музыка — гулкой. Шампанское медленно кружилось в бокале, и я впервые за вечер почувствовала лёгкую усталость.
Не прошло и минуты, как чьи-то шаги приблизились слишком быстро. Я подняла взгляд — передо мной стоял мужчина. Высокий, с ясными голубыми глазами и каштановыми волосами, коротко подстриженными, аккуратными. Белая рубашка сидела на нём так, будто её шили специально под него, а чёрные брюки подчёркивали его собранность. Его появление было слишком внезапным, почти резким, и в этом было что-то настораживающее.
— Простите, — голос его был низким, спокойным, — можно присесть рядом?
Я чуть заметно пожала плечами.
— Конечно.
Он сел так близко, что я уловила лёгкий аромат его парфюма — свежий, с нотами цитруса и чего-то древесного.
— Не ожидал увидеть здесь кого-то вроде вас, — он произнёс это так, будто уже давно наблюдал. — Меня зовут Габриэль.
— Селеста, — коротко ответила я, чуть коснувшись краем губ бокала.
Он улыбнулся, и улыбка показалась слишком правильной, будто выверенной.
— Красивое имя. Оно вам идёт.
Я невольно скосила взгляд на него. Слишком прямой, слишком внимательный. Было ощущение, что он изучает меня, словно старается прочитать больше, чем я готова показать.
— И что вас сюда привело, Габриэль? — спросила я, решив, что вежливость — лучший щит.
— Работа, — он не отводил глаз. — А вас?
— Знакомый, — я чуть усмехнулась.
— Знакомый? И где же он? Я не вижу, — он будто зацепился за слово. — Тогда вам явно не хватает правильной компании.
Я не ответила. Просто позволила себе секунду тишины, наблюдая за тем, как свет ламп отражается в его глазах. Голубые, ясные, но слишком холодные, чтобы быть по-настоящему живыми.
— Скажите, Селеста, — его голос стал мягче, — вы же не из Италии. Часто бываете здесь?
Я сделала вид, что не заметила скрытого интереса в его тоне.
— Достаточно, чтобы знать, что здесь редко бывает тихо.
Он чуть усмехнулся. Я уже хотела сменить тему, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Тяжёлый, пронзающий, слишком знакомый. Взгляд, от которого невозможно спрятаться. Я знала его даже не поднимая головы.
Маттео.
Он шёл к нам, и вся его фигура излучала напряжение. В тёмном костюме, с холодным лицом и сдержанной яростью в глазах. Его взгляд был прикован не к Габриэлю, не к толпе вокруг — только ко мне.
Мир вокруг словно сжался. Музыка перестала существовать, голоса стихли.
— Мы уходим, — произнёс он тихо, но в этих двух словах не оставалось места для возражений.
Я подняла глаза на Габриэля. Он лишь слегка улыбнулся, даже не попытался встать, и сказал:
— Рад знакомству, Селеста. Надеюсь, мы ещё увидимся.
— Взаимно, — моё последнее слово ему. Я встала и пошла с Маттео. Он был зол, и это было видно. Он взял меня за руку и быстро пошёл куда-то.
— Я не успеваю, Маттео! — говорю ему я, но он как будто не слышит.
Мы поднимаемся на второй этаж, и Маттео закрывает за нами дверь. Я оказалась в тихой библиотеке, словно в другом мире. Стены, от пола до потолка, были усыпаны книжными полками из тёмного дерева, на которых стояли сотни томов — старых и новых, переплетённых в кожу и ткань, с золотыми надписями на корешках.
Воздух был густым, с лёгким запахом бумаги, пыли и древесины, смешанным с чем-то тёплым, почти сладким.
Посреди комнаты стоял большой стол из тёмного дерева. Я почувствовала, как напряжение исходило от Маттео — твёрдая решимость, смешанная с едва скрытой яростью. Подойдя к столу, он резко провёл рукой по моей талии, притянув ближе, так что сердце застучало быстрее от неожиданной силы его прикосновения.
Он подвинул меня к столу, и я почти инстинктивно села на него, ощущая каждый его взгляд, жадно впивающийся в меня. Его глаза были темны, как буря, и в них читалась ревность, едва сдерживаемая ярость. Он стоял между моих ног, не отводя взгляда, и я ощутила, как весь мир вокруг исчезает.
— Кто он? — почти рыча говорит он.
— Я не знаю. Маттео, ты вообще охренел? — шиплю на него я. Он сжимает мою талию крепче.
— Селеста, не зли меня, — грубо отвечает он, как будто едва сдерживается.
— Я тебя не злю! Я просто поговорила с человеком, — хмурюсь я.
— Нет, блять, ты не просто с ним говорила. Ты видела, как он на тебя смотрел?! — гарчит на меня он.
— Ну когда твоя подружка с тобой разговаривала, я ничего тебе не говорила, — тоже грубо говорю я ему. Он хмурится.
— Она моя давняя знакомая. Она дочь важного человека, — говорит он.
— Да мне похер, кто она. Ты мне что-то заявляешь, хотя сам не лучше меня! — кричу на него я, и он ухмыляется. — Чего ты уже улыбаешься? Маттео, это ты меня не зли, понял? — продолжаю я, даже не понимая, что говорю.
— Ты ревнуешь, моя хорошая? — улыбается он. Я понимаю, что ляпнула лишнее, и хмурюсь.
— Я?! Ты меня с Франческой попутал. Она как помидор была, когда ты меня за талию взял, — сердито говорю я, пытаясь сменить тему. Он смеётся.
— Mia bambina, ты ревнуешь, — отвечает он, и у него улыбка на все 32 зуба.
— Я не ревную. Единственное, что я чувствую к тебе — это ненависть. Не думай, что ты пуп земли и все будут тобой восхищаться. Я лучше умру, чем буду ревновать тебя или что-то чувствовать к тебе, — отвечаю я с злостью.
Он наклонился резко и сразу захватил мои губы своими — жёстко, страстно, почти болезненно. Я ответила рефлекторно, потому что не могла сопротивляться этой силе, этому желанию, которое исходило от него. Его руки держали меня так, что я ощущала всю его мощь и контроль, и в этом была смесь страха и странного восторга.
Его губы медленно скользнули вниз — по шее, по ключицам. Я закрыла глаза, чувствуя, как каждый поцелуй оставляет огонь на коже.
Он не спешил, но напряжение росло с каждой секундой. Его руки осторожно, но решительно нашли застёжки платья. Я чувствовала, как оно соскальзывает с плеч, падает на пол, обнажая меня. Холодная поверхность стола встретила моё тело, когда он посадил меня на него. Контраст между холодным деревом и его горячими руками заставил меня содрогнуться.
Он стоял между моих ног, его дыхание было горячим, руки крепко держали мою талию. Я чувствовала себя одновременно уязвимой и полностью захваченной им. Его поцелуи продолжались: грудь, живот, каждый сантиметр моего тела, словно он хотел оставить свой след в каждом изгибе моей кожи. Я закрыла глаза, ощущая, как его одержимость буквально заполняет всё пространство вокруг, как его ревность и сила делают воздух густым, плотным.
Я слышала только его дыхание и своё, сердце колотилось, а разум будто отступил.
Я почувствовала, как он слегка наклонился, дыхание горячее на шее. Его руки медленно, но настойчиво исследовали тело, делая каждое прикосновение одновременно нежным и властным. Моя кожа горела, но не от боли — от страсти, от ощущения, что я полностью в его власти.
Я пыталась поймать взгляд Маттео, но он был сосредоточен на каждом движении, на каждом вздохе, и это было почти невыносимо.
Секунда за секундой я теряла грань между страхом и желанием. Он опустился ниже, губы оставляли огонь на моём теле, руки держали меня так, чтобы я не могла пошевелиться. Каждое движение было словно вызов: подчиниться полностью или почувствовать силу, которая буквально пульсирует в нём и вокруг него.
Я была почти беспомощна, но в этом беспомощном состоянии ощущала странное возбуждение — смесь страха, ревности, одержимости и желания, которое он вызывал одним только присутствием. Я понимала: этого момента хватит, чтобы полностью завладеть мной, и я не хотела сопротивляться. Я уже почти полностью растворилась в его руках, когда тихий скрип двери привлёк моё внимание. Я обернулась и замерла: в дверях стоял Габриэль. Его голубые глаза на секунду встретились с моими, и я почувствовала лёгкое сжатие в груди. Он сделал шаг внутрь, явно понимая, что оказался не в том месте и не в то время.
— О... я не хотел мешать... простите — его голос был мягким, чуть напряжённым, словно он сам осознавал границы ситуации.
Маттео мгновенно напрягся. Его руки крепче сжали мою талию, и взгляд стал ещё темнее, словно буря, готовая обрушиться на любого, кто осмелится приблизиться. Я почувствовала, как напряжение в комнате возросло. Габриэль быстро вышел отсюда.
Тишина вернулась мгновенно, но она была другой — плотной, напряженной. Я ощутила взгляд Маттео, обжигающий. Я быстро встала и одела платье