Зверь

Девять дней назад
София
Лидия Пачаманова

Я вхожу в столовую и занимаю своё привычное место. Елка тут же ставит передо мной комод с чашкой и наливает только что приготовленную «Мимозу», которую я пью уже годами вместо кофе. Это был самый лёгкий способ переживать каждое утро со Стаматом, но в последнее время я подумываю перейти на что-то крепче, чтобы по-настоящему опустошить голову. Беру утреннюю газету, которую тоже уже много лет не читаю – просто просматриваю заголовки, чтобы быть готовой, если, возможно, политическая карьера моего любимого супруга потребует, чтобы я его сопровождала, или чтобы я хоть что-то знала.

– Елка? – закрываю я газету, решив, что достаточно проинформирована.

– Да, госпожа? – тут же отвечает она, наливая вторую «Мимозу», как только я протягиваю ей пустую чашку.

– Доброе утро! – проходит мимо меня Дана и занимает место напротив.

– Доброе утро! – холодно отвечаю я.

Русые волосы моей маленькой дочери собраны в аккуратный и безупречный пучок. С её ушей свисают жемчужные серьги, макияжа почти нет, а она одета в тускло-жёлтое платье, которое делает её кожу ещё бледнее. Уже давно у меня нет претензий к ней. Она превосходит меня и даже старшую сестру Иванину. Её удалось убедить отца отправить её в университет, и уже год после окончания она всё ещё не замужем. Эти надежды на неё – я тайно надеюсь, что она сумеет добиться успеха в этой жизни.

Двадцать три года я готовила её к тому моменту, когда она возьмёт судьбу в свои руки, но этот момент всё ещё не настал. С одной стороны, я рада – ведь ещё немного времени я смогу радоваться ей, пусть и отдалённо. С другой – искренне надеюсь, что именно она из нас трёх сумеет преуспеть.

Я вышла замуж в шестнадцать лет за Стамата Пачаманова. Мою мать продали так дешево, что сам Стамат до сих пор не перестаёт нам это намекать. Тогда, с детской наивностью, я думала, что, раз уж он из большой, уважаемой и состоятельной семьи, моя жизнь будет иной. И действительно, она стала еще хуже. В восемнадцать я родила первую дочь, которая с самого раннего возраста проявляла мою же мягкость. Иванине было всего четыре года, когда я поняла, что она пойдёт по моему примеру. Именно в это время я также узнала, что снова беременна. Возможно, это был мой самый великий грех перед моей маленькой дочерью, но я отчаянно надеялась, что не родится мальчик. Я знала, что если родится девочка, Стамат будет продолжать издеваться надо мной и над ней, а если мальчик – то он превратится в такое же жестокое и безжалостное существо, как его отец. Так появилась Дана. Я плакала, когда она родилась. Плакала и молила прощения за всё, что ей предстоит. Со временем Дана стала моей миссией. Я была так наполнена чувством вины перед ней, что мне пришлось каким-то образом отомстить ей.

Однажды вечером, после ещё одного тяжёлого дня Стамата и очередной попытки снять напряжение дракой, я лежала в кровати, и мне пришла в голову мысль, что, может быть, я действительно смогу сделать что-то для моей маленькой, красивой блондинки. Всего через несколько дней я открыла для неё счёт, который, правда, был оформлен не на её имя, а на имя моей сестры. Никто не осмеливался его проверить, потому что дети его не знали. Стамат отстранил меня от семьи сразу после того, как я переступила порог его дома. И так шли годы, а я аккумулировала деньги на этом счёте, готовая отдать их ей в любой момент. Моё девочка оказалась настоящей бойцом. Она выносила все капризы отца и, даже если дрожала от страха, никогда этого не показывала.

Я слышу его прибытие в столовую. Всегда слышу, как бы тихо он ни был, и даже если не издаёт звуков. Годы научили меня быть настороже постоянно. Елка наливает ему кофе, но я не обращаюсь к нему с приветствием – просто продолжаю пить свою мимозу.

– Сегодня вечером готовься, – говорит он холодно и заставляет меня посмотреть на него. Его синие глаза смотрят на меня с пренебрежением, но я уже слишком измучена.

– Мы пойдем вместе, дорогой? – поднимаю брови, а он улыбается своей змеиной улыбкой. Меня переполняют отвращение и ненависть, но я не позволяю себе показать ни малейшей эмоции.

– Будет некрасиво, если мы не придем на помолвку вашей дочери.

Дана, возможно, думает, что я уже слишком опьянела, чтобы увидеть её реакцию, но я всё-таки её замечаю. Она садится на тот стул, и её лицо словно тускнеет: вся её физиономия сморщается, уши краснеют. Я хочу встать и помочь ей, но не могу. Одна неверная шаг, неверное выражение лица или взгляд – и все годы маскировки рухнут.

– О чём ты говоришь? – спрашивает она напряжённо, а взгляд её отца заставляет её ещё больше сжаться.

Его кулак обрушивается на стол, и всё, включая Данну, подпрыгивает. Внутри меня вспыхивают злость и ярость.

– Разве я позволял(а) тебе говорить?! – его лицо покрасневает, и она опускает голову.

Я ненавижу этого мужчину, и от всей души надеюсь, что он медленно и мучительно распадётся. Но ещё больше я ненавижу себя за то, что такая безхарактерная и слабая, что никогда не нашла сил встать против него, защитить своих детей от его злоупотреблений.

– Папа? – тихо спрашивает она.

– Да, Дана? – спокойно отвечает Стамат.

Уши Даны краснеют, но она продолжает сидеть, опустив голову, руки, сложенные под столом. Я знаю, что в ней всё ещё горит часть его огня – именно поэтому я так на неё рассчитываю. И, несмотря на этот огонь, она молчит и смотрит на уже отпущенную белую руку того чудовища, которого она называет своим отцом. Ей не хватает смелости задать вопрос. Я решаю сделать это вместо неё.

–  Какой помолвкой, Стамат?

– Эта помолвка на твою дочь! – резко отвечает он. Я выпрямляю спину и поднимаю подбородок.

– А кто же кандидат? – спрашиваю я, словно предполагая, что она не присутствует за столом.

Я играю эту игру так много лет, что всё реже испытываю затруднения. Для своей дочери я уже стала алкоголичкой, которой наплевать на неё. Однажды она узнает правду, и, судя по всему, этот день не за горами. Я только надеюсь, что у меня будет возможность сказать ей, как сильно я её люблю.

Мой супруг протягивает руку к моей маленькой блондиночке и поднимает её, чтобы она могла его увидеть. Мне неприятно от той улыбки, которую он ей адресует.

– Найден Горанов. Ты не против, милая? – спрашивает он, словно предлагая купить ей платье, а не штаны.

– Нет, – отвечает Дана тем же бесчувственным тоном, каким говорю я сама.

– Тебе тоже нужно быть очень красивой сегодня вечером.

Мне приходится прилагать невероятные усилия, чтобы дождаться, когда Дана вернётся в свою комнату, а Стамат выйдет. И я тоже выхожу. Водитель отвозит меня до центра, и около собора «Св. Александр Невский» я выхожу из машины. Давно у меня нет охраны, и я могу идти, куда хочу. Поэтому я иду в маленькое кафе, где, как я знаю, встречусь со своей племянницей Катей, а потом с сестрой. Наш план должен сработать срочно.