Зверь внутри

Глаза опять загорелись. Появились складки. Хищная ухмылка показала острые, как иглы, клыки. И я поняла, что человеческое в нём куда-то сгинуло. Холка встала дыбом. Руки и плечи словно увеличились в размере... Он накренился вперёд, окончательно напугав меня.

Я закрыла рот ладонями и сквозь них издала обречённый крик. Кинулась на кухню.

Паника овладела мной, я метнулась вначале в одну сторону, потом в другую. Подумала, что веник подожгу и буду отбиваться. Но огонь в печке потух.

Да и бежать далеко не пришлось, меня почти сразу выловили. Я только прыгнула во время бега, чтобы за стол зацепиться с грязной посудой.

Мёртвой хваткой за ножку стола схватилась, а он такой, что зверь, который за ноги держал, не сразу меня вместе со столом подвинул. А когда хорошенько дёрнул, посыпалась посуда на пол.

С грохотом подпрыгивали железные кружки, покатились в разные стороны деревянные тарелки, вдребезги разбилось какое-то фаянсовое блюдо.

Я уцепилась за эмалированную кастрюли со слоем жира по бокам и со всей мочи огрела ею оборотня, который подбирался ближе.

Тэхен раззявил пасть. До дёсен показал мне свои зубы. Эволюция лоханулась со строением этой челюсти. Я просто не понимала, зачем пусть даже оборотню, не волку столько зубов. Не просто кусать и рвать, а молотить.

От страха всё внутри сжалось в комок, сердце норовило выпрыгнуть из груди.

Это моя смерть.

А раз так...

Я набрала полную грудь воздуха и заорала на него, показывая свои зубы.

Никогда не думала, что вопль даёт такую разрядку организму. Мне даже полегчало. А то, что зверь неожиданно прижал уши к голове, опять состряпал мордочку милую, вообще успокоило.

Он посмотрел в сторону входа на кухню и попятился назад на четырёх лапах, поджимая хвост.

На кухню заглядывала встревоженная перепуганная Полечка.

— Т/и, — простонала она.

— Поля, — принуждённо улыбнулась. — А мы с дядей хотели посудку помыть.

Я быстро выбралась из вороха грязной посуды и подбежала к ней. Схватила сестрёнку на руки.

Понятно.

Значит, оборотень детей не трогает и боится напугать. Это же отличная новость! Я прикрываться Полинкой буду.

Посмотрела на волка. А у того такая шельмовская ухмылка на морде, что мне дурно стало.

То есть я прикрываться, а он шантажировать?

Я всё правильно прочитала по этому поганому взгляду?

Вот ведь скотина!

Всё же странный сон был.

Полина где-то рядом смеялась, вкусно пахло выпечкой, гремела на кухне посуда...

Запахи другие.

Я резко проснулась и села. Волосы волнистые, что после тяжёлой ночи растрепались, падали на лицо.

Яркий свет полоснул по глазам. И я толком не проснувшись, зажмурилась на мгновение.

Оборотень снял с окна железные ставни, и утреннее осеннее солнце залило небольшую комнату. За старыми стёклами деревянной рамы я увидела густой хвойный лес с редкими лиственными деревьями в золоте и багрянце. Неба не было видно, потому что деревья были невероятно высокими.

Жизнерадостный луч солнца скользил по деревянному полу, в нём плавали мельчайшие частицы пыли.

Быстро натянула носки и вступила в сапоги. Куртку накинула и поспешила на голос сестрёнки.

В коридоре столкнулась с хозяином дома. Хотела отшатнуться, но он схватил меня за руку.

На нём пальто замшелое и... юбка. Понятно что к чему, хвост, лапы волчьи в штаны не влезут. Тут ковром каким-то обернулся. Точнее это был элемент одежды, такой пушистый. Черный с белыми и красными орнаментами.

Лапы у оборотня оставались волчьими. Морда изменилась. Сплюснулась, выделился длинный костлявый нос, рот широченный в густой черно-серебристой бороде, Шерсть местами сошла, проявилась смуглая кожа. Брови хмурые, под ними пристальный взгляд серо-зелёных ледяных глаз. В копне спутанных волос торчали два вытянутых уха.

Он держал меня крепко за локоть длинными мощными пальцами с когтями, но не ранил и не царапал.

— Отпусти, — я попыталась освободить руку. — Нам надо уйти.

— Никуда, — тихо прохрипел оборотень, наклоняясь ближе ко мне. На губах хищная ухмылка. — Не уйдёшь.

Я замерла, быстро соображая, что к чему.

— А Поля? — жалобно уставилась на него. Это моё оружие, смотришь невинно с мольбой и тают мужские сердца. Папа мне ни в чём отказать не мог, и Женька тоже. Собственно так и появилась у моего жениха идея подарить мне машину за десяток миллионов. — Ребёнка можно вернуть?

Он думал, рассматривая моё лицо. А я терпеливо ждала. Покажи мне, оборотень, отсюда выход. Мне одного взгляда хватит, чтобы потом самой сбежать.

Но он ничего не ответил, отпустил меня и выпрямившись во весь свой богатырский, хотя в современном мире стоит говорить – баскетболистский рост. И холка, что из волос его гребнем торчала, мела потолок. Шёл медленно на кухню, изгибая лапы в грубой юбке.

Я за ним рванула.

На кухне тоже было невероятно светло, что подчёркивало грязь, запущенность всего быта.

Полина - дитя блаженное. С веником и самодельным деревянным совком пыталась подмести осколки разбитой посуды. Ходила в сапожках.

— Полечка, — облегчённо вздохнула я, а потом настороженно ребёнка рассмотрела.

Поля, как Поля, только вот две косички у неё заплетены. Малышка в свои неполные четыре года плести косы не умела. А это значит...

Я уставилась на оборотня, который девочке улыбался и подавал ей её плащик.

— Ты не умеешь мыть посуду, — малышка прошла мимо меня и залезла руками в свой плащ.

— Куда ты её ведешь?! — возмутилась я, последовала за этой парочкой.

Это было настолько неожиданно, что Поля так доверилась зверю. И эта наглая хвостатая гробина делал вид, что отец года, подал ребёнку указательный палец правой руки, который Полина обхватила своей ручкой.

И шли...

На выход, оставляя меня одну.

Это не по правилам! Моя сестрёнка мне принадлежит! Мы должны боятся такого монстра. На поверке оказалось, что ни я, ни моя сестрёнка оборотня особо не опасались.

Они вышли из дома. Оставив входную дверь открытой.

Я за ними следом выскочила во двор и на мгновение остановилась. Меня без сознания в этот дом принесли, я его пока снаружи не видела.

Но прежде, чем всё рассмотреть вокруг себя, уставилась на протоптанные вокруг дома тропинки. Трава пожухлая смята до чёрной земли всё распахано когтями. Оборотни в дом ломились ночью.

Но в дом не попали. Он внутри был из бревна, снаружи похож на гараж. Настоящая крепость обитая железными листами. Ставни днём открыты. Имелся чердак и двускатная крыша, по коньку и карнизам натянута колючая проволока. Крыша вся уставлена солнечными батареями. Ещё шумел на ветру совсем рядом высокий ветрогенератор.

Это же цивилизация!

То есть люди, где-то совсем рядом.

Я быстро осмотрела двор в поисках дороги. Но никакой колеи, только тропки. Восемь троп вели от дома в разные стороны и пропадали в дремучем лесу. По какой из них бежать и куда... Да и как сбежишь, если вокруг водятся монстры, и Тэхен ребёнка уводил от дома, но одним глазком за мной следил.

Рядом с домом было несколько хозпостроек, без окон, с пустыми дверными проёмами. Запущенность в хозяйстве.

Заросший огород за домом, ограда из длинных веток покосилась. За огородом кусты с ягодами. Птицы улетели с них, когда заметили нас. А за кустами вплоть до леса сад плодовый. На яблонях наливные жёлтые яблочки.

Оборотень закинул Полину на самую высокую яблоню.

— Поля, не надо! — испугалась я, когда девочка резво полезла вверх.

Тэхен остановил меня, схватив за запястье. Рука у него крепкая, не двинешься. Я стала от его пальцев избавляться, но он не отпустил. Повисла, полезла кусать его мощную руку, но мне под нос сунули волосатый кулак.

Я подняла на него глаза. На меня смотрел, внимательно.

Вот если так подумать, то он не навредил нам ни разу. Можно сказать спас. Естественно хотел плату получить, потому что животное.

— Отдашься? — тихо хрипнул он.

Я перестала сопротивляться, выпрямилась.

— Ты сможешь Полину к людям вернуть? — торговалась я.

Оборотень, прищурив один глаз, посмотрел на высокое голубое небо.

— Ты останешься, — его голос пропал в утробном хрипе.

Оборотень мучительно поморщился и сплюнул на землю. Кровью харкнул и больше слова не сказал. Нет, скорей всего, он не был болен. Это просто от человека к зверю ему было болезненно переходить.

Нас киношники приучили, что человек упал на четвереньки и, бац, уже волк. Оказалось, это мучительно и долго. А ещё человек и зверь словно соперничали. Человек готов был ждать и склонять к сексу, зверь мог изнасиловать, как вчера чуть не получилось.

Я посмотрела на Полинку, та живо так яблоки вниз скидывала. С одним, самым большим плодом спускалась на землю.

Мы с мамой сильно её берегли, девочка у нас на детских площадках к ползалкам не допускалась, никаких турников. Мама панически боялась, что она упадёт или что-то с ней случиться...

А получилось, что у нас лихая девочка росла. Ничего не боялась, ни разу не оступилась.

Представляю, что с мамой сейчас происходит, когда ей сказали, что две дочери пропали.

Оборотень протянул к ребёнку когтистые лапы, и Полинка смеясь, упала к нему без страха и сомнений. Девочка начала собирать яблоки с земли. Вздохнув тяжко, я решила ей помочь.

Оборотень смешно оттянул свою жёсткую тяжёлую юбку, и мы накидали ему в подол сладких плодов.

Яблоки на вкус оказались медовыми, тронутые морозцем, невероятно сочные и почти прозрачные. Во рту таяли.

Они уходили к дому, а я осталась.

Оборотень присвоил себе моего ребёнка, без которого я никуда не пойду. Но не спешила сбегать, решила проверить самую протоптанную из дорожек...

— Т/и! — позвала меня сестрёнка.

Я оглянулась. Волк склонился над девочкой и что-то ей шептал.

— Дядя говорит нельзя туда ходить.

— Дядя мне не указ, — ответила я скорее для оборотня.

— А если тебя волки съедят, можно я твои серёжки с сердечками себе возьму?

День выдался чудесным. Оборотень всё время находился на улице, поэтому мы с Полей остались за хозяек.

Скукота. Делать нечего. Я сняла куртку, сапоги оставила на ногах и посмотрела на пол. Грязный.

Решила, что нужно обживаться, раз Тэхен намекнул, что я остаюсь. Хотя зря он так, я не остаюсь и сопротивляюсь. Лишь бы уговорить его Полину домой вернуть. 

Наверняка сможет.