Зверь внутри

 Дом там, где мама. Полину мама родила поздно. У нас с сестрой двадцать один год разницы, и что девочка вполне могла со мной жить, как с мамочкой, ничего удивительного. Она меня иногда мамой и называла, когда родная мамуля пропадала на пару месяцев, что случалось с ней нередко.

Без аппетита жуя лепёшку, я медленно поднялась на ноги.

Долго думала, снимать обувь или нет. Решила остаться в одежде.

Я прошла именно в кухню, чтобы попросить животное не ходить голым при ребёнке. Двери на кухню не было. Вообще всё какое-то грубое, дикое без приятных женскому взгляду деталей. Пол не везде был обтёсан, да и стены так себе, не очень смотрелись, а на кухне и закоптились вовсе.

Печь была русской из камня, не из кирпича. Такое впервые видела. Имелась лежанка, голая без матрасов. За покосившейся железной дверцей играло пламя.

Два стола. Один видимо обеденный, у него стояла лавка и три табурета. Нормальных таких, под стать хозяину. Килограмм триста выдержат.

Точно такой же стол, доверху заваленный грязной посудой, стоял за печкой. Там же имелся большой кран с рычагом. Рычаг железный, а кран из лиственницы. Из него капала вода, стекала по каменной раковине и пропадала под полом в канализационной трубе тоже из лиственницы.

В кухне были окна, но закрытые снаружи железными щитами. И лампочка одинокая светила. То тускла, то ярко зажигалась. Видимо автономное электроснабжение.

Стояли деревянные бочки у дальней стены, над ними кривые полки с множеством мешков, торб и плетёных туесков. Пару чугунов за печкой, тоже грязные. Веник из грубых веток, другой из веничного сорго.

Оборотня бы одеть, чтобы своими органами не сверкал, а он лежал на полу, свернувшись в клубок. Когда я вошла, поднял уши вверх и приоткрыл яркие зелёные глаза. Так странно лежал, что не поймёшь то ли действительно волк, то ли пёс, но никак не человек. Только при пристальном взгляде, можно было рассмотреть плечи и мускулатуру.

Ничего говорить я ему не хотела.

Он не вёл себя агрессивно, этого было достаточно.

— Т/и, водички, — пробубнила с набитым ртом Полина, и я подошла к столу, заваленному грязной посудой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Нашла алюминиевую кружку. Заглянула в неё, понюхала. Пахло пивом.

Даже смешно стало. Я покосилась на волка. Нормально так жил этот тип. Пивко попивал когда-то.

Подошла к крану и пару раз нажала на рычаг. Вода полилась мощной струёй. Она, на удивление, оказалась тёплой. Я успела кружку сполоснуть и воды набрать. Вначале сама попробовала.

Ну, а вдруг в этом параллельном мире всё для человека отравлено. Но вода оказалась чистой и даже вкусной.

Полина выпила всю кружку. Естественно, после этого заявила:

— Писать.

— Отлично, — вздохнула я и взяла её за руку, направилась искать туалет.

Хозяина спрашивать было бесполезно. А скорее опасно.

Мы вышли в коридор. Впереди послышался удар. Резкий удар в дверь. Железо гулко отреагировало, у меня сердце в пятки упало.

— Кто-то пришёл? — спросила у меня Полина.

Я заглянула обратно в кухню. Оборотень продолжал лежать свёрнутым в клубок. Глаза закрыл, только уши настороже были подняты вверх.

Понятно, почему всё у него закрыто. Гостей не ждал.

От кухни справа имелся закуток, заваленный разным хламом. За ним дверь. Я её распахнула, там оказалось большое помещение. Нащупала выключатель.

Свет осветил огромную купальню.

Всё полностью было выложено из камня. Плоские пластины красно-серого цвета, с зелёными разводами покрывали пол и стены. Только потолок оставался деревянным. На чёрном скрученном проводе болталась одинокая лампочка.

Полина оторвалась от меня и забежала в отдельное помещение. Крохотный уголок. Туалет был похож на горшок с крышкой только очень большой. Ребёнок быстро разобрался, что к чему. Уселась там, а я продолжила изучать странное место.

Окно здесь не закрывалось. Узкое и длинное, как в тюрьме всё в решётках и колючей проволоке. Но при этом в купальне было гораздо теплее, чем во всём доме.

Справа по стене стекала вода. Скорей всего естественный источник, падал в небольшой выступ. На камне организовалась выемка, и походило это всё на раковину установленную прямо на полу. Я встала на носочки, чтобы посмотреть, откуда вода льётся, уходила она в пол, а вот лилась между камнями прямо у потолка.

К самому потолку был прикреплены верёвками деревянные желоба. Настоящая система. Я дотянулась до одного и направила к крохотному водопадику. Вода из источника попала в желоба и по системе потекла под потолком в сторону.

Выплёскивалась душем в месте, где был организован поддон. Там же стояло несколько кувшинов. Кувшины медные, интересные. В одном оказалась сода в другом крупная соль.

Вода лилась в огороженную часть помещения и пропадала в дыре в полу.

Ничего так у оборотня всё организованно.

А тепло в купальне было потому, что вода шла очень тёплая.

Термальный источник. Печки можно не топить.

— Я хочу спать. А мы к бабушке не пойдём?

Я поправила сестрёнке рубашку. Отвернула жёлоб от источника воды и вывела ребёнка в коридор.

— Нет, мы попробуем здесь переночевать, — старалась говорить бодрым и весёлым голосом, чтобы Полинка поверила, как это здорово - заблудиться в лесу и ночевать в доме настоящего оборотня.

Просто невероятно весело! Особенно мне. Особенно осознавая, что это самец с мужскими органами... И очень надеяться, что к человеку у него чисто спортивный интерес, не гастрономический и ни в коем случае не сексуальный. Последнее меня ввергало в оторопь.

Я открыла следующую дверь.

Комната тоже имела освещение. Большое окно закрыто. Стояла огромная кровать двуспальная из красного дерева, укрытая пушистым покрывалом на собольем меху. Именно на собольем, потому что у моей мамы соболиная шуба, я знала, как это дорого и как выглядит. Спинка кровати резная с орнаментами. Рядом несколько деревянных, потемневших от времени, сундуков. Это скорей всего семейное ложе. Поэтому я выключила свет и закрыла дверь.

Следующая комната оказалась маленькой, почти у входной двери. Такое же закрытое окно, лампочка тусклая. У стен хлам разный навален. Имелась узкая лавка, для нас с Полиной вполне подходила.

Я прошла внутрь, на двери не оказалось замка.

Освободила узкую, длинную кровать. В горе хлама нашла шубу из серого кролика, видимо хозяина, потому что огромная. Пару покрывал. Всё запылилось, и было грязным, но пришлось довольствоваться этим. И Полина засыпала. Стоя клевала носом. Я уложила её к стене, и прикрыла рукавом шубы. Девочка почти сразу уснула.

Я села на край кровати, стянула с себя резиновые сапоги, в них сунула вязаные носки.

К деду с бабкой я приехала при параде. Вырядилась в стиль кантри. У меня чулки трикотажные, тёплые, мятного цвета. Панталоны с кружевами, лифчик хлопковый и маечка в рюшах. Сверху «бохо» кофточка широкая с ажуром, вязанным крючком. Юбка ещё была широкая, но я бабулин охотничий костюм одела. В кармане только телефон и ножик. Шапку где-то потеряла, волосы растрепались.

Я сняла куртку, оставшись в широкой кофте коричневой с бежевым кружевом, стильная вещь из дорогой коллекции... Никто в этой дыре не оценит. Штаны широкие оставила на всякий случай. Панталончиками с чулками светить даже перед животным не хотелось.

Голова от усталости отказывалась варить. Нужно как то выбираться, а я ничего придумать не могла. Если б хозяин дома разговаривал, то возможно, смогла бы договориться. Но он потерял человеческий облик.

Узнать бы, что ему нужно, как отсюда выбраться.

Я смотрела на горы хлама. Когда-то предметы быта. Коврики потрёпанные, скрученные ковры, большую шкатулку. Ящик деревянный с инструментами. Шурупов не было, в нём лежали гвозди разного размера. Весь инструмент ручной и не электрический. И дом без розеток. Но свет горел.

Возможно, здесь где-то город есть. Вещи древние, старинные не похожие даже на то, чем пользовался мой дед, скорее мой прадед вот такие эксплуатировал.

Как представила, что мама думает в данный момент, волком выть захотелось. Или волчицей...

В горе хлама не было женских вещей. И зеркал в доме не было. Но кровать в соседней комнате говорила, что она семейная...

Здесь жила женщина?

Я поднялась с лавки, украдкой глянув на спящего ребёнка. Полинка безмятежно дрыхла. Малышка. Хорошенькая. Ради неё нужно попытаться отсюда выбраться.

Тихо присела у вещей. Посмотрела на ковры. Красивый один оказался, красный с белыми и синими орнаментами. А дорожки домотканые. Вряд ли наш дядя такие ткал. И занавески валялись скомканными.

Шкатулка из дерева внушительных размеров. Вроде ларец обычный, но украшен деревянными кружевами. Очень красивая вещица. Кто-то ведь старался. Дядя со своими когтями мог такую нежную вязь создать? Как морозный узор, тонкий и потрясающий. И то, что из древа только прибавляло ему ценности.

Я села на пол, подогнув под себя ноги, и взяла шкатулку ближе к себе. Она оказалась лёгкой. Внутри лежало только два предмета. Расчёска и зеркальце на ручке.

Расчёска оказалась странной, щетина твёрдая то ли бобровая, то ли другого зверя ободрали. Ручка отполирована, пользовались часто. Зеркало тоже в деревянной оправе, на ней было чёрной и зелёной краской нарисовано дерево.

Я посмотрела на себя в зеркало и поморщилась. Косметика потекла, и выглядела я страшно. Послюнявив палец, стала стирать под глазами тушь. Увлеклась, не заметила, как дверь приоткрылась. Хорошие петли, не скрипели.

Я замерла, посмотрев на оборотня. Он заглянул в комнату, и я тут же убрала вещи в шкатулку.

— Извините, — прошептала я, опять кинув взгляд на кровать, где спала девочка. — У меня просто с собой ничего нет.

Привыкнуть к тому, что рядом с тобой находится зверь, крайне сложно.

Внушала себе, что он отчасти разумный. Но дрожь по телу бежала. Невероятное приключение, которое не кончалось. И нужно было бы взять себя в руки, но холодно становилось от тёмно-серого меха и пристального взгляда. В этот раз глаза его не горели. Но мужик с головой и ногами волка... Оказался неудобоваримой картиной.

Волк глянул на мою спящую сестрёнку и мотнул головой, приглашая меня на выход.

Поговорить?

Т/и, он хочет просто поговорить.

Сейчас я ему предложу много бумажных, а ещё круче виртуальных, пустых денег, и он согласиться нас отвести домой.

Ага. Я в это верю.

Обречённо поднялась на ноги и вышла из комнаты. Свет выключила и тихо прикрыла дверь, оставив щель, чтобы свет из коридора попадал, и Полина, если проснётся, не испугалась бы.

Мелькала в длинном коридоре лампочка. В дверь кто-то активно пытался пробиться. Где-то вверху над потолком раздавались хлопки. И пальто на вешалке подрагивали.

Жутко, до ужаса!

Я обхватила плечи руками и покосилась на дверь. В неё ударилось что-то тяжелое. Но хозяин дома был полностью уверен в том, что мы в безопасности. Стоял в двух шагах от меня и вилял хвостом. Хвост у него длинный и сильный, стучал по бревенчатой стене и по косяку спальни хозяев.

Волк прижал к голове уши и улыбнулся, не показывая мне клыки. Я его досконально изучала.

Если вот не брать всю абсурдность и сюрреалистичность ситуации, то зверь был симпатичный. Псинку с такой мордахой я бы завела.

Шерсть на морде была не густой, да и тело покрывала шерсть только местами, с подшёрстком, но не длинная. Просвечивала смуглая кожа. Выделялись мышцы на руках и вены, грудь волосатая. Мужик здоровый, волк мощный.

У него ещё и волосы имелись, торчали смешно гребнем вверх. Чёрные. Когда почти человеком перед нами явился, был брюнетом. Жутковатый, потому что лохматый и заросший. А вот волк он серый.

Я молчала.

Хотела ему про возвращение домой, но поняла, что не проканает...

Он облизывался и чесал возбужденный половой орган.

Отлично я влетела!

Подкусила губу и смотрела только в его глаза. Так страшно и обидно стало. И хрен закричишь, Поля спала.

Оборотень открыл свободной рукой дверь в спальню.

— У тебя есть имя? — по стеночке я медленно стала пробираться ближе к кухне. Нож там видела. И веник есть...

Конечно, это мне не поможет... На помощь звать бесполезно.

— Тэхен, — утробно с придыханием прошипел оборотень, растянув последнюю букву.

— Т/и, приятно познакомиться.

Он мотнул головой, зазывая меня в спальню.

— Я не могу так, — губы задрожали, колени тоже, мне становилось дурно. Лепёшечка просилась обратно, голова закружилась. — Я не хочу...

Он удивлённо приподнял бровь. Не поверил, что я не хочу.

— Мне бы домой вернуться. Тэхен, можно мне домой?

— Тут дом, — с трудом ответил он, морда стала болезненно морщиться.

С ним что-то происходило.