Наследие Грин-Де-Вальда

"Сила - не в том, чтобы убить.
А в том, чтобы остаться...
и смотреть."

-Северус Снейп

— Он что-то прячет, — сказала Гермиона резко. Её глаза метались по страницам книги, но мысли явно были далеко.
— Ты о Малфое? — хмыкнул Рон. — Он всегда что-то прячет. Обычно глупость.
— Нет. Это другое, — вмешалась я. Я смотрела в огонь камина, не чувствуя тепла. В последнее время Драко стал исчезать. Его мантия была мокрой, хотя дождя не было. Его рука дрожала, когда я касалась запястья. А в глазах — не страх, а что-то хуже. Как у человека, которого заставляют выбрать — мать или честь. Я встала резко.
— Он сегодня не пришёл на Ужасы Магии. Не был на зельях. И вообще не ест третий день. Это будет сегодня.
— Что? — переспросил Гарри. Он сидел у стены, задумчивый.
Я посмотрела на него.
— Ты ведь тоже это чувствуешь. Он сегодня... закончит то, что начал. Его приказ. Он не выдержит ещё одну ночь.
Гарри поднялся.
— Где он?
Я уже шла к двери.
Мы бежали. Тёмные коридоры Хогвартса отзывались эхом наших шагов, как будто сам замок осознавал: что-то произошло. Или вот-вот произойдёт. Воздух был холоден, вплоть до дрожи в лёгких. Факелы на стенах колыхались нервно, языки пламени гнулись в одну сторону — словно ветер пробирался внутрь, необычный, слишком сильный, слишком осознанный. За окнами — завывание. Не просто буря. Что-то другое. Как будто мир что-то чувствовал — и боялся это сказать. Гарри шагал рядом. Молча. Его лицо было каменным. Мы не спрашивали друг друга, куда бежим. Просто знали. На пересечении с Западной лестницей он резко остановился. Я тоже замерла — и в ту же секунду вспышка. Ослепительное золотое свечение прорезало пространство, и из него, будто вынырнув из воздуха, появился профессор Флитвик. Он был белым, как пергамент, пальцы дрожали, лицо искажено болью. Он сделал шаг — и едва не упал.
— Смерт... пожиратели... — выдохнул он. — ...внутри... кто-то открыл вход...
И рухнул прямо на пол у наших ног. Я сделала шаг вперёд, но Гарри схватил меня за локоть. Его рука дрожала.
Он смотрел на Флитвика, не мигая, словно стараясь услышать в этих словах подтверждение собственной догадки.
— Это он, — сказал Гарри. — Он впустил их. -я не спросила, кто он. Потому что уже знала. Сердце в груди будто провалилось куда-то внутрь.
— Он на башне, — прошептала я. Голос мой звучал иначе — ниже, твёрже. Без тени сомнения. И мы снова побежали. По крутой лестнице, мимо разлетающихся теней и вспыхивающих заклятий где-то далеко.
Каждая ступень давалась тяжело. Словно тянуло назад не тело — а страх. Но я не позволила себе остановиться. Гарри достал палочку. Я — нет. Не потому что не умела сражаться. А потому что чувствовала: если Драко будет там, если он стоит на краю — я не могу подойти к нему с оружием. Я должна подойти с голосом. С правдой. С собой. Я шла туда не чтобы сражаться с ним. А чтобы спасти его — даже от него самого. Мы добрались до лестницы, ведущей к Астрономической башне. И тогда — удар. Вспышка синих искр — и Гарри отлетел в сторону, ударившись о стену. Он закричал от неожиданности, сжал зубы, едва удержался на ногах.
— Петрификус Тоталус... — пробормотал он, глядя на ступени вверх. — Он... не хочет, чтобы я вмешался...
Я остановилась рядом. Он смотрел на меня, как будто искал подтверждение. Ответ. Или приказ. Но я уже знала.
— Но он не остановил меня.
Он замер.
А я шагнула. Вверх.
Каждая ступень звенела в сердце. В голове был только он.
Драко.
Парень, которого я знала слишком коротко. И слишком глубоко. Парень, которого я не должна была любить. Но любила — уже без пути назад. Если он и правда... Если он стоит там, с палочкой, с меткой, с чужой волей, впустив тьму в наш дом —
я всё равно поднимусь. Потому что если хоть часть его осталась жива — она услышит меня. И если я не спасу его — я стану той, кто хотя бы пыталась.

Башня.
Каменные ступени под ногами закончились внезапно, как будто сама лестница отказывалась вести дальше. Ветер хлестал по лицу, вырывая волосы из-под капюшона. Воздух наверху был другим — тонким, пронизанным чем-то... слишком живым. Слишком тревожным. Я вышла на открытую площадку, и сразу увидела его.
Драко.
Он стоял, будто замерший между вздохом и криком. Его силуэт — острый, напряжённый. Одиночный профиль против тёмного неба, где висела луна — ровная, глухая, как монета. И напротив него — Дамблдор. Старый, хрупкий, но всё ещё — словно гора. Мудрость и покой — в каждом морщинистом взгляде, в том, как он смотрел на Драко... не с угрозой. С пониманием. А у Драко в руке была палочка.
Направлена прямо в грудь директора. У меня перехватило дыхание.
Нет...
Это был миг, когда время стало жидким. Мир треснул — как зеркало, которое слишком долго держали в напряжении. Он действительно здесь. С палочкой. Направленной. Он... собирается... Я не закричала. Не побежала. Я сделала шаг. Медленно. Тихо. И каждое движение отдавало в груди болью, как будто я предавала саму себя — не поверив, но признав правду.
— Драко...
Он вздрогнул.
Повернулся, не до конца — едва заметно. Я увидела его лицо. И оно было не враждебным. А испуганным. Опустошённым. Сломанным. Его рука с палочкой дрожала.
— Ты... — прошептал он. — Ты не должна была...
— Но я здесь. — Мой голос звучал иначе. Как будто я говорила через боль, через себя. — Потому что ты не один. Он покачнулся.
— Я должен... Я должен это сделать...
— Кто тебе это сказал? Он? Они? — Я шла ближе. Шаг за шагом — не к смерти. К нему.
— Они убьют мою мать...
Я остановилась перед ним. Между ним и Дамблдором.
Теперь палочка была направлена в меня. Но я не боялась.
— Тогда пусть убьют. Но не тебя. Не того, кем ты стал. Не моего Драко.
Он закрыл глаза. Веки дрогнули.
— Ты не понимаешь... Это... если я сейчас...
— Если ты сейчас сделаешь это — ты никогда не будешь прежним. —я сделала последний шаг и дотронулась до его руки. Палочка задрожала сильнее.
— Я уже не прежний, — прошептал он.
— Но ты — мой.
Он открыл глаза. В них была паника. И любовь. И разрушение. И жизнь.
— Я не могу...
— Ты можешь всё. Потому что ты не один.
Его рука дрогнула. Палочка опустилась. И он рухнул на колени. Не от заклятия. От того, что больше не мог держать это внутри. Я упала рядом. Обняла. Закрыла его от мира. Дамблдор смотрел на нас. Его глаза — усталые, но добрые. Как будто он ждал этого исхода.
— Выбор сделан, — тихо сказал он.
Драко всхлипнул — впервые. Уткнулся в мой ворот, как мальчик, который больше не может быть солдатом. А я держала его. Не героически. Не великодушно. Просто — по-настоящему.

Ветер усиливался. В небе гремело без молнии — как будто сама ночь знала, что произойдёт.

Я всё ещё держала Драко, его тело дрожало, как будто в нём боролись тысяча голосов. Его лоб касался моего плеча. Его руки цеплялись за меня, будто я была последней опорой в мире, который рушился прямо под ним.

И вдруг... Шаги. Не один. Много. Каменные ступени за нашими спинами вспыхнули заклятием. Мы обернулись — и увидели их. Пожиратели смерти. Черные мантии, капюшоны, сдвинутые на глаза. Их лица были в тени, но я чувствовала злобу, исходившую от них — плотную, как чёрный дым. Беллатриса Лестрейндж шла впереди, словно танцуя. Безумие в глазах, палочка играла в её пальцах, как хищник перед броском. Позади неё — Снейп. Он шёл без спешки. Сухо, строго, будто всё происходящее — лекция, которую он читал много лет.
— Драко... — прохрипела Беллатриса. — Так ты не смог? Как жаль... -она обвела нас взглядом, как кошка — раненого воробья. И тут же — нацелила палочку на Драко.
— Ты подвёл его, мальчик! Подвёл Тёмного Лорда!
— Не смей! — закричала я. Моя магия вспыхнула без палочки — воздух дрогнул, как от жара. Драко попытался встать, но сил не было. Я заслонила его собой.
— Вон от него!
Беллатриса рассмеялась — тонко, истерично, почти детски.
— Как трогательно! — Она изогнула губы. — А ну-ка посмотрим, как ты кричишь, девочка! Crucio!
Но её заклятие не достигло цели. Моя магия рванулась изнутри — как взрыв. Не словами. Не палочкой. Просто волной воли. Оно отразилось от моей ладони — и рассекло воздух, как нож. Беллатрису отбросило назад, она ударилась о стену и захохотала ещё громче.
— Вот это было интересно!
Но тогда появился Снейп. Он прошёл мимо Пожирателей. Мимо Беллатрисы. Мимо нас. И встал — напротив Дамблдора. На миг я увидела взгляд, который они обменялись. В нём было всё. Договор. Понимание. Прощение.
— Северус... — тихо сказал Дамблдор. Не мольба. Не страх. Только — просьба. Последняя. Снейп медленно поднял палочку. Я ничего не успела.
— Авада Кедавра. —
Вспышка зелёного света.
Тишина, как смерть.
Дамблдор отшатнулся.
И полетел вниз.
Тело исчезло в темноте, как звезда, падающая без надежды. Драко закричал. Мой крик слился с его. Мир — раскололся. Снейп развернулся. На лице — холод. Но в глазах... боль. Такая, что я отпрянула. Он посмотрел на меня. На Драко. На Беллатрису, которая собиралась вновь поднять палочку.
— Хватит, — отрезал он. — Он сделал всё, что мог. И больше, чем вы все. Он — жив. Этого достаточно.
Пожиратели смерились.
Мир замер.
Я сидела, глядя на Снейпа. Он — на меня. И в его взгляде была смесь: знания, боли, и мрачного уважения. Он шагнул ко мне. Шепнул:
— Вы похожи на него. Но вы — не он. И это, возможно, ваша сила. Он ушёл вместе с Драко, который был белее мела. А я осталась. На холодной башне, где теперь больше не было света. И где всё изменилось — навсегда.

Утро было неправдоподобно тихим. Даже птицы не пели. Хогвартс словно провалился в ледяное оцепенение — замок, который всегда дышал: голосами, шорохами, смехом, спорами, — вдруг затих. Всё, что обычно было живым, умерло на миг, вместе с последним падением с башни. Коридоры пустовали, как после забытых каникул. Факелы горели тускло, неохотно. Их пламя дрожало, как будто и оно знало. На подоконниках — студенты, по двое, по трое, в молчании. Кто-то держал друг друга за руки. Кто-то смотрел в одну точку. Кто-то просто... плакал. Беззвучно. Я прошла мимо старого портрета, где волшебник в лиловом капюшоне повернулся ко мне спиной. Даже они — портреты — не говорили. На мантию рядом со мной упала капля. Не моя. Слёзы. Чьи-то. Уже неважно — чьи. Слёзы пахли пеплом.

Я не могла дышать. И не хотела быть рядом с другими. Поэтому спустилась в подземелья. Пустой зал зельеварения. Тени ложились на длинные столы, как саван. Здесь всегда было прохладно, но сейчас — будто промерзло всё до костей. Я прошла к дальней стене. Села на каменный пол, поджав колени. И молчала. Там пахло... Им. Снейпом. Не духами. Не зельями.
А — шагами. Его ходы, строгие и отмеренные, остались в камне. Я чувствовала их. На полках стояли бутыли с эликсирами, но всё казалось... мертвым. Зелья утратили цвет. Жидкости не светились. Мир лишился волшебства. А я — точки опоры.
Он убил его.
Снейп. Тот, кто смотрел на меня так, будто знал всё — до самого дна. Кто предупредил. Кто дал понять, что Драко — не тот, кем должен был быть. Он... он был частью этого. А может... частью плана? Но какой ценой? Я не знала. И никого не было, чтобы сказать.
Дамблдор. Его не стало. Он смотрел, когда я спасала Драко.
Он смотрел... и не остановил. Значит — позволил. А значит — знал. А значит... простил. Всех нас. Даже его. Даже меня. Я сжала пальцы. Слёзы не шли. Я была сухая — как зола. И только внутри — зияющая пустота. С этого утра ничего не будет как прежде. Не здесь. Не в Хогвартсе. Не в мире. Не во мне.

Он нашёл меня у зеркала. В Северном крыле.
Под глазами — синяки. Руки дрожали.
— Ты была там.
— Да.
— И не остановила.
— Драко не убил его. Снейп убил. А ты был под заклятием. Я — нет.
— Почему ты не остановила Снейпа?
Я взглянула на него.
— Потому что в тот момент я поняла: если бы я вмешалась — он бы убил Драко. А я выбрала его.
Он отвернулся.
— Ты всё ещё за него?
— Я всё ещё за себя. Это иногда выглядит, как будто за него.
Он молчал. Долго.
— Я ненавидел тебя. Но теперь не могу. Потому что ты выбрала не сторону. Ты выбрала... человека.
И он ушёл. Не врагом. Не другом. Но уже не чужим.

На следующий день меня вызвали в её кабинет.
Она сидела прямо. Но руки её были сцеплены слишком крепко.
— Мисс... Александра. Вы понимаете, в каком положении оказались?
— Да. Но я останусь.
— Вы видели, как убили Альбуса. И вы стояли рядом с Малфоем. Многие будут считать вас... предательницей.
— Я не прошу понимания. Только право продолжать учиться. И защищаться, если понадобится.
Она смотрела пристально.
— А кто вас защищает, мисс Александра?
Я достала из мантии письмо. Печать — разбитая змеиная кость.
— Грин-де-Вальд. Он знал, что это случится. И он оставил мне инструкции.
— И вы собираетесь ему следовать?
— Я собираюсь узнать, почему он считал, что я — ключ. И использовать это. Для себя. А может — и для вас.
МакГонагалл кивнула.
— Тогда готовьтесь. Вас испытают. Снаружи — война. Внутри — недоверие. Вы — в центре всего. По воле не своей.
— Я родилась в центре. Но теперь... я остаюсь по выбору.

Ночью я зажгла свечу и открыла письмо от отца.
Строчки — выжжены, будто кровью, а не чернилами:

«Если ты читаешь это — значит, Альбус мёртв, а ты осталась.
Внутри Хогвартса — враг. Он ближе, чем кажется. Не верь ни словам, ни взглядам.
Драко уйдёт. Он сломлен. Но ещё не потерян.
Ты должна остаться.
У тебя — сила, которую они боятся. Не потому, что она тёмная. А потому, что она свободна.
Они будут пытаться заставить тебя выбрать сторону.
Но ты — моя дочь.
Ты — третья сторона.»

Я перечитала трижды. И поняла: моя миссия — не спасать, не мстить, не подчиняться. Моя миссия — выжить. И сделать так, чтобы было кому жить после.

Это случилось поздно вечером, когда даже портреты в коридорах отвернулись к стене, как будто не желая быть свидетелями. «Запретная галерея» — длинный коридор, спрятанный за гобеленом с охотничьей сценой времён Мерлина. Здесь не горели факелы, только редкие окна, через которые пробивался лунный свет, рисовали на полу узкие полосы. Лёгкая пыль висела в воздухе, и даже призраки сюда не заглядывали. Я стояла у витража. Смотрела на лес за пределами школы. И вдруг — ощутила движение за спиной. Он появился, как тень.
Люциус Малфой. Его шаги были беззвучны, как у змеи. Его мантия почти не шелестела, но воздух вокруг стал холодным. Как будто он не шёл — а скользил.
— Мисс Грин-де-Вальд... — произнёс он вкрадчиво. Я не вздрогнула. Я знала, что он появится. Где-то в глубине души — ждала.
— Я просто Александра, — ответила я. Голос мой был тихим, но твёрдым. Он склонил голову, уголки губ изогнулись:
— Но имя — это сила. А вы носите его в себе, как древнее проклятие. Даже если не признаёте.
Я отвернулась от окна.
— Зачем вы пришли? — спросила я прямо. Он подошёл ближе, не торопясь. Его глаза — серебристо-холодные — скользнули по мне, как будто оценивая.
— Предупредить. — Он сделал паузу. — Вы слишком близко к Поттеру. И слишком медлительны для Лорда. Он терпеть не может тех, кто колеблется. Особенно с вашей фамилией. -моё сердце стукнуло сильнее. Не от страха. От злости.
— Если вы думаете, что я когда-либо служила или буду служить ему — вы глупее, чем кажетесь, — прошептала я.
Слово «служить» прозвучало, как пощёчина. Люциус усмехнулся.
— В этом и беда. Он боится не врагов. Врагов он понимает. Он боится — непредсказуемости. А вы именно такая. Он сделал ещё один шаг. Теперь он был совсем близко.
— Я не из тех, кто боится вас, — бросила я. — Я не боюсь даже его. Потому что я — не часть чужих игр. Я — не пешка. -Люциус помолчал. Его лицо стало жёстким.
— Передайте сыну... — начал он, холодно. — Он всё ещё может выбрать. Пока не поздно. -моё дыхание сбилось.
— Вы не имеете права говорить от его имени, — выплюнула я.
— А вы имеете? — его голос стал резче. — Вы думаете, он знает, чего хочет? Что мальчишка с душой, дрожащей от вины, способен выстоять, когда начнётся настоящее?
— Он уже выбрал, — ответила я. И в этот момент это была не просто вера. Это была уверенность.
— Вы думаете, он сможет отвернуться от крови? От силы? От дара, что мы передавали веками? -я сделала шаг вперёд — сама. Без страха. Без защиты. Смотрела прямо ему в глаза:
— Да. Потому что он уже отвернулся от вас. Он отвернулся от метки, от Лорда, от вашей лжи — потому что в нём ещё осталось что-то, чему вы уже не принадлежите. Он — мой выбор. И он выбрал не тьму. Он выбрал меня. -в этот момент тень на лице Люциуса дрогнула. Он посмотрел в сторону. И я увидела на миг — усталость. Страх. Как будто он тоже когда-то выбирал. Но выбрал не то.
— Любовь — красивая иллюзия, — тихо сказал он. — Но её первой же и убивают, когда приходит война.
— Война уже пришла, — ответила я. — И в ней я не стану той, кого можно сломать. -он молча смотрел ещё секунду. А потом...
исчез. Беззвучно. Как растворился в самом воздухе. Но после него остался запах магии. Резкий. Холодный. И ощущение, как будто сама смерть прошла рядом.

Я осталась одна. В галерее, где даже портреты боялись смотреть. Но я знала:
Он вернётся ко мне.
Драко не примет тьму. Он — жив. И пока жив — не поздно. Луна висела низко, будто уставшая, едва выглядывая из-за туч. Замок спал. Или притворялся. Факелы в коридорах гасли по одному, и лишь ветер, пробравшийся сквозь щели старых окон, шептал то, что нельзя было произносить вслух. Я шла без цели — просто шла, как если бы ноги сами знали, куда надо. И пришла... туда. Заброшенная лестница. Старая, каменная, выведенная из плана, давно переставшая вести куда-либо. Полуразрушенная, с осыпанным сводом, и шелестом пыли под ногами. Здесь давно не было света. И давно не было никого.
Кроме него.
Драко.
Он сидел, уткнувшись спиной в стену, колени подтянуты к груди. Мантия измята. Волосы растрёпаны. А лицо... Пустое. Не злое. Не закрытое. Просто — выжженное. Он не смотрел на меня. Даже когда я подошла. Только прошептал:
— Ты пришла.
Я опустилась рядом, не прикасаясь.
— Я чувствовала, что ты здесь.
Пауза. Тишина. Где-то наверху — шум крыльев. Филин. Или, может, сон. Он сжал пальцы.
— Я... не знал, выдержу ли ночь. Думал, если прыгну — никто и не заметит.
Я повернулась к нему. Медленно.
— Я бы заметила. — тихо. — Я бы заметила каждой клеткой, если бы тебя не стало.
Он впервые посмотрел на меня. Глаза — красные. Не от слёз. От бессонницы. От вины.
— Я не знаю, кто я теперь. Не Пожиратель. Не герой. Не сын. Даже не ученик — я ушёл с той башни не собой.
— Ты ушёл — живым. А значит, можешь стать кем угодно. Или — собой. Таким, каким ты выберешь быть.
Он усмехнулся — жестко, мрачно.
— Выбор — это роскошь. Не для нас. Не с такой фамилией. Не после... того.
Я коснулась его плеча.
— Ты — не фамилия, Драко. Ты — не метка. Ты — парень, который отказался убивать. Который упал на колени. Который спас меня от себя.
Он вздрогнул.
— Ты говоришь, будто это что-то великое. А я просто... испугался. Я не герой.
— А я и не ищу героев, — ответила я. — Я ищу тех, кто чувствует. Кто выбирает свет — даже если он не ослепительно чистый. Даже если он похож на тень.
Он молчал.
А потом...
Протянул руку.
Сначала нерешительно. Как будто боялся, что я исчезну.
Я вложила свою ладонь в его. И он прошептал:
— Если бы ты не остановила меня тогда... я бы сломался. Совсем. Ты — моя граница. Моя стена между мной и тьмой.
— А ты — моя причина остаться здесь, — сказала я. — Ты — не мой долг. Ты — мой выбор.
Он всхлипнул. Тихо. Беззвучно. Как мальчик, который слишком долго был один. Я обняла его. И в этой тьме, среди пыли, обломков, проклятого рода и недосказанных слов — мы были живыми.
И были вместе.

Я проснулась рано. Не потому что хотела — потому что внутри что-то звенело, как тонкая трещина в стекле.
Драко ещё спал. Его ладонь лежала на моей. Его лицо — впервые за долгое время — было спокойным.
Он не видел снов. И я не хотела его будить. Я встала тихо. Накинув мантию, вышла в коридор, где всё ещё царил ранний утренний полумрак. Хогвартс в эти часы дышал иначе — как старый зверь, который знал слишком многое и говорил только тишиной.

Внизу, на подоконнике у старой лестницы, что вела к западным башням, лежал треугольник. Сложенное письмо. Я знала, откуда оно. Узнала, как только увидела. Бумага — плотная, тёплая от магии. Пахла пеплом. Почерк — чёрный, слегка вытянутый, с резкими углами. Геллерт.
Мой отец.
Я развернула письмо. И слова будто вошли под кожу.

«Если ты читаешь это — значит, ты осталась. Не убежала. Значит, ты выбрала не тьму. Я не писал, чтобы дать совет. Я не наставник. Я — зеркало. И сейчас ты должна увидеть себя — полностью. Ты выбрала парня, в котором тьма уже поселилась. И, возможно, именно поэтому ты — моя дочь. Потому что ты не боишься ни правды, ни боли, ни чужих демонов.
Ты выбрала не любовь.
Ты выбрала обет.
Он — не оружие. Он — узел. Через него будет переписан порядок. Он не спасёт мир. Но ты спасёшь его. И через это — спасёшь всех. Но только если не отступишь. Смотри в глаза тем, кто смотрит слишком долго. Не доверяй тем, кто боится твоей магии.
И помни:
У тебя нет тени за спиной. Ты — сама тень. И свет, который ты даёшь — не из неба. А из выбора.»
— Г.

Я перечитывала снова. И снова. И каждое слово отзывалось в груди, в крови, в магии, что шла не от палочки — а от самой сути.
Когда я вернулась к нему, Драко сидел на полу, босой, с чуть растрёпанными волосами, облокотившись на стену.
— Ты ушла надолго, — сказал он, не глядя.
— Я получила письмо. — Я села рядом. — От моего отца.
Он посмотрел на меня. В глазах — настороженность. Не страх. Но ожидание.
— Что он сказал? — тихо.
Я развернула письмо. Положила ему на колени. Он прочитал молча. Долго. Строчка за строчкой. А потом поднял глаза.
— Он верит в тебя больше, чем ты сама. -я чуть улыбнулась. Грустно.
— Он верит... в магию без страха. И в то, что я не должна отступать.
— А ты отступишь? — спросил он. Я посмотрела на него.
На парня, которого сломали, научили бояться, а потом — отвергли. И ответила:
— Я уже нет. Потому что ты — мой выбор. И я не боюсь тебя. Даже если весь мир скажет, что должна. -он накрыл мою ладонь своей. И в его взгляде я увидела впервые — не вину. Не сомнение. А покой. Тот, что приходит, когда кто-то наконец остался.

Воздух был плотный, как туман. Трава ещё блестела от росы, и каждый шаг по ней звучал глухо. Солнце только-только начинало вставать, не уверенно. Серебро на глади Чёрного озера дрожало, как холодное зеркало. Я стояла у самой кромки воды, обняв себя руками. Хогвартс — сзади. Буря — впереди. Я услышала шаги. Не оборачиваясь — уже знала.
Гарри.
Он остановился рядом, не слишком близко, но и не оставив расстояние на бегство.
— Я знаю, что ты можешь уйти. В любую секунду, — сказал он негромко. — Но я хочу, чтобы ты пошла с нами.
Я не сразу ответила. Только посмотрела на воду — на то, как волны почти не шевелились.
— Куда?
— Охотиться за крестражами, — выдохнул он. — Это не приказ. Это... просьба.
Он стоял, как всегда — немного сутулый, с кулаками в карманах, будто сдерживая что-то внутри. Не гнев. Не раздражение. Тревогу. И смирение. Я медленно кивнула, чуть повернув голову к нему:
— И ты доверяешь мне?
Он смотрел вперёд. В горизонт. Как будто не на меня.
— Нет, — ответил честно. — Но я доверяю себе. Что поступаю правильно, если зову тебя.
На мгновение — только ветер. Лёгкий, как вздох. И плеск воды, когда где-то вдалеке всплыла рыба.
— А Гермиона? Рон? — спросила я.
— Сначала были против, — признался он. — Рон вообще был готов уйти. Но после всего... после того, как ты защитила Малфоя. После письма от Дамблдора, которое он оставил для нас... -он помолчал. — Они готовы рискнуть. А без риска — ничего не выйдет.
Я сжала пальцы. Всё было так странно: Он — парень, который должен был меня ненавидеть. Я — та, кто несла имя, которое они все боялись. Но стояли мы рядом. Не как враги. Не как друзья. Как те, кто пережили слишком многое, чтобы делить мир на чёрное и белое.
— Если я пойду... — проговорила я. — Это будет мой путь.
Не ваш. Я не солдат. И не друг. -я посмотрела на него. — Но если я там — вы выживете. -он кивнул. Медленно. С пониманием.
— Мне этого достаточно. -развернулся и ушёл, не сказав больше ни слова. Будто знал: я всё равно появлюсь.

Я осталась у воды. Смотрела, как рябь на поверхности медленно исчезает. И поняла: это уже не о спасении мира. Это — о выборе. О каждом, кто остался. О каждом, кого я не позволю забрать этой войне. И я знала, где буду завтра.

Замок спал тревожно. Снаружи лил дождь — тонкий, как серебряные нити, струился по узким готическим окнам.
Факелы коптили, отбрасывая расплывчатые тени, и воздух был насыщен чем-то... иначе магическим. Я вышла в коридор.
Не могла уснуть. Сердце колотилось без причины, а внутри всё звенело. Как перед бурей. Я шла по Южному крылу, где обычно не было никого. Пыльные гобелены. Закрытые классы. Тишина.
И вдруг — звук. Тихий. Как будто кто-то упал. Я бросилась вперёд. И увидела его.
Фигура в чёрной мантии — упала у портрета Тарии Ларкум, ведьмы, которая когда-то преподавала оккультные связи между мирами. Портрет шевельнулся, но промолчал. Только тень от фигуры была слишком длинной, слишком живая. Я подбежала и опустилась рядом. Он был стар. Очень стар. Волосы — серебряные. Как у моего отца. Глаза — цвета пепла и пыли. Взгляд — колючий. Он был ранен — в боку засохшая кровь, и из мантии тонко тянулся дымок. Магия в нём — умирала. Я взяла его за плечо.
— Кто вы? — спросила я.
Он медленно повернул голову. С трудом. И когда наш взгляд встретился — у меня захватило дыхание. Он знал меня. Словно видел меня раньше. Или во сне. Или — в чьей-то памяти.
— Я был с ним... с Грин-де-Вальдом, — прошептал он. Мир вокруг будто сузился.
— Он умер... — продолжил он. — давно. Но оставил тебе послание. Он вытянул руку. В ней — свёрнутый лист тёмного пергамента. На нём — символ, начертанный кровью. Я дрожащими пальцами развернула его.
На пергаменте было написано:

«Моя магия закончилась. Твоя — только начинается. Найди Хранилище между мирами. Только ты можешь открыть его. Внутри — конец их войны. И, возможно... твой ответ.»

Подписи не было. Но она не требовалась. Я узнала стиль. Я чувствовала руку отца. Он был жив. Где-то — за гранью. Магия... его магия жива. Я посмотрела на старика. Он улыбнулся. Едва. Как будто выдохнул облегчение.
— Он не умер, — прошептала я. — Он...
— Скрыт. Между мирами, — оборвал он. — И ждёт тебя. Когда ты позовёшь его. -и в следующий миг — умер. Его тело опустело, как старый сосуд, утративший силу. Но в его пальцах осталось что-то тёплое. Я разжала ладонь. И увидела кулон. Символ — двойной треугольник внутри круга. Старый знак Грин-де-Вальда, но... изменённый. Это был ключ. Я почувствовала его отголосок в собственной крови. Я сжала кулон. И знала: Он ждет меня. Он не мёртв. Он спрятан. И внутри Хранилища — не просто ответ, а нечто, что может завершить всё. Войну. Наследие. Силу. И, возможно... спасти нас всех.

Я стояла у самого края, где старая кладка башни обрывалась в пустоту. Ниже — лес. Далеко — горы. А над головой — небо, которое вот-вот разорвёт первый свет. Тишина была тяжелее слов. Сзади, в сердце замка, уже просыпалось движение:
Гарри, Гермиона и Рон собирались в путь. Путь охотников. За крестражами. За остатками души Того-Кого-Нельзя-... Нет. Того, кто уже чувствовал, что его время заканчивается. Я могла идти с ними. Могла быть рядом. Но не с ними. Я знала это. Слишком ярко. Слишком глубоко. Передо мной — был другой путь. Отец указал его. Не как приказ. А как вызов. Хранилище между мирами. Место, о котором не писали в книгах. Которое не искал ни Волдеморт, ни Дамблдор. Потому что оно — не для всех. Я достала кулон. Металл был тёплым. Пульсировал в ладони.
Треугольник внутри круга, линии внутри — почти как живые. Я уколола палец. Капля крови упала на центр амулета. Он вспыхнул. Не ярко — как солнце. А глубоко — как звезда под кожей. Цвет магии, которую никто не обучал. Которая была внутри. С самого рождения. Я держала кулон у сердца. Ветер бил в лицо. Башня дрожала от сквозняка, как будто знала — я ухожу.
Я прошептала:
— Отец... Я не стану тобой. Я не проложу путь через тела. Не поведу армию. Не принесу миру страх. Но я пройду этот путь. До конца. -где-то внутри кулона — зашевелилось что-то древнее. Как будто магия услышала меня. Как будто само Хранилище отозвалось. Я стояла у края башни. Справа — дорога, по которой уходили герои. Слева — трещина в реальности, в которую могла войти только я. И я шагнула в сторону света, которого не было видно.
Потому что он был — внутри.