Русфея. Прелестное создание

Выразительно прочистив горло, роняю глаза на руку принца. И он понимает всё без слов, поднимает ладонь на несколько сантиметров выше, с поясницы на талию.

Ой, что-то я не учла последствия этих нелепых прикосновений — талия-то у меня обнаженная. Лучше бы рука парня так и осталась на прежнем месте. От досады я даже поморщиться не могу, поскольку на пути начинают появляться студенты с изумленными лицами, и Феликс для пущей убедительности в нашей с ним большой любви прижимает меня к себе еще теснее.

— Дру-у-у-г, — с удивленной ухмылкой подходит к нам Филипп, — какие новости! Вы с красоткой вместе, а ты мне ни слова не сказал, — упрекает шутливо, и Феликс с показной беспечностью ему отвечает:

— Значит, было не время, Филипп. Но намеков ты получал не раз, мог бы и сам догадаться, что Делла мне небезразлична.

— Понял, друг, — хлопает по плечу. — Больше не трону твою драгоценную госпожу. Слышь, а может, вы уже и помолвку втихаря устроили, а?

Веселый, оптимистичный. Иногда мне кажется, что этот парень на таблетках сидит. На сильнейших антидепрессантах, позволяющих не впасть в уныние и раздрай ни на секунду.

— Об этом мы пока не думали, да, Делла? — Феликс с любовью смотрит в мое лицо, пальцами коснувшись нежно подбородка.

— О да, пока рано об этом говорить, — счастливо улыбаюсь.

— Черт! Круто смотритесь вместе!

— И что он в ней нашел? Дура же, — краем уха улавливаю неприязненное высказывание Стеллы, стоящей у окна со сложенными на груди руками и обиженно-надутым лицом.

— Стелла, дорогая, выбрось уже моего брата из головы. То, что ты однажды, год тому назад, переспала с ним, ничего между вами не меняет. У Феликса тогда был просто пик сексуальной активности, и этот период давно прошел. Да и ты не раз убеждалась в том, что ты ему не нужна. Советую забыть уже о нем, видишь же, что у него гормоны постепенно утихают, вон даже впервые в жизни девушку себе нашел. Постоянную, заметь, а не на одну ночь, как было до этого.

— Ари, как ты можешь? — с блестящими глазами. — Я думала, ты на моей стороне. Мы же подруги. Неужели тебе плевать на мои чувства? Почему ты на стороне этой, — пренебрежительный жест в мою сторону, — гадины, что посмела увести у меня...

— Стелла, не начинай. — Принцесса строго пресекает нытье подружки, и та замолкает от властного голоса подруги, плотно сжимает губы, чуть не плача. — И я не на ее стороне, моего мнения или одобрения никто не спрашивал. У брата своя голова на плечах имеется. Вот пусть сам разбирается со своей личной жизнью. Я в нее не лезу, как и он в мою. Это наше с ним негласное правило, которое мы соблюдаем очень давно. — И подхватив расстроенную девушку под локоть, уводит подальше от нас, бросив короткий взгляд в мою сторону и едва заметно кивнув мне, мол, всё хорошо, со Стеллой проблем не будет.

И откуда мне было знать, что подружка принцессы без ума от Феликса? Она мне потом точно темную не устроит? Где-нибудь в укромном месте. Да даже под той же самой лестницей, где меня без стеснения зажимал мачо по имени Брайан.

— Ладно, любимый, у меня занятие. Встретимся после занятий, хорошо? — от всей души чмокаю парня в щеку, придерживаясь плана.

— Конечно, дорогая.

Но поцеловать в ответ кузен не успевает, мою руку внезапно дергают вправо, и я чуть не налетаю на появившуюся из ниоткуда хмурую Лею. Эта их неуловимая скорость иногда страшно бесит.

— Что это значит, Делла? — отпустив мою руку, прикладывает сжатые кулачки к бокам.

— Ты о чем?

— О вас с Феликсом, конечно же.

— Привет, Лея. — Феликс к этому времени уже отправил Филиппа восвояси и сосредоточился на нас.

— Здравствуй, — без энтузиазма приветствует его вампирская принцесса. — Может, вы оба объясните, что происходит? Делла? Зачем вас вызывала королева? И вы что, действительно вместе?

Пока я решаю, как можно мягче ей сообщить о нашей романтической связи с принцем, вместо меня уже отвечает кузен:

— Дело в том, что моя тетя наконец-то разрешила нам с моей любимой девушкой, — по-свойски кладет руку на мою талию, — обнародовать наши отношения в массы. Для того и собирала нас в своем кабинете. Не представляешь, как я безмерно счастлив от того, что больше не обязан скрывать свою любовь ото всех. — Взяв мое лицо в широкие ладони, целует в уголок губ.

Об этом мы не договаривались, черт бы тебя побрал Феликс!

Класс, и ведь не возмутишься, с улыбкой приходится принимать обстоятельства как данность.

Что я там говорила про фальшь? Беру свои слова обратно, ибо лицемерие, что я всем нутром ненавидела, и меня не обошло стороной. Морально чистых на земле, увы, не осталось. Пора это принять, Делла. Идеальных, невинных и говорящих только правду не существует. Кругом ложь. Кругом создания выживают так, как могут, без оглядки на нравственные ориентиры.

— Но... Делла, а как же мой брат? — тихо спрашивает подруга, в растерянности наблюдая за идиллией влюбленных.

— А при чем здесь твой брат? — Мой временный парень непонимающе хмурит брови.

— Лея, перестань уже фантазировать. — Я вздыхаю.

— Это не фантазии! Делла, Андро любит тебя!

— Чего? — с ошарашенным лицом Феликс переводит взор с нее на меня и обратно. — Андро? Это шутка, да?

— У моей сестры разыгралось воображение, — мрачный голос прямо за спиной, от которого всё мое тело по неясной причине покрывается холодными, танцующими по коже мурашками. — Она постоянно несет чепуху, словно дитя малое. — (И та делает скептическое лицо.) — А вас, принц Феликс, Корделия, я поздравляю. — Сухие слова, но чувствуется в них какая-то крупица разочарования. Затем мужчина обходит меня, останавливается возле младшей сестры и, забыв о нашем с принцем существовании, обращается лично к ней. — Раз ты, Лея, — грозный взгляд припечатал бы девушку на месте, будь та хоть на грамм более впечатлительной особой и менее неустрашимой личностью, — забыла о такой важной вещи, как глушитель, его вынужден был поставить я. Не хватало по твоей милости стать мне предметом сплетен всей Академии. Лея, думай прежде, чем что-то говорить. Или хоть иногда пользуйся вампирским даром.

Точно, как-то я даже не обратила внимание на отсутствие к нам интереса мимо проходящих студентов.

— Брат, но ты же...

Далее я ничего не слышу, точно так же, как и Феликс.

— Глушитель, — верно истолковывает парень, глядя на открывающиеся рты, но ни звука при этом не слыша.

— Любимый, ты на занятие не опаздываешь? — ласково провожу по щетине парня.

— А ты? — с такой же нежностью.

— А у меня оно вот, — навожу указательный палец на немую картину, состоящую из о чем-то спорящих друг с другом брата и сестры. — Мастер Андро здесь, мне некуда спешить.

— Ну хорошо, тогда пойду?

— Да, встретимся позже. — На прощание прижимаюсь к нему, с любовью обвиваю руками шею, запускаю пальцы в мягкие волосы на затылке, словно ни на минуту не желая отпускать единственного мужчину своего сердца. В общем, играю на публику.

— Ты утром так и не ответила, — шепчет, тоже играет. Вошел в азарт что ли?

— Ты о чем? — с натянутой улыбкой.

— Сегодня, когда мы проснулись вместе, я задал тебе вопрос, ты обещала подумать, — костяшкой пальца скользит по моей скуле.

И что за вопрос?! Феликс, ты не мог просто поцеловать меня в щеку и уйти, зачем эти сложности?!

— А-а, да, я подумала, но ответ ты услышишь только ночью.

— Обещаешь?

— Обеща...

— Корделия, — раздается над ухом, и мое тело вздрагивает как от приближающегося поезда, что внезапно решил раскатом грома напомнить о своем существовании, когда между тобой, безмятежно стоящей на рельсах, и железной, надвигающейся на всех парах машиной остались лишь считанные метры. Считанные секунды до твоей кончины.

— Да, мастер Андро? — развернувшись и успокоив расшалившееся сердечко.

— Следуйте за мной, — и больше не сказав ни слова, Аарон идет к парадным дверям, я за ним.

— Ай! Больно же! — жалуюсь я, звездой распластавшись на газонной траве.

— Вставай!

— Нет уж, я немножко полежу. Тут внизу безопаснее.

Расслабляюсь, закрываю глаза.

— Вставай, я сказал!

— Не встану, ты сначала свои нервишки успокой.

И тут меня рывком ставят на ноги, грубо потянув за руку.

— Эй, ты чего?! — Вынужденная открыть глаза, злюсь на вампира.

— Ты здесь для того, чтобы драться, а не прохлаждаться, лежа на земле. — Глаза его точно молнии в летнюю грозу, убьют ненароком каждого, кто попадет в эпицентр непогоды.

— Ты надо мной уже час издеваешься. Кожей чувствую, тебе есть, что сказать мне. — А что? Буквально кожей и чувствую. Все ушибы и ссадины. Будто наказывает за что-то. — Что ж, давай, выкладывай. Я готова тебя выслушать.

— Мне нечего тебе сказать. — И бьет в плечо, еще один удар, и я снова валюсь на землю.

— Проклятье, Аарон! Ты убить меня хочешь?!

А ведь еще десяток таких ударов — и правда убьет. Нет, поспешила я с выводами, когда думала, что сильна. Русалка априори физически не может быть сильной на суше, поскольку целостность кожи реально сложно сохранить при таких-то условиях жизни, что имею сейчас. Каждый день в учебном расписании стоит боевое искусство, после которого мне приходится залечивать раны, чтобы жить. В океане же я бы была полностью неуязвимой, пуленепробиваемой. Хорошо живут там, ни одной насильственной смерти не встретишь. Великолепный мир, чем-то отдаленно похожий на утопию, несбыточную мечту, о которой грезят люди.

— Поднимайся, — суровый голос, и ни капли пощады в нем.

— Ты меня бесишь, знаешь, да? — С трудом встав, продолжаю: — А вот почему бешу тебя я, понятия не имею. Может, просветишь?

Думала, Даркнесс опять промолчит, но, к моему немалому удивлению, перестает себя сдерживать и вываливает на меня поток грязи.

— Сначала с одним под лестницей целуешься, — цедит он. — Потом выясняется, что ты с принцем Феликсом встречаешься. И это после того, как вчера рьяно выражала категоричность в вопросах любовных отношений между тобой и членом королевской семьи! Королевой, видите ли, она не хочет...

— Минуточку! А с каких пор тебя интересует то, с кем я целуюсь и с кем встречаюсь?! — Со всей дури бью мужчину по груди, но он остается на месте, не шелохнувшись.

— Меня вообще это не интересует, — качает головой. — Просто я еще раз убедился в том, какая ты двуличная дрянь. Мелкая двуличная дрянь, — повторяет, не забывая прожигать своим фирменным взглядом. — Такая же озабоченная, как и все. Пустоголовая фейка без капли мозгов! Только одно на уме: как бы запрыгнуть в чужую койку, да?! — сквозь зубы проговаривает он, едва сдерживая себя, чтобы не схватить за плечи и хорошенько не встряхнуть. На дне зрачков, цвета беспросветной бездны, искрит и мечет слепая ярость, полное обуздание которой Аарону дается нелегко.

Его слова задевают. И еще как сильно!

Но что-то кому-то доказывать я не собираюсь, неблагодарное это дело — оправдываться, лишь саму себя ставишь в заведомо уязвимое положение, зачем-то унижаешься. А оно мне надо? Да, гордая, да, сама на уме, но мнение других, не устану повторять, меня никогда не заботило, а сейчас, в этой чертовой Академии и подавно.

— Иди к черту, Андро, — с холодным спокойствием припечатываю я, разворачиваюсь и ухожу. Да, вот так, отныне он для меня Андро, а не Аарон. Последнего большего нет. Видимо, эту личность в нем я придумала сама. Захотела увидеть нечто прекрасное в бездушной льдине, но это был всего лишь мираж. Так, показалось, с кем не бывает.

— Стоять! Я тебя не отпускал! — Его рука на моем запястье вынуждает остановиться и выдохнуть.

— Что еще? Не достаточно оскорбил меня? Хочется что-то добавить?

— У нас занятие! — хлестко и прямо в ухо. — По расписанию. Если уйдешь, придется отрабатывать прогул. Не могу обещать, что это будет так уж и легко. Все еще желаешь уйти? — с мрачным видом спрашивает Андро.

Мне кажется, внутри меня гремит и рушится все, что только можно представить. Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки, но ничего поделать не могу, поскольку он прав, занятие начнется с минуты на минуту. Вот и ребята подтягиваются к нам. Вампиры — показательно спрыгивая с окон, мол, мы такие крутые, посмотрите на нас. Феи — вразвалочку, откровенно обжимаясь и веселясь, спускаются с парадной лестницы, не испытывая нужды что-либо кому-либо демонстрировать. Крылья есть — пользуемся, когда действительно приспичит.

Люси так вообще откровенно прилипла к Ноэлю, а тот и не прочь отведать женской ласки и красоты, притягивает ее к себе, тискает, лишенный всякой скромности и элементарной этики. Позади них и другая парочка вырисовывается. Готова поспорить, через пару дней эти четверо поменяются парами и нравственность их будет заботить в последнюю очередь. И в подобном распутном поведении минуту-две назад обвинял меня преподаватель?!

Я бросаю убийственный взгляд в его сторону, но он в это время как раз разворачивается, чтобы отойти от меня и встать чуть поодаль, как того требует субординация, и потому мою укоризну в глазах не видит.

Андро, пошел ты к черту! Вот правда! Почему эта ситуация до сих пор не дает мне покоя? Мало ли что он обо мне думает!

Нет, всё правильно! Катись ты к черту!

Беру себя в руки и настраиваюсь еще на одно занятие с самым невозможным мужчиной на свете.

Бесишь, мистер ректор! Ужасно бесишь! Ненавижу тебя!